Последствия

Они грубо схватили Кэйю за волосы, что сам Дилюк так любил пропускать сквозь свои пальцы или сам тянуть с дозволенной ему силой, имея иллюзию власти и контроля. Но тут иллюзии не было, именно лишь власть и контроль. Дилюк не мог двинуться с места, тело не слушалось, а они поднесли грубое лезвие к обнажившейся шее. Крик заглох в горле, такой же бесполезный, как руки и ноги. А потом меч прошёлся по смуглой коже, открывая новый красный «рот» из розовой плоти и белой кости за ней, что тут же фонтаном взорвался неестественно-алой кровью. Кровь заливала всё: Кэйю, похитителей, Дилюка, о Архонты, сколько же было крови, а она всё хлестала и хлестала, горло драло от застрявшего крика, тело всё ещё было словно налито свинцом, и... и... и... – Кэйа! Кэйа! Кэйа! – сначала тихо и хрипло, но с каждым повторением громкость нарастала. – Кэйа, нет! – и Дилюк проснулся от собственного крика. В темноте он слепо пошарил по второй половине кровати, но наткнулся лишь на пустоту. Точно, Кэйа вновь уехал по работе, он был где-то там. Там, но живой. Точно живой, иначе и быть не могло. Дилюк перевернулся на бок и прижал колени к груди, обхватил их руками под одеялом. Он был один, никто не мог видеть этот момент слабости. Такие сны часто посещали его со дня восемнадцатилетия, но обычно об отце. Это были воспоминания, приправленные часто новыми, яркими, тошнотворными деталями. Воспоминаниями о том, как он – ещё самый молодой капитан Ордо Фавониус – жался беспомощный и испуганный к повозке, пока отец... отец выступил храбро, он знал о последствиях использования Глаза Порчи, но всё равно встретился лицом к лицу с монстром, отдал свою жизнь за сына и за весь Мондштадт. А Дилюк просто сидел там и смотрел, дрожал маленьким испуганным мальчишкой, каким и был на самом-то деле, пусть и только что переступил порог совершеннолетия. А Орден низвел его поступок в ничто, ведь раз отец не был рыцарем, то и героем ему быть не положено. Обставили так, будто от рук обычных монстров умер обычный торговец, не более, не менее. Тогда он ушёл после этого предательства, оставив даже Глаз Бога, ничем не помогший ему в тот роковой вечер. С Глазом он чувствовал себя всесильным, а оказался просто тряпкой. Ему необходимо было изгнать из себя слабость, стать сильнее, чтобы больше никогда не оказаться той дрожащей жалкой тварью, не способной даже сжать рукоять меча. Он выжил, стал сильнее, больше никогда не дрожал при виде опасности. Но сны иногда возвращались, только теперь в них оказался Кэйа. Неудивительно, конечно, ведь только что его чуть не потерял из-за бездновой банды. Едва не опоздал, едва вновь не оказался беспомощным и разбитым, одиноким. Окончательно одиноким. Дилюк закусил угол подушки, чтобы подавить отчаянный вой. Он бы точно привлёк внимание прислуги. После таких снов всегда было плохо и больно, но хоть никого не было рядом, чтобы увидеть его таким. И при этом так сильно хотелось, чтобы Кэйа оказался рядом, чтобы можно было прикоснуться, убедиться, что тот жив, обнять, вжать в себя так, чтобы перемешаться с ним мельчайшими частицами, никогда не отпускать. А потом, наверное, разложить под собой, пресекая любое вялое спросонья сопротивление. Делать всё медленно и обстоятельно, растягивать точно так же: добавляя по новому пальцу лишь в пять, а, нет, лучше в десять минут, так, чтобы уже на этом этапе нахальный, бесстыжий, яркий глаз подёрнулся поволокой, а Кэйа не мог не то, что сопротивляться, но и даже умолять. Накрыть собой и, вопреки ожиданиям, не мучить больше, а сразу войти на всю длину, начать вбиваться коротко и резко, покрывая собой, помечая собой. Так, чтобы Кэйа пах исключительно