«— …на аукционе продана золотая статуя человеческой имитации за огромную цену. Владелец статуи — анонимный.»
» — …цена на золото взлетела до небывалого курса, в связи с последними проданными на аукционе золотыми вазами. Нет сомнений, что драгоценный металл — подлинный, в этом убедились эксперты…»
Учёный кликал кнопки пульта, вслушиваясь в звуки из старенького экрана телевизора, а на лице расплывалась яркая улыбка. Его план казался идеальным: нашел девчонку, обращающую в золото все, куда укажет его рука; более того, он улучшил и так совершенный эксперемент, доводя до высшего идеала, и в руках приятно хрустели купюры, вырученные из продаж, а счёт в банке отяжелялся дорогостоящими портфелями акций, которые раньше у него и мыслей не было приобрести. За прошедшие немалые года, он сумел сделать то, чего не добились предшественники, его сенсей, куратор, учёные разных стран и национальностей, планирующие возобновить давно утерянный проект. Эксперемент Au-79-196[Xe]4f-11 был придуман ещё в далекие столетия, когда причуды имели ещё свои первые истоки, чистейшая, ни чем не разбавленная, энергия, способная изменить мир, если правильно воспользоваться дарованным природой шансом. Придуманный группой ничем не примечательных учёных, плывущих на своей волне, испытывая все возможности этих сил на обычном человеке, которых сейчас называют — беспричудные. Унизительно, не правда ли? Человек, которого генетика и природа вкупе, не наделила ничем, оставляя простым пустым сосудом в новом, интенсивно прогрессирующем мире, не имеющие право голоса и свободы слова, просто потому что родились такими. Все силы, лучшие разумы, писатели, теоретики и географы, дующие в одну дудку, просто не могли не согласиться на этот эксперемент. Но, в какой-то момент, он вышел из-под контроля, и голодные до славы и богатства учёные, забыли свою истинную цель, становясь кровожадными убийцами, создающие монстров от слияний некоторых причуд. Мало кто выживал из-за вмешательства на генетическом уровне в то, что создала природа. Кто-то не справлялся с обретенной властью и самолично сгорал от своих же рук. Кто-то просто не справлялся от давления общества, выставляющего как новый вид человека, изучая как обезьянок. Потом пошли слухи, что они научились создавать причуды драгоценных металлов. Звучит опасно, но так и было. Золото, серебро, платина, иридий и многое другое, что практически было невозможно достать из-под земли с тамошними металлургическими навыками и знаниями добывания этого опасного элемента. Эксперимент был закрыт после шквала негативных комментариев либералов и наступившей революции. Но, не так уж и долго документы лежали в недрах пыльного архива. «Гнилое золото», называемое сейчас, было разархивированно в начале восьмидесятых и разработки ведутся до сих пор. Но, никому не удавалось найти настоящего, истинного владельца причуды — золото, не вмешиваясь в кровь и компонуя в организме, покорную девчушку, сломанную безвольную куклу с проблемами за спиной. А он смог. — Не беспокойся, Кин-Кан, твоя дочурка озолотит всех нас. Шепнул учёный, стукнувшись стаканом коньяка с личным делом женщины, изучая давно знакомый, но уже забытый портрет прошлой подопытной. Те же длинные, черные волосы, узкие глазки в которых прячется усталость и апатия, те же золотые прожилки, пачкающие всю истинную красоту девушки. Для нее — это уродливо, для него — это высшее творение. Он мог назвать Кин-Кан идеальной, как мужчина, если бы давно не потерялся в потребностях своего организма. Он возбуждался от запаха химических реактивов, вида медленно наполняющейся капсулы с кровью; от криков и мольбы о спасении подопытных, писка умирающих мышей. Ему чужды привычные мужские потребности, но, где-то глубоко внутри прогнившей, заросшей мхом и плесенью души, быстро рос и так же быстро