Наедине

Йору выглядит так, словно ему все равно. Будто бы между ними совсем ничего не происходит, пока Феникс дрожит всем телом и тяжело дышит, сидя верхом на коленях лучшего друга. Он кусает губы, пытается свести ноги, только упираясь в сильные бедра товарища, и в очередной раз громко скулит, когда Йору опять щелкает колпачком и добавляет немного капель прохладной смазки на его член. От этих влажных и пошлых звуков кружится голова, и Феникс теряется за пеленой белого шума, когда его горящий взгляд встречается с ледяным оскалом другого радианта. Они такие разные, такие непохожие, и все-таки ни у кого из них не хватает сил отказаться от этих встреч по ночам. Этому магнетизму невозможно сопротивляться. Йору на удивление нежно обхватывает твердый член и ласкает так, словно у него первый раз и он боится ошибиться, сделав партнеру больно. А потом он сжимает пальцы вокруг ствола и дрочит так быстро, что Феникс сгибается и упирается лбом в плечо синей куртки, жмурясь то ли от боли, то ли от удовольствия. — М-м-м, твою же мать, — протягивает он и жадно глотает ртом воздух, словно ему пришлось пробежать через весь полигон наперевес с двумя вандалами за спиной. Он по-щенячьи тулится щекой к крепкому плечу и поворачивает голову, жалобно глядя снизу вверх на друга. На парня. На гребаного садиста, который остановился и убрал от него руки. Феникс считает секунды, прежде чем произносит: — Я бы сейчас кончил... — Прямо на меня. — Мгх, — агент недовольно дернул связанными за спиной руками и нахмурился, нетерпеливо заерзав. Он быстрый, энергичный, опасный. Такой же, как огонь, который никогда не сможет усидеть долго на одном месте. Ему нужно внимание, нужна любовь, нужно все, чтобы чужие глаза были прикованы только к нему. Но Йору... Йору делает с ним что-то невообразимое. — Терпи, — спокойно отрезал радиант, наклоняясь, чтобы поцеловать Феникса в мокрый висок, в скулу, в щеку, постепенно опускаясь к его шее, где от накрывшего возбуждения и похоти тихо подрагивал кадык. Такая нежность — это не проявление любви, а наказание. Пытка, которую Феникс еле выдерживает, когда ему хочется быстрой разрядки перед сном. Он щелкает пальцами, вызывая искру, чтобы поджечь веревку, и Йору резко хватает его за яйца, из-за чего искра срывается и быстро гаснет за громким вскриком. Йору усмехается и ослабляет хватку, медленно массируя влажную от стекающей смазки мошонку. Ему нравится видеть, как этот болтун наконец затыкается и ничем не может ему возразить. Контроль над его телом — это контроль над огнем. Над стихией, которую никто не сумеет покорить, кроме бога*. — Вставай, закончим уже. Феникс медленно отрывается от плеча Йору, на дрожащих ногах поворачивается к нему спиной и усаживается обратно, широко раздвигая ноги. Перед ними — сраное зеркало во всю высоту съемной комнаты. И теперь Феникс видит, каким жалким выглядит его лицо, каким сломленным кажется его образ, когда он позволяет Йору делать все это с собой раз за разом. Позволяет играть со своим телом по чужим правилам: то Йору свяжет его и долго наблюдает со стороны, то использует лед, обжигая им горячую кожу агента. То приносит в подарок такие вещи причудливых форм, что лучше не спрашивать, откуда у него эта любовь к вибрирующим игрушкам. Их взгляды снова встречаются, и Феникс капризно хнычет, бессильно откидывая голову назад. Йору касается головки члена, водит большим пальцем по кругу и надавливает на уретру так, что Феникс беззвучно кричит, а потом принимает в рот два перепачканных смазкой пальца. Йору ритмично трахает его в рот, крепко держит за член и тихо рычит на ухо Феникса, возбуждаясь от одной только картины, которую он видит в зеркале напротив себя. Член в узких штанах стоит колом, больно упирается в джинсу, и Феникс чувствует это собственным задом. А потом закрывает глаза, представляя, как они снова трахаются где-то в закоулках Киото. Йору долбит его, как дешевую шлюху, вдавливает в стену всем весом и мнет бедра так сильно, что на темной коже остаются болезненные следы его рук. Фениксу приходится зажимать свой рот, чтобы не закричать, а потом... Потом его руки заводят за спину, из-за чего не выдать себя просто не получается. Он кричит имя друга, закатывает глаза в удовольствии и сгорает от страсти без возможности снова переродиться. — Какой послушный, — с насмешкой в голосе произносит Йору и прижимается носом к шее Феникса, глубоко вдыхая его запах. — Завтра вот здесь будет мой член. Он сжимает двумя пальцами скользкий язык радианта, и Феникс пошло скользит им вверх, начиная откровенно сосать. Он хочет испытать с Йору всё и даже больше, чем позволено простым смертным; хочет позволить ему считать себя своим. Йору замедляется, нежно водит ладонью по члену и тихо шепчет "Кончай" таким низким голосом, что эйфория бьет в голову моментально. Из малой искры рождается пламя, и Феникс прикусывает зубами пальцы рифтраннера, содрогаясь всем телом и кончая ему прямо в ладонь с гортанным стоном, зажмурив глаза до цветных пятен. Йору обмазывает обмякающий член вязкой спермой и смотрит в отражение так, что Феникс готов задохнуться. Его трясет от оргазма, покалывает даже кончики пальцев, чего с ним давно не случалось и после того, когда они распили на двоих бутылку дешевого вискаря. — Умница, — говорит Йору и сталкивает Феникса с себя на кровать так небрежно, будто они не знакомы. Радиант падает на бок, тяжело дышит и снова дергает затекшими за спиной руками. — Ну всё, бро, развязывай, — из последних сил произносит Феникс и слышит тихое шуршание одежды за своей спиной. Он оборачивается и краем глаза замечает, как Йору лениво снимает с себя куртку, а потом звенит бляхой ремня, со свистом выдергивая его из штанов. Он видит, как руки у Йору немного подрагивают от напряжения, когда он тянется ими к ширинке с пуговицей. — Бро?.. — неуверенно переспрашивает агент, сглатывая ком в горле. — Ты же не думал, что это конец, Феникс? — интересуется Йору и нависает над ним с такой хищной улыбкой, с какой охотник нагоняет свою добычу. — Игры кончились**.