Добро пожаловать в «Чулан для метел»

Реклама невинно располагалась в левом нижнем углу на шестой странице «Ежедневного пророка». Крупный шрифт без затей, прописные буквы на простом белом фоне: «ЕСЛИ ТЫ ВИДИШЬ НАШУ РЕКЛАМУ, ТЫ — ГЕЙ». — Что за черт? — воскликнул Гарри. — Ты только глянь сюда! Они с Роном убивали время в комнате отдыха. Занятия кончились еще днем, но они ждали пяти часов, когда народу на аппарационных пунктах и у каминов станет меньше. На самом деле было не важно, здесь они или дома. После почти двух лет изнурительных тренировок эта комната — с жуткими креслами с обивкой «турецкий огурец» и простыми деревянными столами — стала им гораздо ближе, чем их съемная квартира. Рон наклонился посмотреть, на что указывает Гарри, и нахмурился. — Распродажа в «Королевстве котлов»? Ну и что такого? Гарри развернулся было к Рону, но слова возмущения замерли на языке — текст рекламы сменился: «ЕСЛИ ТВОЙ ДРУГ НЕ ВИДИТ ЭТИХ СТРОК, ОН — НАТУРАЛ. А ТЫ МОЖЕШЬ, И ПОТОМУ ТЫ ГЕЙ». — О, ну, просто, хм… — запинаясь, произнес Гарри, — цена действительно привлекательная. Надо рассказать, эмм… — имена бывших однокурсников завертелись в голове. Кто из них работает с зельями? Никто. Во имя Мерлина, ну почему ни один из них не стал зельеваром?! — …аврору Дойлю? — подсказал Рон. Лицо Гарри обдало жаром. Дойль был преподавателем зелий. Как раз сегодня утром он показывал, как сварить Сонное зелье, пользуясь исключительно ингредиентами из маггловской бакалейной лавки. — Именно. Аврору Дойлю. Уверен, запасные котлы ему всегда пригодятся, — слабым голосом сказал Гарри. Реклама снова переменилась: «НЕ ВЕРИШЬ? А КАК ТЕБЕ ЭТО?» Гарри почувствовал, что волосы на загривке встают дыбом, когда вместо текста на странице появился… черт возьми, это что, член? Он был огромным и возбужденным; внезапно к нему приблизилось мужское лицо. Мужчина несколько раз провел языком по члену, одним движением вобрал его в рот… и теперь у Гарри встали дыбом не только волосы. Мужчина начал двигаться, заглатывая член на всю длину, вверх-вниз, все быстрее, быстрее. За секунду до кульминации картинка исчезла, оставив вместо себя текст: «НУ КАК? МЫ ОКАЗАЛИСЬ ПРАВЫ? ПРИХОДИ В “ЧУЛАН ДЛЯ МЕТЕЛ” И КОНЧАЙ!» Рон продолжал что-то говорить, но Гарри не слышал ничего, кроме шума в ушах. * * * Всю следующую неделю Гарри отказывался читать газеты, боясь дальнейших смущающих откровений, которые вообще-то были вопиющей неправдой. Он очень тщательно старался не думать об увиденной мельком сцене, хотя она, казалось, так и стояла перед глазами. В конце концов, Рон обратил внимание на столь демонстративный отказ от чтения и поинтересовался, не обидел ли его чем «Пророк». И Гарри понял, что если уж Рон заметил неладное, то скоро это станет очевидным для всех. Поэтому на следующий день за ланчем он взял газету и начал проглядывать, избегая рекламы и вообще любого крупного шрифта. На сей раз, однако, они использовали изящный курсив на приглушенно-сером фоне, как раз посередине статьи о новом ловце команды «Уимборнские Осы». «Поздравляем! Вы раскрыты. Но не готовы сообщить об этом остальному миру, да? Мы тоже. Приходите в “Чулан для метел”. Стопроцентная гарантия конфиденциальности и безопасности. Ваша тайна умрет вместе с нами». Ниже шел адрес в Лондоне. Гарри взвыл. Он не был геем! Ему нравились девушки! Ну, некоторые девушки. Джинни, например. Когда-нибудь они снова будут вместе. Сейчас, правда, она путешествовала по Голландии — кажется, ее поездка несколько затянулась, — а он не так уж часто о ней вспоминал. Ее лицо и гладкие, стройные ноги. Иногда он задумывался и о мужчинах, но всегда было в них нечто такое… не то чтобы женственное, скорее — они напоминали женщин, о которых Гарри фантазировал. Что-то в этих мужчинах просто… сбивало с толку. Но это не означало, что Гарри не натурал. Конечно, не натуралом быть не страшно. После шокирующего — по крайней мере, для Гарри — каминг-аута Симуса и Дина конец света для них не наступил. Наоборот, они стали казаться счастливее, чем когда-либо. Но то геями были они, а тут… — Эй! — окликнул его Рон. — Вечеринка у Симуса и Дина в следующие выходные, да? Гарри чуть не уронил газету. Он что, говорил вслух? — Я ничего не говорил про Симуса и Дина! — Ммм. Да, приятель, это я говорил. Только что, — сказал Рон. — Как ты себя чувствуешь? Тебе Сногсшибателем мозги не вышибло? За день до этого Гарри ударило сильным Сногсшибателем во время тренировки. Ему не удалось блокировать атаку инструктора. Он отключился буквально на секунду, а очнулся, лежа на спине и вглядываясь в обеспокоенные лица своих товарищей. — Все в порядке. Прости, я просто читал статью про, эм, «Уимборнских Ос». — Ой, да? Про их нового ловца? Я слышал, она классный игрок. У «Пушек» против них нет ни единого шанса. Хотя в этом году мы тоже ничего! Почти выиграли прошлый матч! Гарри неопределенно фыркнул, когда Рон продолжил описывать, громко и подробно, как его любимая квиддичная команда почти нанесла поражение каким-то второсортным неудачникам в лиге. Квиддич скрашивал жизнь Рона. Гарри слышал это всё и раньше. И неоднократно. И все остальные, несомненно, тоже слышали: комната взорвалась дюжиной голосов, потребовавших: «Заткнись, Рон!» Куча котлокексов полетела в их сторону, а один отклонившийся с пути рогалик угодил Гарри в голову. Во время всей этой суматохи реклама молчала и не двигалась, но все же Гарри не мог отвести от нее глаз. Надо было что-то делать. * * * Гарри стоял на тротуаре, всматриваясь в предполагаемое место расположения «Чулана для метел». Несмотря на безлунную ночь и темные фонари на ближайших улицах, несмотря на надетую мантию-невидимку, Гарри по-прежнему боялся, что его увидят. Абсолютно уединенное место, уверяла реклама, но как такое может быть, если вход туда прямо с улицы? Даже если он спрятан от… от тех, кто не видит рекламу, его все равно заметят те, кто может ее видеть. — Глупость какая, — пробормотал Гарри. Надо идти домой. Он стоял здесь уже час и так и не увидел ни одного человека — ни входящего, ни выходящего. Глупо было вообще сюда приходить. Дверь распахнулась, а потом снова тихо закрылась. На улице по-прежнему не было ни души. Гарри всмотрелся. Еще один невидимый гей? (Правда, он-то геем не был.) Что ж, это мог сделать предположительно невидимый гей или определенно невидимый определенно не гей, а просто некто излишне скромный. Или… может, кто-то приглашает его. Он сделал глубокий вдох и подошел к двери. Ухватился за медную дверную ручку, чувствуя, как она холодит ладонь. Окошка на двери не было, потрескавшаяся краска местами осыпалась, и под ней, несмотря на глубоко въевшуюся грязь, кое-где еще сохранился причудливый первоначальный орнамент. Гарри внимательно рассмотрел его. — Я не тяну время, — прошептал он себе под нос. — Я просто… восхищаюсь красотой этой обычной вещи. Он слишком далеко зашел, чтобы повернуть назад. Еще раз вздохнув, он открыл дверь и вошел в «Чулан для метел». * * * Да уж, ожидал он отнюдь не этого! Он представлял комнату, погруженную в приятный полумрак, повсюду диваны из черной кожи и барная стойка вдоль дальней стены, полированная и хромированная, с яркой подсветкой — чтобы показать обширный ассортимент самого лучшего алкоголя со всех уголков Земли. В его воображении красивые, хорошо одетые мужчины возлежали на диванах, сидели за стойкой или стояли группками по три-пять человек, тихонько переговариваясь, отчего комната наполнялась приятным шумом. Гарри прищурился и подавил желание чихнуть. Кое-что он все-таки угадал — здесь действительно было темно. Мрачный человек за столом не поднял на него взгляд. Его волосы и одежда были покрыты слоем пыли, как и вся остальная комната. В сумраке едва виднелся высокий потолок. Хрустальная люстра слабо покачивалась, с нее, точно густые заросли в джунглях, свисала паутина. — Впервые здесь? — спросил мужчина, выхватил словно из ниоткуда грязное перо, лизнул кончик большого пальца и стал листать огромную обтянутую кожей книгу для посетителей. Гарри заметил множество небрежных строчек, шедших в две колонки. Мужчина окунул перо в то, что, вероятно, было пузырьком чернил, и поднял голову. Его сдавленный смех прервал залп чихания. — Невидимка, да? — спросил он, высморкавшись в давно не стиранный платок. — Здесь это необязательно. У нас закрытое учреждение, — голос был скрипучим и дребезжащим, очевидно из-за того, что его обладатель много лет дышал воздухом пополам с пылью. — Послушайте, — начал Гарри. — Думаю, тут какая-то ошибка. Я видел рекламу в газете, и они… они ошибаются. Я не гей. — Это не проблема. Вы бисексуальны? Пансексуальны? Омнисексуальны? Амбисексуальны? — Амби… что? Я… я не знаю, о чем вы. Мужчина что-то нацарапал в своей книге. — Понимаю, — сказал он. — Но вы видели рекламу «Чулана для метел». — Да, но… — И вы, в прошлом или настоящем, были сексуально увлечены другим мужчиной, — он занес перо над второй колонкой. Легкость, с которой мужчина произнес эти слова, будто разговор шел о самых обычных на свете вещах, не дала Гарри возмутиться. Это было правдой. В груди появилось странное трепещущее чувство. — Да, — признался Гарри. Сердце громко билось, но голос был твердым. Мужчина сделал краткую пометку в книге и поднял глаза, его взгляд сфокусировался футом левее Гарри. — Очень хорошо. Кажется, все в порядке. С вас двенадцать галеонов — вступительный взнос и за сегодняшний визит. Удивившись значительности суммы, Гарри протянул горсть монет; мужчина взмахнул палочкой — единственной вещью, которая выглядела чистой в этой комнате, — и панель на стене скользнула в сторону, открывая проход. Гарри сделал несколько неуверенных шагов к чернеющему входу, а потом остановился, стискивая мантию-невидимку, которую до сих пор не снял. — Что происходит? — спросил он, и сердце забилось еще быстрее. На лбу выступил холодный пот. — О, Герберт вам все объяснит, — ответил мужчина, не отрываясь от книги. — Заходите, молодой человек, вы задерживаете очередь. — Он взмахнул палочкой, и Гарри почувствовал, будто огромная рука толкает его вперед по мгновенно ставшему скользким полу. — Очередь? Что… эй, подождите, я не понимаю, я… — начал Гарри, но не успел закончить фразу, как уже оказался в дверном проеме, а панель за ним закрылась, отгораживая от света. * * * — Эй? — позвал Гарри, вытягивая перед собой руки. Он медленно продвигался, надеясь, что кромешная тьма не таит ни ступенек, ни провалов, ни опасных созданий. Хотя приходилось признать, что это маловероятно: такой поворот событий плохо сказался бы на бизнесе. — Любопытно. Почему я тебя не вижу? Голос донесся откуда-то за фут впереди него. Гарри шарахнулся назад, вытаскивая палочку. — Кто здесь? — Попробуй «Люмос». Поверь, в таких ситуациях это заклинание всегда кстати. Гарри засветил палочку и высунул ее из-под мантии-невидимки, освещая узкий коридор. Перед ним парил полупрозрачный человек. Он казался молодым — может, лет двадцати двух-трех, чуть постарше Гарри; его наряд составляли небрежно зашнурованные бриджи, пара чулок и одна туфля. Темные волосы свободно падали на лицо. Гарри не мог не заметить, что он довольно симпатичный. Точнее, был бы симпатичным, будь он живым. Разве это не странно — считать симпатичным привидение? Гарри стянул мантию и затолкал в задний карман. — А вот и ты. Как дела? — спросил призрак, чуть поклонившись и широко усмехнувшись. — Меня зовут Герберт. Я буду сопровождать тебя по «Чулану для метел». — А. Привет, — сказал Гарри. — Я… ммм, меня зовут Джеймс. — Он провел рукой по волосам. — Будешь сопровождать меня? Нам далеко идти? Герберт рассмеялся. У него были хорошие зубы, безупречно ровные и прямые. — Нет, всего десять ярдов по коридору. Но ты никогда не найдешь вход без меня. — Эээ, ладно. Тогда веди, Герберт. — Может, для начала хочешь узнать о магии этого места? — Именно! Магия! Да. Да, хочу, — Гарри надеялся, что в свете волшебной палочки не видно, как он покраснел. Было в Герберте что-то настолько располагающее, что он позабыл о своих страхах. — Прекрасно! Некоторые не хотят, но я считаю их дураками! Мы открылись в 1793 году как пристанище для волшебников, которые… хотели бы, как говорится, наслаждаться компанией других мужчин. В то время подобные отношения было не принято афишировать, последствия могли оказаться весьма плачевными. — Плачевными? Герберт состроил гримасу. — Счастливчики заканчивали свои дни в больнице святого Мунго. Тем же, кому не повезло… — Понятно, — быстро перебил Гарри, жалея, что спросил. Казалось, Герберт вот-вот расплачется; в коридоре заметно похолодало. — Да, с тех пор это место стало убежищем. Наши методы необычны, но очень эффективны, — Герберт улыбнулся, и Гарри снова расслабился. — Необычны? — Да, но эффективны. Тут нет риска быть обнаруженным. Не только наше существование — большая тайна, открытая только тем, кто нуждается в этом. Ни один человек не может приблизиться к нашему порогу, пока рядом с ним находится кто-то еще. Гарри вспомнил, как мужчина за столом пенял ему, что он задерживает очередь, и ощутил смутное чувство вины из-за того, что простоял на улице целый час. — Кроме того, — продолжил Герберт, — когда ты заходишь в комнату для встреч, то проходишь через магическую границу. А когда выходишь, все воспоминания, приобретенные здесь, остаются позади. — Подожди-ка. Что ты имеешь в виду? — Мысль о том, чтобы позволить незнакомой магии хозяйничать в голове, Гарри не понравилась. Даже больше чем не понравилась… она вызывала отвращение! Пожалуй, следовало сразу уйти. — Не волнуйся, Джеймс. Я не читаю твои мысли, — сказал Герберт, который, казалось, наоборот, именно этим и занимался. — Магия… ну, почему бы мне не привести пример, как она действует? Будем считать, ты приходишь в «Чулан» и встречаешь прекрасного молодого человека, который тебе нравится. Вы болтаете несколько минут, и вот ты уже прижат к стене, твои брюки спущены до лодыжек, а твой член у него во рту. Гарри с шумом втянул в себя воздух и уставился в темные глаза Герберта, не в силах оторвать взгляда. — А потом ты понимаешь, что молодой человек довольно искусен, — продолжал Герберт, облизывая губы полупрозрачным языком. — Ты испытываешь самый жаркий и фантастический оргазм в своей жизни. А потом и сам ласками доводишь незнакомца до оргазма. Гарри почувствовал, как штаны становятся ему узковаты. — А потом ты уходишь, — взгляд Герберта блуждал по Гарриному телу. — И когда ты выйдешь за дверь, то будешь помнить, как тебя накрыл оргазм, горячий влажный рот незнакомца, запах его желания, ощущение его волос в твоих пальцах. Ты будешь помнить свои чувства, когда он застонал и излился в твою руку. Но ты не будешь помнить его лица и лиц никого из тех, кого ты тут видел. Ты не будешь помнить ни его имени, ни других имен, которые ты слышал, ни тех слов, что вы говорили. Эмоции. Прикосновения. Вкус. Запах. Вот и все, что с тобой останется. Гарри переступил с ноги на ногу, подбирая слова. Хоть какие-то. В тот момент он просто потерял дар речи. — Ммм… О, — выдавил он. — Эээ. — Ну что, согласен попробовать? — спросил Герберт, склонив голову набок. Когда Гарри, по-прежнему не говоря ни слова, кивнул, Герберт широко улыбнулся. — Прекрасно. Следуй за мной, — он повернулся и поплыл вглубь коридора. Несколько секунд Гарри смотрел, как Герберт удаляется, а потом поспешил за ним, торжественно пообещав себе, что в следующий раз — если он вообще будет — не станет спрашивать Герберта о прошлом: под левым плечом Герберта зияла рваная рана. * * * Гарри стоял рядом со входом туда, что Герберт называл «комнатой для встреч», стараясь не рассмеяться. Наконец-то обнаружились и черные кожаные диваны, и ярко освещенная барная стойка. Правда, в его воображении по воздуху не парили стеклянные фонарики, но во всем остальном комната выглядела почти так, как он ожидал, только здесь оказалось гораздо многолюднее. Очевидно, в Лондоне довольно много волшебников, желающих уединиться. Сенсации своим появлением он вроде бы не вызвал. В конце концов кто-нибудь неизбежно его узнает, но Гарри хотелось отсрочить этот миг как можно дольше. Он осматривался и выжидал, привалившись к стене, напоминая себе, что даже те, кто узнает его, ничего не вспомнят после сегодняшней ночи. С тех пор, как его фотографии красовались на передовицах всех волшебных газет в стране, прошло три года, и он изменился: во-первых, сменил старые очки на более стильные, прямоугольной формы, а во-вторых, теперь каждое утро накладывал чары на лоб, пряча знаменитый шрам. Он начал делать это по совету одного из авроров. Праудфут не был особо разговорчивым человеком, но в первую же неделю обучения отвел его в сторону во время чар и маскировки и сказал: — Шрам сделает тебя слишком заметным. Я покажу, как спрятать его. Удивительно, насколько по-другому относились к нему товарищи, когда шрама не было видно. Конечно, они знали, кто он, но без шрама Гарри наконец-то становился одним из них. Гермиона говорила, что шрам — зримое напоминание о его роли в закончившейся войне. Она, как и всегда, была абсолютно права. — Может, выпьешь что-нибудь, раз чувствуешь себя неуверенно? Гарри вздрогнул и посмотрел направо. Голова Герберта выглядывала из ближайшей стены. — О. Выпить. Хорошая идея. Думаю, я здесь не только для того, чтобы восхищаться видом. — В этом нет ничего плохого, — сказал Герберт. — Если ты решил обойтись без кавалера, я могу остаться здесь, за тобой, и восхищаться тем, что вижу, целую ночь. Гарри не знал, что ответить. Впервые комплимент его заднице делал другой парень — ну, вообще другой человек. По крайней мере, он посчитал это комплиментом заднице. Но а что, если он просто не понял? Если скажет «спасибо» и окажется не прав, то выставит себя полным придурком, но… — Ты очарователен, — сказал Герберт, подлетая ближе. — Но тебе нужно найти пару поживее. Кого-то, кто сможет дотронуться до тебя, попробовать тебя на вкус, — последние слова он практически прошептал, потом скользнул обратно в коридор, и Гарри снова остался в одиночестве. Осмелев, Гарри шагнул в толпу. * * * Когда он сел у краешка барной стойки, потребовалось всего десять секунд, чтобы его узнали, и еще доля секунды, чтобы он пожалел, что вообще притащился в «Чулан для метел». — Впервые мне захотелось уклониться от здешних заклятий памяти. Жаль, что завтра я не смогу ни с кем поделиться такой новостью. Полагаю, мне стоит сесть рядом и насладиться твоими страданиями, пока ты не сбежал. Гарри захотелось провалиться сквозь землю. Ему даже не понадобилось отрываться от изучения меню — он решал, что выбрать: Имбирную шипучку или Горькую щекотку, — чтобы понять, кто к нему обращается. Этот протяжный голос невозможно было не узнать. Драко Малфой. Ну почему из всех людей на Земле это оказался именно он? Неужели раздражающие люди не могут быть натуралами? Не поднимая взгляда, Гарри стиснул меню, чувствуя, как мнется бумага под его пальцами. Вдруг, если не обращать на него внимания, Малфой уйдет? Драко толкнул сгорбившегося лысеющего мужчину, который сидел на табурете рядом с Гарри; на стойке перед тем выстроилась кавалькада пустых бокалов. — Отвали. Это мое место, — потребовал он. Мужчина пожал плечами и нетвердо поднялся на ноги. Гарри обернулся, чтобы посмотреть, как он пьяно плетется по залу, и задумался, не нужна ли ему помощь. Выпивоха обрушился на ближайший диван, и скоро к нему подошел стройный молодой человек с кудрявыми каштановыми волосами. Стало ясно, что все с ним будет в порядке. Драко скользнул на только что освободившееся место и подозвал бармена. — Не вижу ничего, над чем тут можно издеваться, — выдавил Гарри, подняв наконец взгляд на своего нежелательного спутника. — Ведь ты тоже здесь. Это будет немного лицемерно, разве нет? Драко казался равнодушным. Гарри надеялся, что и сам выглядит столь же отстраненно. Малфой, конечно, повзрослел, стал выше и как-то крепче. Он изменил своему тщательно прилизанному школьному стилю, волосы стали короткими и намеренно растрепанными. Но, кроме того, неуловимо изменилось и его лицо. На нем читалась… нет, не пресыщенность — циничность. Может, это и имело смысл. В последние несколько лет жизнь не была особенно к нему благосклонна. Хотя виноват в этом главным образом был сам Малфой. — Именно, — протянул Драко. — Моя сексуальная ориентация начисто затмевает грандиозность моих личных достижений. «Вы слышали о Малфое-младшем? Он голубой!», «А разве не он был почти Пожирателем смерти?», «Да, но кого это волнует? Он трахает мужчин. Как возмутительно!» — Драко ухмыльнулся в свой бокал, где плескалось нечто синее и горячее на вид, и опустошил его одним глотком. — Ага, дело говоришь, — Гарри тщетно старался привлечь внимание бармена. Чтобы выдержать этот разговор, ему необходимо было выпить прямо сейчас. — Наверное, сегодня ты впервые признал, что я прав. Я так польщен, что краснею, — по голосу Малфоя было ясно: что-что, но он явно не польщен. — Ну, насколько мне помнится, сегодня вообще первый раз, когда ты прав. — Наверное, это и в самом деле так, — тихо обронил Драко, и губы его скривились в горькой усмешке. Гарри изучал лицо Драко. Он испытывал странное чувство свободы, зная, что ни один из них не будет помнить об этом разговоре завтра. — Что ты имел в виду, сказав «почти Пожиратель смерти»? — Поттер, это гей-клуб. Сюда приходят трахаться или сосать, или смотреть, или… заниматься чем-нибудь еще, кому что нравится. Ты же задаешь личные вопросы о войнах, которые давно закончились. — Я не гей, — выпалил Гарри. — Мне, черт возьми, все равно. Но, в самом деле, к чему отрицать? Ты не был здесь, не будь ты… — Нет, я амби… амби… как его… — что там говорил этот пыльный человек? — Амбисексуальный! — С чем тебя и поздравляю, — кивнул Драко. — Думаю, впредь буду называть тебя Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Отказаться-От-Своей-Сексуальной-Ориентации. Под «впредь» я, увы, имею в виду только следующий час. Проклятые заклинания забвения! Я мог бы так повеселиться. Гарри решил вернуться к своей прежней тактике — игнорировать Малфоя. Он снова поднял руку, возобновляя попытки получить выпивку. Драко наблюдал за ним, облокотившись на барную стойку и подперев рукой подбородок. Казалось, его забавляли тщетные старания Гарри привлечь внимание, а самому Гарри теперь требовалось что-то не слабее двойного огневиски. Через несколько секунд бесплодных попыток Гарри решил, что с него довольно. — К черту, — пробормотал он, вставая и протискиваясь сквозь толпу, стараясь вспомнить, где здесь выход — вроде он был в стене напротив входа? Приход сюда — грандиозная ошибка. Он никогда больше здесь не появится, даже не будет думать о… Он резко остановился, почувствовав, как чужая рука ложится ему на шею. Теплое дыхание пощекотало ухо, и краем глаза он заметил блондинистую шевелюру у своего плеча. — О, неужели ты уже уходишь? Как голос может звучать настолько издевательски? Может, это передается по наследству? Гарри развернулся, его глаза оказались почти на одном уровне с глазами Драко. Тот был чуть повыше, отчего раздражение Гарри только усилилось. — Да. Я вообще не знаю, что делаю, понял? Я все время вижу эту рекламу и иногда думаю о парнях, но я никогда не считал, что это каким-то образом выделяет меня из остальных. Но потом этот старик на входе и это великолепное, черт возьми, привидение... и они оба, казалось, считали все это в порядке вещей, и… я просто хотел почувствовать себя нормальным хоть единожды в жизни. Но вместо этого тут появляешься ты. И я даже не могу заказать проклятую выпивку! Так что да, я ухожу! Он развернулся и зло продолжил путь к дальнему углу, где разглядел небольшую табличку над дверью. Может, это и был выход. К несчастью, Драко следовал за ним по пятам, ухватив Гарри за запястье. За пару футов до двери толпа стала посвободнее. Гарри обернулся и вырвал руку. — Оставь меня в покое! Почему бы тебе не пойти и, не знаю, найти какого-нибудь педика, чтоб отсосал тебе или еще что? — Его переполняли эмоции; он сжал кулаки, отчаянно желая стереть усмешку с лица Драко. Однако тот не усмехался. Не успел Гарри задуматься, почему Малфой так настойчив, как его притиснули к стене, и Драко прижался к нему всем телом. Грудь к груди, бедра к бедрам, и Гарри почувствовал — черт, как возбужденный член Драко прижимается к его собственному. Жар между ними становился невыносимым; от прикосновений Гарри с трудом дышал. Драко вжался своим лбом в Гаррин, и Гарри пребольно ударился затылком об стену. — Заткнись, Поттер, — бросил Драко, толкаясь бедрами. Это было короткое движение, но Гарри почувствовал, как в нем поднимается наслаждение, когда их члены соприкоснулись через одежду. — Черт, — прошептал Гарри. Мысли покинули его. Злость быстро превращалась в возбуждение, какого он никогда не испытывал раньше. Все, что он видел, это лицо Драко, расплывчатое и бледное. Когда Драко снова двинул бедрами, Гарри закрыл глаза, пытаясь побороть желание самому прижаться к нему. Он не сделает этого — может, с кем-нибудь другим, но не с… В третий раз, когда тело Драко прижалось к его собственному, последняя тонкая сдерживающая ниточка лопнула. С Гарри достаточно размышлений, волнений и желания узнать, кто он, черт возьми, такой на самом деле, — которые ни к чему не приводят. Хватит. Ему нужно попробовать, и какая разница, кто ему в этом поможет. С рычанием он двумя руками схватил Драко за задницу и притянул к себе. Теперь они оба двигались, и наслаждение стало еще нестерпимее. Они толкались и прижимались снова и снова, жарко дыша друг другу в лицо. — Думаю, — сказал Драко, задыхаясь, — нам нужно… перебраться… в кабинеты, — он повернул голову — давление с Гарриного лба исчезло — и поцеловал Гарри в открытые губы. Их языки встретились; они целовались в том же ритме, в котором двигались их бедра. Гарри не мог поверить, что ему так хорошо. Он был полностью одет, но в то же время каждый дюйм кожи пылал от наслаждения. Губы Драко были горячими и сладкими, и целовать его — словно впервые надкусить спелую сливу, только после каждого укуса слива волшебным образом оставалась целой. Гарри запоздало сообразил, что предлагает Драко. Кабинеты. Личные комнаты. Комнаты для секса. Его кожа будет касаться кожи Драко, и им не будут мешать слои одежды; их члены будут тереться друг о друга. Эта мысль настолько возбудила Гарри, что в следующий раз, когда Драко двинул бедрами, он кончил. И застонал, все еще целуя Драко, подался вперед, коротко, безумно двигаясь, сжимая задницу Драко все сильнее. Драко немного отстранился. — Ты что… — начал он. Гарри кивнул, и Драко отодвинулся. — Черт возьми, Поттер. В тринадцать у меня и то было больше выдержки. Сквозь окутывающий его туман удовольствия Гарри понял, что Драко раздражен, но не стал волноваться. Он быстро шагнул вперед и решительным движением залез Малфою в штаны. Сжал член, стараясь двигать рукой так же, как делал сам, когда дрочил, но это оказалось трудновато. — В следующий раз я продержусь дольше, — пообещал Гарри, сжимая горячий член Драко. Малфой резко схватил Гарри за плечо и закрыл глаза; Гарри почувствовал на своей руке теплую жидкость и улыбнулся. Он вытащил липкую руку из штанов Драко, вытер о его рубашку и сказал: — Ух ты, твоя выдержка куда лучше моей. Я впечатлен. Драко взглянул на него, покраснел и ушел. * * * Получив следующим утром из лап рыжеватой совы субботнюю газету, Гарри устроился на давно не чищенной коричневой софе, выброшенной кем-то за ненадобностью и подобранной ими с Роном, и открыл спортивную колонку. «”ЧУЛАН ДЛЯ МЕТЕЛ”. ТЕПЕРЬ, КОГДА МЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ, ВЫ О НАС НЕ ЗАБУДЕТЕ. МЫ ОТКРЫТЫ С ПОЛУДНЯ ДО 4 УТРА ЕЖЕДНЕВНО». Слова мелькали на странице, частично заслоняя результаты вчерашних игр. Гарри прищурился, едва заметив маленькую сноску внизу рекламы: «Да, даже в Рождество! Кому не захочется, чтоб у него отсосал Святоша Ник?» Гарри ухмыльнулся, чувствуя, как глубоко внутри нарастает предвкушение. Они открываются в полдень! Всего через два часа и сорок четыре — нет, уже сорок три — минуты! Надо пойти принять душ! И решить, что надеть. И еще постараться привести волосы в порядок! Прошлая ночь была потрясающей — в его воспоминаниях господствовало всепоглощающее чувство наслаждения. Он не знал точно, чем занимался, но помнил трение и жар, и чужие губы на своих губах. Он чувствовал легкость, которой не чувствовал… ну, никогда. Он знал, кто он. Вроде бы. По крайней мере, то, что он может понравиться другому мужчине, не вызывало сомнений. Можно продолжать исследовать эту свою особенность без опасений. Никто ничего не узнает. Ему не терпелось вернуться. В следующий раз все должно получиться даже лучше. Спустя сорок три минуты он шагнул в большую пустую комнату. Обошел прекрасно оформленное помещение, восхищаясь стильным баром и парящими в воздухе фонарями. И наконец устроился на черном кожаном диване и начал ждать, пока кто-то — хоть кто-нибудь — придет. * * * Его разбудил звук чьих-то шагов. Должно быть, Рон слишком рано вернулся от Гермионы. Поссорились, наверное. — Что, мать твою, ты тут делаешь? Гарри моргнул, пытаясь осознать, что видит и слышит. — Ты же был здесь прошлой ночью? Да, наверное, так оно и есть, — расплывчатая фигура, нависшая над ним, горестно застонала. — Это все объясняет. И состояние моей рубашки тоже. Никто, кроме тебя, не смог бы так меня разозлить. Где он и почему кто-то орет на него знакомым голосом, который совсем не похож на голос Рона? — Черт. Придется найти другой закрытый клуб. Ближайший, который я знаю, находится в Уэльсе, а я ненавижу Уэльс. Ни фига не поймешь, когда эти идиоты так тянут гласные. Гарри одновременно понял, где он и кому принадлежит голос. Вот черт, он и представить не мог, что его второй визит сюда начнется так. Он выпрямился, пытаясь стряхнуть оцепенение и шаря в поисках своих очков. Когда зрение вновь обрело четкость, он бросил взгляд на другие черные кожаные диваны — все они были пусты. В комнате больше никого не было, кроме Драко. Не было даже бармена. — Я заснул, — сказал Гарри, потирая лоб. — Да, я уже понял, когда вошел и увидел, что ты дрыхнешь на моем любимом диване. — Хмм? У тебя не может быть любимого дивана! Я даже не помнил, что тут есть диваны, когда пришел сюда сегодня вечером, а должен бы помнить, если бывал в этой комнате раньше. — Сегодня вечером? — Драко выразительно посмотрел на часы. — Сейчас два часа дня. — Хорошо, — сказал Гарри, — когда я пришел сюда точно в полдень. Доволен? — Нет. Я пришел сюда, чтобы меня оттрахал первый встречный, а кроме тебя тут никого нет, и значит мне опять придется уйти неудовлетворенным. — Почему ты считаешь, что я не смогу удовлетворить тебя? — возмутился Гарри, чувствуя, что еще не до конца проснулся. Драко некоторое время