Гнилой герой

- Ран, тебя там босс зовёт,- сконфуженно произносит доктор, пытаясь понять, зачем босс зовёт пациента к себе в кабинет и почему именно он выступает послом в этом деле. Ведь вокруг босса есть его верные подчинённые, готовые выполнить любой приказ по щелчку пальцев, как бы типично это не звучало. Он конечно, подозревал, что является единственным человеком, доктор, во всей клинике, который имеет контакт с Ран, потому что та, в свою очередь, не очень дружелюбна с другим, но неужели начальник не мог поднять свой зад и прийти сам? - Зачем? Ран плела в этот момент волосы в ровную косичку, потому что от погоды на улице они вовсе растрепались. - Я так и не понял, — продолжает доктор, разрываясь в желании сходить к начальнику обратно и спросить какого черта, или разобраться самому в том, что ему знать необязательно, как и тыкать свой длинный, любопытный нос. Ран кивнула. Надела тапочки и пошлепала следом за лечащим врачом. Люди вокруг озирались на нее, перешептываясь друг с другом. Видимо какие-то слухи распространились по клинике. Слухи, которые не дошли до нее. Встав возле двери, она ожидала что мужчина войдёт первый, но, вместо этого, он приоткрыл и подтолкнул ее внутрь. Видимо, он уважает своего босса настолько, насколько боится. На стуле сидит мужчина, чьи волосы в свете солнечных лучей из окна оттеняют золотом. Вокруг суетятся пугающего вида люди, помощники, явно не работники клиники, в таких же черных строгих костюмах и с горой мышц, не обращая внимания на гостя. Пока он сам не решил напомнить о себе. - О, ты уже тут,- произнес Джиро, бросив бумаги на стол. Он до сих пор не соизволил прикрыть верх, являя всем полосы глубоких шрамов, идентичные её. Взмахом руки все действия в кабинете прекратились. - Оставьте нас. Некоторые уходящие напоследок бросили на нее изучающий взгляд, после хмыкнув, хлопнула дверью. - Думаю, ты знаешь, зачем я позвал тебя сюда, — он сложил руки в замок, оперевшись о спинку офисного стула, покачиваясь. - Предполагаю. Ран присаживается на диван, стоящий в углу, пока не имея желания сближаться с этим человеком, даже если это значит просто сесть рядом, чтобы не орать через весь кабинет неуслышанные слова. - Так кто ты: Ран Андерсон или Ран Мидзуно? - он переводит взгляд таких же лиловых глаз на нее, сощурившись. В его руках две папки на разные фамилии, но на одно имя. Одна — медицинская карточка, вторая — общее найденное в государственном архиве досье. На самом деле, Джиро прекрасно знает, кто перед ним сидит. Было бы странно забить болт на их схожести: красные волосы, лиловые глаза, одинаковая водная причуда - чёрт, Джиро кажется, что мир насмехается над ним. Его мелко трясет, совсем незаметно, но ощутимо внутри. Он даже в своих самых смелых снах и мечтах не мог предположить, что подобный расклад событий может обрушиться на него вот так, без предупреждения, без каких-то знаков судьбы и прочей слезливой дряни. Он вообще не готов к появлению дочери. Может завтра и вчера, он был бы во всеоружии, но не сейчас. Это же, черт возьми, его дочь, его ребенок, которого он искал хренову тучу лет, с тех пор как проиграл в неравном бою, защищая семью. А сейчас не может даже произнести "хей, я скучал", вместо этого пугая девушку своими мафиозными повадками. Вчера он бы обнял ее, расцеловал все личико, предложил горячее какао, и с гордостью завершил жизненную цель. А сегодня ...он вообще не готов. Да Джиро приехал в клинику просто забрать кое-какие отчёты, а поисковая группа назначенная на эту миссию вообще сосредоточила свои силы на Востоке. Это почти как удар по яйцам — такой же неожиданный и ой как больно. - Я и Андерсон, и Мидзуно,- произнесла она и не солгала. - У человека должна быть только одна фамилия,- фыркает Джиро, недовольный продолжением этой странной игры, чьи правила понимают оба и смело плюют на них с высокой колокольни, продолжая вести себя как клоуны. - Я больше Мидзуно, - кривиться Ран, потирая глаза, и снова капает чуточку лжи.