погибал ярчайший букет чувств к прекрасной китаянке. Но, ровно до тех пор, пока ее нагое тело, облепленное трубами жизнеобеспечения не погружалось в жидкость, поддерживающая ее состояние за счёт микролокаторов, увеломляющих о состоянии девушки. Он видел ее любой: грустной, злой, разгневанной, спокойной и влюбленной. Идиотка, одним словом. Учёный всем своим нутром чувствовал, что не стоило приводить к Кан — его. Злодея, морального урода, убившего несколько жизней по неосторожности, грубияна. Нет, учёный точно такой же, но тот факт, что за всей его крайне холодной, но заботой от китаянке, она выбрала — Джиро — чуть не убившего доверчивую девчонку в первый же день знакомства. Учёный никогда не влюблялся, да и не знает, что это за чувство, но, однозначно, не его воля — скрестить двух сильных личностей. Не его. Сквозь толстый слой мутной жидкости, я краем уха слышала чужие голоса, переходящие на крики. Звуки ударов чего-то о железную панель и приказы своим подчиненным. Видимо, готовили железный стол для операции очередного попавшего сюда приемыша. Я мало что помню после приезда сюда, потому что меня сразу усыпили, стоило мне переступить порог этого убежища. Помню, надо мной склонился какой-то мужчина в привычном докторской халатике, что-то произнес своим подчиненным, и шея заболела от укола. Дальше я спала и сплю до сих пор. Мое тело не подчиняется мне, но, тем не менее разум все ещё активен. Я нахожусь в той же пустоши, в которую попала после смерти. Только нет моей Системы, по которой я чертовски сильно скучаю и по ее глуповатым, неожиданным заданиям. Вокруг меня истинная пустота, слепящая своим идеальным белым светом, кажется, будто я в одной из больниц, где пахнет стерильностью каждый угол помещения. Так и тут. Я как будто находилась в умелой симуляции, где не могла ничем управлять. Я не знала сколько прошло дней, месяцев, или прошло вовсе всего пару часов. А может и несколько лет. Изредка, чувствовала боль в теле, скручивающую меня в узелок. Да, я ощущала всю боль, чувство протекающих по моим венам лекарств и всех жидкостей, которые побывали во мне. Попытка очнуться путем давления на саму себя через эту пустошь у меня проваливалась каждый раз. Я бежала по пустому коридору, не имеющего начала и конца, так долго, сколько позволяли ноги, прежде чем свалиться на колени от боли и сильной усталости. Едва ли я могла достучаться до самой себя, когда меня раз за разом варварски будили с помощью адреналина. Светили в глаза фонариком, пока я пыталась сориентироваться на месте и понять, где я и что случилось. Вокруг меня стояли люди и много, они что-то записывали в тетради, трогали мое тело, ворошили волосы и спрашивали. Когда все это заканчивалось, я вновь засыпала, каждый раз едва ли не задыхаясь от нахлынувших эмоций и страха. В один из таких дней, я вновь очнулась, только меня не торопились отправлять назад. — С добрым утром, Ран-тян. Произнес мужчина сквозь больничную, белую маску, закрывающую пол его лица. В помещении было слишком светло от люминесцентных ламп, от чего я зажмурилась, не в силах вынести такого давления на зрение. Слишком ярко, слишком больно стало. — Это нормальная реакция на яркий свет. Ты пробыла во сне около десяти месяцев, не напрягайся. Мое тело шаталось, а колени дрожали и разъезжались в стороны. Наконец, привыкнув к свету, я осмотрелась вокруг. Совершенно белая комната, выделенная кафелем, а подо мной железная кушетка, пугающая своим могильным холодом. — Можешь поднять руки? Мне нужно проверить твою моторику. Я едва слышала его голос, но все же подняла руки, рассматривая их. Тонкие пальцы с совершенно бледной кожей. Вдоль до запястья тянулись синие переплетения вен и много маленьких точечек шрамов по всему периметру тыльной стороны. Тонкие, слабые, но достаточно длинные ногти были почти