***
Но они не могли навсегда оставить его в покое. Эйр вернулась позже, чтобы провести несколько проверок. Он вполуха слушал ее объяснения об истощении энергии, и уязвимости к инфекциям, и необходимости тщательного наблюдения, так как его внимание было больше занято мамой, которая сидела у его постели со сложенными на коленях руками и смотрела на него с довольно нечитаемым выражением лица, за исключением легких морщинок усталости вокруг ее глаз. – Вы идете на поправку, мой царевич, – сказала Эйр. – Но вам еще на пару дней придется задержаться здесь, прежде чем вы сможете вернуться в свои покои. Она оглянулась на Фриггу, поклонилась и вышла, оставив их наедине. Локи постарался не сутулиться, но взгляд от нее все же отвел. – Локи, – мягко сказала она. – Почему ты не хочешь на меня смотреть? Он знал, как надо было правильно ответить. – Мне очень жаль, – сказал он без обиняков. – Зря я скрыл от тебя правду. «Как ты догадалась? – хотелось спросить ему. – Двойник был слишком идеален? Слишком хорош, чтобы быть правдой?» – Это последнее, что меня сейчас беспокоит, – она протянула руку и коснулась его плеча. – Мы тебя чуть не потеряли. Локи ничего не сказал. Он не знал, что там еще можно было сказать. – Дух, который за тобой следовал, истощал тебя, – продолжила мать. – Он вытягивал у тебя жизненную силу и, когда достаточно окреп, твою магию. Когда Тор нашел тебя, у твоего тела едва хватало сил, чтобы поддерживать в себе жизнь. – Так меня нашел Тор? – сказал Локи, не успев остановить себя и оборачиваясь к Фригге. Она нахмурила брови. – Он-то как раз и понял, что с тобой что-то было не так, – сказала она после долгой паузы. – Уперся и ни в какую. В конце концов, отец пошел у Тора на поводу, решив все проверить, и вот тогда-то он разоблачил обман. Определить, где ты, он не смог, но Тор уже успел добежать до твой комнаты, предположив, что тень будет держать тебя неподалеку. Он вспомнил, как Тор умолял его не спать. Так что Тор теперь тоже знает, что он слабак и лгун. Локи захотелось скукожиться. – А-а, – сказал он. Мамино выражение лица слегка изменилось. – Мы все себе места не находили, пока ты не начал поправляться, – сказала она. – Раз дух оказался уничтожен, мы решили, что это должно помочь, но… – Уничтожен? – переспросил Локи. – Вы его не изгнали? Фригга окинула его пристальным взглядом, а затем сказала: – Твой отец был в ярости. Тень сказала, что… – мама прерывисто вздохнула. – Она предположила, что ты уже мертв, и мы тому виной. – Вы совсем не виноваты, – сказал Локи, слишком уставший, чтобы вложить в эти слова хоть сколько-то чувства. – Я должна была заметить, что тебе плохо, – сказала Фригга. – И я знала, что что-то не так, но решила не настаивать… – Мама, – перебил ее Локи, – ты тут ни при чем. Я освободил духа. Я оставил это в тайне. Я оказался настолько слаб… Она моргнула. – Настолько слаб? Локи замолчал и отвернулся. Несколько мгновений она ничего не говорила. – Все духи лжецы, мой хороший, – сказала она. – Ты же знаешь. Они наговорят чего угодно, лишь бы привлечь внимание своей жертвы и поймать ее на крючок. «Маленький лгун», – раздался шепот тени у него в голове. Локи закусил губу. – Но я ведь слушал. – Слушал что? – переспросила Фригга, и ее голос внезапно стал резче. – Что тебе наговорил этот демон? Локи прикусил язык, но у него защипало глаза. Он закрыл их, надеясь сдержать слезы. – Ничего, – сказал он. – Ничего такого важного. – А мне кажется, это было что-то принципиальное, – мама глубоко вздохнула. – Почему ты меня не попросил помочь? Или отца? Можно уже и признаться, правда? Разве от этого его позор станет еще страшнее? Разве он может пасть еще ниже? – Я думал, вы будете сердиться, – сказал он. – И это только докажет… – его слова где-то потерялись, и он все же выдавил их. – Это только докажет, какое я ничтожество. Что в роли царевича. Что в роли сына. Я знаю... Я знаю, что я для вас сплошное разочарование. Я хотел доказать, что могу со всем справиться