Анализ рисков

— Обосраться, — выругивается Ричи.       Эдди качает головой. — Я больше не поведусь на эту хрень. — О да, это монстр, — соглашается Ричи, скалясь померанскому шпицу. — Слышал это? Я знаю все твои примочки, сучонок. — Ричи, скажи ему сидеть. — У меня есть идея получше, — говорит тот и захлопывает дверь.       Эдди поворачивается к нему, сбитый с толку. — Но что, если это реально была собака? — Ты — чёртов аналитик рисков, Эдди. Пораскинь мозгами. Какова вероятность, что тот пушистый ублюдок не превратился бы в живое воплощение восьмого круга Ада? — Окей, ладно, я понял, — перебивает его Эдди, отмахиваясь. — Я уже делал это раньше, вместе с Биллом... Когда мы пытались добраться до тебя, в доме на Нейболт, — объясняет Ричи, смотря на Очень Страшную дверь. — Не думаю, что на этот идиотский приём есть правильный ответ. — Какую дверь вы попробовали? — Все, кроме той, что по середине. — И обе... — Были ужаснее, чем можно было представить, да. — Тогда мы можем попробовать серединную, да?       Предложение застаёт Ричи врасплох, и он поворачивается к Эдди и прижимается чуть ближе, когда что-то движется где-то в метре позади. Его хватка на руке Эдди становится заметно крепче, когда Ричи оборачивается назад и затем вновь возвращает колеблющийся взгляд на двери.       Он держит Эдди за запястье, и они оба измазаны в крови, грязи и один Бог знает в чём ещё, но они живы. Кожа Эдди тёплая под его пальцами, как и в детстве, когда Ричи обхватывал щиколотку Эдди в висящем в клубном домике гамаке. Теплая, мягкая и успокаивающая, и Ричи вспоминает это только сейчас. — Ладно, погнали. Просто... Чёрт, просто открой её, — получается выдавить у него, пусть Ричи сам протягивает руку и открывает дверь.       Из-за просто Страшной двери показывается солнечный летний день, и совсем неподалёку напротив деревянных перекладин Моста Поцелуев склонился повернутый к ним спиной мальчик.       Остолбеневший и почему-то испуганный, Ричи собирается захлопнуть дверь, но Эдди останавливает его. — Ричи, это может быть правильная дверь. — Что ты делаешь? Нет никакой правильной двери, Эдс! Блять, он просто выкрутит это в...       Не собираясь слушать, намеренный лучше последовать своим инстинктам, Эдди заходит в комнату, которая выводит его на открытый воздух, и по его волосам пробегает летний ветерок, свежее, чем он помнит, пахнущий хвоей.       Его сердцебиение немного успокаивается, когда он подходит к мальчику, и Эдди узнает это тёмное гнездо на голове где угодно, как и узкие, угловатые плечи и бледную кожу, виднеющуюся из-под цветной рубашки. Словно сама сущность Эдди узнает его. — Ричи?       Тринадцатилетний Ричи Тозиер поворачивается к нему и тут же подлетает на ноги, закрывая собой деревянную перекладину. — Что происходит? Кто вы? Я не делал ничего странного! Как долго вы здесь были?       Эдди собирается ответить, пусть и не совсем знает, какие подобрать слова, но взрослый Ричи перехватывает его плечо. — Это ловушка, пойдём. — Нет... Нет, Ричи... Что происходит? — спрашивает его Эдди, почти не ощущая энергию Оно в этом воспоминании, уверенный в своём намерении оставаться на месте. — Это не похоже на прочие уловки или двери. Это... Это твоё воспоминание. Что здесь произошло? Что Оно нам показывает? — Это не имеет значения! Нам нужно убираться. — Ты — это я?       Ричи переводит взгляд на своё детское воплощение, и они двигаются одновременно, поправляя спавшие вниз по носу очки в знакомом нервном тике.       