прозрачные, но ощутимо острые. Я только обратила внимание, что на руках и ногах нет привычного жёсткого жирка, который был, когда я себя ещё помнила. Ноги длинные и очень худые, колени острые. Твою мать, сколько же прошло времени? — Отлично, можешь встать на ноги? Меня акуратно подхватили за…едва ли я могу назвать себя — телом, скорее кости. Подхватили за плечи, помогая сползти с кушетки на пол. Едва я ступила шаг, как ноги подкосились и рухнули, утягивая меня вниз. Слабые колени тут же хрустнули, запачкав бледную кожу кровью из разодранной раны. — Да, твое тело слабо, а кости почти хрустальные. Зато, с помощью наших экспертов, твоя причуда достигла максимума! Я тяжело вдохнула воздуха, который как колючка впился мне в лёгкие, раздирая и провоцируя кашель. Кровавый кашель. Тело начало трусить от холода и страха. Мне было безумно страшно. Но, истерика не произошла, потому как в тело ввели успокоительное, снова превращая меня в переваренного овоща. Я не контролирую Систему, свое тело и разум. Там просто пусто. Черная дыра. Просто ничего не помню. Казалось, что я — не я, просто чужое тело, чужие мысли и чувства. Одно понимала, они добились того, чего хотели. Стоило взглянуть на свое тело, кое как подняв железную от ослабленности голову, я видела лишь золотые прожилки, как вены, только теперь не кажущуеся таким эстетичным и красивым. Омерзительно и страшно. — Ран-тян, утро доброе! Ты спала несколько прекрасных месяцев, позволяя нам работать с твоим телом. Радостно заговорил учёный, чье лицо я едва видела, но помню его прекрасно. Тот, кто украл меня, привел сюда и мучил изо дня в день…или из месяца в месяц; или вовсе из года в год. Я не знаю, сколько времени прошло, какой сегодня день, все просто в кашу перемешалось. Мое лицо захватили его пальцы, запрятанные в латексные белые перчатки. Запах резины впился в нос, заставляя дернуться и застонать. В глаза светил яркий свет от фонарика. — Хм, тело реагирует достаточно хорошо для нескольких лет комы, ты просто самородок, дорогая Ран-тян. Думаю, ты в состоянии составить мне компанию на ужин и посмотреть, на плоды своего тела. Вставать мне не пришлось, как и в принципе совершать какие-то телодвижения. Рядом шумно скрипя колёсиками, подкатился столик, а учёный, заботливо обвил мою шею и прикрыл грудную клетку каким-то полотенцем, что-то вроде слюнявчики для ограниченной по рукам и ногам. Кушетка приподняла верхнюю часть тела, позволяя мне наблюдать за действиями доктора. — Ешь по немногу, ты давно не принимала твердой пищи, может случится несварение. Он игриво хихикнул в ладонь, набирая в ложку немного еды и просто впихивая мне в рот, больно ударяя железом по зубам. Больно. Я едва сумела проглотить безвкусную пищу, едва не задохнувшись от сухости в горле, пришлось быстро будить от спячки реакцию организма, и полость рта намокла от выделившейся слюны, смачивая всю сухость. — Ну и ну, какая ты грязнулька. Цокнув языком, мужчина заботливо вытер салфеткой с уголков губ слюну, вытекшую изо рта. Мне бы сейчас явно не помешал гигиенический бальзам для губ, потому что чувствую струйку крови на порванной коже. — Знаешь, я бы не советовал тебе раниться или пытаться создать дыры в теле, так как у тебя малокровие. Единственный минус эксперимента, но не думаю, что это прям катастрофично. В любом случае, я постараюсь, чтобы ты не померла от кровотечения. Ты же самый дорогой мне объект. Я не слушала его, продолжая пялиться куда-то вперёд, толком ничего не различая из-за однотонность помещения. Все в белых оттенках, так стерильно, что может начать тошнить. Руки освободили от пут железных наручей, как и ноги, позволяя свесить тощие палки с кушетки. Я привстала и выпрямилась. Чувство наполненного желудка далось очень плохо. Все нутро скрутило болью, пальцы сами по себе сжались на