Кошачья болезнь

      Сяо потерянно смотрит на свое отражение в озере, робко прикладывает свои пальцы к не пойми откуда взявшимся кошачьим ушам, проводит по короткой шерстке и сам же вздрагивает от странных ощущений. И ему становится понятно, почему хозяйка с доброй улыбкой смотрела в его сторону, подмигивая и практически бесшумно хихикая. Адепт своему виду тяжело и устало вздыхает, размышляя о том, что попасться кому-то будет очень и очень неловко, особенно если то будет смертный. Еще хуже — знакомый смертный. Например, Итэр.       Даже не ломая голову по поводу того, почему его внешность резко изменяется и сколько это продлится, адепт перемещается в постоялый двор «Ваншу» в надежде тихо-мирно провести свой день и вечер. Мастерски избегая каждого встречного, Сяо доходит до своего излюбленного места на втором этаже, откуда виднеется живописный вид, на который адепт особенно любит смотреть ночью. Забирается на крышу, подходит к черной желтоглазой кошке, сидящей на толстой ветке высокого дерева. Та грациозно и легко спускается, подходит к ногам Сяо, мордочкой начиная тереться в знаке приветствия. Адепт присаживается, гладит по мягкой шерстке, от чего кошка довольно мурчит. — Кажется, мы теперь немного похожи.       Намекая на свои кошачьи уши, Сяо через секунду начинает хмуриться, осознавая, что общение с глупым Итэром явно не идет на пользу: уже с животными разговаривать начинает. Дурацкие повадки (именно повадки, по-другому Сяо назвать людские привычки не может) отражаются и в его поведении. Слишком странно получается для не умеющего, в принципе, общаться с другими смертными адепта, но ничего здесь поделать нельзя, ведь солнечный и позитивный Итэр, безусловно, может повлиять на любого в этом мире. Вспоминая путешественника, почему-то появляющегося в мыслях все чаще, Сяо покрывается легким румянцем и пытается улыбнуться примерно так же, как и Итэр. Увидев будто бы осуждающий взгляд черной кошки, прямо говорящий: «Ты дурачок?», адепт смущается сильнее и никнет, расстроенно закрывая свое лицо рукой, упершейся на согнутое колено.       Пока нелюдимый адепт пробовал чесать питомца за ушком, беря пример у детей из Ли Юэ, которых случайно вспомнил, Итэр удивленно распахнул глаза, рассматривая открывшуюся сцену. Немного раннее он незаметно прошел мимо хозяйки, специально решившей не приветствовать путешественника, и смотрел на Сяо, наверное, с тех пор как он старался сымитировать счастливую улыбку. Итэр на секунду даже задумался, что тот выглядит довольно забавно и мило, но стоило ему поднять взгляд повыше, как остолбенел то ли от непонимания, то ли от прилива необычных чувств, требующих немедленно рассмотреть адепта со всех сторон, как экспонат, и, обязательно, потрогать. — Ты тоже видишь? — шепчет путешественнику такая же удивленная Паймон.       Итэр медленно кивает, завороженно рассматривая лицо Сяо, играющегося с маленьким черным комочком. Парень не мог оторвать взгляда с чувством, будто видит редчайшие кадры человечества: проживший пару тысяч лет адепт проявляет какие-то эмоции, смущается и, даже сам того не понимая, ведет ушками в сторону, когда радуется урчанию кошки или когда прикрывает лицо в смущенном жесте. У путешественника буквально дыхание перехватывает, сердце побаливает от желания потискать такого безобидного адепта, и руки необъяснимо чешутся.       Как бы почувствовав чужой взгляд на себе, сосредоточенный адепт выходит из своего маленького мира и оборачивается, встречаясь с ярким золотистым блеском в знакомых глазах. Они смотрят друг на друга секунд десять, тридцать, а потом и минуту, пока Сяо резко не встает, вот-вот собираясь рассечь воздух в попытке сбежать. Но Итэр, не попадающийся на одни и те же уловки несколько раз, вовремя запрыгивает на крышу, хватая его руку. Адепт, с неприкрытой неловкостью, разворачивается и ловит чужой заинтересованный взгляд на его ушах, пытается отстранится, но путешественник только крепче сжимает, не давая шанса испариться. Либо драка, либо Сяо послушно остается. Почему-то он выбирает второе. — Можно я потрогаю? — осторожно спрашивает Итэр.       