молчал. — Как человек может быть настолько тупым? Ты что, не понимаешь?.. Ладно, не бери в голову. Я никогда не дам тебе ни единого шанса, ты, тупой придурок. — О, — Гарри обдумал его заявление, — ну и ладно. Это абсолютно взаимно. — Прекрасно, — сказал Драко, усаживаясь рядом с Гарри. — Тогда подождем. Чур, первый, кто войдет, — мой. Если будет в моем вкусе. Если нет — тогда забираешь ты. — Плевать, — Гарри запрокинул голову и закрыл глаза. Может, перебраться на другой диван? Или уйти и вернуться через пару часов? Но ему было так уютно. Им с Роном надо купить кожаный диван в квартиру. Он постарался вспомнить, о чем думал перед тем, как заснул, но мысль ускользнула. Вместо этого он снова вспомнил о наслаждении, когда чужое тело трется о твое, жар, толчки и поцелуи в одном ритме. Это мог быть кто угодно. Это место было удивительным. Здесь он мог делать все, что хотел, и было не важно, кто он и кто другой человек. Гарри распахнул глаза. — Малфой? — Каким бы ужасным Малфой ни был, если посмотреть на него спокойно, можно сказать, что он… не то чтобы очень несексуальный. — Что? — Почему? То есть я не утверждаю, что ты моя первая любовь навеки и все такое, но я же все равно потом не вспомню, что это был ты. Тогда почему нет? — Потому что это важно, — ответил Драко. — Разве ты не заметил, что запоминаешь не только наслаждение? Ты запоминаешь и эмоции. Думаю, наисильнейшее отвращение, которое я испытываю, когда смотрю на тебя, затмит то небольшое удовольствие, которое я смогу получить от… секса с тобой. Гарри пожал плечами, не обращая внимание на оскорбление. — Не знаю. Вчера я был здесь впервые, и все, что помню, это нестерпимое наслаждение… Малфой? Что случилось? Драко уронил голову на руки, уперев локти в колени. Он что-то пробормотал — Гарри не понял, — а потом выпрямился. — Впервые? Как захватывающе, — съязвил он, глядя на Гарри. — Держу пари, ты кончил в штаны раньше, чем смог добраться до кабинетов. — Ммм, — промямлил Гарри. Его лицо пылало. — Я не знаю, где был, но… Но про штаны ты это верно подметил, да. — Он еле поборол смущение, вспомнив, как едва стоял на ногах, когда вернулся в квартиру. Эти разговоры пора заканчивать. — Но… на самом деле было классно. — И даже то, что тебя ударили головой… хмм, о стену, я полагаю? Гарри вскочил, ощупывая затылок; он заметил сегодня утром небольшую шишку, когда мыл голову. — Он сказал: тут никто не помнит чужих лиц. Ты меня видел! Ты сломал защиту! — Это было ужасно. Он расскажет всему миру. Все узнают. — Да не видел я тебя! Мерлин, ты что, ничего не понял? — вспылил Драко, жестом подкрепляя раздражение. Гарри никак не мог сообразить, отчего тот так злится. — Именно я это сделал. — О боже, так даже хуже, — простонал Гарри, забегав по комнате. — И ты по-прежнему помнишь, что был со мной! — Даже не представлял, пока только что тебя не увидел. А потом все встало на свои места. Раздражение, недовольство, раздражение, головная боль — я уже упоминал про раздражение? — Драко пожал плечами. — Ничего конкретного я не вспомню, когда уйду. И ты тоже. — О, ну ладно, — Гарри сел на край дивана, поболтал ногой. Это было слишком странно. Драко Малфой подарил ему один из самых восхитительных оргазмов в жизни? Задница, которую он тогда сжимал, принадлежала… — Встань, — приказал Гарри. — Зачем? — Хочу потрогать твою задницу. Не беспокойся, просто хочу узнать, правда ли ты… — прежде чем Гарри смог закончить предложение, Драко встал перед ним и развернулся, — …был со мной прошлой ночью. Что-то он уж слишком резво повиновался. Гарри вытянул руки и дотронулся до одного полушария кончиками пальцев, а потом обхватил задницу Драко двумя руками. Ткань брюк была гладкой, а под ней — твердые напряженные мышцы. Он услышал, как Драко громко выдохнул. — Хмм. С этого… с этого ракурса трудно что-либо понять, — сказал Гарри, чувствуя нарастающее возбуждение. Какая разница, кто он и с кем он здесь? Он поднялся, обошел Драко и встал к нему лицом. Они не касались друг друга, но стояли так близко, что Гарри ощущал запах кожи Драко. И Гарри ошеломило понимание: тот самый запах. Он не вспоминал о нем до настоящего момента, но ошибки быть не могло. Он обхватил Драко, гладя его спину, ведя руки все ниже, пока они не оказались на его заднице, что тоже казалось знакомым. — Это был ты, — сказал он. Его захлестнуло желание. — Чем займемся? — Пройдем в кабинет и трахнемся? Гарри скользнул пальцами по заднице Драко. — Но ты только что сказал… дай вспомнить… Что-то об отвращении, которое затмевает удовольствие? — Я… наверное, немного преувеличил. — Ага, немного, — произнес Гарри, ощущая, что возбужденный член натягивает брюки Драко. Он осмотрел комнату в поисках двери. А, вот и она. Его охватил восторг. Они двинулись к двери в углу, над которой висела табличка «Кабинеты». За дверью находился длинный коридор, застеленный шикарным ковром. В коридор выходило множество дверей, они все были закрыты и в центре каждой горели блестящие зеленые огоньки. — Если горит зеленый, значит, свободно, — Герберт опекал его и здесь. Гарри открыл первую дверь слева. Внутри обнаружилась большая двуспальная кровать; стены — ярко-пурпурного цвета. Он зашел и огляделся. Больше ничего не было, кроме небольшой кадки с цветком. — Хм, ненавижу пурпурный, — сморщился Драко, заходя вслед за Гарри. — Стены: синевато-серые. Цвет немедленно сменился… ну да, каким-то оттенком голубого. Гарри не был уверен, синевато-серый ли это цвет, потому что точно не знал, как он должен выглядеть. — Здесь как в Выручай-комнате? — Гарри задумался, можно ли потом будет попросить что-нибудь поесть. — Нет, только цвет стен меняется. Разве парень-призрак тебе не объяснял? — Драко сел на кровать и стал расстегивать рубашку. — Я… Я не помню, — ответил Гарри, не сводя взгляда с выпуклости на штанах Драко. Гарри снял футболку, а потом нерешительно стянул джинсы. Теперь он был абсолютно голым; сегодня утром он провел двадцать минут после утреннего душа, выбирая между боксерами и плавками, а потом решил вообще ничего не надевать. Его член был возбужден и пульсировал. Гарри встал рядом с кроватью, чувствуя себя не в своей тарелке, в голову лезла всякая бессвязная чепуха. Не сводя с Гарри взгляда, Драко снял трусы, высвобождая возбужденный член. Лег на кровать, вытянувшись на спине и положив голову на одну из больших подушек. Он был длинным и худым, крепким и бледным. — Иди сюда, — позвал он. Гарри издал невнятный звук и вполз на кровать. Он устроился между ног Драко, оперся на руки по обе стороны от тела Драко и подался вперед, низко опуская голову и скользя языком по худому животу, груди, там, где под кожей ощущались мышцы и кости. Драко был словно выточен из мрамора и на вкус смутно напоминал соль, а запах у него был таким же, как помнил Гарри. Он глубоко вдохнул, пытаясь распознать его… некая смесь экзотических специй, названий которых он не знал. Он почувствовал, как рука скользит по его волосам и шее, где и остановилась, крепко ее сжимая. — Трахни меня, — сказал Драко, когда Гарри пробовал на вкус его кожу как раз над лобком, где начиналась светлая поросль. — Давай, подготовь меня, пока я… не кончил. Гарри не понял, что он имеет в виду, особенно про подготовку. Но, очевидно, Драко знал, что делать, и это было хорошо. Гарри отстранился, проводя рукой по бедрам Драко. Волоски были очень светлыми, почти невидимыми. — Я никогда раньше этим не занимался, — признался он. — Вообще? — Ну, то есть… никогда с мужчинами. Исключая прошлую ночь, когда я кончил в штаны, но это… было по-другому, — Гарри снова подался вперед, поставив руки по обе стороны от груди Драко. Их члены слегка соприкоснулись, отчего все нервные окончания чуть не взорвались. Гарри застонал, и у Драко перехватило дыхание. — Это самое важное, — Драко криво улыбнулся. — Жаль, я забуду, что был у тебя первым. — Он подтянул колени к груди, а потом развел ноги и показал Гарри, где должен оказаться Гаррин член. Гарри сотрясла дрожь наслаждения, когда головка члена коснулась теплой влажной кожи. — Боже, это будет… ужасно. Ты всегда будешь мной командовать, — Гарри дрожал. — А нельзя мне просто… войти? Драко кивнул и издал горлом какой-то тихий приглушенный звук. И Гарри вошел. — О, черт! — сказал он, проталкиваясь до упора. — Это… ммм… Он шевельнул бедрами, боясь двинуться. Но не двигаться было невозможно. Драко всхлипнул и начал резко ласкать своей член рукой. Воодушевившись, что не делает все абсолютно неправильно — не время сейчас было размышлять об этом, — Гарри стал двигаться еще и еще, врываясь в Драко раз за разом и почти полностью выходя перед тем, как снова войти. Он закрыл глаза, растворяясь в смене ощущений: узкая влажная теплота и относительная прохлада воздуха. Знакомое ощущение давления и желания постепенно стало нарастать, начинаясь в основании члена и распространяясь дюйм за дюймом вверх по позвоночнику. С каждым толчком желание становилось все отчаяннее, наслаждение — больше, одновременно напоминая, что бы он мог почувствовать, зайди дальше, заставляя его толкаться сильнее и быстрее. Гарри почувствовал, как Драко напрягся; он открыл глаза и увидел, как тот запрокидывает лицо — зубы оскалены в тихом рыке — и кончает на живот и руку. Гарри застонал, когда его захлестнул оргазм, следуя по невидимой линии от члена к голове. Его тело пульсировало, когда он кончал в Драко. Он кончил и рухнул на кровать, головой на соседнюю с подушкой Драко подушку. Он прижимался лицом к шее Драко, они лежали совсем рядом, и Гарри чувствовал, как их сердца бьются в унисон, быстро и безумно. Он закрыл глаза и почувствовал, как расслабляется его тело. Вокруг витал запах пота и таинственных специй. — Поттер. Не спи. — Ммм. Я не сплю, — Гарри глубоко вдохнул, — просто… расслабился... Ой! Это ты ущипнул меня? — Нет, это был другой педик, которого ты только что оттрахал. Нет! Не кусай меня за шею, а то останутся отметины! Гарри разжал зубы, которыми прихватил кожу Драко. — Прости. — Ты другой, — сказал Драко после нескольких минут тишины. — Я не против, что ты такой. — Голый? — Нет. Погоди, дай сказать. Я имел в виду… здесь, где мы отрезаны… отрезаны от нашего прошлого! Нет, не так. Словно… словно здесь наше прошлое не имеет значения, потому что ничего не обременяет. В настоящей жизни если ты что-то сказал, тo не можешь взять свои слова обратно. Слова и поступки влекут за собой последствия. Гарри отодвинулся от Драко и перекатился на бок, опершись на локоть. — Если бы я столкнулся с тобой на улице, — продолжил Драко, вытягивая ноги и смотря в потолок, — я бы следил за тем, что говорю, потому что это может потом не давать мне покоя. Ты важная персона. Имеешь влияние. Я бы никогда, например, не сказал тебе, что хотел сделать то, что мы сейчас сделали, с пятого курса. Или, может, четвертого, не помню. — Но ты мог бы сделать это сейчас, — возразил Гарри, задумавшись, правду ли он говорит. — Нет, ты не понимаешь. В этом все и дело. Не сказал бы, потому что были бы последствия. Потому что если б я сказал, ты пришел бы в ужас, даже если б тоже хотел меня. Ты пришел бы в ужас, потому что вне этого места у тебя были бы другие реакции. Они — часть тебя и того, что ты о себе знаешь, и должны соответствовать тому, о чем ты думаешь, и тому, что сделал. Ты должен был прийти в ужас, потому что всегда ненавидел меня и не можешь изменить это. Гарри не был уверен, что понимает. Он же только что доказал, что это не так, правда? — Я не ненавижу тебя. Я просто хочу, чтобы… — Продолжай, — в голосе Драко появились опасные нотки. — …не знаю. Я собирался сказать: мне бы хотелось, чтобы ты сделал лучший жизненный выбор, но, думаю, другие люди слишком многое решали за тебя. — В год после войны Гарри долго думал о Малфоях. Через некоторое время он понял, что ему просто жалко Драко. — Я не хочу сказать, что жалею, что у тебя такой отец, ведь он любит тебя, а своего отца я никогда не знал. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы он не был Пожирателем смерти. Но твоя мать спасла мне жизнь, и не будь твой отец связан с Вольдемортом — я мог бы умереть. В общем, думаю, мне хотелось бы, чтобы Том Марволо Реддл никогда не рождался. Драко закрыл глаза и кивнул. — К слову сказать, как дела у твоей матери? С того дня Гарри ее не видел. Он слышал, что они с Драко по-прежнему живут в имении в Уилтшире. Люциус был отправлен в тюрьму для отбывания остатка срока, плюс десять лет за побег. — Нормально, — напряженно сказал Драко. — Мы устраиваемся. Однажды имя Малфоев вернет себе прежнее влияние. Гарри не знал, что ответить. — Это проклятое место и его магия, — невесело усмехнулся Драко. — Вот что оно с тобой делает. Можно говорить все, что угодно, потому что в следующий раз, когда ты увидишь человека, ни один из вас не вспомнит, о чем шла речь. Я не вспомню, что говорил, и ты тоже. Полагаю, каждый раз, приходя сюда, я бываю одинаково ошеломлен происходящим, но, конечно, не помню этого. Кажется, от этого становишься бесстрашным и… безрассудным. Похоже ли это на то, каково быть гриффиндорцем? Чувствуешь ли ты то же самое постоянно — возможность действовать, не думая о последствиях? — Ему, кажется, не нравилась даже сама мысль об этом. — Нет, — сказал Гарри. — Мне кажется, я ощущаю нечто похожее. Я… не знаю. Знаешь, я не могу все время делать то, что мне хочется. Люди постоянно от меня чего-то ждут. Я собираюсь стать аврором, и они ждут, что я преуспею в этом деле. Вроде все хорошо, но… не так, как бы им хотелось. В смысле — большую часть времени мне просто везло. И мне помогали другие люди. Думаю, даже если б здесь не было заклятий памяти, это не имело бы никакого значения: я бы просто решил, что свихнулся или мне снится дикий сон. Гарри перекатился на спину, чтобы присоединиться к созерцанию потолка. Тот не показался ему настолько интересным, как Драко. Он по-прежнему чувствовал липкое тепло, но к этому добавилось что-то еще — что-то очень мирное и спокойное. Он закрыл глаза. — Это место лучше любого успокоительного, — пробормотал он, чувствуя, что засыпает. Когда он проснулся, было почти пять. Драко рядом не было. * * * Следующие дни слились в памяти в одно сплошное пятно — занятия всегда становились интенсивнее под конец семестра, хотя с тех пор, как Гарри покинул «Чулан для метел», время, кажется, растянулось: день превратился в год, а месяц сравнялся с вечностью. Он решил, что не вернется туда до тех выходных, когда Рона не будет дома, но до них было еще почти четыре недели, и он не знал, выдержит ли так долго. Когда от него не требовалось ничего, кроме действий — думать быстро, принимать решения на ходу, — с ним все было в порядке. С ним всегда так было: под давлением все мысли исчезали, оставались одни инстинкты. Когда он тренировался в защитных чарах и направлял залпы заклятий в мишени, он ни о чем не думал, позволяя своему телу двигаться и магии изливаться. Но когда он садился за парту с товарищами и скучал на лекции по теории маскировочных чар, или когда лежал в постели ночью, вслушиваясь, как грохочут грузовики на улице за окном, или когда сидел на грязной коричневой софе рядом с Роном и смотрел телик, он не мог думать ни о чем ином, кроме толчков, жаре, поте и наслаждении. Он никогда так много не дрочил, но это ничего не меняло. Одна доля секунды, и он вспоминал, как кожа трется о кожу, снова возбуждался, и ему срочно требовалась разрядка. К