сексом и невыразимым желанием, а не смертью и кровью. А потом, может, как они отдышатся, позволить проделать всё то же самое с собой, или что там Кэйа захочет. А он захотел бы... отыграться, подчинить в ответ таким же или иным способом. Дилюк позволил бы ему всё, лишь бы чувствовать его, лишь бы дышать с ним одним воздухом, жить вместе с ним. Но Кэйа был где-то там, сражался в одиночку, и Дилюк был не в силах ему помочь, случись что опять. В такие минуты слабости, окажись тут Джинн, та смогла бы с лёгкостью убедить вернуться в Орден, если это означало иметь возможность прикрывать Кэйе спину, не давать ему сбегать одному. Поняв, что сейчас он уже не сможет уснуть, а если и сможет, то вновь окажется в кошмаре, Дилюк выбрался из постели и принялся быстро одеваться. Нужно было занять себя чем-то, проветрить голову, изгнать ощущение слабости и немощности. Может, небольшой патруль по окрестностям Мондштадта поможет? Всегда есть банда хиличурлов, парочка магов бездны или прочих тварей, ожидающих одиноких путников на дорогах. Что ж, сегодня они встретят лишь защитника Мондштадта, прозванного Полуночным, мать его, Героем (жутко пошлое прозвище, провести бы воспитательную беседу с изначальным выдумщиком). Небольшая битва и горячая кровь монстров на клинке разогнали собственную кровь Дилюка. Чувство бессилия уходило с каждым побеждённым врагом, сваливавшимся к ногам безжизненным телом. Эти хиличурлы были не ахти какими противниками, но так было даже лучше: чем проще было с ними разделываться, тем сильнее ощущалось собственное превосходство над всеми, кто вставал на пути. Глупо было возвышать себя за счёт таких хилых врагов, но сегодня это было просто необходимо. Позже это позволило доплестись до поместья и, почти не раздеваясь, свалиться обратно в кровать и заснуть мёртвым сном до обеда. В обед же его разбудили. И весьма настойчиво: – Думал, ты меня ждёшь, а сам дрыхнешь, – весело заявил Кэйа, закончив тормошить. – Что, опять всю ночь гулял? – Не всю, – немного невнятно из-за только что прервавшегося сна ответил Дилюк, с трудом открыл глаза и уставился на визитёра. Весёлый, живой, похоже, что без единой царапинки. Живой. Кошмар окончательно растворился в памяти. – Слышал, что творится в Ли Юэ? – Уже за столом спросил Кэйа, пока Дилюк пил свой крепкий кофе без сахара – это помогало проснуться. – Что? – Несколько местных лавочек продают вино «Рассвета» как своё, переклеивая этикетки. Уж твоё вино я точно узнаю где угодно! Засранцы, скажи? – Надо бы жалобу в Торговую Гильдию подать тогда, за поддельные акцизы должны их серьёзно оштрафовать. Пригрожу прекратить поставки, если они не будут защищать мою марку. – Вот и я о чём. Можем по пути заглянуть. – По пути куда? – Да так, думал, что ты сопроводишь меня на одной миссии. – Я не работаю на Ордо Фавониус, – хмуро напомнил Дилюк. Уже было отступивший кошмар вновь кольнул в сердце. Нет, нельзя раскисать. Орден – всё ещё собрание лицемеров за редкими исключениями, но их общая политика... Нет, просто нет. – Не работаешь, – кивнул Кэйа. – Но я, думаю, вышел на след тех, кто заказал меня похитить. Всё ещё не заинтересован? Или мне идти в одиночку? – Когда выходим? – только и спросил Дилюк. Ну уж нет, одного к этим гадам он его не отпустит. Ни за что. И поквитаться тоже хотелось. – Завтра. Подготовь пока бумаги и себя к милой встрече с моими личными врагами. Будет забавно. – Нам – да. – А я о чём? Повеселимся на славу! На постоялый двор они прибыли только за полночь. Монстры словно с цепи сорвались, столько раз пришлось прорываться с боем, сколько уже не сосчитаешь. Неужели два путника с Глазами Бога на виду, один из которых носил на