железе подо мной и материал громко зазвенел. Чтобы справиться с болью мне пришлось хорошенько так погнуть кушетку, пальцы тут же свело болью. — Идём, покажу тебе кое-что интересное. Придерживая за талию, меня повели по коридору, где почти у каждой двери стояли люди, охрана. Я немного привыкла к необратимому чувству слабости и более менее взяла под контроль разум, уже осознавая всю ситуацию, в которой я утопилась как в тянучем дёгте. Мне понадобится много времени, чтобы окончательно прийти в себя. Меня волокли по коридору, пачкающийся каплями крови из разбитых колен, которые никто не отработал. По крайней мере, это похоже на что-то вроде пунктирной линии до места моего нынешнего пребывания, если что произойдет. Мои инстинкты самосохранения крепко спали и из-за этого, я чувствовала себя в безопасности, почти прозрачной и едва ощутимой, но безопасности. Казалось, что ничто не сможет навредить мне находясь тут, так как, я поняла, за меня готовы гортань из глотки чужаков вырвать, если кто-то ринется навредить мне. С одной стороны — это чертовски хорошо, с другой — я явно уже не увижу белого света. Я привыкла дышать стерильностью, медикаментами и, ощущать в теле разнообразные иглы и трубы в руках; даже как-то неприятно привычно. К такому нельзя привыкать, едва ли я помню саму себя. Была маленькой малышкой, едва достающая ростом взрослому до таза — сейчас же, могу рассмотреть себя в блеклом отражении начищенных стекол в стенах. Не высокая, но значительно выше чем была, сильно отощала до угловатых, грубых форм. Видела бы меня мать из прошлой жизни — убила бы сразу. Она всегда считала, что лишний вес на боках и ножках — красиво и я вполне согласна, по крайней мере этот человек в здоровом теле с хорошим аппетитом. Не то, чтобы я завидовала, но страшно видеть себя такую. Да и не нормально это. Из ребенка в подростка, толком не ощущая как расту и развиваюсь. Наверное, это мечта для отдельной группы людей, которые хотят по щелчку пальцев вырасти, чтобы перестать ходить в школу или садик. Смешно. Пока мы шли, я решила разбудить и потребовать объяснений от Системы, которая все это время спала, не предупредив как это было раньше. [Система не доступна.] [Пожалуйста, выйдите из зоны ограничения.] Твердил неоново-красный текст, с ярко выделяющимися желтыми восклицательными знаками. Неужели у божественной канцелярии сбои на работе? Обычно, если грозит опасность, то меня сразу уведомлял анонсер под средство ограниченных на время заданий или срочных объявлений. Мне бы ещё понять, что за зона ограничения и какой у нее радиус. Не дай бог действует на весь этот старый больничный комплекс. Я не выживу и мои другие планы, сбежать отсюда, будут к чертям в котле булькаться. За размышлениями доктор уже остановился у двери, что-то продолжая говорить. — Ну, а теперь, Ран-тян, лучший момент в моей жизни и твоей тоже! Ты увидишь творение своей причуды лично! Дверь раскрылась и яркий свет заставил зажмуриться. Глаза все ещё очень болели и от напряжения стало хуже. Жидкость потекла с уголков, быстро пачкая щеки. Но, я не обратила внимание на слезы, потому как отчётливо запомнила, перед тем как мир вокруг покрылся во мрак, предметы золотого оттенка расположенные в некоторых местах. Холодок пробежался по спине и тело вздрогнуло, когда щек коснулась сухая салфетка, стирая влагу. Доктор, с заботой протирал уголки глаз, даже приподняв свои квадратные очки на макушку. Я раскрыла глаза вглядываясь в его. — Гормональный дисбаланс, хм, у твоей матери подобного не было. Ему внове видеть гемолакрию приобретенную посредством сочетания каких-то препаратов, введенных ей. Состав был очень нестабилен, он ожидал увидеть более худшие последствия, как минимум раздражение надпочечников, ассоциолизацию и повышенную агрессию. И то, это только на ментальном