Взрослые игры

От него нет вестей уже почти семь месяцев. Эйприл волнуется, кусает губы и берет на себя самые смелые и отчаянные репортажи. Иногда срывается, ссорится с Верноном, а возвращаясь домой, объедается пиццей с мартини. Ее друзья – огромные антропоморфные черепахи – волнуются тоже, но, конечно, не за Шреддера, а за нее. И никак не могу понять, в чем же проблема. Иногда Эйприл кажется, что они и вовсе забыли своего заклятого врага, но раз-раз и упомянет кто-нибудь из них в разговоре его имя. И тогда сердце Эйприл пропускает удар. Он возвращается к концу лета. Огромный шар Технодрома отливает красным в лучах заката и угрожающе блестит новыми манипуляторами и пушками. Смотрится эффектно. Эйприл думает, что вся эта показная зрелищность может и выглядит смешно, но ей нравится. - Мы должны остановить его! – Леонардо замирает в красивой позе, и в свете заходящего солнца он тоже смотрится эффектно. Возможно, на то и было рассчитано, но Эйприл кажется, что на фоне гигантского шара с глазом образ зеленого героя смазывается и теряется. - О, он усовершенствовал Технодром! – Почему-то с восторгом в голосе ужасается Донателло. - Я знал, что он строит очередной коварный план! – Кричит Микеланджедло. Тоже без особой скорби. - Точно. Уверен, он прилетел специально, чтобы сорвать нам сегодняшнее посещение пиццерии. – Скептически замечает Рафаэль и достает саи. - На этот раз я сделаю искрометный репортаж! – Искренне радуется Эйприл. Потому что Шреддер вернулся. Но он словно бы и не видит ее. Будто специально не смотрит в ее сторону. Эйприл кажется, что она все понимает, но обиду сдержать не может. И не может не смотреть. А Шреддер говорит только с черепахами. Угрожает страшной расправой, клянется поквитаться за все и в красках и вслух расписывает сценарии мести за былые обиды. Он всегда умел неплохо говорить – иногда Эйприл думает, что именно на это она и купилась. - Эй, не переживай, мы его сейчас одной левой! – Майки уверен, что понимает причину ее беспокойства, ведь уже столько раз этот злодей норовил обидеть их подругу. Они вообще очень тонко чувствуют настроения, ее друзья. Вероятно, будь они немного постарше, то поняли бы истинную причину волнений. Но они всего лишь дети, играющие в свои геройские игры. А Шреддер им подыгрывает. Как и ей, играющей в свои взрослые игры. Эйприл не выдерживает. Под предлогом гениального и, конечно же, обреченного на провал плана, кидается в сторону злодея. Какая девушка в здравом уме кинется на жестокого убийцу, вооружившись только микрофоном? Эйприл сейчас не может соображать здраво, но к счастью, оценить логику ее действий здесь способен только один человек. И этот человек, наконец, обращает на нее внимание. Разразившись пафосным хохотом, он хватает ее, заламывая руку за спину. И придерживая второй – чтобы ненароком не переборщить. - Спасите! Спасите меня! – Черепашки уже несутся на помощь, но Бибоп и Рокстеди вдруг вспоминают какие-то изощренные приемы кулачного боя и не позволяют им добраться до хозяина и его заложницы. - Больше, больше экспрессии! Не верю! – Смеясь, шепчет ей на ухо Шреддер. И у Эйприл отлегает от сердца. - Счастливо оставаться, черепахи! – Кричит он им уже с платформы своей летающей крепости. – И не смейте преследовать меня, иначе вашей подруге не поздоровится. На Технодроме неуютно. Здесь никогда не бывает тихо: моторы и механизмы постоянно ревут где-то в недрах огромной машины, разнося глухой шум и гудение по всем помещениям. И еще здесь редко бывает тепло. Эйприл греется в объятиях Шреддера и все не решается спросить, было ли его очередное «нападение» на Нью-Йорк лишь предлогом для этой встречи. И в итоге решает, что это не важно - не сейчас, когда его горячие ладони скользят по мягким бедрам, а его губы ласкают задорно торчащие соски. И уж тем более не потом, когда Шреддер жадно и властно вжимает ее в постель, заставляя то проклинать целый свет, то молиться высшим силам. А после наваливается сладкое бессилие и расслабленная лень, и Эйприл кажется, что она уже знает ответ на незаданный вопрос. В какие бы игры Шреддер не играл. Он поворачивается к ней, задумчиво смотрит и вдруг усмехается. - Когда-нибудь я выдам эту страшную тайну твоим мутантам. Вот шуму-то будет. Журналистка счастливо смеется и легко парирует. - Эй, злодей, помни, что я – человек публичный! Я из нашего романа могу такой шум поднять, что ты всю жизнь с Технодрома носу не покажешь. - Договорились. – Соглашается он, - Тогда придется похитить тебя окончательно. Какое-то время они лежат молча и слушают гудение моторов где-то за толстыми стенами. И этот звук совсем не раздражает. - А знаешь, я каждый раз ощущаю себя словно в сказке. Меня похищает ужасный дракон, а четыре отважных рыцаря спасают меня снова и снова! Шредер долго молчит, и Эйприл в какой-то момент пугается, не обидела ли она его. - Ужасный дракон, значит… - Наконец, произносит он, и пленница спешит исправиться. - Прекрасный дракон. - И четыре ужасных рыцаря. – Заканчивает Шреддер. - Они мои друзья! - Этим рыцарям следует научиться применять оружие по назначению, а то скоро мне это наскучит. – И продолжает без перехода, так что Эйприл не сразу понимает, о чем речь. - Так ты согласна? На ужасного дракона и его зловещую пещеру? Она чувствует, как его руки гладят ее живот, как спускаются к лобку и как настойчиво ищут путь ниже, и думает, что на Технодроме не так уж и неуютно. Ей уже не холодно. И довольный рык Шреддера тонет в рокоте моторов. На следующий день черепашки врываются в летающую крепость и «освобождают» заложницу. Шреддер усиленно делает вид, что пытается им противостоять. Бибоп и Рокстеди мастерски ему подыгрывают. А спустя пару часов Эйприл смотрит, как растворяется в межпространственном портале огромный металлический шар, отсвечивающий красным в лучах заката. Она согласна. И значит, Шреддер снова вернется.