себе атрибутику Ордо Фавониус, казались такой лёгкой добычей? И ладно монстры, у них своя логика, но к ним докопалась даже банда каких-то грабителей. Впрочем, со всеми противниками они справились практически играючи легко. Дилюк вообще не мог представить того врага, которого не удалось бы победить их дуэтом. Но времени это всё равно отняло прилично. Зато комната нашлась. Ночной администратор весь из себя изызвинялся за то, что комната эта осталась одна, и только с одной постелью, мол, господа, сами понимаете, сезон такой, хорошо хоть эта единственная есть. Кэйа же быстро его осадил, уверил, что всё хорошо, им не впервой делить в путешествиях одну кровать или один спальник на двоих (правда, пусть и без подробностей), так что они просто пойдут спать. Пояснять, что одна кровать им и нужна, никто из них не стал. Во-первых, это их дело, а во-вторых, нравы в Мондштадте всё же были посвободнее. В Монде всем было плевать, кто и с кем, пока это двое (или более) взрослых людей, и всё по согласию. На их пару смотрели странно скорее из-за того, что все знали отношение Дилюка к Ордо Фавониус, а Кэйа был капитаном в том самом Ордене. В Ли Юэ же многое было иначе. Где Мондштадт подстраивался под дуновение ветерка, Ли Юэ был словно высечен из тысячелетнего камня, он модернизировался, но оставался прежним, верным вековым традициям и когда-то заключённым договорам. Может, посадить их, или что похуже, и не попытались бы, но всё равно – не стоило здесь демонстрировать лишнего и привлекать внимание. Впрочем, что-то особое делать ради сокрытия их отношений они не собирались, а просто отправились спать – усталость после насыщенного сражениями дня брала своё. Кровь хлестала из раны, заливая всё вокруг, покрывала пол, затекала в сапоги, отчего те противно гулко чавкали. Крови не могло быть так много в одном теле, но она всё лилась и лилась, лилась и лилась, а горло спирало от невозможности кричать. Из сна Дилюк вырвался с трудом, всё ещё чувствуя железистый мерзкий запах, чуть ли не пропитавший всю кожу. Он провёл рукой по кровати и не наткнулся ни на что, кроме одеяла и подушки. Ну да, Кэйа же... Стоп. Кэйа должен быть тут. Они оба в постоялом дворе на пути в Гавань Ли Юэ, а значит, они должны быть оба в этой кровати, и... Твою же налево, Кэйа сбежал сражаться со своими похитителями в одиночку? Бросил его здесь, а сам?!. – Ты чего не спишь? – раздалось от двери. – А ты куда решил свалить? – осведомился Дилюк, щурясь и пытаясь рассмотреть в темноте знакомую фигуру. На нём одёжка или?.. – Отлить я ходил, о Архонты, Дилюк, я, по-твоему, сам бы тебя пригласил вместе разобраться с парой засранцев, а потом свалил бы в ночи прибивать их сам? Офигеть какой логичный поступок. – С тебя бы сталось, – хмуро заметил Дилюк, отворачиваясь и заворачиваясь в одеяло. – Ну да, конечно, – за спиной послышался смешок, а потом постель прогнулась под дополнительным весом, а по груди скользнули чужие руки, прижимая в крепком объятии. Дилюк неосознанно схватился за одно из предплечий, как утопающий за спасительное бревно. – Эй, ты в порядке? – Конечно, – конечно, он не в порядке. Эти сны уже порядком достали. И легко было понять, откуда они брались, что их провоцировало. Сначала Кэйа опять свалил куда-то один. Опять. А теперь они шли за его похитителями, теми, кто чуть не отнял Кэйю у него. Идеальные триггеры. Эти сны выматывали, слишком выматывали, если честно. Хотелось уже разобраться с проблемой раз и навсегда, убить всех тех, кто провоцировал дурацкие кошмары, и начать стоило с тех зачинщиков похищения. – Врать ты не умеешь даже спиной, – не слишком тактично заметил Кэйа. – Что случилось? – Просто плохой сон