Эдди не может не улыбнуться, переводя между ними взгляд. — Ахереть, — шепчет ребёнок-Ричи. — Это временная петля или типа того, да? Он сказал, что это не похоже на «‎другие уловки»... Со мной произойдёт что-то плохое? — Нет, — заверяет его взрослый Ричи, пусть и едва может устоять на месте, очевидно стремясь как можно скорее убраться отсюда, — но мы не должны здесь быть.       Он поворачивается к Эдди с мольбой в глазах. — Это... Это личное, Эдди. Нам нужно идти. — Эдди?       Эдди опускает взгляд на живое воплощение воспоминания своего лучшего друга и улыбается краешками губ.       Ричи был таким долговязым и таким... милым. Память явно подвела Эдди, понимает он, вбирая взглядом то, что давно стёрлось из его воспоминаний. Он не помнил, каким невинным Ричи был на самом деле. Каким юным, каким полным жизни. — Да, — говорит ему Эдди. — Это я.       Наклоняя голову, тринадцатилетний Ричи ухмыляется. — Я знал, что ты останешься красивым. Так у нас всё хорошо? — Эм... — колеблется Эдди, чувствуя, как Ричи крепче цепляется за его руку. — Хорошо? О чём ты? — У тебя кольцо на пальце! — радостно отмечает ребёнок-Ричи, кивая на его свободную руку. — То есть это стало законным? Люди знают? — Знают о чём? — не понимает Эдди. — Эдди, — умоляет его взрослый Ричи. — Прошу, хватит. Нам надо уходить. — Мы женаты, да?       Эдди поражённо наблюдает за тем, как ребёнок-Ричи отходит в сторону, и за его спиной показываются выцарапанные на мосту «Р + Э».       Эдди знает эту гравировку. Он проходил мимо моста миллионы раз, и при взгляде на неё в груди всегда становилось тесно и иногда казалось, словно он зашёл в комнату, где уже рассказали высмеивающую его шутку, а он не имел ни малейшего понятия, в чём она заключалась. В некоторые моменты Эдди даже казалось, что за ним наблюдали.       Возможно, часть него всегда знала, что он был «Э».       Тринадцатилетний Ричи отходит в сторону, с гордостью представляя свою работу и широко улыбаясь Эдди. — Видишь? Я знал это. Я знал, что мы будем вместе. Кто сделал предложение? Наверное, я. Это был я, да? — Ричи? — поворачивается Эдди к стоящему за его спиной мужчине. — Что... Что происходит?       За его вопросом не следует ответа.       Улыбка исчезает с лица ребёнка-Ричи, и стыдливая краска опаляет его бледное лицо. — Это... Мы же поженимся когда-то, да? — Нет, — говорит своему детскому воплощению Ричи хриплым голосом. — Нет. Ты не любишь Эдди так... Это всего лишь фаза, это... — Нет! — восклицает ребёнок-Ричи, сжимая в руке нож, и слёзы скапливаются в уголках его глаз за толстыми линзами очков. — Это всё херня! Мне ни одна девочка не нравилась так, как он! Я всегда хотел лишь Эдди! Только Эдди! Это не просто фаза... — Это так! Это всего лишь... Ты ещё ребёнок! Ты не знаешь, чего хочешь... — Он мне нужен! — кричит ребёнок-Ричи, прожигая яростным взглядом взрослого себя. — Я не хочу Эдди, он мне нужен! Я люблю его! — Нет, не любишь! — кричит Ричи в ответ, отпуская руку Эдди и подпирая тринадцатилетнего себя к мосту. — Даже не начинай про это! Закрой рот, слышишь? Он женится на женщине, ладно? Он двинется дальше, он забудет тебя, ты забудешь его, и он женится на женщине, как... — Заткнись! — выплевывает тринадцатилетний Ричи ему в лицо. — На ком ещё он мог захотеть жениться? Я люблю его больше, чем кто-либо! Больше всех на свете! У нас что, никогда не хватило чёртовой смелости сказать ему об этом?! — Тогда скажи это! Скажи, чёртов педик! — ревёт Ричи и тут же вздрагивает всем телом, отвращённый тем, как назвал самого себя. — Скажи это, и ты потеряешь всех! И знаешь, что? Он всё равно оставит тебя! Он всё равно повзрослеет! Он всё равно женится на женщине, слышишь? Так что забудь про это! Это не любовь... Это ничто! Это, чёрт возьми, ничто, идиот!       