уровне. Нарушений функциональности тела остались неизменными, помимо крошащегося в пыль тонкого состава костей от отсутствия клетчатки и кальция, который, к сожалению не усваивался в ее организме в жидком состоянии препаратов. Мужчина в самом деле очень бережно охранял юное тело подопечной, наблюдая из года в год как она растёт, вытягивается, приобретает более мягкие формы. Лицо Ран становилось милее с каждым годом и он не мог насмотреться, уж очень напоминает Кин-Кан. Глазки сузились до редкой, драконьей формы, губки розовели, но все же белели из-за отсутствия УФ-излучения. Темные круги под глазами даже как-то украшали ее внешность, давая понять, что — живая. Он следил за показателями жизнеобеспечения, каждый раз наводя шум когда показатель смещался с нужной точки. Все должно быть идеально. — Придется тебе выпить курс гормональных препаратов. Но, не сейчас, открой уже глазки и посмотри на эту красоту! Я все же послушалась его и взглянула за спину доктора. Вся комната обставлена золотым интерьером: начиная от непонятно как светящиеся лампочки под потолком, заканчивая самим ламинатом, аккуратно скатанный в рулонах у стены. Нехорошо. Я прошла в помещение, касаясь кончиками пальцев коллекционных чашечек с элегантными золотыми узорами по пузатой выпуклости. Красиво. Но, до омерзения противно смотреть на все это богатство. — Ты создала все это. Соединения чистый состав крови с моим собственноручно придуманным методом исключения из него твоей причуды, мы за просто можем обратить в золото любой предмет или даже живое существо! Он ткнул пальцем в стоящего у стены война в старинных доспехах самурая. Не надо много мозгов, чтобы понять, что это был живой человек, так отвратительно ставший золотой статуей человек однажды будет стоять в чужом холле, как гребанных пылесборник купленный за баснословные деньги. Я брезгливо сжала губы, не имея желания рассматривать золото от которого в глазах больно становится от обилия светлых бликов и аура богатства давит. Хотя, не спорю, все эти очаровательно-богатые украшения, кулончики и кольца — выглядят очень красиво и манят мое девечье, воронье сердце, которой нравится все блястящее. Да и кому не нравится подобное? Словно заметив мой взгляд, безумный доктор подцепил худощавыми пальцами длинную цепочку с нанизанными на железо жемчужинками. — Думаю, тебе к лицу белый жемчуг. Он аккуратно схватил мое запястье, быстро щёлкая застёжкой. Золотая цепь, которая обманчиво выглядела тонкой, с силой стянула худое запястье, натирая торчащую запястную кость до красноты в столь короткое время. Тяжесть браслета прижимала меня вниз, следуя законам физики. Украшение некрасиво свисало до самых костяшек, неподходящее по размеру. — Перламутр напоминает мне твою кровь: такая же переливающийся в колбах с золотом. Ты и есть тот самый золотой самородок, Ран-тян. Я закрыла глаза, по памяти выходя из помещения и привалившись к стене. Отвратительное ощущение. — В любом случае, я решил дать время на отдых, прежде чем продолжить эксперемент. Думаю, мы можем погулять где-то в округе или съездить в город, только если ты не станешь убегать, понимаешь меня? Когда мы наконец ушли из коридора, в как оказалось, столовую, передо мной поставили разнос с пачкой сока, какое-то оранжевое пюре и что-то мясное. Я первым делом раскрыла напиток, вгрызаясь в трубочку зубами, потому что пить хотелось неимоверно сильно. Почесывая нижние зубки о пластик, я прогуливалась взглядом по людям. Они тут обедают так, будто для них все это обыденно. Я не могу сказать, что это ужас и страх, потому что ещё не видела трупов по всему коридору и не слышала криков детей. Наоборот, когда они что-то экспериментируют надо мной, то вводя в кому, чтобы я не ощущала болючих последствий. Мне, конечно, не плевать на себя и на внезапно быстро пролетевшие