Не понимая, на что подписывается, Сяо незаметно кивает, давая волю обезумевшему путешественнику. Итэр, смакуя удовольствие, сначала просто обходит адепта несколько раз, не способный налюбоваться тем, насколько же уши прекрасно и гармонично вписываются в образ. Итэр и раньше замечал у Сяо некую схожесть с семейством кошачьих — вечно снисходительный взгляд ярких янтарных глаз и скептическое отношение ко всем смертным, — однако стоило увидеть это больное воображение воочию, как от сердечной выдержки путешественника совсем уж ничего не остается. Он неуверенно протягивает руку к распадающимся черным волосам, ведет повыше прямиком к встрепенувшимся ушкам и мягко оглаживает кончик, который тут же подгибается вниз и обратно, будто бы встряхивая назойливое движение. — Щекотно, — комментирует Сяо, а у путешественника воздушный трепет превращается в маленький ураган.       С огромными усилиями подавив желание затискать адепта прямо сейчас, Итэр спустился немного ниже, начиная чесать за ушком, на что адепт начинает переступать с ноги на ногу. Сяо старается сдержать свое необъяснимое желание поддаться к путешественнику, но в конце концов сдается и прикрывает глаза, самостоятельно ластясь к руке парня. Итэр улыбается, даже не рассчитывая, что адепт окажется таким честным. Гладит его и наслаждается моментом, не замечая, как его лицо краснеет от слишком миловидной реакции. Сяо возвращается в реальность, только когда путешественник перестает гладить его, задавая не менее важный вопрос: — Получается, хвост у тебя тоже есть?       Итэр бесцеремонно разворачивает адепта спиной, видит длинный черный хвост и слышит, как что-то разбивает его хрупкое сердце. Он, поглядывая на безмолвного Сяо, дотрагивается до кончика и приподнимает немного выше, чтобы лучше разглядеть. Ведет по хвосту, наслаждаясь мягкой шерсткой, и замечает, как Сяо начинает легко подрагивать. Думая, что ему неприятно, Итэр со спины приближается и из-за роста слегка нависает над кошачьем ухом, проговаривая: — Тебе щекотно?       А у непонимающего Сяо в глазах звездочки бьются, от чего он начинает тяжело дышать, ощущая себя таким образом впервые и чуть ли не пугаясь сей реакции своего организма. Он отрицательно мотает головой, стараясь сосредоточиться, однако дыхание путешественника, горячее и слишком близкое, ему только мешает. Он оборачивается, чуть ли лицом не сталкиваясь с Итэром и очень просит отпустить его хвост, касания к которому мурашками проносятся по всему телу и назойливой лихорадочной щекоткой. Будто бы осознав, в чем дело, или же, наоборот, совершенно не поняв, путешественник снова проводит по всей длине кончика хвоста в только ему понятном жесте и другой рукой придерживает адепта за талию, чтобы он ненароком не вырвался, потому что эксперимент еще не закончен. Сяо шумно выдыхает, проклинает смертного и убеждается в том, что Итэру доверять свою спину в бою никогда не будет. В то же время путешественник довольно улыбается, зарывается в дергающееся ушко своим носом, поглаживая и передавая еще большую приятную вибрацию по всему чужому телу. Сяо легонько выгибается, его ноги подкашиваются, и в итоге он сталкивается с крепкой хваткой путешественника, который обнимал его так же нежно, как и гладил за ушком уже отпустившей хвост рукой.       Сяо не мог подозревать о том, какое красное лицо у него сейчас, но Итэр развернул его к себе, лучезарно и успокаивающе улыбаясь. Он воздушно провел по залившейся красным щеке, спустился по линии челюсти к подбородку, надавливая так, как обычно гладят кошку. Адепт с помутневшим от удовольствия взглядом поддался на ласку, из-за чего в грудной клетке Итэра радостный крик хотел бабочками вырваться наружу. На самом деле Сяо совсем уж не тактильный, по крайней мере, так казалось самому путешественнику. Но, наверное, прикосновения, которые адепт никогда не ощущал, оказались слишком чувственными и теплыми. Даже не понимая, откуда парень нашел в себе столько нежности по отношению к Сяо, он притягивает к себе адепта поближе, чтобы заключить в крепкие объятия. И он ни за что не признается, что мечтал об этом еще с их первых встреч, особенно когда Сяо пообещал защитить его, приключись что ужасное. — Это и правда так приятно? — спрашивает Итэр, а адепт поднимает на него свои янтарные глаза, которые затягивают и не дают оторваться.       