- Андерсон - фамилия моей знакомой, которую я взяла из соображений безопасности. В кабинете затянулось молчание. Каждый понимал, кем они приходятся друг другу, но почему-то боялись говорить об этом. Джиро чувствовал удовольствие и радость от встречи дочерью. С тем, кого он искал столько лет. Четырнадцать лет поисков казались для него сотней лет. Казалось, он как кот терял одну жизнь, когда подчинённые приходили с пустыми руками, говорили, что никого в том или ином месте не нашли, да и детей с похожей внешностью - достаточно много. А сценарий гибели дочери даже не был рассмотрен. Все таки его водная причуда интуитивно чувствует кусочек себя в другом человеке. Да и вероятность, что ребенок вырастет, сменит стиль, операции и прочее - делают поиски ещё более тяжёлыми. Но его дочь осталась такой какой родилась. Хотя Джиро помнит ее совершенно другой: тогда, когда ей было всего два годика, она имела пышные щеки, жирок на пальцах и беззубый рот, волосы были намного короче, срезаны по самые уши. Да и говорить она не умела. А Ран почему-то не испытывает тех ощущений, которое не раз представляла. Нет эйфории, нет желания плакать и кидаться в объятия; нет желания показать всю свою боль от поисков и ожидания. Нет желания рассказывать что-то о себе, о своем пройденном пути. Словно этот человек перед ней никто иной, как просто прохожий. - Как ваша жизнь? - спросила она спустя пару минут молчания, расслабившись. - Хотелось бы вернуться на пару десятков лет назад, но не имею право жаловаться,- хмыкнул он. Джиро крутанулся на стуле в ее сторону и вдруг Широ расставил и вытянул руки, играя пальчиками. Ран сразу поняла намек и, вздохнув, подошла. Мужские руки сплелись на ее талии, крепко прижимая к себе, расставив ноги в стороны, чтобы ещё ближе ощутить контакт. Он шумно втянул запах исходящий от ее волос, обычное мыло, ничего женственного, как пишут в литературе; нет аромата персиков и цветов, чего-то такого приторно сладкого. Оказывается именно такая обыденность, чистота и пустота синонимы его дочери. Так странно. Джиро помнит, что Кин-Кан, его дорогая гражданская, несостоявшаяся жена пахла богато: золотом, блеском и немного чего-то свежего. А золото...а из золота она делала наркотики, а этот драгоценный металл, оказывается имеет свой вкус и запах. Кто бы мог подумать, что противник семейных контрактов, свяжет свою жизнь с наркоманкой. Кин не всегда была такой, помешанной на дурманящем ощущение и головокружении. В тот день, когда она узнала, что беременна, уже не смогла больше тратить причуду на такое детское баловство. - Почему...отец, почему?- шепнула она с запинкой, поглаживая колючие волосы родителя. Джиро поднял голову, не прекращая держать ее. - Что "почему"? - Почему ты с мамой остались в Японии, зная насколько тут опасно? - ее руки крепко сжали плечи отца, впиваясь ногтями под кожу. Кажется, пришло время выместить всю накопленную злость на того, кто обеспечил ей эту веселую жизнь. - Почему ты не остановил всех тех, кто желал вам зла? Почему не доложил полиции или вышестоящим, это бы гарантировало вашу безопасность! - Ран начала тихо хлюпать носом. Влага собралась на глазах. Все таки какая-то доля облегчения растворилась в груди. Та непробиваемая стена её души разрушилась.Она врала сама себе и в момент, она уже не могла так делать- Почему дал героям уничтожить семью? Джиро резким движением свел ноги и дернув девушку, усадил себе на колени, начиная покачиваться, успокаивая ее и себя. - Я хотел создать условия для твоего воспитания сам, - произнес Джиро.- Моя обязанность защищать семью, я не мог доверить такого правительству, они бы не поняли, через что мы прошли. - Но, почему тогда я иду по вашему с мамой пути?- слезы капают на кожу мужчины, она уже не сдерживает себя. Мужчина застыл, останавливая движения. Холод пробежал по телу. Он обхватил лицо дочери, изучая. Несколько шрамов на лбу, неровность на губах, но глаза...