четвергу Гарри понял, что если он немедленно не вернется в «Чулан для метел», его вышибут с учебы: он полностью пропустил лекцию «Городские уловки», потому что в это время у него на уме был один секс. Тем же вечером, убедившись, что Рон поглощен просмотром передачи про гоночные машины, Гарри встал, потянулся и объявил, как ему думалось, небрежно, что пойдет прогуляется. — Сейчас? Уже почти одиннадцать. — Просто…мне немного нужно побыть в одиночестве. Рон внимательно посмотрел на Гарри и поджал губы, а потом сочувственно кивнул: — Ну ладно. Увидимся. Когда Гарри уже закрывал за собой дверь, Рон крикнул: — Ты знаешь, что всегда можешь поговорить со мной… о чем угодно. — Он покрутил пульт в руках. — Ты знаешь. Я здесь. Гарри на миг перестал дышать. — Со мной все в порядке, — наконец выдавил он. — Я просто иду прогуляться. — Я знаю. На следующей неделе — уже июнь. Немного незаметно подкрался, правда? Гарри быстро кивнул и захлопнул дверь. Чувство вины захлестнуло его, когда он спускался по ступенькам на улицу. Рон, видимо, заметил, как расстроен его друг в последнее время — если задуматься, за день он не раз бросал на Гарри встревоженные взгляды, — но явно считал, что это из-за надвигающейся годовщины битвы за Хогвартс. Сам Рон наверняка пытался справиться с воспоминаниями о смерти брата, но Гарри до сего момента это даже не приходило в голову. Он был слишком занят, наслаждаясь своими воспоминаниями. На улице Гарри посмотрел на их окно на третьем этаже, в котором мерцал свет от телевизора. Его лучший друг остался там в полном одиночестве. Нужно было вернуться. Гарри сделал шаг обратно к дому. Будто из ниоткуда на него вновь нахлынула волна ощущений. Он вздрогнул, почувствовав острый укол желания. Нет, в таком состоянии от него мало пользы. Ему нужно прийти в себя. Он развернулся и направился в переулок, откуда было безопасно аппарировать. * * * — Ты кажешься очень знакомым, но я не могу вспомнить, где тебя видел. — Ага, мне часто об этом говорят, — ответил Гарри. Он сидел на черном кожаном диване вместе с парнем лет восемнадцати по имени Лео. У Лео были мягкие песочного цвета волосы, слабый подбородок, и еще он был немного глуповат. Но этот недостаток с лихвой искупала потрясающая задница; Гарри сразу же обратил на него внимание, едва тот вошел в комнату, и, решив вернуться домой как можно раньше, немедленно приблизился к нему. Однако Лео хотелось сначала кое-что узнать о Гарри. Он расспрашивал о любимой еде и любимых рок-группах — как маггловских, так и волшебных, — и о любимой квиддичной команде. И это только для начала. — Не хочу показаться грубым, — наконец не выдержал Гарри, рассказав Лео, что у него действительно нет любимого животного, — я немного спешу. Ты не возражаешь, если мы сразу… отправимся в комнату? Лео надул губы, но его глаза блеснули, что навело Гарри на мысль, что обида наиграна. — Джеймс, ты хочешь меня только из-за моего тела? — спросил он, обнимая Гарри за плечи. — Ммм, я просто имел в виду… ну… — Все в порядке. Я тоже тебя хочу, — прошептал Лео. После Гарри лежал на кровати, пялясь в потолок, а Лео угнездился рядом с ним, болтая о концерте, на котором побывал на прошлой неделе. Желание Гарри было ненадолго удовлетворено; выяснилось, что языком Лео умеет не только болтать. И все же — этот раз был несравним с прошлым: сейчас все было по-другому. Может, сказал он себе, магическая граница усиливает ощущения, когда ты уходишь? Да, должно быть, так оно и есть. Ему не терпелось убраться отсюда — хотелось одновременно проверить, каковы будут воспоминания на этот раз, и сбежать от Лео, который начинал его откровенно раздражать. — Хммм. Очень жаль, но мне пора уходить, — сказал Гарри, садясь и оглядываясь в поисках брюк. — Да? Конечно, иди. С кем, как думаешь, следующим мне замутить? Видел огромного парня у барной стойки? С татуировками? Думаешь, с ним будет нормально? Могу поспорить, он душка. — Без сомнения, — согласился Гарри, натягивая рубашку через голову. Он надел очки и неловко постоял некоторое время, глядя на Лео. — Увидимся. — Или нет, — хихикнул Лео. — О Мерлин! Я только что понял: ты похож на Гарри Поттера! Ух ты! В смысле не то чтоб очень… не обижайся, но круче него никого нет. — Никто и не спорит. * * * Когда Гарри вернулся, Рон уже спал на диване; по телевизору какой-то маг с преувеличенным восторгом демонстрировал публике новый автоматический нож, способный перерезать трубу одним движением. — Ага, прекрасная идея. Дрогнет рука, когда режешь салат, и ты уже без пальца, — пробормотал Гарри. Он укрыл Рона одеялом и нажал на большую оранжевую кнопку на пульте, погрузив комнату в тишину и темноту. — Ммм? — сонно спросил Рон. — Все в порядке, это я, — прошептал Гарри. — Я вернулся. Спи. Через несколько минут Гарри тоже спал в своей постели. Ему снились безликие мужчины с гладкой, упругой кожей. Он проснулся, когда утренние солнечные лучи упали на лицо, и попытался припомнить их запах, но к тому времени, как он встал с кровати, в памяти не осталось ничего. В душе Гарри прикоснулся к своему члену, думая о прошлой ночи. Он помнил влажное тепло рта. Нежный, ласкающий его язык. И почувствовал, что у него встает. Эмоции сплетались с чувственными воспоминаниями: страсть, желание и… скука? Рука застыла, когда он припомнил порядок эмоций, впервые смог выстроить их в строгом порядке. Сначала похоть, потом скука, потом… еще большая похоть, а потом… разочарование. Медленно лаская себя, он вспомнил о первых двух визитах. Его тут же охватил жар, испытанное тогда наслаждение заглушило то, что он испытал вчера. Интересно. Он стал двигать рукой быстрее, возбуждение нарастало. Жаль, Гарри не может вспомнить, с кем провел прошлую ночь — от него хотелось бы держаться подальше. Но остальные две ночи были фантастическими. Он чувствовал, как чужое тело трется о его собственное, липкий пот обнаженной груди, переплетение языков, напряженный жар, когда ты в ком-то. И кончил, тяжело дыша, держась за стену свободной рукой. Что ж, подумал он, омывая себя душем, два раза из трех были совсем неплохи. * * * Субботний вечер. Гарри брел под холодным дождем, желая, чтобы у него прояснилось в голове. После ухода с вечеринки Дина и Симуса он гулял уже почти час. Эту парочку он видел дюжину раз, но никогда по-настоящему не наблюдал за ними. И никогда не замечал, чтобы они вели себя так демонстративно. В конце обеда на столе осталась куча пустых бутылок из-под вина — возможно, ребята немного перебрали и перестали сдерживаться. Хотя Симус никогда особо не утруждался и не скрывался. Гарри изо всех сил пытался не пялиться на них, когда они говорили, шутили и иногда целовались, боясь встретиться с ними взглядом, боясь, что они все поймут. Но у него не получалось. Он пытался поддерживать разговор, время от времени проверяя, куда смотрит и о чем думает, какое у него выражение лица, но это было очень сложно. В конце концов он сдался и уставился в тарелку, гоняя по ней отдельные зернышки риса, стараясь не думать о том, что происходит вокруг него. После ужина все переместились в сад, расселись на шатких пластмассовых стульях и продолжили тянуть вино. Проходя через кухню по пути из туалета, в открытое окно Гарри услышал голос Симуса: — У Гарри сейчас трудные времена? Все остальные разговоры стихли. Гарри укрылся в тени холодильника. — Нет, с ним все нормально. Просто немного измотан. Много учится, знаешь ли. — Рон, — осведомилась Гермиона, — ты уверен? Ты спрашивал его?.. — Я же сказал: с ним все в порядке, — отрезал Рон. — Его проверяли на мусоропрыгов?* — спросила Полумна, а в то же время Невилл сказал: — Гарри сам может о себе позаботиться. — Мы спрашиваем только потому, что нам не все равно, — это был уже голос Дина, тихий и серьезный. Гарри распахнул дверь в сад. Друзья обернулись, все лица смотрели на него, на каждом было написано сочувствие. — Мне пора идти, — сказал он, глядя на Симуса и Дина. — Спасибо. Бросив взгляд на Рона, он аппарировал в переулок рядом с их квартирой, но зайти просто не мог — дом словно жал в плечах, слишком жаркий, слишком светлый. Гарри побрел прочь, не обращая внимания на заморосивший дождь. И вот теперь он стоит где-то в Лондоне; волосы и одежда промокли насквозь. Он глянул на темное серое небо; городские огни подсвечивали каждую падающую каплю дождя. Почему у него такое чувство, будто он сбился с пути? Он принял свою сущность, не правда ли? И теперь должен испытывать облегчение, а он словно сходит с ума. Что же еще ему сделать? Ноги будто ответили на невысказанный вопрос, он свернул за угол и увидел знакомую ободранную деревянную дверь. Он остановился. Дождь стекал по лицу. Даже если ответы спрятаны здесь, он никогда их не получит. Их будут отнимать у него каждый раз, когда он уходит. Его охватило желание. Возможно эмоций — того, что удавалось сохранить — будет достаточно. Он знал: это ложь, — но все равно двинулся к двери. * * * — Ты весь мокрый, — заметил Герберт, паря над Гарри по коридору, ведущему к комнате для встреч. — На улице дождь. Я шел пешком. — Для тебя, может, новость, но сушащие чары… — Я пришел сюда не на урок заклинаний. Я ищу… — Гарри замолк. Герберт молча двигался вперед. — Я не знаю, что ищу, — сказал Гарри, поспешив за ним. — Прости. У меня просто сейчас трудное время. — Что бы это ни было, ты пришел сюда, — сказал Герберт, когда распахнулась тайная дверь. — Сегодня особенно многолюдно. Кто знает, что может случиться? Гарри кивнул и протиснулся в проход. Он знал: только что он пересек границу памяти, но разницы в ощущениях не чувствовал. Комната — которая, к его удивлению, выглядела так, как он и предполагал, — была действительно забита. Между ним и баром шевелилась плотная стена тел, возбуждение витало в воздухе. Половина собравшихся пребывала в полураздетом состоянии, а остальные, казалось, вот-вот присоединятся к массовому стриптизу. Со своего места Гарри заметил, что как минимум шесть парочек занимается оральным сексом, а еще дюжина — ласкает друг друга руками. Поцелуи и ласки становились все жарче, охватывая толпу, как пламя. Несомненно, это была оргия, ну, или начало оргии. Гарри вздохнул, стараясь справиться с возбуждением и прикидывая, как бы к ней присоединиться. Может, подойти и обнять кого-нибудь? Соблазн безликого, чистого наслаждения щекотал нервы. Это именно то, что ему нужно. Можно просто быть самим собой, не считаясь, кто что скажет или подумает. И плевать на всех остальных. Он начал расстегивать рубашку и понял, что до сих пор весь мокрый от дождя. После нескольких попыток — весь этот секс вокруг ужасно отвлекал — ему удалось смахнуть большую часть воды с одежды и волос. Он до конца расстегнул рубашку и приблизился сзади к стоявшему поблизости мужчине, положив руку ему на задницу. Мужчина подался в сторону, и Гарри понял, что парочек, занимающихся оральным сексом, уже семь. Он проскользнул мимо и шагнул в толпу, мгновенно почувствовав руки на своей голой груди, в волосах и промежности. Его рубашка исчезла — он не знал, что с ней случилось, — а брюки оказались расстегнуты и грозили вот-вот свалиться. Он бы предпочел, чтобы они исчезли вообще, чем упасть и быть затоптанным каким-нибудь полуголым красавцем. Хотя вряд ли этот способ умереть слишком плох, подумал он, когда кто-то лизнул его сосок. Он проталкивался вперед, не зная, куда идет, но ему было нужно двигаться, получая удовольствие лишь от физического контакта. Кто-то подошел к нему сзади, прижимаясь теснее всех. Эти прикосновения показались личными, умышленными. Руки гладили его по спине и плечам, по груди и вниз к животу и бедрам, стягивали с него штаны и трусы, пока те не сползи до лодыжек. Гарри замер, когда руки начали ласкать член. Это было уже слишком; Гарри пока не хотел кончать, поэтому оттолкнул их и обернулся, желая прикоснуться к незнакомцу, который доставил ему такое наслаждение. К несчастью, брюки по-прежнему болтались на уровне лодыжек, и, поворачиваясь, Гарри споткнулся. Однако, к счастью, далеко идти было не нужно. Сильные руки подхватили его, не давая упасть, но Гарри не заметил этого. Он был слишком потрясен, столкнувшись лицом к лицу с полуголым Драко Малфоем. Драко Малфоем, на котором не было рубашки. — Малфой, — пробормотал Гарри, восстанавливая равновесие и едва слыша свой голос в какофонии стонов и музыки. — Ты что делаешь? В тот же момент он ощутил знакомый запах и припомнил все, что было с ним связано. — Ты! — выдохнул Гарри. Он опустил голову и лизнул сосок Драко. Перед ним стоял именно тот человек, который подарил ему наслаждение в первый и второй раз. Удивительно, что он провел ночь с одним и тем же человеком дважды, но то, что им оказался Драко Малфой, было просто невероятно. Драко потянул Гарри за волосы. — Что ты делаешь? — спросил он. — Мой член гораздо чувствительнее шеи, и ты мог бы… Гарри поднял голову и поцеловал Драко. Он снова хотел ощутить его вкус, почувствовать его язык и губы, а заодно заткнуть, пока тот не сказал чего-то, что могло испортить Гарри удовольствие. Через несколько секунд Драко отстранился. Его глаза были широко открыты. — Ты, — прохрипел он и с силой провел пальцами по заднице Гарри. — В спальню. Я хочу тебя. Гарри пробивался через толпу тел, оставляя позади свою одежду, следуя за светлыми волосами Драко, как за маяком. По пути дюжина рук задела его член, и пока он шел к кабинетам, то едва не кончил. Будет очень трудно, подумал он, захлопнув дверь, и толкнул Драко на кровать. * * * Дождь прекратился, и ночной воздух казался приятно прохладным. Шагая по темной улице, он перебирал свежие воспоминания. Во-первых, прикосновения. Очень много прикосновений со всех сторон. Он оживлял в памяти каждое ощущение, каждое прикосновение руки, языка, трение кожи по коже. Он закрыл глаза и почувствовал, как пальцы ног касаются мягкой ткани — скорее всего, простыни на кровати — и его член прижимается к чьему-то телу. Казалось, с каждым разом становилось все легче понимать последовательность ощущений, эмоций и…запахов. Он остановился, припомнив один-единственный запах. Он узнал его. Как размытое изображение обретает четкость, Гарри внезапно ясно понял: запах связан с его другими визитами. Не с предпоследним, а с предыдущими. Держа это в уме, он стал искать другие сходства и с легкостью их нашел: те же губы, тот же умелый язык. Та же узкая, крепкая задница. Это был один и тот же человек — должен был быть. Стараясь удержать все в голове, Гарри свернул в ближайший переулок и аппарировал домой. Нужно было все записать — не хотелось, чтобы мысль ускользнула. В своей комнате он схватил календарь с «Палящими Пушками» (с начала года календарем не воспользовались ни разу — на нем по-прежнему был январь). Быстро перелистнув на май, он отметил звездочками даты посещений «Чулана для метел». Потом обвел те дни, когда был с тем человеком. Гарри сел на диван и улыбнулся. Еще немного, и он найдет его. * * * С тех пор он начал ходить в «Чулан для метел» каждую ночь. Через неделю Рон перестал спрашивать, все ли с ним в порядке, и отпускал на ночные прогулки, не говоря ни слова. Гарри не знал, как у него получается находить того человека, но чаще всего удавалось. Может, тот тоже его искал? Два месяца пролетели как один день — и с ними окончание второго года обучения и третья годовщина смерти Вольдеморта. Гарри цеплялся за воспоминания об испытанном удовольствии и чудесном