приснился, – нехотя сказал Дилюк часть правды. – И всё? – И всё, – полную правду он просто не знал, как озвучить. Как сказать, что его буквально трясло после кошмаров? Что с каждым днём становилось всё сложнее отпускать Кэйю одного, как бы сильно он ни был уверен в его навыках и талантах, как боевых, так и нет? Это было болезненным и неправильным чувством. Они не смогут быть вместе, если начнут давить друг на друга – это оба знали. И как он может сказать, что ему с каждой ночью становится труднее и труднее придерживаться этого правила со своей стороны? – Дилюк, пожалуйста. Поговори со мной, ну же. Мне ты можешь сказать всё, ты же знаешь. Пожалуйста. И отказывать ему тоже Дилюк не умел по-настоящему. – С самого твоего похищения ты занял место моего отца в кошмарах, Кэйа. Раньше умирал он, и я ничего не мог поделать. Теперь умираешь ты. И я не могу потерять ещё и тебя. Тогда у меня не останется никого. – Эй, я обещал, что переживу тебя, не забыл? И совсем скоро мы возьмём тех гадов, не помнишь? И Дилюку хотелось верить, что это всё однозначно исправит, но закрадывалось подозрение, что не так всё просто. – Знаешь, будь я чуть большим засранцем... – начал Кэйа. – А это вообще возможно? – перебил его Дилюк. – Заткнись. Так вот, будь я чуть большим засранцем, то сообщил бы Джинн, что сейчас просто ну идеальный момент подсечь тебя в Орден, упирая в мою безопасность. – А может, мне и правда стоит, ну?.. – Нет-нет-нет, – теперь уже перебил Кэйа. – Если ты и примешь это решение, то исключительно на трезвую голову, а то ещё начнёшь ненавидеть себя, ну и меня заодно. – Я-то всегда трезвый. – А вот тут ты не прав, братец мой. Сейчас ты абсолютно не трезв, пусть и не из-за алкоголя. И уж лучше быть пьяным из-за вина, это проходит быстрее и с меньшими последствиями. Хотя... я могу помочь тебе немного протрезветь и расслабиться, – рука Кэйи поползла ниже с груди на живот и ещё ниже... – Как-то странно сначала назвать меня «братцем», а потом начать грязно домогаться, – заметил Дилюк, впрочем, не будучи против предстоящей программы. Но подколоть Кэйю – святое. – Тщ, – шикнул Кэйа, продолжая свои поползновения. Всё шло явно не по плану той «успокоительной» фантазии двухдневной давности, но, наверное, до боли кусая чужие пальцы и позволяя «трезветь» себя как Кэйе вздумается... в общем, было хорошо, а кошмар отступал шаг за шагом. Вышли они поутру, едва позавтракав в местной харчевне. Как готовили горничные у него в поместье или даже он сам, Дилюку было больше по нраву, но в такой ситуации было бы странно привередничать. А вот Кэйа всё равно высказался, что в поместье его лучше кормили. Ох, разбаловал же он парня... Или Кэйа так просто снимал напряжение от ситуации, такой вариант тоже было исключать нельзя. И, кажется, нервозной она была только для Дилюка, Кэйа-то вот щебетал привычной птичкой о всякой ерунде, флиртовал решительно со всеми официантками, рассылал улыбочки и подмигивания направо и налево, в общем, был привычной кажущейся раздолбайской очаровательной язвой, словно это обычный день в «Доле Ангелов», а не... Хотя, может, это вообще для него ничего не значило, просто работа, просто очередные засранцы, вот и всё. Нужный лагерь располагался в горах Тяньхэн. Как Кэйа выяснил точные координаты, Дилюк даже знать не хотел: методы Кэйи – это методы Кэйи. Это нечто особенное. У самого лагеря Дилюк притормозил и вопросительно посмотрел на Кэйю. Сам он обычно просто врывался во вражеский стан и производил хаос мощными быстрыми огненными атаками, да добивал отколовшихся, но у Кэйи обычно были хитровыдуманные планы. А раз это миссия Кэйи, то логично, что ему и решать, как