Явно смущенный, но решительный Сяо берет путешественника за руку, подносит ее к своему лицу и, приластившись, смотрит на Итэра. Между ними и полуметра нет, поэтому путешественник этот жест воспринимает как слишком интимный, краснеет видимо, но отвести глаз от столь искреннего и необычного адепта не может. Сглатывает и тихонько тонет в кошачьих чужих глазах, смотрящих слишком покорно, будто бы и не Сяо это вовсе. — Еще.       И Итэр, довольно усмехнувшись, медленно и ненавязчиво ласкает Сяо, чтобы тот сам поддавался. С таким хитрым движением путешественник надавливает на выгибающуюся спину адепта, притягивая его к себе поближе и вдыхая любимый цветочный аромат. Адепт не то чтобы сопротивляется, просто все мысли перемешиваются в бесформенную кашу и думать, почему Итэр так ведет себя с ним, совсем уж не хочется. Да и непонятно: то ли ему настолько сильно нравятся кошки, то ли неровно дышит к вечно зажатому, но честному Сяо, в какой-то мере не умевшему скрывать свои настоящие чувства, полностью проваливаясь в коротких человеческих жестах, которые умело прочитывал внимательный Итэр.       Через минуту парень, наконец, отстраняется от Сяо и виновато улыбается, потому что пришел он сюда по делу — лестницы починить, — а в итоге получается, что заставляет человека ждать, отдавая все свое время миловидному адепту. Тот с непониманием на него смотрит, и Итэр обещает в скором времени вернуться, мягко хлопая его по голове, из-за чего лицо Сяо видимо краснеет, и хвостик неосознанно в петельку заворачивается. Сяо бы хотелось ухватиться за путешественника и последовать за ним, но, с другой стороны, что-то чужое внутри него отрицательно помотало головой и предложило остаться. Не гладит — ну и не надо. Обиженно фыркнув, Сяо проводит взглядом удаляющегося путешественника, не замечая сидящую вместе с кошкой Паймон, которая смеется из-за его очевидной реакции.       Когда даже Паймон уходит, а Итэра нет уже часа два, Сяо в глубине души тускнеет и непонимающе оглядывает все поблизости двора «Ваншу», но, к сожалению, безрезультатно. Адепт садится на крышу, смотрит на садящееся солнце и, испытывая тревогу внутри, грустно опускает голову. Черная кошка подходит и мягко трется мордочкой о бок Сяо, заставляя его обратить внимание и погладить. Адепт задается вопросом, неужели он сделал что-то не так или вел себя слишком странно, однако снова ругает себя за раздражающие мысли, которые раннее никогда и не появлялись. Что бы он и волновался? Из-за смертного? Сяо невольно хмурится и не хочет признаваться, что путешественник в его сердце занял отдельное немаленькое место, без которого он бы ощущал себя совсем уж пусто.       Если бы адепт дал себе волю развить навязчивые мысли, то понял, что чувство одиночества бесследно исчезает, стоит Итэру повернуться в его сторону и ободряюще улыбнуться. Тот трепет, который испытывает парень при виде путешественника зародился совсем недавно, однако он обладает волшебной силой подавлять чужие навязчивые голоса. Сяо смотрит на него, как на глупого смертного, на самом же деле при возможности слабо улыбаясь, стоит тому отвернуться. Кажется, адепт совсем не честный — ни с собой, ни с Итэром.       Он наслаждается солнцем, особенно красиво преломляющимся в оранжевом свете, поднимает голову и прикрывает глаза, пытаясь расслабиться и забыться в легком теплом ветре. На плечо ложится чья-то рука, из-за чего он резко оборачивается, видя перед собой смешливого Итэра, сидящего рядом. Путешественник протягивает руку, проводит по черной длинной прядке и поднимает взгляд на лицо адепта. В янтарных кошачьих глазах плещется заинтересованность и закатный яркий блеск, заставляющих парня умирать от чужеродной, ранее никогда для него не встречавшейся красоты. Стоит ему приоткрыть рот, чтобы извиниться, как хвост позади адепта начинает вилять из стороны в сторону, будто бы тот волнуется из-за чего-то. Итэр улыбается и думает, как мило это выглядит для Сяо, который постоянно старается скрывать свои чувства абсолютно ото всех. — Извини, я заставил тебя ждать.       