глаза полны какой-то обиды, засасывающей пустоты и темные пятна боли на дне зрачков. - Что с тобой было? - спросил мужчина, подсознательно зная, что она расскажет. И Ран рассказала, как провела пятнадцать лет своей жизни, через что прошла, как жила, кто ее спасал и кто любил. Рассказала, как жила в приюте, потом в приемной семье, дальше у Широ. Она в красках рассказала об одиннадцати годах жизни у Нан, удачном спасении группой злодеев, как же это глупо звучит. Реабилитации, становлении на ноги, обретение Широ, наконец, некоторые детали спокойной жизни. Обучение в академии героев и как вытекающее, следствие ее смерти. Чудеса сотворившиеся с ней после восстания из могилы, умение говорить и прочее. Слова лились водопадом, заполняя разум отца новой информацией. - Значит ублюдок жив,- Джиро злился. Злился на себя, на героев и злодеев, на правительство. Все эти люди не замечают какое настоящее зло творится перед их носами. Он на своем опыте знает, какой Нан монстр. - Он мертв,- призналась она. - Даби, тот злодей, который спас меня, убил его. Мужчина фыркнул. - Я не был бы так уверен. Я тоже устроил поджог в лаборатории, чтобы сбежать, тоже помню как этот ублюдок горел в пламени, - шепчет он.- Но, как ты уже сама поняла, смерть для него просто забавная игра. Я уверен, что он уже сейчас планирует новые эксперименты. Но, этим я займусь сам. Мужчина глубоко вздохнул и крепко прижался к Ран, устроив подбородок на ее плече, обнимая. - Я рад, что ты жива. Рад, что мы вместе. Ран не могла сказать того же. Просто не было тех самых чувств.  - Значит, мы можем идти,- произносит мужчина, подняв дочь на руки.  - Куда? - В новую жизнь, где я смогу стать отцом для тебя, каким никогда не был. Ран закатывает глаза. - Не поздно ли? Мне уже семнадцать, школу я окончила и в воспитании не нуждаюсь,- произнесла она.- К тому же, мне нужно вернуться в академию и закончить учебу. Очевидно, что Джиро расстроился, ведь он в самом деле упустил очень много времени из жизни ребенка. Настолько много, что следующее, где он может чему-то ее и научить уже будет на свадебной церемонии, если вообще такой сценарий может быть осуществлен. - Но, ты можешь меня кое-чему обучить, отец,- произнесла Ран. Мужчина поднял глаза, в которых зажглась надежда.- Обучи меня использовать причуду, чтобы не вредить людям. Ран соскальзывает с колен отца, расставив руки в стороны. Струйки воды капающие на пол из-под рукавов постепенно превращались в настоящие, большие гейзеры, увлажняя помещение и затопляя пол до щиколотки. Дрожь под ногами уже не пугает ее, только настораживает. Землетрясение словно ее личный сигнал "стоп", предупреждающий о последствиях, если она на йоту больше превысит силу. В этой дрожи со шкафов попадали предметы декора, люстра зашаталась под потолком. Она свела руки, отпуская волну причуды рассеиться, вместе с этим испаряя воду с пола. - Это тряска, она опасна для Японии, и я ограничена в битвах,- произносит Ран, поглаживая покрасневшие, ноющие ладони.- К тому же, эти последствия пугают моих друзей. Последнее землетрясение из-за меня было на пять с половиной баллов, затопило прибрежные районы. Я не хочу этого. Джиро вздохнул, осознавая масштабы страха дочери. Конечно, это не то, чем бы он хотел заняться с дочерью ближайшее время, но если таково желание и цена прощения ошибок - значит это и его желание.  Джиро помнит, как сам пытался справиться с такой же проблемой, сколько сил и времени потратил на сдерживание причуды, а ведь дело было в совсем простом и очевидном. Он кивнул, растянув губы в умиротворенной улыбке. Последний раз, когда лечащий врач Ран видел ее - в кабинете, выписывая рекомендации для дальнейшего лечения и поддержания здоровья и, то как юная красноволосая девушка садилась в черный автомобиль. Так начался очередной долгий месяц ее неустанных тренировок в компании человека, который нашел свою семью. *** - Ты должна раскрыть себя!- кричит Джиро, размахивая руками как умалишённый. - Перестань сдерживаться, это так просто! Ран рассеивает действие причуды и топает ногой по луже, расплескивая брызги на ноги. Она устала, хочет есть и спать, но отец беспощадно выжимает из нее все соки и выпивает всю кровь, заставляя тренироваться до седьмого пота, тем самым напоминая дни перед вступительным экзаменом и Широ. О, тетя Широ. Ран часто думает о ней и о друзьях. Как они? Уже конец зимы, каникулы скоро закончатся, а значит 1-А класс, станет вторым курсом, становясь ближе к своим целям и мечтам, Ран все ещё не может забыть о прошлом и двигаться вперёд. Да и не знает она какое будущее хочет, а какое ей уже уготовано. Ей хочется стабильности, покоя и всем надоедающей домашней рутины, потому что приключений на задницу хватило за эти семнадцать лет. Приходить домой с учебы или работы, начинать готовить ужин, стирка, уборка и сон. Даже если все это будет повторяться постоянно, она согласно сама лично залезть в этот День Сурка. Может, выйти замуж за офисного клерка, родить ребенка, жить как обычная, среднестатистическая семья, и радоваться жизни, а не всяким мелочам по типу "я проснулась утром в кровати и меня никто не пытал, день будет хорошим!" Но ей пришлось выбросить из головы все мысли о будущем и жить настоящим, потому что отец оказался строгим учителем. Скажем так: Ран ещё никогда не везло на добродушных, понимающих сенсеях. - Я не могу перестать сдерживаться, ты видел чем это чревато! - крикнула она из глубины старого, неиспользуемого бассейна, находящийся во владениях Джиро. - Ну, немного потрясло землю, ничего страшного,- фыркнул мужчина, пока где-то за пределами этого здания, журналисты снимают репортаж о сильных подземных толчках, идущих откуда-то из города. И об обрушении некоторых старых районов, которые, вообще-то давно находятся в аварийном состоянии. Ну, теперь у занятого своими делами правительства есть шанс обратить внимание на состояние районов за пределами города. - Ты должна выплеснуть из себя всю силу, дай причуде свободно действовать! Она - часть тебя, такой же живой паразит. Ран вспыхнула в ярости и руки опустились по швам. Ей чертовски страшно спустить все с рукава и позволить советам отца действовать. А вдруг это не работает с ней? А вдруг это только уничтожит весь каркас страны? А вдруг это чертовски опасно? Разрушения, наводнения, цунами, подземные обрушения - все это станет новым крестом на ее плечах. - В том и дело, что паразит! Эта причуда сжирает меня, а если она работает вместе с маминой - двойная проблема! - Джиро вздохнул, потёр переносицу и прошлепал по воде к девушке, уже дрожащей от холода и избыточной влажности. Его руки легки на плечи, поглаживая, успокаивая. - В порыве злости я не контролирую причуды, они сами создают симбиоз, в этом и заключается основная проблема. - Хорошо, перейдем к другому типу тренировок,- он щёлкнул пальцами и вода под ногами впиталась в ступни, осушив пространство.- Перейдем к основам, сначала, ты поймёшь в чем суть водной и золотой причуды. Переместившись в один из рабочих кабинетов, отец усадил девушку на диван, начиная долгий рассказ об их клане, семье и о том, откуда появились причуды. В ход пошли старые, выцветшие фотографии, сотни вырезок из газет скрупулёзно собранных десятилетиями и показаниями, знаменующие то или иное достижение кого-то с фамилией Мидзуно. Это сотни людей разной внешности, характера и стиля жизни, но одной национальности. Все истории этих людей кружатся только в одной семье, но в разных частях Земли. Кто-то завоевывает доверив Америке шестидесятых годов, кто-то получает орден за заслуги перед государством в Южной Корее, кто-то странствует и наводит порядок на Дальнем Востоке. Но этих людей так же связывает одна и та же причуда - водная. Были и кровосмешения, передача причуды через ДНК, так же и нахождение людей с похожими силами, чтобы закрепить власть клана в мировой истории. Но, Ран казалось, что она в этом генеалогическом древе она лишняя ветка. И, отец, словно читая ее мысли, сумел успокоить: - Если думаешь, что тебе нет места среди клана, то это не так,- он обхватил рукой ее лицо, поглаживая небольшой шрамик на щеке.- Я должен был стать мужем хрен пойми кого, чтобы сохранить наследие и гены Мидзуно, но мне это нахрен не нужно было уже с того момента, когда я встретил твою мать. Ран закрыла глаза, наслаждаясь тихим, гортанным голосом родителя. Упав головой на его колени, она принимает все нежные поглаживая по макушке и каждое движение его подушечек пальцев по неровностям на лице. Джиро оказался на редкость голодным по теплу и прикосновениям человеком. Он не мог насытиться объятиями своего ребенка, то и дело приветствуя утром поцелуем в макушку, а вечером целовал тыльную сторону ладони, желая сладких снов. Он казался надёжным, с постоянным рвением защитить ее от любого удара головой о шкаф или любой царапины. На самом деле Джиро просто не знает как вести себя со взрослым человеком, который вообще-то является его ребенком, выросший без родителей. Это как ухаживать за страусом, думая, что это котёнок. Он правда старается изо всех сил, но руки иногда опускаются, когда он встречается с новыми гранями устоявшегося характера дочери. Вчера он не знал, что Ран жутко ненавидит, когда кто-то необоснованно говорит плохо о людях, о друзьях и прочих личностях, даже если они поистине плохие. Сегодня Джиро узнаете, о ее любви к военному делу, огнестрельному оружию. Завтра, что Ран вообще-то высоко ценит любую жизнь, и почти следует каким-то кодексам и законам, почти как работники службы безопасности. Джиро думает, что его дочь сильно ударилась головой, если она готова ринуться в бой и защитить любого незнакомца. Она слишком самоотверженна и добродушна, считая, что злодеи и герои тоже нуждаются в защите. Ему это кажется странным и глупым, если она хочет дать безопасность тем, кто не смог спасти ее; более того, тем, кто плевал на нее с высокой колокольни, радуясь, что ребенок двух злодеев исчез с радаров. Но в то же время его распирает гордость. Ран идёт по кривой дорожке между добром и злом, не зная в чью сторону податься, поэтому сохраняет нейтралитет, отдавая всю себя обеим сторонам.  Это не делает ее ни плохим, ни хорошим человеком. Но, по крайней мере она остаётся человеком, а не зверем, только вышедшим из клетки, как многие гражданские и герои, жаждущие лишь славы и популярность. - Значит, у всех эта тренировка прокатила, со мной - нет,- подытожила Ран, сонно прикрыв глаза. - Все дело в золоте, жду не дождусь когда она исчезнет. Нотки облегчения в словах дочери напрягли Джиро. - О чем ты? - Мм, как-то после того как меня спас Даби, я потеряла сознание и какой-то доктор, честно не помню имя, сказал, что это последствия золотой причуды,- мямлит она, находясь на гране сна и бодрствования. - Он сказал, что эта причуда может исчезнуть в ближайшее время, хотя прогнозы были всего год, но я редко использую ее, поэтому сроки могут увеличиваться. Мужчина вздохнул, когда девушка засопела, уткнувшись носом в живот родителя. Подняв ее на руки, Мидзуно перенес дочь в отведённую ей спальню, оставил поцелуй на лбу и исчез в кабинете, раздумывая о сказанном. Видимо, ему придется наведаться в Лигу для дальнейшего решения вопросов и переговоров с этим самым неизвестным доктором. Ведь причуда не может исчезнуть просто так, если она не приобретена, или оружие против владельца не такая же опасная, поглощающая силы причуда. Одно из двух. И ему кажется, что никакой из этих вариантов - не подходит ситуации Ран. Золотая причуда просто не хотела позволить водной раскрыться на полную мощность. Блокирует до определенной чистоты, пуская волны землетрясения и все. Что-то в ее груди сжимается больно и Ран прекращает использование своих сил.  И словно судьба была всеми руками и ногами "за" инициативу Джиро, из стены внезапно появилась черная воронка, зовущая его. Мужчина вздохнул и направился внутрь. Его ждёт долгая ночь. *** Стоя перед воротами академии Ран волнительно вздохнула, поправив сумку на плече, слилась с толпой спешащих студентов. На ней не было традиционной формы учебного заведения, а лишь совершенно обычная, повседневная одежда. Никто и не обратил внимание на постороннего человека на территории академии, ведь она знает куда идти. Никто не будет сомневаться в нахождении на охраняемой территории чужого человека, если в его глазах горит уверенность. Ран держит лицо низко опущенным, чтобы за красными локонами никто не смог ее узнать.  