поступить. Вообще Дилюк привык в их совместных баталиях подчиняться его планам, это было знакомо, как раньше, как когда-то давно, даже если Кэйа был его тогда ниже по званию в Ордене. – Поддашь огоньку? – только весело спросил Кэйа, призывая свой меч. – Спрашиваешь ещё, – Дилюк отзеркалил усмешку и обхватил пальцами рукоять собственного двуручника. Огоньку так огоньку. Дилюк поднялся из укрытия и быстро направился в сторону противников, уже на втором шаге переходя на бег. Воззвал к элементальным силам Пиро, покрывая клинок огнём и посылая сразу в бой в качестве открывающего удара своего любимого огненного феникса. Развернулся и сверху вниз рубанул не попавшего под удар бандита, развернулся опять, принял на клинок удар ещё одного счастливо избежавшего первого залпа врага и, пнув его по коленке, выбил из хиленькой стойки. Рядом уже совершал выпад холодом Кэйа, поражая противников перед собой залпом острых ледяных осколков. Вскоре они уже оказались спина к спине, крутили в смертельном танце, прикрывая друг друга, отражая вражеские атаки и нанося свои. Перемещались эдаким волчком от края лагеря к краю, не подпуская к себе и другому никого, сами неся разрушение и боль. То, что эти гады и заслуживали в полной мере. Любые другие танцы Дилюк не признавал, сколько бы его не звали на балах и ярмарках разделить симпатичные девушки Мондштадта. Отказывался он не из-за Кэйи, нет, тот же Кэйа флиртовал со всем, что движется, а что не движется, то... ну, вы поняли. Они оба достаточно доверяли друг другу, чтобы не сомневаться. И танец с кем-то другим не стал бы причиной размолвки, просто эти рисунки движений были не для Дилюка. А вот когда клеймор в огне, всё шипит от пламени, а враги падают, как марионетки с внезапно оборвавшимися нитями? Это да, это по нему. Это то, что правильно, необходимо. И партнёр самый что ни на есть идеальный, во время боя забывались все различия и любые недомолвки, во время боя они были практически единым целым, двумя сторонами одной медали. Огонь и лёд, лёгкий меч и тяжёлый двуручник, размашистые удары и резкие выпады. Неудивительно, что бандиты падали как подкошенные, не способные и оцарапать никого из их дуэта. Главарь уже отступил, но в этом лагере бежать было некуда – выход Кэйа с Дилюком специально перекрывали собой – так что он жался в палатке, боясь за свою жалкую жизнь. – Стой, этот мне нужен живым, – вдруг вставил Кэйа, когда Дилюк уже готов был опустить карающий меч правосудия (буквально) на голову лидера шайки. – Уверен? – чуть рыча всё ещё в горячке боя спросил Дилюк. – Уверен, – прикосновение ледяных от недавнего использования Крио пальцев, что опустились на предплечье, и их температуру можно было ощутить даже сквозь одёжку. То ли само прикосновение, то ли эта температура начала медленно гасить огонь, пылающий внутри. – Ладно, забирай, – отмахнулся Дилюк, отзывая клеймор. В конце концов, Кэйа никогда не отличался мягкостью в дознаваниях, мудила ещё пожалеет, что его оставили в живых, вот так точно. Хотя, судя по виду мужика, он уже готов был хоть мать родную сдать и без всяких там интенсивных методов ведения допроса. В любом случае, Дилюк был уверен, что сегодня он будет спать как никогда крепко. – Вот и чудно. Ты тогда в Торговую Гильдию отправляйся, а я отконвоирую нашего нового друга в нужное место, идёт? – Хорошо. Встретились они через день под навесом небольшого кафе в Гавани Ли Юэ. Виноградный сок тут не подавали, но чай был неплох. – Ну как, всё удачно? – спросил Дилюк у подошедшего Кэйи. – Ага, – кивнул тот, присаживаясь рядом. – Вытащил из него всё, что только можно, и сдал миллелитам на руки, пусть он теперь будет их головной