Слёзы стекают вниз по щекам тринадцатилетнего Ричи, и он кричит в ответ: — Я не могу! Я не могу просто забыть про это! Разве ты — не я? Разве ты не помнишь, что мы пытались? Но я хочу его! Только его и никого больше, ни за что и никогда. Если бы... Если бы это была Бев, то никто бы не сказал мне, что я слишком маленький, чтобы знать, чего хочу! Это всё потому что он мальчик, потому что это Эдди. Поэтому ты... Все... Вы все...       Вдруг всё вокруг темнеет, и мост исчезает из виду, как и деревья, и всё вокруг крутится, пока они внезапно не оказываются в аркаде. Их, кажется, никто не замечает, и они смотрят на то, как всё ещё тринадцатилетний Ричи играет с другим ребёнком и, разумеется, выигрывает у него. — А ты хорош!       Ричи стоит рядом с этим мальчиком, которого Эдди не узнаёт, и их руки слишком долго не отпускают друг друга после рукопожатия, и тогда незнакомец сожалеюще вздыхает. — Ладно, мне пора идти. — Постой! — окликает его Ричи и достаёт ещё один жетон. — Может ещё сыграем? Один разок? Если хочешь, конечно.       Тогда Бауэрс и его шайка заходят в аркаду через чёрный вход, и оба мальчика замечают их, очевидно испуганные, пусть Эдди и не сразу понимает, чем, не считая того факта, что Бауэрс сам со себе пугал их всех всю жизнь. — Чувак, ты чё такой странный? — спрашивает мальчик, хмурясь, и всё его дружелюбие испаряется как не бывало. — Я не твой грёбаный парень. — Нет, я... — начинает Ричи, и его голос дрожит, выдавая его панику. — Я не... — Что тут за фигня? — спрашивает Бауэрс, подходя ближе к двум подросткам. — Ушлёпчки, чё не сказали, что у вас в городе полно гомиков? — поворачивается к нему незнакомец, очевидно бросая Ричи одного против Бауэрса.       Эдди едва не сбивает с ног его ярость, и он сжимает руки в кулаки, но слишком погружён в то, что происходит перед его глазами, чтобы повернуться к своему Ричи и спросить, всё ли в порядке.       Ему не нужно спрашивать, настоящее это воспоминание или нет. Эдди видел жетон из аркады и наконец понимает, почему Ричи бросил в огонь именно его. — Ричи Тозиер, ты ахринел? — ближе наступает на Ричи Бауэрс. — Чё, пытаешься присунуть моему братишке?       Тот замирает на месте, взволнованный и испуганный, и Бауэрс наклоняется, крича ему в лицо почти так же, как минуты назад кричал на своё детское воплощение сам Ричи у моста: — Вали отсюда, пидрила!       В поиске поддержки Ричи оглядывается по сторонам, но все лишь смотрят на него, и тогда он пятится назад, очевидно боясь повернуться спиной к Бауэрсу, боясь всего, что происходит, и тогда слышит, как тот кричит: — Шевели копытами!       Как только воспоминание Ричи выбегает из двери, комната переворачивается с ног на голову и выбрасывает их на площадь рядом со статуей Пола Баньяна.       Даже с обрывками своих воспоминаний Эдди знает, что никогда не видел, как Ричи плачет.       Кажется, это самое ужасное, на что его когда-либо заставляли смотреть, и это точно о чём-то говорит. — Р-Ричи... — шепчет Эдди стоящему рядом с ним мужчине. — Иди к нему. — И сделать что? Я ничего не могу изменить. — Господи Боже, Ричи, — давится словами Эдди, всё ещё смотря на своего юного друга, плачущего в закрывающие его лицо ладони. — Посмотри на него! Давай, иди уже! Скажи, что всё в порядке! — Но это не так.       Эдди намеревается повернуться к Ричи с поражённым выражением лица, даже собирается поругаться с ним из-за этого, настоять, чтобы Ричи утешил своё детское воплощение, но затем статуя Пола Баньяна оживает и начинает преследовать Ричи, пытаясь проткнуть его и спрашивая, не хочет ли он поцелуй, и Боже, думает Эдди, Ричи был так одинок в этом... Он никогда даже нам об этом не говорил. — Это неправда, это неправда, это неправда, — повторяет ребёнок-Ричи себе под нос, свернувшись на земле.       И затем парк сворачивается, кружится подобно карнавальной карусели, и витающие вокруг огни ослепляют, пока Ричи и Эдди вновь не чувствуют землю под ногами и не оказываются в мужском туалете в средней школе.       Четырнадцатилетний Ричи забился в кабинку, зарывшись пальцами в волосы с опухшим от слёз лицом. Он поднимает взгляд на Эдди, затем переводит его на взрослого себя и подаёт сорванный голос: — Это больно, прятаться вот так. — Я знаю, — слышит Эдди со стороны Ричи.       Подросток-Ричи бросает на взрослого себя прожигающий взгляд. — Но мы заслуживаем это. Я это заслужил, да? Так бы сказал мой папа. Мама всегда хотела дочку, но я не девочка. Я парень. Я парень, которому нравятся...       Ричи резко вдыхает сквозь стиснутые зубы, и его подростковое воплощение горько усмехается. — Видишь? Ты даже слышать это не можешь. Ничего не изменится к лучшему, не так ли? Феноменально. У нас хотя бы получится поцеловать его? Хоть раз?       Эдди наконец находит в себе смелость, чтобы обернуться к своему другу, но тот качает головой, избегая зрительного контакта с ним. — Нет. Мы... Он не для нас. Никогда не был для нас. Ты смиришься с этим.       Подросток-Ричи наклоняет голову, поправляя очки в то же мгновение, что и взрослый он, и спрашивает: — Правда? — Нет, — вздыхает Ричи. — Нет, не правда.       Слёзы вновь сверкают в глазах юного Ричи. — Мы правда забудем? — отчаянно спрашивает он. — Мы забудем? — Относительно, — говорит Ричи себе и накрывает ладонью свою грудь. — Мы забудем Эдди как человека, но не забудем свои чувства. Мы... Мы никогда больше не почувствуем это ни к кому другому. У нас остаются размытые представления о том... с кем бы мы хотели быть вместе, и когда увидим Эдди через много лет, то поймём, что сравнивали с ним всех, кого когда-либо встречали, но... — Никто не может с ним сравниться, — заканчивает за ним подросток-Ричи, звуча уверенно, — так ведь? Ну... Как это вообще может быть возможно? Я знаю Эдди... с третьего класса. Я даже не могу решить, какие хлопья выбрать по утрам, но когда я увидел его, то сразу же знал. Я знал в глубине своего сердца, сразу же, что никогда, никогда не полюблю никого так, как буду любить его. Что он — единственный, кто мне будет нужен. Он — тот самый для меня... Кто может с этим сравниться?       Убирая руки в карманы куртки, Ричи пожимает плечами, и его четырнадцатилетнее воплощение снимает очки, чтобы спрятать слёзы за подрагивающими ладонями. — Блять. То есть никто никогда не любит нас в ответ? Так, как мы бы хотели?       Ричи качает головой, пусть второй он и не видит этого и лишь продолжает плакать. — Сегодня он идёт на свидание с девочкой. Я хотел, чтобы это был я... Я так ревную. Всё, что мне хочется, это сказать ему, но я так боюсь. Всё, что я делаю, это боюсь. Я такой идиот.       Эдди вспоминает, что едва ли ходил на свидания в старшей и средней школе, и у него с трудом получается вспомнить это, из-за которого так страдал его лучший друг. В голове всплывает воспоминание похода за мороженым с жутко скучной девчонкой... Нэнси? Так её звали? Или Натали? Это едва ли имеет значение. — Ты не идиот.       Оба Ричи смотрят на него, и Эдди подходит к открытой двери кабинки и садится на корточки перед воспоминанием воплоти. — Но теперь ты ненавидишь меня, да?       Опуская голову, Эдди вздыхает, прежде чем вновь поднять взгляд и посмотреть в покрасневшие от слёз глаза подростка-Ричи. — Я... Ричи, мне так, так жаль, что что-то, что я когда-то сказал или сделал, могло подтолкнуть тебя к мыслям, что я способен на то, чтобы ненавидеть тебя. — Мы не заслуживаем тебя, и ты никогда бы не полюбил нас в ответ. — Я... Это не совсем... — Скажи нам. Сделай это, — шипит четырнадцатилетний Ричи, и его глаза окрашивает странный золотистый. — Скажи, что никогда не ответишь нам взаимностью. Никогда бы не смог любить нас в ответ.       Пятясь назад, Эдди поднимается на ноги и поворачивается к своему Ричи, который не может оторвать взгляда от юного себя. — Ричи, — окликает его Эдди, накрывая его плечо. — Это не ты. Ты был прав, это очередная ловушка. Это... — Но это воспоминание реально, — безэмоционально отвечает Ричи, всё ещё смотря на начинающего превращаться четырнадцатилетнего себя. — Все эти воспоминания — правда. Как и чувства. Я всё это помню. — Но ты знаешь, что я никогда бы не возненавидел тебя, Рич. Ты знаешь, ты должен знать, — настаивает Эдди, пытаясь встретить его взгляд. — Допустим, но ты никогда бы не ответил на мои чувства взаимностью, — возражает Ричи, и его подростковое воплощение хищно ухмыляется с виднеющимися клыками. — Двадцать семь лет Бен хранил ту чёртову страницу из школьного альбома, а я... — У тебя не было ничего, что напоминало бы тебе об Эдди, — насмехается подросток-Ричи, — потому что вот сколько его ты заслуживаешь, больной ублюдок.       Пол туалета переворачивается, пока они вновь не оказываются у Моста Поцелуев, и ребёнок-Ричи перехватывает свой нож и приближается к ним, лежащим на земле. — Были дни, когда ты хотел положить всему этому конец. Просто чтобы больше не было этой боли. Чтобы тебе больше не пришлось хранить столько секретов. Ты был слаб, помешан, как и сейчас. Только теперь ты скучный и старый — вот всё, что изменилось. — Эй, закрой рот! — огрызается Эдди, чувствуя на себе взгляд взрослого Ричи. — Я знаю, что ты задумал, чёртов монстр. Ричи не был скучным ни единое мгновение в своей жизни, и он самый сильный человек, которого я знаю. — Он больной ублюдок! — кричит тринадцатилетний Ричи, поднимая своё оружие.       Издавая жуткий, нечеловеческий крик, Эдди перехватывает его запястье и выворачивает ребёнку-Ричи руку, ломая её с кружащим голову хрустом. Нож падает на землю, и Эдди смотрит на раненое подобие Ричи. — Он не болен, — шипит он, трясясь от ярости. — Как и я.       Лицо ребёнка-Ричи отвратно искажается, и его челюсть становится шире, обнажая несколько рядов зубов. Его глаза закатываются, и он подаётся вперёд, намереваясь укусить Эдди, но вдруг Ричи двигается за его спиной.       Схватив с земли нож, без мгновения сомнений Ричи втыкает его в шею своего детского обличия и вновь спасает Эдди.       Пятясь назад, ребёнок-Ричи пытается превратиться в более лицеприятную форму себя, но не может, хватаясь за свою шею скользкими, покрытыми кровью пальцами и пытаясь вытащить нож, давясь кровью. — Беги, — говорит Эдди Ричи, опуская руку на его поясницу и подталкивая к двери, через которую они сюда попали. — Беги, сейчас же!       