сам. Но я не смог. Локи отвернулся от нее и сгорбился. Фригга молчала, но он слышал ее дыхание, внезапно ставшее каким-то отрывистым. – Это... так вот, что он тебе наговорил? – в ее голосе смешались боль и ярость. – Что ты ничтожество? Что ты сплошное разочарование? Да в этом нет ни слова… – Все в порядке, – сказал Локи. – Тебе не придется больше мне лгать. – Лгать тебе! – вскрикнула она. – Да я никогда… ты мой сын, Локи, и я люблю тебя. Как ты только мог поверить, что… – Просто это и так очевидно, – ответил Локи. – Что у меня есть такого, чего нет у Тора? Я его замена. И та не хороша, – он закрыл глаза. – Я, наверное, лучше побуду один. Из ее горла вырвался какой-то звук, и Локи решил, что она собирается что-то возразить, но мама лишь сказала: – Мы еще поговорим с тобой об этом. – Мне здесь не о чем говорить, – безэмоционально сказал Локи. «Изъян в тебе самом. Тебе выше головы не прыгнуть». Она нянчилась с ним, пытаясь сделать из него нечто большее, чем то, что он собой представляет. Разве она виновата в том, что потерпела неудачу. – Я люблю тебя, – вновь проговорила Фригга. – Больше, чем ты можешь себе представить. Ты веришь мне? – А что тебе остается, – сказал Локи. – Ты ведь моя мама. Ты ничего не могла поделать с тем, что тебе достался я. – Все это работает совсем по-другому, – сказала она. Локи показалось, что он идет ко дну. – Я хочу побыть один, – повторил он. Через несколько мгновений он услышал, как она вздохнула и поднялась, тихо шурша юбками. Он стал дышать медленнее, надеясь забыться сном без сновидений.***
Его разбудила Эйр и поинтересовалась его состоянием, как физическим, так и, чуть осторожнее, душевным. Локи честно ей ответил: он слаб, но никакой реальной боли не испытывает и чувствует себя самим собой. Она попробовала продолжить расспросы, но Локи больше ни в чем ей не сознался. Он сожалел о том, что столько всего наговорил матери. На этот раз не пришла ни она, ни Тор, ни Один. Ну конечно же, отец не пришел. Позор... позор, которым Локи себя покрыл, должно быть, слишком ужасен. Интересно, многие знают? И что сказали придворным, чтобы объяснить отсутствие Локи? Как только Эйр ушла, Локи опять уснул. И это несмотря на то, что он столько времени провел без сознания как подпитка для тени: он ведь все еще был истощен, и ему казалось, что это чувство навсегда запечатлелось у него в костях и теперь никогда не уйдет. В следующий раз он пробудился, услышав спор. – …просто не слышал, что он говорил, Один. – Я уверен. Та тварь сгинула, и к нему просто ничто не могло прицепиться. Эйр поняла бы, если бы что-то осталось. – Он назвал себя ничтожеством. Сказал, что он для нас сплошное разочарование. А когда я ответила, что это не так, заявил, что я лгу и что люблю его только… – голос Фригги оборвался, и она резко выдохнула. – Что я люблю его только потому, что мне больше ничего не остается. Скажи мне, как понимать это безумие. «Безумие». Ну вот, теперь они думают, что он еще и сумасшедший. – Фригга, – медленно проговорил отец, – такие сущности не могут... взять и насильно изменить образ мыслей. И раз дух уничтожен, он не может оказывать на разум Локи никакого влияния. Так что все, что он сказал... Фригга тихо ахнула. Локи сжался еще сильнее и прикусил губы. – Дух мог подводить его к каким-то мыслям и преувеличивать, – сказал Один таким суровым тоном, какого Локи не сумел бы припомнить. – Но внушить их не мог, значит, они уже были. – О норны, – после долгой паузы слабым голосом выдавила мать. «Полюбуйся, что ты наделал, – прошипел злобный голос тени, теперь раздающийся только в его сознании. – Ты довел ее до слез». Он заткнул уши, но отгородиться от прикосновения, когда чья-то рука дотронулась до его плеча, не сумел. – Локи, сын мой, – услышал он голос отца. – Посмотри на меня? Он не посмел ослушаться. Повернул голову и посмотрел Одину в глаза. Выражение его лица было серьезным, и морщинки вокруг рта будто бы стали немного глубже. – Я рад, что ты снова с нами, – сказал он, хотя радости на его лице не было никакой. – Мама сказала, что ты меня спас, – сказал он. – Благодарю тебя. В глазах отца промелькнуло что-то странное. – Я должен был раньше заметить, что тебя что-то... смущает. «Смущает. Какое мягкое слово». – Ты не виноват, – как и матери, устало сказал Локи. – Я сам решил утаить это от тебя. – И тем не менее, – сказал Один. – Я твой отец. И мой долг был заметить эту проблему и решить ее. Чтобы суметь защитить тебя. «Ты жалкий слабак, который сам не может о себе позаботиться», – услышал Локи и подавил желание вздрогнуть. – Ты этого не должен, – вполголоса сказал он. – У тебя полно других обязанностей, множество забот. И ты должен решать много-много… вопросов, требующих твоего внимания. – Но не в ущерб же благополучию моих сыновей, – резковато ответил отец, и Локи вздрогнул. Лицо Одина исказила гримаса боли, хотя оно тут же прояснилось, и Локи пожалел, что у него так плохо получается держать себя в руках. – Локи… – Это моя вина, – сказал Локи. – И больше ничья. Отец помолчал. Он оторвал взор от Локи и устремил его вдаль. – Такие существа... они взращивают худшие мысли, какие только есть у человека. Истощают силу, провоцируя чужие страх и боль, и питаются отчаянием, которое вызывают. То, что они говорят, может... может показаться правдой, но это не значит, что так оно и есть. «Да я единственный, от кого ты за всю жизнь услышишь хоть слово правды». – Я понял, – ответил он. Отец засомневался. – Понял ли? Боюсь, что нет. – Мама говорила то же самое. – Но ты ей не поверил, – сказал Один. – А мне поверишь? «Да», – хотел ответить он, но слова застряли у него в горле. – Не могу, – вместо этого сорвалось с языка. Отец прикрыл глаз. – Почему не можешь? – Потому что знаю… – Локи тяжело сглотнул. – Да как ты можешь меня об этом спрашивать?! Я же знаю, что все это правда. Я... я не такой, каким вы бы хотели меня видеть. Я не такой, как Тор, и я никогда не буду настолько хорош, я всегда буду вторым, и я понимаю, почему; да знаю я, что это оттого, что я недостаточно хорош, и еще, потому что он твой наследник, а я так, сбоку припёка! – Ему жгло глаза, и он и хотел бы остановиться, да не мог. – Меня подменил дух, и у вас ушло несколько… несколько дней, чтобы это заметить. И, может быть… может, то, что мне сказала тень, и было неприятно, но, по крайней мере, она мне не лгала и не притворялась, что я равен Тору, в то время как я был и останусь просто заменой! Вслед за этими словами повисла тишина. – Ты не сбоку припёка, – наконец выговорил Один, хотя его голос прозвучал до странности невнятно. – Ты такой же царевич, как и твой брат. Ты мой сын. – Посмотри мне в глаза, – велел Локи, – и скажи мне, что не он твой любимец, что не к нему вечно обращен твой взор, что не ему ты раздаешь хвалы и награды, что не его берешь с собой в путешествия и не его зовешь в совет. – Локи… – А ведь остальные тоже все это знают, – сказал Локи. – Они видят, как ты относишься к нему, а как ко мне, так что это его расположения они добиваются. Люди льнут к нему в надежде на дружбу, а мне остается только слиться с его тенью. Но разве я мог возразить? Вы бы только подумали, что мне завидно, и да, мне завидно, и мало того, я бесполезный, я плохой и подлый, и я лгун, и мне правда жаль, только… только не убеждай меня, что на самом деле все совсем не так. Он замолчал, часто дыша, и по его лицу покатились слезы, так что он отвернулся от отца и вытер глаза рукой. – Локи, – со страданием в голосе повторил Один. – Я же не знал. Я не знал, что ты так все это чувствуешь, что думаешь... – Не думаю, – перебил Локи, – а знаю. Единственное, что сделала тень – это напомнила мне о том, что я и так все это время знал. – Он свернулся клубочком. – Я больше не могу притворяться. Отец затих. Он положил руку ему на плечо, но когда Локи вздрогнул, убрал ее. – Не знаю, что и сказать, – проговорил он наконец. Локи подавил рыдание. Все-таки он надеялся, вдруг подумал он, что Один найдет какие-нибудь правильные слова, чтобы убедить его, как Локи заблуждается. А теперь он словно окончательно пал духом. – Скажи, что ты хочешь от меня услышать, – попросил отец. Локи, сжав губы и плотно зажмурив глаза, покачал головой. Наконец Один с тяжелым вздохом поднялся. – Мне нужно побеседовать с твоей матерью, – понуро сказал он. – Но, Локи... наш разговор не окончен. Локи промолчал. В конце концов отец затворил дверь. Внезапно Локи со всей страстью пожалел, что тень не завершила того, что начала.***