болью. Они, конечно, сначала завелись, мол, Ли Юэ – их территория, а не рыцарей, нечего тут заниматься самоуправством, но я им напомнил, что на их же территории подчинённые этого мудилы захватили рыцаря Ордо Фавониус, который формально находился под защитой миллелитов, и это может быть тем ещё скандалом... В общем, остыли и приняли товар с рук на руки. А как у тебя? Что с торговой гильдией? Испугались угрозы прекращения поставок? – Им и угрожать не пришлось. Для них сам факт подобного шарлатанства – пятно на репутации. Так что пообещали разобраться в ближайшее время со всеми нечистыми на руку торговцами. – Ну вот как у нас всё удачно сложилось в поездке, скажи? – Можно и так сказать. – Эй, что так пессимистично? Где энтузиазм? Всё прошло по плану и даже лучше! Вот вечно ты хмурый такой, кошмар какой-то! – Какой есть. – Это да, пришлось смириться. Но помечтать-то можно! – Что-нибудь интересное от того бандита-то узнал? – решил вновь перевести тему на работу Дилюк. – Да так, уточнил, с чего он вообще взъелся на меня – за какую-то ерунду, как оказалось, ещё убедился, что больше на него в Ордене никто не работает. Большего мне было и не нужно, – Кэйа пожал плечами. – Ты вообще спал за последние сутки? Пойдём, я снял номер в гостинице. – Да я тоже снял, – и оглушительно зевнул. – Уверен, что мой лучше. Мне Торговая Гильдия выбирала, настойчиво так предлагали, скидку обеспечили. – Как так получилось, что меня похитили у них из-под носа и пытали, а после этого ещё и недовольны мною, но у тебя всего лишь вино не под той маркой продавали, так во всю уже лизоблюдят? – Гавань Ли Юэ – торговый город, – всё что мог ответить Дилюк. – И ещё на вечер у меня бронь в Шатре Синьюэ. – Это, случайно, не в том знаменитом ресторане, куда столик заказывать надо за год? – Ага, в том самом. – Как?! – на ошарашенное лицо Кэйи было смотреть одно удовольствие. – Под влиянием Гильдии они нашли свободное окошко. – Да что ты с ними сделал такое?! Чем ты их шантажировал?! Или мечом угрожал, как ты умеешь? – Мне ничего не пришлось делать. Ты не забыл, что я главный поставщик основного товара экспорта их ближайшего соседа? И практически весь торговый транзит Мондштадта в другие земли идёт через Ли Юэ. Если бы я так сильно оскорбился и решил выбрать другую транзитную точку, то это, конечно же, не разорило бы их, но серьёзно ударило бы по кошельку. Поэтому они делают всё, в том числе на опережение, чтобы я остался доволен и не решил разорвать торговые отношения с их Гильдией. – Всё равно это как-то... – Кэйа не договорил, только рукой помахал. – Ладно, где там твои хоромы? Я, и правда, поспал бы до ужина пару часиков. А в Глазурном Павильоне они тебе столик ещё на завтра не нашли? – Ну это вообще уже наглость. – Я тоже какой есть. – И я тоже смирился. – И поэтому мы идеальны вместе – оба смирившиеся! Всё, спать пошли. – Пошли-пошли, романтик, – Дилюк хмыкнул и выложил на стол дополнительно немного монет на чай. Может, кому-то и не нравилось, что официанты почти не подходили к клиентам, но Дилюку наоборот нравился такой ненавязчивый сервис. Гостиница и правда была роскошная. И в номере находилась даже вторая спальня. Впрочем, Дилюк, когда не слишком активно пытался отмахнуться от навязчивого предложения, упомянул, что приехал с другом, но его заверили, что это не проблема. Ну, вторая кровать им всё равно была не нужна, но зачем об этом говорить в Ли Юэ? – У меня сейчас совсем сил нет, – обернувшись с ещё одним зевком сказал Кэйа, когда заметил, что Дилюк тоже начал снимать одежду, стоило Кэйе только забраться под одеяло. – Мне твои силы и не нужны, – заверил его Дилюк и залез следом, притянул его к себе, коротко