запахе, думая только о ночах, когда снова вернется в «Чулан для метел». * * * Он валялся в гостиной на диване и читал фантастику — товарищ по колледжу одолжил ему несколько книг перед началом летних каникул, и Гарри зацепило, — и тут, к большому его удивлению, Рон и Гермиона вылезли из камина. Они уехали на каникулы в Корнуолл на всю неделю. Он вздрогнул от неожиданности и не сразу понял, о чем говорит Рон. — Прости… что? — переспросил Гарри, поднимая взгляд и тут же снова опуская, дабы убедиться, что на нем есть трусы. Трусы оказались на месте. Прекрасно. Он отбросил книжку на диванную подушку. — Она сказала «да»! Мы поженимся! — Рон показал Гарри левую руку Гермионы: на среднем пальце поблескивало тонкое блестящее колечко. — Ух ты, — Гарри встал и подошел к ним. — Это… просто прекрасные новости! Поздравляю! Я очень-очень рад за вас обоих! — Он похлопал Рона по плечу, а Рон ухмыльнулся и обнял его, ударив по спине пару раз. — Ну, мне пора, — сказала Гермиона, когда Гарри обнял и ее. — Ты вернешься, Рон? — Эй, ты куда? Мы должны отпраздновать! — возразил Гарри. Сегодня был вторник, а тот парень — его парень, как он иногда думал — никогда не бывал в «Чулане» по вторникам. Сегодняшний вечер можно было пропустить. — У нас все еще каникулы, Гарри. Просто хотели тебе сообщить как можно скорее. И еще Рон хотел тебя кое о чем спросить, — многозначительно произнесла она, глянув на Рона. Рон закатил глаза. — Да, мамочка. Блин, забудь, что я это сказал. — Когда Гермиона поцеловала его в щеку и исчезла в камине, Рон повернулся к Гарри, на его лице было написано торжество. — Ты же все еще мой лучший друг, не так ли? — Конечно. Что за вопрос! Рон коротко улыбнулся, а потом снова посерьезнел. — Прости, что раньше не сказал, что собираюсь сделать ей предложение. Я хотел. Но не … просто не знал, как сказать тебе об этом, не расстроив. — Что? Ты что, думал, я не обрадуюсь? Разве мы не выяснили уже сто лет назад, что я не интересуюсь Гермионой? Рон покачал головой. — Нет, я не это имею в виду. Я просто… ну, не знаю, это все изменит. А ты с Джинни… Джинни. Гарри пытался не думать о ней. Они не давали друг другу никаких обещаний перед ее отъездом — это было почти год назад? — но он не мог не задумываться, ждет ли Джинни, что они снова будут встречаться, когда она вернется. — Мы с Джинни — что? — Забудь. — Рон постукивал ногой по истрепанному желтому ковру. — Я просто не хочу, чтобы ты остался в одиночестве. Он не был одинок. Не чувствовал себя одиноким, но всем остальным, видимо, казалось по-другому. Что еще Рон мог подумать о его ночных прогулках? Как он мог это объяснить? — Прости. Я не должен был говорить это. — Нет, все в порядке. В любом случае, — Гарри соорудил на лице улыбку, — кто сказал, что я буду один? Гермиона же сюда переселится, когда вы поженитесь, правда же? Рон слабо улыбнулся, брови поползли вверх. — Шутка. — Я так и понял. Очень смешно, приятель, — протянул Рон с натянутым смешком. Гарри неловко переступил с ноги на ногу. Их с друзьями жизненные пути расходились. Когда это случилось? Почему он не заметил? — Мне пора. Гермиона, наверное, стоит перед камином, скрестив руки. — Ага. Тоже постукивая ногой. И, держу пари, у нее на лице сейчас такое выражение… понимаешь, о чем я? — О да, — сказал Рон, направляясь к камину. — Увидимся в воскресенье? — Конечно, — сказал Гарри, и Рон исчез в языках пламени. Он лег обратно на диван, запрокинул голову и уставился в потолок. Грязные потеки тянулись из угла к самой середине — надо бы сказать владельцу дома. Когда они так повзрослели? Ему самому исполнится через неделю двадцать один. Но этого явно не достаточно для того, чтобы жениться. С другой стороны... Сколько было его родителям? Через год он уже будет аврором. Весь мир ожидает, что, повзрослев, он станет ответственней и серьезней. Да, он всегда мечтал, что, когда вырастет, у него появится семья, но это должно случиться еще не скоро. Не прямо сейчас; к такому он не был бы готов. Вовсе ни к чему, чтобы его жизнь менялась, — пока он хочет просто продолжать проводить ночи в «Чулане для метел». Вот и все. Вот Рон и Гермиона изменились. Они вместе уже три года. И им не приходилось проходить через то, через что прошел он; в конце концов, они-то не умирали. Для них пожениться было в порядке вещей — но не для него. Для него нормально думать о незнакомце, чье тело он знал досконально, а вот лица не помнил. Это не значит, что у него никогда не будет семьи. Когда-нибудь будет. Но не сейчас. Он взволнованно стал постукивать по полу. Если б только можно было с кем-нибудь поговорить, не забыв потом об этом. С кем-то, кто понял бы, что он чувствует... и сохранил бы его тайну. Гарри вспомнил улыбающееся полупрозрачное лицо и вскочил на ноги. Через минуту он уже прогуливался около входа в «Чулан для метел» — ну или, по крайней мере, места, где он должен был быть. Черт возьми, где дверь? Через несколько минут она появилась, и Гарри ворвался внутрь. — Добрый вечер, сэр, — сказал покрытый пылью человек, по-прежнему водя пером по пергаменту. — Здрасте. Мне нужно поговорить с Гербертом, — сказал Гарри, кладя галлеон — обычную плату за вход — на стол. — Нужно будет подождать, с вашего позволения. Он с посетителем. Новеньким. Гарри ждал, рассматривая комнату. Под пылью стены оказались на самом деле черными, как и лестница за столом; она вела куда-то в темные высоты комнаты. — Здесь немного мрачновато, знаете ли, — заметил Гарри. — Холлингбуры сделали так, чтобы стены всегда были черными в знак траура, — объяснил мужчина, поднимая взгляд на Гарри. — Они отдали свой дом под наше учреждение, и в соглашении указывалось, что мы должны оставить тут все, как было в тот день, когда умер их сын. — Так здесь никогда не убирали? — Разумеется. — А что случилось с их сыном? — спросил Гарри. Он даже не предполагал, что у этого места такая жуткая история. — Его убили… ранили в спину прямо у самой двери, — ответил мужчина. — Он истек кровью в этой комнате, почти на том месте, где вы стоите. Именно поэтому он предпочитает оставаться в коридоре. Человек опустил голову и снова начал писать. Через несколько секунд потайная панель открылась. Гарри зашел внутрь, чувствуя, будто только что окунулся в ледяную в воду. * * * Герберт выглядел немного смущенным Гарриными расспросами. — Я умер много лет назад, — ответил он. — Не люблю вспоминать об этом. Сегодня народу немного меньше, но… — Нет, я пришел, чтобы поговорить с тобой, а не идти туда. — О, я понимаю. Меня убили, и тебе хочется кровавых подробностей? — Герберт раздул ноздри. — Ты не поразил меня своей оригинальностью, Джеймс. — Гарри. Меня зовут Гарри. Я пришел сюда не для этого, я только сейчас узнал. Но… то, о чем я хотел поговорить с тобой, больше не кажется мне важным. Выражение лица Герберта смягчилось. — Проблемы живых всегда важнее проблем мертвых. Гарри, — он медленно произнес его имя, будто пытаясь привыкнуть к переменам. — Чтобы понять это, мне потребовалось много времени, но это так. Расскажи мне, о чем ты пришел поговорить. — Только если ты потом расскажешь, что с тобой случилось. — Хорошо. — Ладно, — сказал Гарри. — Ммм, мои друзья женятся. Друг на друге, я имею в виду. Хм. И я чувствую… что не готов к этому. Нет, они не давят на меня, чтобы и я женился. Но, знаешь, они очень беспокоятся, что я остаюсь один. А я не могу сказать им, что это совсем не так. Герберт улыбнулся. — Потому что у тебя есть мы. — Да… ну, потому что у меня есть он, кем бы он ни был, — сказал Гарри. Герберт выглядел озадаченным, поэтому Гарри объяснил: — Есть один парень… Думаю, я узнаю его по запаху. Я… каждый раз его здесь ищу. Потому что… он лучший. — Неудивительно, одно тело может доставить большее наслаждение, чем другое. — Нет, дело не только в этом. В смысле и с наслаждением все в порядке, даже более того. Но, когда я с ним, я чувствую… я просто чувствую. И счастье, и грусть, и злость, и спокойствие, и… Когда я складываю все вместе — все эти ниточки — как мне кажется, — когда складываю все это воедино, у меня появляется такое ощущение, что я на самом деле… живу. — Мне знакомо это чувство, — тихо произнес Герберт. — Это любовь. Любовь? Вот, значит, что это такое. — Нет… это будет ужасно — любить кого-то и никогда не узнать, кого. Я имею в виду — в реальной жизни. Я же не могу здесь жить. И не могу встречаться с ним не здесь. — Это лучше, чем альтернатива. — Правда? Какая? — горько спросил Гарри. — Встречаться с ним не здесь и умереть. — О. — Его звали Антон. Он был загонщиком в сборной Англии, — начал Герберт. Он рассказал Гарри, как они с Антоном познакомились и стали тайно встречаться. Несколько недель они были безмятежно счастливы, стараясь тайком видеться как можно чаще. Герберт говорил, и Гарри заметил, как исказилось его лицо. — Что же случилось потом? — спросил Гарри. — Он был не виноват. Мы думали, что рядом никого нет — поздно вечером мы стояли в одном переулке, — продолжил Герберт, дрожа. — Мы всегда были очень осторожны. Он расстегнул мою рубашку и развязал бриджи, а я пытался развязать его, когда нас увидели. Его узнали, поднялся крик, и Антон оттолкнул меня. Он говорил ужасные вещи. Что я набросился на него и стал раздевать. Он пытался спасти свою репутацию, понимаешь? Он должен был. Гарри совсем не понимал. — Я бежал так быстро, как только мог, но за мной устремилась погоня. Я потерял обувь, — он указал на свои ноги; на одной все еще оставался чулок. — Я был уже совсем близко к дому, когда меня поймали. Я видел свет в фойе через окно. Помню, было очень холодно, я пытался дышать, но, казалось, легкие наполнились ледяной водой. — Мама услышала шум и подошла к двери. Помню очень четко — она закричала. А потом… я оказался внутри и смотрел на люстру. Она была очень красивой, со всеми этими мерцающими огоньками. А потом я уже смотрел сверху вниз на свое тело, вокруг меня растекалась кровь. Очень много крови, — Герберт некоторое время помолчал. — В общем, такова история моей любви. И смерти. — Ужасно, — выдавил Гарри. — Все произошло очень давно. Это место сделает все, чтобы прошлое не повторялось. Ты будешь здесь в безопасности, — в голосе Герберта была холодная решимость. — Мама позаботилась об этом, — он пролетел мимо Гарри, погруженный в собственные мысли, остановился перед тайной дверью, а потом исчез в темноте. Гарри прошел в комнату для встреч. Оглянулся, задумавшись, стоит ли оставаться. Он не чувствовал особой нужды, хотя легкая разрядка сейчас казалась не лишней. А потом увидел Драко Малфоя, стоявшего у бара и разговаривавшего с высоким мужчиной с прямыми черными волосами. «Малфой гей? — подумал Гарри. — О черт, как некстати». Не желая, чтобы Драко его заметил — Гарри был не в настроении с ним общаться, — он поспешил к выходу. — Уже уходишь, Поттер? — крикнул Драко, когда Гарри открыл дверь. Несколько человек оглянулось, чтобы посмотреть на него; по углам зашушукались. Не оборачиваясь, Гарри громко ответил, чтобы услышали все: — Ага. Здесь слишком много слизеринцев, мне это не нравится. Он хлопнул дверью, чувствуя, как кружится голова от резкого перехода через границу памяти. Пошарил в воспоминаниях и не нашел ничего нового — и в самом деле, в комнате для встреч он пробыл всего ничего. Вернувшись домой, он сел на диван и задумался об истории Герберта. * * * Через неделю ему исполнился двадцать один год, а Гарри по-прежнему чувствовал себя неуютно. Он был в «Чулане» четыре раза, и несмотря на то, что каждый визит приносил удовольствие, чувство тревоги не уходило. Оно поселилось в нем с той ночи, когда он разговаривал с Гербертом. Проблема заключалась в том, что он не знал, почему. Это не имело ничего общего с помолвкой Рона и Гермионы, или с тем, что он стал совсем взрослым — нет, все не то. Его беспокоило что-то другое; что-то большое и важное… слишком большое, чтобы облечь это в слова. По ночам он без сна лежал в кровати, пытаясь добраться до сути, но каждый раз быстро заходил в тупик; в конце концов он все же засыпал или напряженные размышления заканчивались банальной дрочкой. Правда заключалась в том, что долгие раздумья никогда не были его коньком. Обычно он обсуждал свои проблемы с Роном или Гермионой. Но не в этот раз. Не так ли? Он думал об этом, открывая дверь в квартиру. Вошел, и его мысли переместились к гардеробу: нужно быстро переодеться, через десять минут они с Роном и Гермионой должны встретиться в итальянском ресторане неподалеку. Черт, как тут было темно. Почему задернуты все шторы? — Сюрприз! — закричало множество голосов, и тут же включился свет. Гарри стоял, моргая, глядя на окружившие его ухмыляющиеся лица. — Мы решили устроить неожиданный прием, — объяснил Невилл. На нем была бумажная шляпа, и он был зажат между Роном и Августусом, одним из их товарищей по колледжу авроров. — Уточнение на случай, если ты вдруг решишь, что попал на гватемальский уличный фестиваль, — пропыхтел Джордж, вылезая из-за дивана. Как всегда, видеть его без брата-близнеца было все равно увидеть кого-то другого без руки или ноги. — Ух ты! — сказал Гарри. — Ребята, это… спасибо! Я реально не ожидал! — Но подожди! — воскликнул Симус. — Будет и другой сюрприз! — Эй, это были мои слова! — возмутилась Гермиона. — В общем, Гарри, у нас для тебя есть еще один сюрприз. На кухне, — раздались редкие смешки, а Рон с Гермионой счастливо переглянулись. — Торт? — спросил Гарри, направляясь к двери на кухню. — Из «Сладкого королевства»? Тамошний ирисочно-кофейно-шоколадно-паточно-помадочно-банановый торт действительно… Джинни стояла на кухне и неуверенно улыбалась. Ее волосы стали короче — всего лишь до подбородка; на ней была изумрудно-зеленая, подчеркивающая формы футболка и джинсы на бедрах, в выгодном свете демонстрирующие ее плоский живот и длинные стройные ноги. — Привет, Гарри, — сказала она. — С днем рождения. — Не торт, — произнес Гарри. — То есть это хорошо, ты лучше, чем торт! — Встретимся чуть позже в ресторане, ладно, Гарри? — спросила Гермиона откуда-то из-за спины. — Ага, — ответил Гарри, не поворачиваясь. Он не мог отвести от Джинни взгляд. Он услышал, как дверь закрылась и голоса удалились по коридору. — Рад тебя видеть. Джинни широко улыбнулась, бросилась к нему и обняла. — И я тоже, — сказала она, крепко его стискивая. Она была теплой, знакомой, надежной. — Прости, что так мало писала. Я отлично провела время, — она шагнула назад и посмотрела на него, ее глаза сияли. — Ты должна обо всем рассказать, — произнес Гарри. — Дай мне пять минут — я переоденусь, а потом начнешь рассказывать по пути к ресторану. * * * После того, как последний подарок был открыт, последний кусок торта съеден и последний глоток вина выпит, Гарри и его друзья вышли из ресторана и собрались перед дверью. Один за другим они прощались и отправлялись домой, пока не остались только Гарри и Джинни. Рон уже давно ушел. — Давай немного пройдемся, — предложила Джинни. — Нам будет сложно поговорить в другом месте. Рон любую беседу сводит к околосвадебным разговорам. — Он, кажется, слишком воодушевлен свадебными планами, — засмеялся Гарри. — Хотя Гермиона никогда не будет говорить о квиддиче. Воздух по-прежнему был теплым после жаркого дня. Они гуляли по Лондону, и Джинни рассказывала Гарри о времени, проведенном за границей. — И я научилась этому летательному маневру от… хм, от одного местного парня и… — лицо Джинни скривилось на миг, и Гарри не понял отразившегося на нем чувства. — И как он называется? — Кто? — Квиддичный маневр. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — произнесла Джинни, остановившись и схватив его за руку. — Я встречаюсь кое с кем последние полгода. В смысле, встречалась. Я не планировала, но так получилось, и мне очень жаль. Я не хотела обижать тебя, но когда я уезжала, мы сошлись на том, что не встречаемся; мы действительно не были вместе с седьмого курса, а тебе, казалось, не было никакого дела до того, что я уезжаю. — О, — произнес Гарри. Он почувствовал, как уходит тяжесть из груди, и впервые за долгое время точно знал, что сказать. — Я тоже с кое с кем встречался. — О, — повторила Джинни. Гарри почувствовал, что ее хватка стала сильнее. — Рон сказал, то есть я его спросила, а он сказал, что ты не… — Рон не знает. Никто не знает. — Хмм. Звучит интересно. Надеюсь, не с Пэнси Паркинсон или кем-то типа нее? Гарри покачал головой. — Ладно, мне нужно знать, — заявила Джинни, — потому что раз ты не отшучиваешься, то это кто-то еще более странный. Гарри осмотрелся. По улице прохаживалось несколько человек, наслаждаясь вечерним воздухом. Но это не важно — в этом и дело, правда? Это вдруг показалось очевидным. Больше не прятаться. Он снова пошел, таща Джинни за собой. — Я встречаюсь с парнем, — он почувствовал дрожь от страха и возбуждения, когда произнес это вслух. — Ого. Ух ты. Хм. Знаешь, внезапно в моей жизни появилось гораздо больше смысла. — Что ты имеешь в виду? — Ну, ты… ты гей. — На самом деле, я думаю, что бисексуал или что-то типа того. — Что снова лишает мою жизнь всякого смысла… — пробормотала Джинни, будто сама себе. — Ну, не то чтобы я с кем-то встречаюсь. Я хожу… в одно место и не могу рассказать тебе всего, потому что… все очень сложно. — У меня есть время, — сказала Джинни, пожимая плечами. — Я знаю, уже поздно, но вряд ли завтра я куда-то пойду. Вряд ли мама сразу примется пилить меня, чтобы я нашла работу? Я ведь только сегодня днем вернулась домой. — А ты собираешься искать? — Эй, не увиливай. Расскажи мне о своих сложностях. Гарри рассказал ей сколько мог — то, что не было заперто в мозгах заклятием памяти. Он рассказал о волшебных защитных чарах и что они делают с памятью, и как он ходил в «Чулан» почти каждый день в течение двух месяцев. — Это безумие! — сказала Джинни, поняв, как работает магия. — Итак, ты можешь пойти туда и делать все, что хочешь, а потом ничего не помнишь на следующий день? — Ну, кое-что помню. — Но это… это же секс с первым встречным. Без каких бы то ни было условий. — Я… да, типа того. — Отвратительно. Я могу идти? — Джинни! — Гарри удивленно рассмеялся. — Это только с мужчинами. Но… вот ты бы хотела, ну, знаешь, заняться сексом с незнакомцем? — Почему бы и нет? Ты же занимаешься. — Но… я парень, и я думал… Джинни закатила глаза. — Лучше заткнись, пока не выдал что-то еще более женофобское… — Прости, — сказал Гарри. — Я не подумал. Уверен, я много чего не знаю, хм, о женских… хм… — Сексуальных желаниях? Потребностях? Телах? — Всем вместе? — Да, многое стало ясно, когда я занялась сексом с другим человеком, — она хлопнула рукой по губам. — Не могу поверить, что сказала это. Прости. Гарри засмеялся. — Все в порядке. Думаю, теперь мне гораздо лучше. Хотя, кажется, это все же нечто иное. Джинни тоже засмеялась. Несколько минут они шли молча. — Итак, ты ни с кем конкретным не встречаешься. То есть… не то чтобы ты даже… что? У тебя только было странное выражение лица! — Ага. Есть один человек, и…я знаю его. В смысле, я знаю его запах, и чувства, и его… вкус. Каждый раз, когда я иду туда, я ищу его и нахожу. Я помню свои ощущения и знаю, что это он. Я думаю о нем все время и даже, черт возьми, не знаю, кто он. Джинни сочувственно вздохнула и слегка прижалась к нему. — Я знаю, что должен прекратить встречаться с ним, но не хочу. Я… часть меня думает, что он мне небезразличен. Но я же не могу так прожить всю жизнь, правда? Это было здорово, но… здесь, с тобой, я понимаю… мне жаль, что я забыл о таких вещах, как прогулки, и разговоры, и… и знаешь, беседы, которые я потом не забуду. Мне хотя бы раз нужно проснуться рядом с ним утром. — Ты хочешь, чтобы между вами что-то было? — Я не знаю. Не думаю. То есть, никогда не думал об этом раньше. Это не важно, потому что невозможно. У меня нет ни единого представления, кто он, и я же не могу обнюхивать каждого волшебника в Лондоне. «О, прошу прощения, сэр, вы не возражаете, если я понюхаю вашу шею? Просто хочу понять, не тот ли вы человек, которого я когда-то трахал». — Представляешь реакцию? — хмыкнула Джинни. Гарри опустил плечи. — Это другое дело. Ты нормально отнеслась к тому факту, что я, хм, не совсем нормальный, но я не хочу… не все примут это. — Сейчас я скажу тебе то, что поняла за этот год, — сказала Джинни. — Тебе нужно понять, кто ты и чего хочешь, а потом просто быть собой и посылать к черту любого, кто попытается тебя остановить. — Правда? А кто ты и чего ты хочешь? — Эй, отвали. Я сама пытаюсь до сих пор это выяснить! Они проговорили еще час, а потом Джинни аппарировала домой. Когда она исчезла, Гарри шел дальше, чувствуя себя легко и свободно. Он рассказал ей все, и она не отскочила в ужасе, а наоборот, поняла и поддержала. К концу разговора он пришел к выводу: пора завязывать с «Чуланом для метел». Нужно стать более открытым. Его изолировали от мира, когда он ребенком жил с Дурслями, и, повзрослев, он не повторит таких ошибок. Он не сказал Джинни о своем решении. Сначала нужно убедиться, что он сможет это сделать. Завтра среда. Таинственный парень до сих пор бывал в «Чулане» каждую среду. Гарри увидит его завтра в последний раз. * * * У Гарри не было ни малейшего представления, как они с незнакомцем ночь за ночью находят друг друга. Слегка беспокоило, что искать его можно только по запаху. Но через неделю, во время которой ему почти всегда это удавалось — не зная, как, — он перестал беспокоиться, решив: что бы он ни делал, это работало. Сегодня вечером он не хотел рисковать. Ему нужно было обязательно найти своего парня. В последний раз. Гарри захватил с собой мантию-невидимку, накинул ее и встал в комнате для встреч рядом с входом, внимательно изучая всех входящих мужчин. Судя по воспоминаниям, человек, которого он искал, должен быть худым и крепким. У него короткие волосы, очень мягкие. Ростом он примерно с Гарри, ну или чуть повыше. Кожа была гладкой и упругой, и Гарри пришел к выводу, что он молод — ну или, по крайней мере, не стар. Каждый раз, когда кто-то, отдаленно подходящий под описание, заходил в комнату, Гарри тихо подходил к нему сзади, подавался вперед и делал вдох, пытаясь уловить запах. Но пока ему не везло. Прошло уже практически два часа, в комнате становилось многолюдно. Он не помнил, чтобы раньше чувствовал себя настолько разочарованным. Что он делает неправильно? Гарри повернулся к открывающейся двери и закатил глаза, когда из нее появился Драко Малфой. Даже не стоило проверять, это был точно не он. Гарри внимательно оглядел Малфоя, когда тот проходил мимо, отметив короткие волосы и худое тело. Драко остановился в паре футов от Гарри, осматриваясь, и Гарри тихо вздохнул. Надо проверить, просто чтобы убедиться. Он медленно подошел к нему сзади, чуть наклонил голову и вдохнул. Ничего. Что и требовалось доказать. Драко развернулся, и Гарри замер, чуть дыша, боясь, что его обнаружат. Малфой перевел взгляд, глядя прямо сквозь него, и Гарри судорожно втянул воздух. Знакомый аромат окутал его — тот, что мучил в воспоминаниях и снах. Малфой? Человеком, о котором он думал днями и ночами, был Малфой?! Он опустил плечи. Надежда, которая жила в нем, в которой он даже не отдавал себе отчета, разбилась вдребезги. Малфой не тот человек, с кем можно построить отношения. Это был конец его мечтам. Наверное, уже сейчас можно уходить — какой смысл оставаться, если он все узнал? Гарри уже было собрался сделать шаг назад, как Драко вытянул руку. Гарри отпрыгнул, но недостаточно быстро. Драко вцепился рукой в его мантию-невидимку и дернул на себя. — Не надо дышать так громко, если собираешься подкрадываться, — наставительно произнес он, когда мантия сползла с Гарри. — Я в этом деле ас, — возразил Гарри, натягивая мантию обратно. — Меня этому специально учат в колледже авроров. — Сработает только с глухим, Поттер. Может быть. Если подойдешь с подветренной стороны. Гарри покачал головой, не зная, что делать и говорить. Он не должен оскорблять Драко в ответ, но… это был он! Гарри нахмурился и посмотрел в пол. — О, черт. Ты в курсе, что это я? — Я знаю, кто ты, Малфой. — Нет, я имею в виду, что… — Драко раздраженно фыркнул, обхватил лицо Гарри ладонями, подался вперед и поцеловал. Прикосновение его губ было болезненно знакомым. Гарри не хотел примирять свои воспоминания и этого человека, даже почувствовав, как тело отзывается на поцелуй. Но через несколько секунд сдался, обнял Малфоя и ответил на поцелуй. Он становился все глубже; и их тела сближались, пока не оказались прижатыми друг к другу до самых кончиков пальцев. — Мерлин, вот это зрелище! Ага, схвати его за задницу, вот так… Гарри оторвался от Драко и посмотрел на говорившего. Средних лет мужчина не сводил с них глаз. Его фиолетовая мантия была распахнута, он вытащил член и бесстыдно его ласкал. — Отвали, — прорычал Драко. — У нас не представление. — Он схватил Гарри за руку. — Пошли, — сказал он, кивая в сторону кабинетов. Оставшись наедине, они мгновенно стянули одежду и упали на кровать, запутавшись в руках и ногах. Гарри застонал от знакомого ощущения тела Драко. Он хотел убедиться, что знает его досконально — сегодня был последний шанс. Он опрокинул Драко на спину и стал тщательно изучать, начав с ног. Он поцеловал каждый палец, прошелся языком по подъему, поднялся мимо лодыжек выше, туда, где коленные косточки образовывали острый свод. Гарри ласкал голубые вены, четко выделявшиеся на бледной коже. Он провел носом по коленным чашечкам Драко, гладил руками его бедра, ощущая под кожей напряженные мышцы. Не обращая внимания на член Драко — хотя он, несомненно, нуждался во внимании, — кончиками пальцев обследовал бедра Драко и живот, стараясь запомнить каждую линию, выпуклость и впадину. Он обнаружил у пупка Драко маленькую родинку и поцеловал ее. К тому времени, когда он добрался до груди и сосков Драко, тот уже тихо нетерпеливо хныкал. Гарри одарил поцелуями сначала правую руку, потом левую. Дойдя до запястья, он остановился, поднял руку Драко, перевернул и изучил кожу, а потом поднес руку к губам, всасывая в рот пальцы по очереди. — У меня есть еще кое-что… что нужно пососать, — сказал Драко, тяжело дыша. Гарри ухмыльнулся, подполз к нему и стал посасывать ушную мочку. — Прости, — пробормотал он, — как я мог забыть об ушах. Драко положил руку на затылок Гарри и нажал. — Поттер, — простонал он. Отчаяние в его голосе опьяняло. Чувствуя, как кружится голова, Гарри устроился между бедер Драко. Он склонился над возбужденным членом, глядя, как тот пульсирует. Опустил голову и скользнул языком по головке, ощущая, какая она нежная и гладкая, ее немного соленый и горьковатый вкус. Драко издал громкий стон. Гарри облизал губы и занялся членом. Через долю секунды он вспомнил о своем первом посещении в «Чулана для метел». И вот посмотрите, до чего он дошел через несколько месяцев. А потом —отбросил все мысли и сосредоточился на ощущении члена Драко во рту: возбужденный, гладкий и теплый, весь в его власти. Сейчас. Он стал ритмично двигаться, фокусируясь только на этом. Все, что было вне этой комнаты, перестало существовать. * * * После они долгое время лежали в кровати без сил. — Я больше сюда не приду, — прошептал Гарри. Драко посмотрел на него. — Придешь. Гарри покачал головой. — Я устал скрывать, кто я. Я устал не знать, кто я… и с кем провожу большую часть ночей. Я должен… прекратить. — Они не примут это. — Кто? — Все. Ты же герой. Спаситель. Ты не можешь быть геем. — Джинни приняла, — тихо сказал Гарри. Драко вскинул брови. — Ты рассказал ей? Разве она не твоя подружка? — Нет. Мы расстались… даже не знаю, когда. Год назад. Вроде того. Все очень запутано. — Хмм. — А что? Это правда. Я рассказал ей обо всем прошлой ночью, а она сказала, что мне нужно понять, кто я, и просто быть собой. Знаешь, как умер Герберт? — Какой еще, черт возьми, Герберт? — Привидение. Ну, знаешь, которое открывает дверь в комнату для встреч? — Его так зовут? И что, он убил себя из-за своего дурацкого имени? Герберт? Кхм. — Его ранила шайка ублюдков, застукав с любовником. — О! — Его родители открыли это место, чтобы подобного больше ни с кем не случилось. Но… я тут подумал и… по-моему, это неправильно. Слишком просто прятаться… отказаться от части себя. Будто у тебя параллельная жизнь. Уверен, у многих мужчин, что приходят сюда, есть жены и дети. Они живут во лжи. — Что, черт возьми, им еще делать? В открытую жить с мужчиной, чтобы все от них отреклись? Потерять всё? — Считаешь, твоя мать так поступит? Драко закрыл глаза. — Когда мне было шесть, она читала на ночь книжку «Сказки Барда Биддля». — Ага, слышал о такой, — сухо ответил Гарри. — Там была сказка про трех братьев, они встретили Смерть и… — Да. Я знаю, что там дальше. — В книжке были иллюстрации… такие подробные рисунки, что можно было рассмотреть лицо каждого брата. Однажды я указал на младшего и сказал, что женюсь на нем. Что-то было в его лице такое, что мне понравилось, — уже не помню, что. Мама дала мне подзатыльник и сказала, чтоб я больше никогда не повторял ничего подобного. «Ты женишься на чистокровной ведьме и продолжишь род Малфоев», — сказала она. В тот же день книга исчезла из нашей библиотеки. — Твоя мать солгала Вольдеморту, чтобы защитить тебя. Она рисковала жизнью. Она любит тебя. Уверен, она хочет, чтоб ты был счастлив. Драко повернул голову и посмотрел на Гарри. Его глаза блестели от переполнявших его чувств. — Нет, мама хочет того, чего всегда хотела для своего сына — продолжить чистокровный род. Я только один остался. Последовала долгая неловкая тишина, и Гарри подумал о том, чего раньше не замечал. — У тебя нет метки. — Что? Конечно. Почему она должна у меня быть? Нам с родителями повезло, что Темный Лорд нас не убил. Он бы не оказал Малфоям такой «чести»… особенно после того, что случилось. Гарри вздрогнул, вспомнив, какими измученными выглядели Малфои, когда он видел их в последний раз всех вместе. — О. Я просто подумал… — Ну, не ты один. Я потратил полтора года, пытаясь найти работу в министерстве. Проклятые идиоты. Каждый раз, когда я проходил собеседование, они просили показать руку. Каждый чертов раз. И на прошлой неделе, пока они официально не оформили меня, мне пришлось снова закатать рукав. Такое впечатление, будто они боятся, что я прячу в нем Темного Лорда. — Что ж… так ты получил работу? Здорово, — обрадовался Гарри. — Нет, это ужасно. Я помощник младшего помощника главы подразделения, занимающегося перемещением домовых эльфов. Домовые эльфы! Гарри попытался не рассмеяться, но не получилось. — Очевидно, они получают все больше и больше запросов о смене места жительства домовых эльфов. Целые горы писем. Так много, что младший помощник не справляется и ему самому нужен помощник. Приступаю к работе в следующий понедельник. Пожалуйста, убей меня, а? — Зачем тебе вообще это