На следующий день силы к нему вернулись настолько, чтобы подняться и усесться есть, хоть и без аппетита. Когда к нему пришел Тор, Локи вяло ковырял вилкой в своей тарелке. На лице брата появилась облегченная улыбка, на которую Локи ничем не мог ответить. – Ты не спишь! – воскликнул Тор. – И выглядишь ты... получше. То есть, все еще кошмарно, но уже получше. Локи подумал, что это, вероятно, была шутка, но только нахохлился. – Да, – сказал он. – Я не сплю. Улыбка Тора угасла, и когда он приблизился, он уже не казался таким самоуверенным. – В смысле, правда, – сказал он. – Ты уже лучше выглядишь. Когда я нашел тебя, то мне показалось… – он заставил себя замолчать, и на мгновение в его глазах появилось загнанное выражение, но через мгновение оно исчезло, и Тор с размаху опустился на стул. – Но это не важно. Мама говорит, ты поправляешься. – Да, – сказал Локи, переводя взгляд на свою тарелку. – Потихоньку, – он выдавил смешок. – Расплачиваюсь за свою глупость. Он ожидал, что Тор станет поддразнивать его по этому поводу, но вместо этого тот нахмурился и внимательно посмотрел на Локи. У него екнуло сердце, и он подумал, что еще могла рассказать Тору Фригга. – С тобой все хорошо? – спросил Тор. – Мама же сказала, – ответил Локи. – Я поправляюсь. – Я не про… – Тор откашлялся. – Просто вид у тебя... несчастный. – Я просто устал. Выражение лица Тора не изменилось, и секунду спустя он выпалил: – Я слышал, как спорили родители. По поводу тебя. Сердце Локи провалилось куда-то в желудок. – И что они говорили? – спросил он, не подумав. – Что ты городишь… всякую всячину. О себе. И... и обо мне. – Локи прикусил язык, в то время как горечь с гневом в нем боролись с усталостью. Тор помолчал, а потом спросил: – Ты на меня обижаешься? Врать казалось бессмысленным. – Иногда, – ответил он. – Я знаю, что неправ. Ты не виноват, что ты... это ты. Выражение лица Тора стало страдальческим. – Да что я такого сделал, что тебя так ранило? – спросил он. Локи покачал головой. – Это не важно. Ты не виноват. – Для меня важно, – со страстной убежденностью заявил Тор. – Я не хочу тебя ранить. Ты мой брат. – Я знаю, что не хочешь. – Так что, если я тебя все-таки обидел, – упрямо продолжил Тор, – я хочу знать, как, чтобы перестать так делать. Локи резко отодвинул тарелку, чувствуя, что и без того плохой аппетит вообще пропал. – Ты не перестанешь, – сказал он. – Тут дело не в тебе. Не в том, что ты делаешь. Это все… все дело во мне, в том, какой я есть и каким никогда не стану. В том, что даже наши родители знают, как… – он замолчал, глубоко вздохнул, затем категорично заявил: – Это все не важно. Тут ничего не поделаешь. Тор как-то потерянно смотрел на него во все глаза. – Но злишься-то ты на меня, – сказал он. – Нет, – сказал Локи, подумав. – Я не злюсь. Я просто устал. – Хочешь что-нибудь? – спросил Тор. С надеждой так спросил. – Могу принести тебе пирожных… – Я не голоден. Лицо Тора слегка омрачилось. – Тогда… тогда хочешь книжку? Или игру? Тебе тут, наверное, очень скучно. Локи тяжело сполз на кровать. Тор просто хочет помочь. – Книга вполне подойдет, – сказал он. – Там у меня одна лежит на тумбочке. Тор так и вскочил на ноги. – Я мигом, – пообещал он. – А еще я карты принесу. Локи выдавил слабую улыбку. – Ладно, – сказал он и добавил: – Спасибо, Тор. Тор одарил его лучезарной улыбкой, при виде которой Локи решил, что, пожалуй, правильно сделал, что согласился, и брат умчался