года как по щелчку пальцев, но в то же время не могу облегчать всю ситуацию только потому, что на мне это вылезло не так опасно и сильно. Ну, помимо излишней худобы, боли в суставах — не было на что жаловаться. Может, я не слишком то и драматизирую как и положено любой другой героине какого-то романа, просто пока я не вижу причин для бунта и криков. — Брусничный сок, помогает церкуляции крови. Доктор садится напротив, ставя рядом ещё одну пачку сока. Кислый привкус только сейчас добрался до мозга и я скривилась. Кисло-сладко. Навряд ли тут дадут кофе ребенку, о котором я мечтаю уже приличное время. — Морковное пюре способствует укреплению иммунитет и является профилактическим средством против дисбактериоза, опухолей, сахарного диабета. Полезное блюдо. Я недоверчиво зашкребнула ложку пюре. Вряд-ли оно по вкусу похоже на то, которое я ела дома. Мама всего однажды делала его и то, потому что я попросила. Сладко — соленый вкус коснулся языка и я едва сдержалась чтобы не замурчать. Несмотря на в ситуацию в целом, еда тут вкусная. Или я просто так давно не ела ничего твердого, что даже живот пробулькал что-то, неприятным осадком голода осаждаясь в желудке. Вкусно. — Знаешь, я пытался решить проблему твоего голоса, но, все твое горло было так неисправно, что мне пришлось просто вырезать голосовые связки. Доктор хихикнул, отпивая напиток из стакана. Ложка с шумом звякнула о стол, а я упёрлась взглядом в поверхность. Значит, я никогда не смогу заговорить? Закричать, вообще не единого звука? Это выгодно для него, но никак не для меня. Моей руки с звенящим браслетом коснулись мужские пальцы, поглаживая тыльную сторону ладони. — Не расстраивайся. Это не единственное чего ты лишилась. Вот, допустим, я предугадал тебя и вырезал матку. Представляешь, теперь у тебя не будет детей, сколько сперматозоидов бы не попало. Это же чудо. Конечно, было бы хорошо, если бы ты смогла создать детей с твоей причудой, мы бы смогли создать столько золота, став самыми богатыми людьми на планете. Но, я просто не могу позволить повториться и с тобой история твоей матери. Это было последнее, что сдерживало слезы. Может, я и не мечтала становится женским эталоном и иметь шикарную фигуру, нежный голос и примерных деток, но вырезать то, что и делает меня девушкой — полное безумие. Всхлипнув, я не долго думая сорвалась, выбегая из столовой. Заплывшие от слез зрение мешало рассмотреть дорогу, но я бежала вперёд, сворачивая по коридору пока за спиной слышался чужой глас моего имени. Ноги очень быстро устали нестись вперёд и я стекла по стене, прижимая колени к груди и пряча там лицо. Чертов урод, что он ещё сделал со мной? — Ну, куда же ты убегаешь, малышка…тебя ждет опасность на улице, ты должна понимать. Я отпихивала его от себя, толкалась ногами в тело, лишь бы меня сейчас не трогали. Я просто не могу позволить такого отношения к себе. Но, что-то больно кольнуло в шее и антураж расплылся. — Скоро ты взглянешь на мир моими глазами. Последнее что я услышала перед тем, как уснуть. [Добрый день. Система активирована.] Первое что я увидела, когда проснулась в мягкой постели, укрытая по грудь одеялом, так это разделе, любимое неоновое окно с раздражающе мигающей надписью. Я однозначно скучала по внезапным выбросам этой Системы. Где она была все это время? — хрен его знает. Но, сейчас она тут и я могу с лёгкостью начать разрабатывать план побега. Бежать надо, пока мне не вырезали сердце и не поставили килограммовый кардиостимулятор в груди, или ещё что-то, тем самым привязав меня к этому месту окончательно. «Система, покажи-ка мне характеристику мою, будь так добра.» — пороизнесла я у себя в голове и ровная реечка таблиц и строчек высвятилась передо мной. [Уровень: 10Lvl] [Имя: Ран Мидзуно./ Лив Андерсон] Геройский ник: не активирован.] [Возраст: