Дева скорбей Долорес

Когда это все исчезнет — все, что сейчас медленно тянется, Ах, что же мы потеряем? Суинбёрн, «Долорес»

красный рот как ядовитый цветок… Долорес Амбридж медленно откидывается назад, небрежно скрещивая ноги, и одна туфля цвета фуксии соскальзывает на пол. На воротнике Минервы остаются следы от губной помады. Позже они молчат, просто дышат, где-то за стеной играет радио. Минерва проводит кончиками пальцев по тонкому ободку обручального кольца. Долорес вздрагивает, оцарапавшись острой гранью бриллианта. — Дева скорбей Долорес, — шепчет она. — Не называй меня так. — Почему? — Потому что это глупо. В тусклом полусвете — розовый свитер на спинке кровати, бант для волос вокруг запястья — Долорес почти похожа на настоящего человека, а не на карикатуру как обычно. любовь умирает, и мы знаем, что ты бессмертна… Детские банты — игра, пушистый свитер — игра, и высокий голос, и девчоночье хихиканье, и тихий вкрадчивый кашель — все это игры. — Это войдет в отчет министру? — Минерва слегка улыбается, скручивая волосы в пучок. — Шутишь? Она пожимает плечами. — Возможно. В тусклых немигающих глазах Долорес — грусть, даже когда ее рот широко распахнут в стоне, даже когда ее мышцы невольно сокращаются, а лоб блестит от пота. Поэтому Минерва твердит Поттеру: «Будь осторожен с Долорес Амбридж». Но он, как обычно, не слушается. эта корона и ласкает тебя, и сковывает цепью — Генеральный инспектор, — насмешливо произносит Минерва, — какая честь! Долорес буквально отшатывается, но Минерва вталкивает ее в комнату. — Если ты собираешься оскорблять меня… Она поднимает бровь. — И что? Уйдешь? Но ты ведь еще не получила то, за чем пришла, правда, Долорес? Так ради чего ты здесь? — Я… Минерва сегодня безжалостна и наколдовывает цветы ленивым взмахом руки. — Так что это будет? Бессильная добродетель лилий или порочность роз? — спрашивает она, и на этот раз Долорес действительно уходит. даже несмотря на то, что на твоих губах кровавые поцелуи Минерва разрывает образовательный декрет номер двадцать четыре на длинные тонкие полоски. — Задеть тебя так легко, — говорит Долорес с хищной улыбкой. — Ты такая слабая под своими строгостью и суровыми взглядами… Я знала это еще тогда, давно, в министерстве. Даже в юности у тебя были слабости. Ты до сих пор так неблагоразумно горячишься из-за своей глупой квиддичной команды... — Благоразумие — это еще не все, Долорес. — Но тебе так хочется, чтобы это было так, правда, Минерва? В следующий раз, когда они целуются, Долорес вскрикивает и отдергивается, вскинув руки к губам. На языке Минервы — кровь. жажда невозможных вещей — Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…Что будешь делать, когда числа закончатся? Долорес не отвечает, склонив голову набок, спутанные каштановые волосы падают на слишком белое плечо. — И что из этого направлено лично на меня? Она смеется и слегка морщит нос. — Не льсти себе, Минерва. Это фимиам, или мне кажется? Неожиданный румянец, заливающий щеки Минервы, служит достаточным ответом. На следующий день, когда она поднимается с Сибиллой вверх по лестнице, комкая в руках шерстяной клетчатый платок, Долорес наклоняется так близко к Минерве, чтобы можно почувствовать ее дыхание, когда она говорит: «Это личное». жизнь и любовь, что ты презираешь… — Вы можете лишь оттянуть то, что должно произойти, Минерва. Вы можете заставить маленьких девочек проглотить эту правду — но весь волшебный мир одурачить не так-то просто. В коридоре, так безучастно. В свете свечей Долорес — розовые ногти, розовая одежда, розовая губная помада — смотрится глупо. Когда она разговаривает не шепотом, ее голос режет слух Минервы. — Почему ты вечно приходишь в мою спальню без приглашения, Долорес? Она не отвечает. Минерва снова спрашивает: — Ты получила то, что хотела? — Это войдет в отчет Дамблдору? — язвительно осведомляется Долорес. — Прощай, Долорес, — говорит Минерва и уходит. но червь оживит тебя поцелуями… Много лет спустя они снова встречаются у заново отстроенного фонтана магической дружбы. Минерва достает кошелек, бросает в воду блестящий серебряный сикль и наблюдает, как он медленно опускается на дно. — И не скажешь, что министерство было полностью разрушено, — вдруг говорит она. Долорес прикусывает губу: — Думаешь, вы выиграли, да? Вы с Дамблдором? — А разве нет? — Ты такая наивная! Посмотри-ка внимательнее, — она указывает на фонтан и смеется. — Гоблины, и домовые эльфы, и кентавры — они по-прежнему подобострастно смотрят на волшебников. — Но… Долорес кидает монетку в воду и говорит: — Прощай, Минерва. Конец