прочь. До того, как успел вернуться Тор, пришла Фригга, какая-то робкая и неуверенная. Локи уставился на нее, стараясь не сутулиться и жалея, что не притворился спящим. – Сынок, – сказала она. – Приятно видеть, что у тебя прибавилось сил. – Мне скоро можно будет уйти отсюда? – Думаю, да. Если твое выздоровление не затянется, – она помедлила, а затем подошла и поставила рядом с ним еще один стул. – Мы поговорили с твоим отцом. Локи убрал руки со стола и сложил их на коленях. – Он мне говорил, что собирается с тобой побеседовать. – Он беспокоится о тебе. – Он считает, что я сошел с ума, – напрямик заявил Локи. – Да ведь? Что я безумец. И ты тоже так думаешь. – Нет, – не колеблясь сказала Фригга. У Локи в горле, подобно желчи, закипела горечь. – Я слышал, – упрекнул ее он, – что ты так сказала. При нем. – На мгновение на ее лице мелькнуло тревожное выражение, а затем оно снова исчезло. Похоже, она не знала, что он все слышал. – Локи, мой хороший, я ведь не это хотела сказать... ты просто истощен и подавлен. Тебе выпало нелегкое испытание. Вот и все, что я имела в виду. – Вот и все? – Локи не сумел скрыть своих гнева и горечи. – Вот и все, – твердо повторила Фригга. – Я понимаю... вижу, что тебя сбили с толку. Ты думал, что мы тебя не любим или любим меньше, чем Тора. И что ты... ты такие ужасные вещи о себе вообразил. Но это неправда. Я – мы с твоим отцом – даже и не догадывались, насколько тебе больно. Как бы мне хотелось... мы бы оба хотели все исправить. – Ты может быть, – сказал Локи, и у него перехватило дыхание. Он вдруг понял, что это было как раз то, что он так жаждал услышать, и тем не менее, теперь, когда он это услышал... казалось, что это просто пустые слова. – Но вот отец? – Он думает точно так же, – она сделала паузу и вздохнула. – Твой отец... иногда ему трудно проявить свои настоящие чувства. Одновременно быть и царем, и отцом. Но он вас любит и ценит. Желудок Локи сжался. – Ну да, – сказал Локи, – только Тора он ценит больше. – Это не так. – Ты это говоришь, – сказал Локи, – он это говорит. А ваши действия говорят по-другому, – он уставился на свои лежащие на коленях руки. – Я ему сказал, что я все понимаю. – Но ты не понимаешь, – сказала Фригга, повысив голос. – Он никогда не хотел… никто из нас не хотел… чтобы ты чувствовал себя так, будто тебя не ценят. – Но вы меня заставили, – выпалил Локи. – Заставили так чувствовать. И я хочу... я просто хочу, чтобы вы все перестали притворяться, будто мы с Тором одинаковые. И что... что мы «оба рождены царями». Царь бывает только один. И все знают, кто им будет. – О, как горят глаза. – Это просто… так и никак иначе. Я был глуп, если не видел этого раньше. – Локи… – Фригга помедлила, будто собираясь сказать что-то еще. Он затаил дыхание. В комнату ворвался Тор с охапкой книг. – У тебя на столе было четыре книги, – объявил он, – так что я их просто все взял и… ой, мама? Локи отвел взгляд. – Спасибо, Тор, – сказал он. – Благодарю за помощь. Тор сдвинул брови и перевел взгляд с брата на мать. – Все нормально? – Да, – принужденно улыбаясь, ответил Локи, – нормально. Мама, мы с Тором собирались поиграть в карты. Ты что-то еще хотела сказать? – Нет, – после краткого замешательства сказала Фригга. – Не сейчас. – Она встала и наклонилась, поцеловав его в макушку. – Я люблю тебя, Локи. Всего тебя. Такого, какой ты есть. Она ушла, и Локи уставился ей вслед, впрочем, как и Тор. – Что это вы обсуждали? – поинтересовался он. – Ничего серьезного, – сказал Локи. Он не хотел обижаться на Тора. Не его вина, что он такой, какой он есть. Но не злиться было трудно. – Это все не важно. А что тогда важно? Практически ничто. Тень так вымотала ему душу, подумал Локи, что даже теперь, когда тело очухалось, то как-то не верится, что Локи как-то сможет заполнить эту пустоту. «С другой стороны, в твоей душе всегда была пустота», – послышался шепот, подозрительно похожий на голос тени. «Если уж на то пошло, ты ничто иное, как тень».