чмокнул в затылок. – Спи. Ему просто нужно было это. Эти пару часов держать Кэйю в своих руках после всего, что произошло. Почувствовать грудью биение его сердца, убедиться, что он жив и здоров, хоть на время отпустив свои тревоги, охраняя чужой сон. Вслух звучало бы как какое-то поэтическое дерьмо, но это просто было необходимо, вот и всё. – И ты даже не собираешься меня грязно домогаться? Кто ты, и что сделал с Дилюком? – уже вяло спросил Кэйа, но с привычными смешинками в голосе. – Спи, сказал. – Да сплю-сплю, мистер Обнимашки. Кто из нас ещё романтик? Дилюк ещё раз чмокнул его в затылок и позволил Кэйе полностью обмякнуть в его руках. Вернулись в Мондшдадт они ещё через несколько дней, немного уставшие, но, в целом, довольные. А Дилюк тем временем созрел со своим решением. – Я решил, что буду делать относительно нашей ситуации, – прямо начал он. – И? – Кэйа даже не паясничал. – Вернёшься в Орден? – с некой надеждой добавил вопрос. – Нет. Но когда ты будешь проворачивать свои безумные планы... – Ты хотел сказать – безумно гениальные? – перебил его Кэйа. – И их тоже. В общем, я буду тебя сопровождать. Для подстраховки. – Вот так просто? – Вот так просто. – А Джинн? Она не обрадуется. – А что Джинн? Я – свободный житель самых свободных земель Тейвата. Хожу где и когда хочу. А если это совпадает с твоими вылазками, так... ну... какая разница? И это какое-то время работало, пусть Кэйа и ворчал иногда, что ему не нужна нянька, Дилюк всё равно видел, что ему приятно и вновь биться бок о бок, и видеть такую заботу о своей безопасности. А потом обо всём этом прознала Джинн и вызвала на ковёр, что удивительно, обоих. И уже какое-то время усиленно распиналась о невмешательстве в дела ордена «посторонних». – А что я могу? Он свободный житель самых свободных земель Тейвата, – повторил его слова Кэйа. – Как мне, будучи на страже этих свобод, запретить ему быть там, где ему вздумается? – Если так хочешь работать с Орденом, то и возвращайся в Орден, Дилюк. – А, он не может, – ответил за него Кэйа. – Он уже в другом ордене. – Это каком ещё таком другом ордене? – не поняла Джинн. Дилюк вот тоже не понял, на самом-то деле. – Ордене Мрачного Хлебала, конечно же! – и рассмеялся над собственной шуткой. Угадайте каким «хлебалом» ему ответил Дилюк? Правильно – самым мрачным. И даже подумывал подпалить засранцу сапоги. Чтоб неповадно было. А вот Джинн тихо прыснула в кулак, но быстро взяла себя в руки, дабы выглядеть подобающе своей должности действующего магистра Ордо Фавониус. – Ну тут да, конкурировать сложно, – всё же с тихим смешком сказала она. – Хотя я не понимаю, как вы до сих пор в отношениях, и как ты, Кэйа, всё ещё жив. – Из-за них он ещё и жив, – хмуро вставил Дилюк. – Ты ж моя сердитая лисичка, – засюсюкал Кэйа, прекрасно зная, как это выводит из себя. – Ненадолго жив, – поправил себя Дилюк. – Да всё-всё, поняли мы уже, что ты в своём Ордене навсегда. Не обязательно постоянно это демонстрировать. Но я тебя всё равно люблю, вот! Не представляете каких трудов Дилюку стоило не треснуть по этой наглой харе со всей своей силы. Видимо, самодисциплина и самоконтроль были развиты у него и правда на невообразимом уровне. Но ведь так хотелось... Ровно, как и поцеловать изогнутые в кривой насмешке губы. Дилюк до сих пор не знал, что этот человек делал с ним, но прекращать этот эксперимент желания не было решительно никакого. Всё же, любовь – странная штука. Прекрасная, но такая странная. Уж самому себе в этом можно было признаться без оглядки, пусть и вряд ли когда-то произнести вслух. Кэйа же опять начнёт ржать или, того хуже, растрогается, а это зрелище не для слабонервных.