На лестнице она застывает услышав чужой, но знакомый смех. Тело покрывается мурашками. Она не ожидала так скоро услышать их, хотя это очевидно, ведь сегодня первый день учёбы, весна пышет за окном наливая веточки зелёными листьями. За месяцы жизни с отцом она не заметила как прошла осень и наступила зима - каникулы, означающие переход студентов на новый год обучения и повышение курса. Она, конечно, припозднилась на восстановление на обучение, но лучше поздно, чем никогда. Сейчас в Ран полно уверенности в себе и своей причуде. Выйди из под короткой, но продуктивной опеки отца, она словно стала новым человеком. Больше не было душащего страха перед толпой, не было волнения и постоянных приступов паники. Избегая знакомые лица, девушка стремительно пронеслась мимо отдыхающих на перемене студентов, подходя к двери кабинета. Услышав разрешение войти после стука, она стянула капюшон лёгкой куртки, показывая себе директору, зависший с кружкой чая в лапе на приличные долгие минуты. Конечно, директор Незу узнал явившуюся студентку. Это же он подписывал на краешке ее профайлов "погибла при исполнении геройского долга", это он отчитывался единственному опекуну о произошедшем; это же ему потом несколько ночей снились кошмары после увиденного хладного тела студентки в неприятном из всех существующих мест - морге. - Простите, что прерываю чаепитие, директор, - говорил она, вынуждая существо широко раскрыть глаза от ещё более удивительной вещи. Она говорит. Нет, тот факт, что студентка каким-то образом находится перед ним живая и невредимая - ещё не столь странное, как внезапно исчезнувшая немота. - Меня зовут Ран Мидзуно, и я ранее училась в 1-А классе. Хотелось бы поговорить с вами о возможности восстановления на обучение. - Я срочно должен сообщить Айзава-сенсею о твоём...- директор ринулся к телефону, но был остановлен взметнувшийся рукой девушки. - Давайте оставим это на потом, сделаем сюрприз,- хихикнула она, присаживаясь напротив ещё не отошедшего от шока звероподобного мужчины. Взмахнув головой, директор Незу вздохнул и улыбнулся. Потянувшись вперёд, он обхватил мягкими лапками ее ладони, мягко поглаживая. Блестящая шерстка переливается в лучах утреннего солнца. - Я рад, что вы с нами, Ран-чан,- она кивнула на слова, смущённо улыбнувшись.- Мне интересна, наверняка очень занимательная и динамичная, история вашей жизни после смерти, но, перед началом, займёмся вашими документами. *** Раскрыв двери квартиры, девушка закашляла от пыли. Ещё бы, ни одной живой души не было в этом месте уже как полгода. Ран нашла ключи от квартиры среди своих вещей, найденные в летнем лагере после всего произошедшего. Вещи, отправленные в городской архив как улика, помогающая в поисках совершивших преступление над группой учеников злодеями, так и провалялась все это время в мятой коробке, обрастая пылью. Благодаря директору Незу, ей удалось восстановить некоторые документы, инкан, паспорт и разные удостоверения, и, конечно же отозвать обратно свидетельство о смерти. Теперь по всем фронтам Ран — обычный, живой человек.  Сбросив ключи в корзинку для разных мелочей, стоящая на тумбочке, она первым делом пошла в комнату тёти. Там все совершенно нормально, будто Широ не уехала, а просто ушла на работу. Все так же сброшенные на стул вещи, захламленный рабочий стол всякими бумажками. И только куча пыли, паутина в углах напоминают о реальности. Широ сбежала от горя, и это она поняла по разорванной кучке бумажек в коридоре. Билеты в Китай. Они вместе планировали на каникулах съездить в эту страну и навестить могилу матери. Но, как-то не получилось. Ран не хочет тревожить женщину, потому что это ещё один удар по ее сердцу. Просто не может позволить себе быть эгоистичной и заявить о себе спустя пол года после смерти. Присев в кресло, она ощутила покой и слабость в теле. "Я дома. Все хорошо."  