Для Итэра четкого ответа не требуется, потому что смущенный кивок адепта говорит сам за себя. Путешественник отворачивается, тоже не упустив момент насладиться прекрасным видом и незаметно кладет свою руку на чужую ладонь. Сяо берет его за руку неуверенно, но со временем сжимает уже ощутимее и крепче, про себя размышляя, как было бы плохо, если бы Итэр снова ушел по делам. Адепт оглядывает длинные светлые волосы и не понимает, как его ушки заинтересованно дергаются. Заметивший короткое движение Итэр ловит на себе взгляд Сяо, молчит, но не выдерживает, и предательская улыбка озаряет его лицо. Он разворачивается, переплетенными пальцами упирается о поверхность и слегка наклоняется, будучи в миллиметрах от чужого лица. Сбитое дыхание обжигает лицо Сяо, из-за чего его сердце быстрее бьется от волнения. Лицо Итэра никогда не было так близко, и поэтому адепт поддается еще ближе, чтобы увидеть реакцию путешественника. Тот, очевидно, слегка смущается и мажет губами по его щеке, зарываясь в шею и крепко обнимая. Сяо краем глаза замечает покрасневшие уши.       Как это ни странно, адепт не сдается и, желая увидеть нечто большее, отдаляет от себя обнимающегося парня. Путешественник смотрит с непониманием, но позже ведет кончиками пальцев по ушкам, из-за чего Сяо слабо вздрагивает от нахлынувшей щекотки. Итэр победно приподнимает брови, а адепт, недовольный раскладом дел, надавливает на грудь путешественника, из-за чего тот падает на спину и покорно наблюдает за дальнейшими действиями. Сяо, точно не понимающий, как это нужно делать, но пару раз видевший у смертных, опускается и почему-то замирает в миллиметре. Неловко, когда Итэр смотрит так внимательно, будто испытывает адепта — заставляет тушеваться. Но дальше от Сяо ничего не требуется: Итэр приподнимается, поддается вперед и мягкими губами накрывает чужие, ненавязчиво сминая их. Адепт с ускоренным биением сердца пугливо прикрывает глаза, неумело отвечает на поцелуй, ощущая, как путешественник кладет свои руки на его спину, чтобы приобнять.       У Итэра дыхание к черту сбивается и становится жарко, когда Сяо томно приоткрывает глаза и буквально подавляет своей сокрытой силой. Он прикусывает его губы и властно оттягивает их, делает все интуитивно, но у путешественника все равно нутро дрожит в приятной истоме. Для Сяо непривычны касания, но сейчас он откровенно соврет, если скажет, что не хочет делать подобное как можно чаще с Итэром — в голове пусто, но в душе что-то бушует и зарождается. Итэр же приоткрывает рот, простанывает едва ли слышно, когда Сяо телом надавливает на него и, спустившись, мягко расцеловывает шею. Будто бы пытаясь сделать так же приятно, как и путешественник ему немного ранее, Сяо нежно проводит по оголенной талии, из-за чего парень под ним выгибается. Касания адепта огнем отдаются по всему телу, и Итэр смущенно отдаляется, садится и громко тяжело дышит. Он глядит на растрепанного Сяо, смотрящего на него сверху вниз, и колени сводит рефлекторно от подступившей дрожи. Итэр, наконец-то переведя дыхание, немного прохладной рукой проводит по своему лицу. Сяо приближается и, своим видом будто бы спрашивая, сделал ли он что-то не так, в итоге оказывается ухвачен объятиями путешественника. Парень заставляет адепта присесть рядом, спиной к нему, чтобы было удобнее тискать того за уши. Слишком довольно улыбнувшись, Итэр начинает успокаивающе поглаживать смущенного Сяо, старающегося сейчас осознать, почему его губы до сих пор горят, и тело помнит каждое прикосновение парня. Он незаметно для себя облокачивается на грудь позади себя, смотря куда-то вдаль садящегося солнца и поддаваясь на ненавязчивую ласку.       На следующий день Паймон очень удивляется, когда, завидев Итэра, понимает, что в их маленькой компании котов становится на одного больше. Даже сам Сяо удивленно рассматривает такие же выросшие за ночь кошачьи ушки и подавляет в себе примерно такие же желания, какие были у Итэра раньше. — Кошачья болезнь, видимо, передается, — комментирует Паймон.       «Поцелуем», — добавляет про себя Итэр, а потом, нечто осознав, с подозрением смотрит на отвернувшегося адепта, который никогда не признается, что от нахлынувшего странного чувства однажды чмокает черную волшебную кошку в носик, совсем как это делают глупые и странные смертные.