Pale blue eyes

      Они знакомы уже два года и пять месяцев, и за все это время никто из них ни разу не смотрел в глаза друг другу. Карие и светло-голубые. У Курта светлые всегда немного сальные волосы, которые он постоянно поправляет или фиксирует очками разных форм и цветов, что делает его чертовски привлекательным и красивым. У Саманты они тёмные, словно бездна, куда засасывается все живое и мёртвое. Мать американка и отец испанец подарили ей небывало красивую внешность: тёмно-русые локоны до пояса, которые она вечно убирает в низкий небрежный пучок на затылке, карие глаза и кожа чуть светлее чем у жителей солнечной страны Футбола. Она невысокого роста, он выше её на целую голову и частенько смеётся над не ней и ласково зовёт мелкой. Сэм не обижается, а вместо этого надевает каблуки повыше, чтобы смотреть Кобейну глаза в глаза и улыбаться с неким чувством превосходства над мужчиной, которого сама судьба преподнесла ей в качестве подарка на день рождения.       Они познакомились через Криста, которого она позвала на день рождения и разрешила взять кого-то из друзей, и Новоселич привёл Курта и Дэйва. Эти двое сразу стали хорошими приятелями с Сэм, и уже совсем скоро стала частью группы, точнее говоря, её вдохновением. К слову, она ходила на концерты ребят бесплатно и всегда получала лучшее место в первых рядах, чтобы вид на парней был самым лучшим.       Сегодня в Сиэтле тепло и солнечно — обстановка располагает к беседам и прогулкам в парке за руку, но вместо этого музыкант и обычная бариста в кафе, куда он часто заходит с группой после выступлений или автограф-сессий, идут вместе и курят, синхронно вынимая сигареты изо рта и выдыхая серый дым в свежее летнее небо. Саманта рассказывает ему о том, как познакомилась с роком, ведь за два года общения она ни разу он говорила с ним от этом, а Курт не интересовался, ибо лезть в чужую жизнь — некрасиво. Захочет, так сама все скажет, а так лезть не стоит. Он дорожит её дружбой и вниманием, не зная, что влечёт его к этой милой девушке, которая может, матерясь через слово, крутиться перед ним в новом платье и игриво хлопать ресницами. — У вас когда следующий концерт? — внезапно осведомляется девушка, когда они уединяются в самой дальней части парка, где нет ни души. — Через два дня, мы едем в Вашингтон, — в голосе блондина нет больше той гордости, которая была ранее, в те дни, когда Нирвана только-только начинала приобретать известность. Ему уже кажется все это таким привычным и обыденным, что почти нет восторга и радости от предстоящих выступлений, на которых люди неотрывно смотрят и поют вместе с ним, подражая даже движениям Кобейна. — Я бы с вами поехала, по мне надо работать! — она изображает на остро очерченном лице обиду и возмещение. Курт смеётся тем самым хриплым смехом, и в животе у девушки все скручивается тяжёлым комком.  — Ты чего так смотришь? — А?       Курт видит происходящее с его подругой, хотя, он не до конца уверен, что Саманта ею является. Он отнюдь не слеп, он все чувствует и понимает, знает, что эта знойная особа влюблена в него уже давно, но не может ничего сказать. Она сейчас живёт своей жизнью, вроде как её сосед Дэниэл за ней ухаживает, и Курт не хочет вмешиваться. Но чёрт подери, ему хочется прижать её лицо к себе и целовать везде, чтобы она отвечала ему так же и просила продолжать и не прерываться.       И он порывается вперёд к её манящим устам, оказывающихся сладкими от сигарет, и вкус навсегда теперь отмечен в его памяти. И она отвечает, валит музыканта ра мягкую зелёную траву и ложится сверху, запуская длинные тонкие пальцы в светлые патлы любимого мужчины.       Через где-то минуту они отстраняются друг от друга. Саманта смотрит перед собой и внезапно понимает, как прекрасны блендо-голубые очи напротив неё. Странно, но раньше она не замечала того блеска, что сейчас сиял в бездонных глазах небесного цвета. — Как давно ты любишь меня? — она слезает с него и ложится рядом, утыкаясь в его грудь и обнимая тонкой изящной рукой Курта за талию. — Не знаю. Быть может с того дня, когда ты пела мою песню, будучи в хлам пьяной. Но мне очень понравилось, ты вложила в неё всю душу, — неожиданно нежно для себя шепчет блондин, смотря на голубое небо без единого облака. — А ты слушал? Мне казалось, что вы с Дэйвом вот-вот были готовы упасть на стол и уснуть, — хихикает Саманта и тоже переворачивается на спину, подставляя лицо легкому ветерку. — Ты правда очень хорошо поёшь, Сэм. — Я знаю. Но к вам в группу я не пойду, — словно с намёком улыбается она. — Я больше люблю баллады, типа как у Scorpions, а ваша музыка подталкивает к тряске головой и стуку ногами с бешеным грохотом. — Как знаешь, — Курт покорно кивает и прикрыл глаза, а затем продолжает: — Если бы не моё знаково с Дэйвом, то я взял бы тебя барабанщицей, ведь ты постоянно что-то настукиваешь ногой, и получаешь неплохие звуки. Кстати, Comе as you are я написал после того, как услышал твоё постукивание каблуком по полу и прихлопывания себя по колену. Мне понравилось. — Оу, это мило! Даже не предполагала, что уже знаменитые парни напишут песню после того, как мне в голову пришла какая-то ерунда! — девушка от умиления и внезапного порыва чмокает возлюбленного в сладкие губы. — Это не ерунда. Сэм, — внезапно он становится серьёзен и садится на траву, и девушка, как под гипнозом синих глаз, следует его примеру, поднявшись и внимательно смотрит ему в глаза. — Ты поедешь с нами? Я обещаю, что мы больше не расстанемся. — Ах, Курт, Боже! — не веря своим ушам, Саманта бросается ему на шею и опять валит блондина на траву, покрывая поцелуями чуть обросшие щетинной щёки. — Да, да, я поеду с тобой!       Солнце приятно согревает, двое счастливых людей лежат на зелёной траве, смотря блаженно в голубое небо, и лёгкая улыбка играет на их губах. Все хорошо. Все идеально, так, как и должно быть.