Отправив короткое сообщение отцу, Ран покинула квартиру. Сейчас ей важно находиться в совершенно другом месте. В месте, в котором похоронены все воспоминания. Медленным, прогулочным шагом пересекая темную дорогу, которую не освещают старые, с лопнувшими лампочками уличные фонари, она ощущала на свете чужие взгляды из глубины. Кто-то смотрел жадно, кто-то голодно, кто-то безумно. Мертвого дважды не убьешь. Сев в такси к не особо внушающему доверия водителю, дала пункт назначения, наслаждаясь мягкой поездкой. Огни города пролетали очень быстро, отражаясь в ее стеклянных глазах разноцветными точками горящего пламени. Новые вывески, появившиеся на пути за эти полгода намекали о быстротечности времени и что в Японии жизнь не утихает даже ночью. Толпы гуляющих подростков и спешащих домой поздно вечером людей смешались в одну расплывчатую кашу разных красок на холсте.  Дальше антураж сменился на спокойный голый лес, ещё не одетый в мягкого зелёного цвета листочки и розовые лепестки цветов. — Приехали, — произнес прокуренным, низким голосом водитель, принимая оплату из рук девушки. Пожелав хорошего вечера, она вышла из теплого салона, сразу торопясь зайти на тропинку, ведущая в темную, могильную глубь пропитанного мраком позднего вечера места. Купленный ранее скромный букет цветов шелестит, напоминая, что это всего лишь кладбище. Всего лишь последний путь любого человека и нет ничего тут страшного и опасного.  Идя по памяти, по той самой тропинке через которую ее вел смотритель, растирая окоченевшие от холода и воды пальцы. Она видит сейчас себя в воспоминаниях со стороны и испытывает смешанные чувства. С одной стороны то, через что она могла, выбираясь из-под земли, тот изведанный страх очнуться в замкнутом пространстве, тем более в гробу, зарытый под землёй — врагу не пожелаешь. С другой стороны — это определяло ее новый путь, новую границу жизни, новый чистый лист, с которого начнется новое писание. Остановившись, Ран протёрла рукавом надгробный камень от пыли и грязи, на которой умелыми руками портретиста выгравирован ее портрет, имя и, дата жизни и смерти с глупым, по ее мнению, эпиграфом: "Погибла при исполнении геройского долга. Лучшая дочь, лучшая подруга." Ран не помнит, чтобы у нее был хоть какой-то шанс исполнить свой долг. Бросила подруг наедине с психически больным злодеем, дала себя избить, попала под давление другой контролирующей причуды, так ещё и умерла. Чудесная перспектива юного героя. — Вот и все, — возложив букет, она присела на корточки перед совершенно обычной могилой. Земля будто не была взрыта, а наоборот, почищена от сорняков и прочих растений. Только твердая, промёрзшая земля. Проведя кончиками пальцев по контурам своего лица на камне. Видимо, писали со старой фотографии, так как и взгляд опущен вниз и губы не улыбаются. — Отдыхай, Ран Мидзуно, ты постаралась ради нас. — Кажется, это входит в привычку, — прозвучал знакомый голос за спиной и Ран напряглась.— Ты то умираешь, то выживаешь. Никак не успокоишься? Ран хмыкнула, повернувшись к гостю, разрушивший ее покой. — А ты все жаждешь моей смерти, Даби, — лёгкая улыбка на ее губах и запах гари в лёгких. Навевает воспоминания. Даби хмурится, припоминая, что это вообще-то он по неосторожности убил ее. — Я не хотел, чтобы это произошло, — защитился он, подойдя на шаг ближе. — Мне невыгодно убивать тебя. Ран ощутила волну нарастающего в груди щекочущего першения, перерастающие в какой-то истеричный смех. Она смеялась, задыхалась, не стесняясь оскорбить этим злодея перед ней. Когда смех прервался в непонятное кваканье, она огорчённо застонала, сощурив глаза. — Тебе как и всем остальным, выгодно мучить меня, не так ли? В глазах заиграла холодная сталь, в его — адский огонь. Даби думал, что далеко не дурак, но все равно не понимал в чем посыл ее слов. Порхающее в животе мужчины бабочки замерли.  — Шигараки Томура — хороший лидер, а Гараки — отличный учёный, ревностно любящий свою работу, — Ну и? - скольких Ному вы улучшили благодаря одной капле моей крови? Даби опустил глаза, язык хотел сказать всю правду, но мозг не давал таких привилегий. Вся немая радость исчезла из его души. Увидев одиноко стоящего гостя на могиле, он почему-то сердцем чувствовал, что мертвый — пробудился. Удовольствие, забытое счастье и трогательная нежность сжимали его.  Но слова Ран колючие, больно царапают его. Даби всегда цеплялся за правду, всегда жаждал именно этого, но почему-то сам соврал. Ради своей цели, которая не вписывается ни в какие рамки поставленной им задачи. Просто однажды пришло задание от Шигараки, потом удача сама встала на его пути. Все складывалось идеально. Но, потом в груди появилось новое горячее чувство, незнакомое ранее.  Твою мать, Даби, нет, тот самый малыш Тойя внутри него влюбился. Но, ничего уже не вернуть.   Сейчас, ему не стыдно признаться в своих чувствах. Он долго мучил себя после похорон, наблюдая из-за спин пришедших на прощание, как опускается на дно ямы деревянная коробка с частичкой его сердца. — Почему ты молчишь? — спрашивает она, приблизившись вплотную к мужчине.— Имей в виду, Даби, я не пожалею ни одну марионетку и ни одного дорогого тебе психа в Лиге Злодеев, будь во мне уверен, никто не посмеет больше использовать меня. Один лишь вопрос сейчас мучает мужчину: кто же рассказал ей обо всем этом? — Кто?  — Отец рассказал, можешь себе представить? — она нервно засмеялась, слезы выступили на ресницах. Ее предал самый дорогой человек, который спасал ее, оберегал и заботился. Он поступил так по-свински с ней. Впервые услышав, что Даби прекрасно знал кто ее отец и где он находится, у Ран была полная пустота в груди. Все чувства, эмоции и воспоминания, которые связывали их двоих — словно цепи — разорвались и дыра в груди засосала осколки. — Ты все знал, да? С самого начала! Так к чему весь этот спектакль? Ее сжатый кулак поднялся высоко в воздух и с сильным ударом опустилась на лицо Даби. А он и не посмел увернуться. Заслужил. — Я знал, что это происходит, но не знал что с тобой. Я знал, что происходят эксперименты с золотом, но не думал, что это—ты, — говорит он правду, наконец, облегчив груз своих грехов с души. С каждым новым словом поднималось отчаяние. — Я знал, что твой отец находится в наших рядах поэтому и не говорил, хотел чтобы ты жила спокойно! Но ты вступила в ряды гребаных героев, лишив себя мирной жизни! Я хотел только лучшего для тебя. — И потому лгал? Ты не знаешь, что лучше для меня, так с чего такая уверенность? — кричит она, но Даби не знает что ответить. Он поступал эгоистично, желая дать ей то, что хотел иметь сам, не спросив "а нужно ли ей все это?" Они оба эгоисты. Ран внезапно сжимает края его плаща, дергая на себя и выпивается в чужие губы грубым, безвкусным поцелуем. Ему остаётся только удивиться и ответить на этот эмоциональный порыв. В поцелуе не чувствуется удовлетворение, нет счастья и радости. Лишь горечь и отвратительная соль на кончике языка. Руки злодея скользят на тощую талию, прижимая ещё ближе к себе. Он мечтал целовать ее. Просыпаться рядом и целовать, засыпать и целовать. Обнимать, шептать искренние слова любви, радоваться каждому дню проведенному в объятиях Ран. Но, судьба настолько жестокосердна в его мечтах и желаниях, что даёт ощутить вкус поцелуя на чертовом кладбище. — Я убью любого, кто вредил моей семье, не буду героем или злодеем, просто человеком, который зол, что любовь всей жизни — обманывала все это время, — шепчет Ран ему в губы, не желая встречаться с его взглядом. — Молись всем богам, чтобы тебя не было в этом списке. Даби хмыкает, ощущая что напряжение в атмосфере уменьшилось. Она больше не злится, она просто устала. Потому берет на себя смелость добавить немного огонька между ними. — Влюбилась, что ли? — произносит Даби как в тот вечер, в том парке, когда впервые ощутил тепло в груди. — Влюбилась. Ран хмыкает и снова тянется к его губам, сжав ладонями щеки со шрамами, пока крупные, мужские руки защитно скользят по спине, утягивая в крепкие объятия.