нужно? — спросил Гарри. Насколько он знал, Малфои полностью сохранили свое состояние, хотя Нарцисса Малфой и сделала щедрое пожертвование в фонд восстановления Хогвартса. — Мама считает, что если я найду работу в министерстве, то смогу завести какие-нибудь связи, которые помогут восстановить репутацию семьи, — в голосе Драко не слышалось убежденности. — Ну, она права. Ты сможешь встретиться в министерстве с разными людьми. Особенно в лифте. Однажды я даже столкнулся с министром магии в туалете. Это было странно. Драко выглядел задумчивым, но ничего не сказал. Гарри стал воображать, что могло бы случиться, если б они с Драко встретились в министерстве. Может, они бы сблизились настолько, что узнали друг друга. Может, им удалось бы продолжить все это в реальной жизни. Драко не был плохим. Он действительно был довольно интересным. Он был настоящим человеком, со своими страхами и мечтами. — Выглядишь так, будто что-то замышляешь. — Что? — спросил Гарри. — А, нет, я просто думал. — Не покалечь себе что-нибудь с непривычки. — Заткнись. Потом они оба лежали молча, соприкасаясь только руками. Наконец Гарри услышал тихое размеренное дыхание и понял, что Драко заснул. Его глаза были закрыты, лицо было спокойным и расслабленным. Гарри наблюдал за ним, чувствуя странную болезненную грусть. Ему не хотелось уходить. Но он должен был — становилось поздно. Если он не уйдет сейчас, то может захотеть остаться навечно. Он встал с кровати и оделся, пытаясь не шуметь. Постоял несколько минут, положив руку на дверную ручку. Оглянувшись в последний раз, он открыл дверь и вышел в коридор. Глаза жгло от непролитых слез. — Прощай, — прошептал он. * * * Гарри пребывал в депрессии уже несколько недель. Рон оказался сбит с толку такой внезапной переменой в настроении и каждый день предпринимал попытки узнать, что же случилось. — Вы с Джинни случайно не подрались? — Беспокоишься о последнем годе обучения? — Ты расстроен, что я на следующий год съезжаю отсюда, да? — Это точно Джинни! Она мне ничего не рассказывает. Что она натворила? — Это из-за ситуации на Ближнем Востоке? Вот дерьмо, да? — Кто-то написал о тебе что-то неприятное в газетах? Может, мне поговорить с Ритой? К середине августа Рон пришел в отчаяние. — Ты что, беременный? — Что? — удивился Гарри, отрываясь от завтрака. — А это что, возможно? — Не знаю. Ты же у нас фантастику любишь. — Я не беременный, — заявил Гарри. — Ладно, — сказал Рон. Он уселся за кухонным столом напротив Гарри. — Эй, я понял! Ты перестал гулять! Почему ты перестал гулять?! Мерлин, вот оно! Прогулки! Гарри, тебе снова надо начать гулять по ночам! — Нет, — отрезал Гарри. — Но… но… прогулки! В них все дело! — Я не буду больше ходить ни на какие чертовые прогулки, Рон! Я принял решение, и оно окончательное! Рон улыбнулся. — Ты орешь. А это значит, что я попал по больному месту. Я, черт возьми, просто гений психологии! Фрейд сейчас благоговейно трепещет и хочет быть мной! — Фрейд умер. — Неважно. Он все равно в благоговейном трепете! В гостиной раздался негромкий хлопок, и через несколько секунд Гермиона, держа перед собой огромный блокнот, зашла на кухню. — Готов, Рон? — Погоди, еще нет. Я только что понял: Гарри стал таким злым с тех пор, как прекратил гулять по ночам. Он наорал на меня, когда я спросил об этом. Разве не прекрасно? Гермиона посмотрела на Гарри, на ее лице читалось беспокойство. — Гарри, прости, мой жених — такой придурок. Уверена, когда ты будешь готов рассказать нам о том, что тебя беспокоит, ты расскажешь. — Но Гермиона, это разгадка! — А Гарри не загадка! Он — наш друг! Нельзя мучить друзей. Рон прыснул от смеха. — Ага, как будто ты никого не мучишь… хм… то есть… ты... — Он умоляюще посмотрел на Гарри. — Поможешь? У Гарри слегка приподнялись уголки рта. — Думаю, ты безнадежен. Гермиона, улыбаясь, стукнула Рона по затылку. — Пошли, а то опоздаем! Кстати, я не мучаю тебя, я просто… о, ну ладно, мучаю. Но это необходимо. — Разве мучители мучат друг друга? — размышлял Рон, вставая и обнимая Гермиону за талию. — Наверное, — сказал Гарри, а Гермиона закатила глаза. — Куда вы сегодня? — В магическом крыле британского музея всего на несколько дней выставили экспозицию волшебных контрактов. Некоторые аж с 4000 года до нашей эры. Это будет захватывающе! Надеюсь, очередь туда не слишком длинная. — Уверен, все будет в порядке, — сказал Гарри, ухмыляясь при мысли о сотнях волшебников и ведьм, толпящихся субботним утром у входа в музей, чтобы увидеть пачку древних манускриптов. — Не хочешь присоединиться? Гарри стиснул в руке ложку. — Я бисексуал. — О, — сказала Гермиона. Она выдвинула стул и села. Рон хмыкнул: — Думаю, в музей тебя все равно пустят, — его глаза блеснули. — Погоди-ка, это как-то связано с прогулками? Гарри смотрел на Рона, ожидая, пока до него полностью дойдут его слова. — Так вот, куда ты ходил! — догадался Рон. — В какое-то… бисексуальное место. Гарри, приятель… ты что, пытался к этому привыкнуть? Все те ночи? Гарри вздрогнул. Его лицо покраснело. — Хм. Ага, как правило. Рон выглядел пораженным. — Класс! Не понимаю, почему перестал. — Джинни знает? — поинтересовалась Гермиона, бросив на Рона уничижительный взгляд. — Ага, я рассказал ей. Вечером, в мой день рождения, после ресторана. — О да, Джинни, — сказал Рон сам себе. — Ты бросил, когда она вернулась. Почему я не заметил этого? — Она нормально восприняла? — спросила Гермиона. — Она на самом деле прекрасна. То есть, прекрасно это восприняла. И это одна из причин, почему я, хм, прекратил ходить на прогулки. — Потому что хотел снова с ней встречаться? — Нет, потому что ее реакция натолкнула меня на мысль, что… возможно, я больше не должен скрываться. — Не должен, — убежденно произнесла Гермиона. — Мы все равно будем любить тебя, несмотря ни на что. Поэтому ты можешь делать… что бы ты ни делал… и не беспокоиться. — Нет, не могу, — с печалью сказал Гарри. — Есть одно место, и там ты можешь быть любым, но загвоздка в том, что ты ничего не помнишь на следующее утро. * * * К сентябрю, ознаменовавшему начало третьего и последнего года в колледже авроров, Гарри по большей части чувствовал себя довольно сносно. Иногда ночами ему по-прежнему снился тот парень — и он просыпался, с тоской вспоминая головокружительные сцены с прикосновениями и поцелуями. Но мир вокруг него снова обрел краски, и он стал видеть перспективы на будущее. Он несколько раз просил Джинни с ним пообедать, но каждый раз она отказывалась, объясняя свое решение тем, что не будет встречаться с ним, пока он привязан к таинственному парню. — Я не могу соперничать с ним, — говорила она. Гермиона считала, что она поступает мудро, а Гарри с Роном сошлись во мнении, что совершенно не понимают женщин. — Это было бы здорово, — однажды сказал Рон, — общаться только с парнями. С нами легче. — А потом на его лице отразилась паника, и он бросился убеждать Гарри, что не имеет в виду ничего такого и встречаться с другими парнями не планирует. К началу октября их снова поглотила обычная рутина. Дни проходили в полевых тренировках — в городе или в сельской местности, а однажды даже в гуще леса. Это изматывало, но странным образом и приободряло; он наконец чувствовал, что скоро станет настоящим аврором. По вечерам они встречались с друзьями — обычно в пабе, — чтобы обсудить дневные приключения, или молча смотрели телик, пачку за пачкой поглощая чипсы. Иногда они обедали в Норе. Гарри нравились эти вечера; они с Джинни могли гулять под звездами и говорить обо всем на свете. Однажды в пятницу Гарри и других третьекурсников перенесли в шотландские болота, чтобы практиковаться в заклинаниях в рое мошкары. — Подохните, маленькие вредители! Подохните! — кричал Августус, бешено размахивая палочкой перед особенно огромным жужжащим облаком перед собой. Он вскрикнул, когда тысячи голубых искр выстрелили в него. — Черт возьми! Они жалятся. Аргхх! — Он, подергиваясь, упал на колени в грязную воду. Аврор Вильямсон, творя отбрасывающие чары, подбежал к Августусу. Гарри увидел, что инструктора тоже ударило крошечным электрическим разрядом. Облако взметнулось и направилось к Гарри. — Иммобилюс, — прокричал он. Тысячи насекомых упало в болотную воду, будто мгновенно покрывшуюся пеплом. Гарри наклонился и осторожно поднял одну букашку. — Что это за гады? Вильямсон застонал и поднялся. Его мантия была мокрой и заляпанной вязкой грязью. — Ох. Не знаю я. Отнеси одного из них в министерство и отдай в комиссию, занимающуюся вредителями. Пусть они ими занимаются. Это не моя работа. — Хорошо, — сказал Гарри и положил несколько обездвиженных экземпляров в карман. — С тобой все в порядке, Августус? — Живо, Поттер! — О, ладно, — произнес Гарри. Он глянул на Рона, который шлепал к ним по воде, пожал плечами и аппарировал в министерство. * * * — Простите, — обратился Гарри к скучающей ведьме, чей кабинет на четвертом этаже оказался ближайшим к лифту, — как найти комиссию экспертов, занимающуюся вредителями? — Волосы у нее были неестественно белые, а глаза накрашены слишком сильно. Табличка на двери кабинета гласила: «Отдел дезинформации», и Гарри уже собрался было пошутить, что не стоит верить всему, что она скажет, но потом передумал. — Идите прямо, кабинет будет справа от вас, — ответила она. Гарри поблагодарил ее и пошел дальше по коридору, рассматривая каждую дверь справа, мимо которой проходил. Он дошел до конца коридора и развернулся. Может, она имела в виду «слева»? Он вернулся туда, откуда пришел, на этот раз рассматривая двери на другой стороне. Поняв, что снова оказался у лифта, он нахмурился. Он что, пропустил ее? Он заглянул в кабинет скучающей ведьмы: она закинула ноги на стол и красила ногти. Гарри скорчил гримасу и постучал по дверному косяку. Она подняла на него взгляд. — Простите, что снова вас беспокою, но я не смог найти комиссию экспертов. Я не на том этаже? — Она находится в подразделении существ, — протянула ведьма, будто это была самая очевидная вещь на свете. — Справа от вас, дальше по коридору. Человек в комиссии экспертов проинформировал его, что коллегия собирается только раз в месяц. — Но вы можете написать заявление, и они рассмотрят ваше дело в следующий раз, — сказал он, протягивая Гарри свиток пергамент длиной три фута. — Хм. На самом деле у меня есть образец, который я должен вам оставить. Понимаете, я учусь в колледже авроров, на нас напали… — Образец? — мужчина выглядел встревоженным. — С собой? — Это просто букашка! — сказал Гарри, опуская руку в карман. — Нет! Не надо! Хм. Вы уверены, что это за существо? — Что? Это мошка! Ну, она стреляет маленькими молниями, но это точно какое-то насекомое. Я так думаю, по крайней мере. Мужчина твердо покачал головой. — Все незнакомые создания должны быть сначала изучены в подразделении существ. — Но я не могу… — Вон! — приказал мужчина, направляя на Гарри волшебную палочку. Дверь, на которой висела табличка «Подразделение существ», отворилась, открывая темное тихое пространство. В главном кабинете находилось еще несколько дверей. — Эй? — позвал Гарри. Может, все уже ушли домой? Было уже почти четыре часа, да и пятница, в конце концов. Две двери открылись почти одновременно: одна напротив него, а другая слева. Пожилая ведьма вышла из той двери, что была перед ним. Краем глаза он заметил, как слева мелькнуло что-то белое. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь, молодой человек? — спросила ведьма; левая дверь снова захлопнулась. — Я… — начал было Гарри, но не закончил фразу, потому что сразу же позабыв обо всем. Запах. Он посмотрел налево. Из-за закрывшейся двери до него донесся аромат совершенно такой же, как… неужели это был?.. — Кто работает в том кабинете? — Он чувствовал, как сердце бешено колотится в груди. Женщина нахмурилась. — Это подразделение, занимающееся переселением домовых эльфов, — сказала она. — Там работают несколько человек. Раньше это был кабинет Ньюта, пока он… — А, да, спасибо! — сказал Гарри. — Именно его я и ищу! Домовые эльфы! Мне нужно, кхм, переселить парочку. Он улыбнулся и помахал женщине; уходя в свой кабинет, она бормотала себе под нос, и Гарри послышалось нечто вроде: «Ох уж эта нынешняя молодежь!» Снова оставшись в одиночестве, он глубоко вдохнул, подошел к левой двери, положил руку на дверную ручку и повернул ее. Когда дверь открылась, он улыбнулся. Он не хотел надеться, но… неужели это будет не он? В небольшой комнатушке Драко Малфой ругался с толстым мужчиной, на котором был свитер в ромбик. Гаррина улыбка завяла. Что за черт? — Поттер! Чем тебе может помочь подразделение по переселению домовых эльфов? — спросил Драко. Его глаза были злыми, но губы кривились в неком подобии улыбки. — О, где же мои манеры? Мистер Хайнс, познакомьтесь с Гарри Поттером. Поттер, это мой начальник, мистер Дэймон Хайнс. — Поттер? Гарри Поттер? — Дэймон прищурился. — Это не он. У него нет шрама. Думаешь, я идиот, Малфой? — Вы взяли меня на работу, — спокойно произнес Драко. — Именно, — отрезал Дэймон. — Не забывай об этом. — Он повернулся к Гарри. — А вы зачем несете грязь в мой кабинет? — Он очень напоминал дядю Вернона. Гарри посмотрел на свои ботинки, которые по-прежнему были в болотной грязи, и глубоко вдохнул. Запах был здесь, хотя и смешивался с другими, менее приятными. Он посмотрел на двух мужчин и принял неожиданное решение. — На самом деле я… Мне нужно поговорить с Малфоем. Наедине. — Он сейчас занят, — усмехнулся Дэймон. — Зайдите позже. Гарри сузил глаза, вытащил палочку и снял чары со шрама. Дэймон разинул рот. — Мистер Поттер, — проговорил он, его поведение разительно переменилось, — какая честь видеть вас. Если я что-то могу для вас сделать, пожалуйста… — Вы можете выйти? — сказал Гарри. — Мне нужно поговорить с Драко. Дэймон бросил на Драко настороженный взгляд и бочком вышел из комнаты. Драко скрестил руки на груди и торжествующе улыбнулся, когда тот проходил мимо. Но едва дверь закрылась, он опустил руки, улыбка тоже исчезла. — Готов поспорить, ты постоянно так делаешь, правда? Показываешь знаменитый шрам и расчищаешь путь! — Именно потому я и скрываю его. Чтобы внезапно показать, когда нужно, и выгнать людей из их кабинетов. Драко нахмурился. — Зачем ты здесь? — Его лицо ничего не выражало. — Я должен понюхать тебя, — сказал Гарри. Он придвинулся ближе, и на секунду в глазах Драко мелькнуло что-то, отчего у Гарри перехватило дыхание. Но только на миг. Драко сделал шаг назад. — Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, — он еще отошел назад. — Мне нужно знать, ты ли это был. — Я вообще не понимаю, о чем ты. И был бы крайне благодарен, если бы ты ушел, — Драко пятился к стене, на щеках появились красные пятна. Гарри продолжал наступать, не сводя взгляда с бледной кожи на шее Драко. Он схватил Драко за плечи, тот вздрогнул и закрыл глаза, быстро и часто дыша. Гарри подался вперед, втягивая носом воздух. — Ты, — сказал Гарри. — Нет, — прошептал Драко. — Ты все испортишь. — Я узнал тебя по запаху. Драко покачал головой. — Ты, должно быть, спутал меня с кем-то другим, — его голос стал громче, увереннее. — Нет. Он особый. Его ни с чем не спутаешь. — Мыло из когтей дракона. Все, кто был в маленькой деревушке в Румынии, могут купить такое же. — Можешь проклясть меня, если я не прав, — сказал Гарри, дотрагиваясь до лба Драко. Его губы были так близко. — Но если я прав… — он нежно поцеловал Драко, его губы были сухими, но мягкими. Драко не ответил. Гарри снова его поцеловал. — Я скучал по тебе, — пробормотал он. Все произошло очень быстро. Он только что держал Драко за плечи, пытаясь поцеловать в третий раз, а в следующую секунду уже оказался притиснутым к стене; Драко прижимался к нему и выглядел крайне сердитым. Что-то твердое уперлось Гарри в живот. Гарри ухмыльнулся: — Это твоя палочка, Малфой, или ты просто рад меня видеть? — Моя палочка, — сказал Драко, приставив ее к Гарриному виску. — О. — Ты говорил, что я могу проклясть тебя, если ты не прав. — Я прав. Я не был там много месяцев, но по-прежнему все помню. И по-прежнему постоянно о тебе думаю. Ну, я не знал, что это был ты… кхм… блин, все немного странно, — в голове Гарри прояснилось, он в ужасе уставился на Драко, поняв, что это означает. Он мечтал о Драко Малфое. Почти убедил себя в том, что любит его. Это просто нелепо. — Поттер, чего ты от меня хочешь? — Не знаю, — медленно ответил Гарри. — На меня нахлынули воспоминания, не было никакого плана или чего-то вроде… я просто искал кого-то, кто расскажет мне, являются ли мошки неопознанными существами, а потом ощутил этот запах… драконьего мыла? — Мыла из когтей дракона. А мошки не по нашей части. Можешь уходить, — Драко сделал шаг назад и опустил палочку. Все казалось нереальным: пол, стены, человек с чужим лицом, стоящий напротив. Гарри оцепенело двинулся к двери. — Мерлин. Это был ты, не правда ли? Драко посмотрел на него; его лицо было непроницаемым. * * * Каким-то образом Гарри удалось добраться до квартиры. Должно быть, он воспользовался каминной сетью и теперь стоял в своей гостиной, и послеполуденный солнечный свет лился через стекло. Он, спотыкаясь, прошел к дивану, сел и обхватил голову руками в ожидании, когда все наконец встанет на свои места. К тому моменту, когда он снова выпрямился, солнце почти село. Как же все так вышло? Он не мог поверить, что каждый раз, когда ходил в «Чулан для метел» и встречал там Малфоя, он оставался и… Господи, сколько раз он трахал его? Сколько ночей они, обнявшись, изучали тела друг друга? Даже если он забывал об этом потом, в тот-то момент он знал точно. Как такое возможно? Гарри закрыл глаза и провел пальцами по губам, вспоминая вкус губ Драко. Он вспоминал тепло его тела и серую глубину его глаз и понял, что почти возбужден. Вот, очевидно, как это происходило. Гарри влекло к нему. Он засмеялся. Самое простое объяснение, но все было именно так. И что ему теперь делать? Через несколько минут он встал и двинулся на кухню, быстро нацарапал записку на клочке оберточной бумаги, прицепил ее на холодильник. А потом аппарировал. Рон, Ушел на прогулку. Вернусь позже. Г. * * * Вечер только начинался, но сегодня была пятница, а потому в комнате для встреч оказалось не протолкнуться. Гарри стоял на табурете и обозревал сверху море голов, пытаясь обнаружить одну, светловолосую. Герберт был очень рад увидеть его, но когда Гарри объяснил ему, почему он пришел («Я знаю, кто он. Я должен его найти»), Герберт грустно покачал головой. — Я желаю тебе удачи, Гарри, но, боюсь, мир еще не готов принять нас. — Мне наплевать, готов он или нет. Ему, так или иначе, придется. Гарри еще раз посмотрел на толпу. Он был уверен, что Малфой будет здесь. Но Малфоя не было. Вздохнув, он спрыгнул на пол. Несколько человек, околачивавшихся поблизости, бросали на него любопытные взгляды, но большинство просто проходило мимо, занимаясь своими делами. — Никто не видел светловолосого парня — натурального блондина, примерно моего роста? Худой, бледный? Считает себя самым крутым. — Был тут один белобрысый. Не знаю, куда ушел. Может, в кабинетах уже, — высокий лысеющий человек указал на дверь в углу. — Спасибо, — сказал Гарри. В коридоре было тихо, под ногами пружинил пушистый ковер. На большинстве дверей горели красные огоньки. Гарри начал с ближайшей: открыл, быстро оглядел временных обитателей и, убедившись, что Драко среди них нет, вновь закрыл. Он изучил уже пять комнат — трижды ему показалось, а один раз сердце ухнуло куда-то вниз — когда за шестой дверью увидел вспышку светлых волос. Человек на кровати удивленно поднял голову. Это был не Драко. Его нигде не оказалось. — Козел, — прошептал Гарри. Куда он подевался? Хотя… есть еще одно место, подумал Гарри и, даже не оглянувшись, покинул «Чулан для метел». * * * Когда Гарри вернулся в квартиру, Рона по-прежнему не было дома. Но на своей записке Гарри обнаружил еще одну строчку, едва разборчивую, гласившую: «Удачи, приятель. Я у Герми». Ухмыляясь, Гарри дописал: «По-прежнему гуляю, не жди», а потом подошел к камину. У него не было ни малейшего представления, сработает ли это, но нужно было попробовать. Он разжег несильный огонь и бросил в камин щепотку дымолетного порошка: — Малфой-мэннор! — приказал он, шагая в пламя. И, кашляя, вылетел в комнате с высоким потолком, искусно украшенным по краям золотой вязью. Очевидно, дом Малфоев связан с каминной сетью. В принципе, в этом не было ничего удивительного, учитывая, что Драко работает в министерстве. Через несколько секунд появился домой эльф, который тут же прищурился, увидев гостя. — Кто пожаловал в дом Малфоев без приглашения? — пискнул он. — Ммм. Простите. Я… Гарри Поттер. Я пришел, чтобы, кхм, увидеть Драко. Он дома? — Гарри Поттер. Да. Я слышал о вас от моей госпожи. Пожалуйста, следуйте за мной. Гарри пошел за эльфом и очень удивился, увидев, что дверь ведет в небольшой ухоженный сад, в центре которого тихо журчал фонтан. Гарри оглянулся и увидел, что только что вышел из небольшого увитого плющом домика, а перед ними сквозь ряд тисов виднелось, очевидно, главное здание имения. — У них камин отдельно? — Конечно, — ответил домовой эльф. — Это общий камин. И это правильно. Белый павлин важно прошел мимо, распушив хвост. Гарри покачал головой — он и не знал, что павлины могут быть такого цвета — и последовал за эльфом по вымощенной камнем дорожке. Дверь в дом была открыта, Нарцисса Малфой стояла на пороге, скрестив перед собой руки. На ней была светло-голубая мантия, украшенная жемчужно-белыми шариками — наверно, настоящим жемчугом. — Гарри, — сказала она, напряженно улыбаясь, — я так рада тебя видеть! Пожалуйста, заходи. Ты, я так понимаю, к моему сыну? — Выражение ее лица было непроницаемым. — Здравствуйте, миссис Малфой, — сказал Гарри. Когда он увидел ее, на него вновь накатили воспоминания — воспоминания о том ужасном дне. — Да. Кхм, он тут? — Разумеется. Мы как раз обедаем. Не хочешь к нам присоединиться? В животе у Гарри заурчало. — Я действительно немного голоден. С удовольствием, спасибо. Драко казался очень тихим и спокойным, когда Гарри зашел в столовую и сел напротив. Первые двадцать минут обеда он молчал и смотрел только в тарелку. В перерывах между поглощением восхитительно вкусного блюда из ягненка Гарри отвечал на миллионы вопросов миссис Малфой о своей жизни в Лондоне, об учебе и о том, как живут его друзья и бывшие одноклассники. — Драко работает в министерстве, — произнесла миссис Малфой, когда Гарри закончил рассказывать о том, что ему было известно о свадебных планах Рона и Гермионы. — Я знаю… то есть узнал сегодня днем. Мы столкнулись друг с другом, кхм, рядом с его кабинетом. Именно поэтому я и здесь. Миссис Малфой посмотрела на Драко. — Ты мне не сказал! — сказала она. — У тебя появляются друзья, и это прекрасно. — Мама… пожалуйста, — сказал Драко, ссутулившись на стуле. — Ты уже слишком взрослый, чтобы смущаться из-за слов своей матери, — сказала она, поднимая бровь. — Гарри, нет ли в твоей жизни какой-нибудь особенной юной леди? Ты же задумываешься о том, чтобы осесть и завести собственную семью? — Эээ, нет, — Гарри посмотрел на Драко, который не сводил взгляда со стакана с водой. — Не уверен. Видите ли, — сказал он, глядя миссис Малфой прямо в глаза, — я тут недавно понял, что меня тянет как к женщинам, так и к мужчинам. Поэтому это немного открытый вопрос. Стакан Драко разлетелся вдребезги. Домовой эльф бросился собирать осколки. — О. Понимаю, — ответила миссис Малфой. — Что ж… это довольно интересно, — она хлопнула в ладоши. — Время десерта. Гарри, надеюсь, тебе понравится гранатовое суфле. После обеда они переместились в гостиную. Гарри уселся в глубокое кресло, наслаждаясь теплом от камина. Он был сыт и боролся с желанием забраться в кресло поглубже, но не стоило расслабляться, особенно в такой компании. Миссис Малфой и Драко расположились на диване напротив Гарриного кресла. В отличие от своего сына она сидела подчеркнуто прямо. Гарри подумал, что должен что-то сказать: — Хм. У вас прекрасный дом. — Спасибо, — произнесла миссис Малфой, — с твоей стороны очень мило упомянуть об этом. Так каковы твои намерения по отношению к моему сыну? — При этих словах Драко напряженно выпрямился в кресле — точь-в-точь как мать. Его глаза тревожно расширились. — Я не уверен, что понимаю ваш… — Не пытайся уклониться от моего вопроса, Гарри. Я знаю, мой сын разделяет твои… пристрастия. Предполагаю, что именно поэтому ты здесь, — она сжала губы и так крепко стиснула руки, что костяшки побелели. — О. Ну хорошо, — сказал Гарри, бросив взгляд на Драко, который смотрел на Нарциссу, открыв рот. Чего Гарри действительно хотел, так это оттрахать ее сына до бессознательного состояния, но вряд ли такое можно было поведать матери. — Полагаю, затем, чтобы пригласить его на обед? — Понимаю. А почему ты думаешь, что я позволю? — Думаю, лучше задать другой вопрос: почему вы можете мне не позволить? Миссис Малфой холодно посмотрела на него. — Позвольте догадаться, — сказал Гарри. — Потому что я нечистокровный? — Не только, — возразила миссис Малфой. — Потому что он — Малфой. — Правильно. А связь со мной замарает вашу фамилию, — Гарри наблюдал за Драко, размышляя, чувствует ли Драко то же самое. А тот внимательно смотрел на мать, что он пытался прочитать на ее лице — было загадкой. Миссис Малфой поджала губы. — Хороший довод, — сказала она. Гарри не понял, к чему именно это относится. — Я разрешу тебе встречаться с моим сыном. — Простите, — подал голос Малфой. — Я никогда не говорил, что… Почему вы говорите, словно меня тут нет? Кто сказал, что я хоть немного им интересуюсь? — Не смеши меня, Драко. Ты бредил им много лет. Постоянно говорил только о нем. Лицо Драко густо покраснело, и Гарри усмехнулся. — Мама, я говорил, что хочу побить его, а не встречаться. Я не такой! Я Малфой! Я буду с гордостью нести свою фамилию! — Конечно, будешь, — сказала она. — Я никогда не сомневалась в этом. Но существует много способов… — она посмотрела на Гарри, который слушал их с большим интересом. — Мы не должны обсуждать такие вещи в присутствии нашего гостя. — Она встала. — Оставлю вас наедине. Гарри, я буду рада, если ты еще раз решишь заглянуть к нам на обед. Уверена, в будущем ты еще доставишь мне такое удовольствие. Она вышла из комнаты прежде, чем Гарри успел что-то ответить. * * * Они несколько минут сидели в тишине, только в камине потрескивали поленья. Гарри погрузился в свои мысли, сверля взглядом роскошный персидский ковер, потом встал со своего кресла и сел рядом с Драко, достаточно близко, чтобы их бедра соприкоснулись. Драко не отодвинулся. — Она знает. Всегда знала. И не отреклась от меня, — тихо сказал он. — С какой стати она должна была это сделать? Драко махнул рукой. — Ты не поймешь. Ты полукровка, а к тому же еще и сирота. — Прекрасно, — зло ответил Гарри. — А ты чистокровный козел! — Что? — Драко закатил глаза. — Это не оскорбление. Просто… ты не понимаешь, и не сможешь понять. Гарри пожал плечами, чувствуя себя не в своей тарелке, а потом вздохнул: — Чем, черт возьми, мы занимаемся? — Не знаю… Ты преследуешь меня. — Нет… Ты мог бы перестать туда ходить! Мне кажется, ты не знал, что это я! — Я имею в виду — сегодня! Сначала в министерстве, потом дома… — Я же сказал, что не искал тебя специально. Я даже не знал, что ты работаешь в министерстве. У меня с собой были насекомые, которые… а, ладно, неважно. Драко посмотрел на Гарри, потом снова на ковер. — Я знал, что это ты. — В смысле? — С конца мая. Понял после нескольких раз. Ты вызываешь очень специфические… чувства. Было очевидно, кто ты. Гарри откинулся на спинку. Он знал? И все равно приходил, все равно искал? — Какие чувства? — Вряд ли я расскажу тебе. — О, — Гарри улыбнулся. — Итак, ты искал меня. Вот почему мы так часто отыскивали друг друга. Драко пожал плечами. — Я не знаю — действительно не помню. Гарри не был уверен, что верит ему. Да это было и не важно. Драко знал правду уже много месяцев и по-прежнему хотел его. Этого было почти достаточно, чтобы продолжать. Он чувствовал, что начинает возбуждаться. — Эээ, не хочешь перебраться в мою квартиру? — Твою квартиру? А Уизли, увидев нас, не проклянет меня? Нет, думаю, просто даст мне хорошего пинка; физическое насилие больше в его стиле. — Возможно, но он все еще дома у Гермионы, но вернется позже — ее родители не разрешают им проводить там вместе ночи. — Как прогрессивно с их стороны. — В любом случае бить тебя я ему не позволю. Но мы можем, кхм, посмотреть телик или еще что-нибудь, если ты, кхм… Драко закрыл глаза и слегка улыбнулся. — Было б лучше, если б ты меня трахнул. Гарри осмотрелся, не маячит ли в дверях миссис Малфой: горизонт казался чистым. Он встал и устроился между ног у Драко, его колени уперлись в диванные подушки. Когда Гарри потянулся, чтобы поцеловать его, Драко открыл глаза. Он ответил на Гаррин поцелуй, их языки встретились. Драко схватил Гарри за задницу и со стоном подтащил ближе. Поцелуй стал более страстным; их руки блуждали по телам друг друга, пытаясь добраться до того, что было скрыто, как казалось, под сотнями слоев одежды. — Отсюда можно аппарировать? — задыхаясь, пробормотал Гарри в подбородок Драко. — Да, — со свистом выдохнул Драко, когда Гарри нежно укусил его за шею. Гарри встал с коленей Драко, недовольный тем, что приходится прерываться, но заставляя себя думать о том, что скоро их контакт станет еще более тесным. — Мы можем аппарировать вместе. Думаю, попадем как раз в мою спальню, — сказал он, решив, что возможное наслаждение важнее, чем риск расщепиться. Драко тоже встал, поправив в паху, несомненно, стараясь сделать так, чтобы эрекция не причиняла неудобства. Он встал рядом с Гарри, обхватив его руками. — Хорошо, что мы сможем избежать встречи с твоим соседом по квартире. — Ага. Пообщаемся с ним завтра, — сказал Гарри. Он крепко обнял Драко и был рад увидеть, что они стоят в его комнате, и почувствовать, что все необходимые части тела на месте и функционируют. Они повалились на кровать, стягивая друг с друга одежду настолько быстро, насколько возможно, и каждое прикосновение обжигало огнем. * * * Утром Гарри проснулся от того, что солнечный луч упал ему на лицо. В воздухе витал знакомый запах. Он глубоко вдохнул, надеясь, что прошлая ночь ему не приснилась. Он повернулся и увидел, что Драко, приоткрыв рот, спит рядом. Его волосы были взлохмачены. Гарри улыбнулся и поцеловал его. Драко что-то невнятно пробормотал и накрыл голову подушкой. Гарри устроился в постели поудобней и закрыл глаза. Наверное, сегодня можно поспать чуть подольше. Конец -- * В оригинале — Wrackspurts, образованное от “wrack” — обломки кораблекрушения, мусор, водоросли + to spurt — хлынуть, бить струей (см. главу 20 «ГП и ДС», переведенную Lisa Black)