Они обгоняют ребёнка-Ричи, обгоняют солнце, мост, кровь, смех, оскорбления и издевательства и захлопывают за собой дверь. У них уходит несколько мгновений на то, чтобы найти своё дыхание, и тогда Ричи устало отшучивается: — Я же говорил, что нет правильной двери. — Тебе больше не нужно бояться, Ричи, — говорит ему Эдди, игнорируя попытки перевести тему. — Боже, Ричи... Тебе никогда не следовало этого бояться. Мы бы всё равно тебя любили, если бы ты признался. Никто из нас тебя бы не ненавидел, а уж тем более не бросил бы, никогда.       Выглядя очевидно не в своей тарелке, Ричи прокашливается и стряхивает землю со своих коленей, пусть это и почти что не помогает привести его в порядок и избавиться от грязи, в которой они измазаны. — Ага... Спасибо.       Эдди фыркает. — Серьёзно, чувак? — Что? — возмущается Ричи в ответ. — Что я должен с этим делать? Думаешь, это магически всё исправит? Я никогда ещё не чувствовал себя таким униженным.       Беспокойство окрашивает черты лица Эдди, и он подходит ближе к Ричи, накрывая его предплечье ладонью. — Ты не должен чувствовать себя униженным, Ричи. Ты был таким юным и смелым, пусть и чувствовал себя одиноким. Мне жаль, что ты так долго держал это в себе... Возможно, это не решить переживанием своих самых жутких воспоминаний вновь, но... Боже, Ричи, я надеюсь, что это поможет, хоть немного. Понимание, что мы все всё равно любим тебя, несмотря на... — Окей, ладно, я понял, — бормочет Ричи, отворачиваясь к трём дверям от Эдди. — Нам нужно возвраща... — Ричи.       Тяжело вздыхая, тот вновь поворачивается к Эдди и смотрит на него выжидающим взглядом.       Эдди делает шаг к нему и поднимает руку с предплечья Ричи вверх, останавливаясь на его плече и подходя ещё ближе, пока между ними почти не остаётся места. Ричи смотрит на него с серьёзностью во взгляде, и Эдди это нравится. Нравится, что Ричи воспринимает его всерьёз, без напыщенной уверенности, шуток и отговорок.       Он такой высокий, думает про себя Эдди, поднимая на него взгляд из-под ресниц.       Неосознанно, он перемещает руку с плеча Ричи на его шею, и это так необычно, чувствовать свою власть над кем-то, кого он прежде считал неуязвимым. Ричи прижимает его ближе, словно их притягивает друг другу, и он выглядит ошеломлённым с толикой восхищения, но его тёмный взгляд всё ещё сфокусирован на Эдди, и в нём мелькает всё то желание, которое Эдди бы заметил ещё десятилетия назад, если бы знал, что искать. — Ты заслуживаешь любви, Ричи, — шепчет он, в тайне думая о том, что это нечестно, что Ричи выглядит так привлекательно даже во всей этой грязи. — И если тебе нужна моя, то можешь забирать её.       Глаза Ричи округляются, и на мгновение он выглядит испуганным, но затем Эдди добавляет: — Я хочу, чтобы она была твоей. Всегда хотел, — и целует Ричи.       Он целует Ричи, и это как прикосновение к оголённому проводу — каждое нервное окончание в его теле воспламеняется, и он чувствует себя так, словно наконец оказался там, где и должен быть, и Ричи поражённо ахает в поцелуй. Эдди выжигает этот звук в своей памяти, чтобы подумать о нём позже.       Прижимаясь ещё ближе к нему, он перехватывает руки Ричи и опускает себе на талию, а после обнимает его за плечи, нуждаясь в том, чтобы он был как можно ближе.       Руки Ричи трясутся, но он находит в себе смелость коснуться Эдди, обхватывая его талию и посылая мурашки вдоль его кожи, когда его тёплые ладони ложатся на поясницу Эдди.       Возможно, это и глупо, думает тот, но то, как Ричи касается его, так нежно и тепло, и то, как он чувствует себя в его руках, рядом с ним — это кажется безопасным.       Как долго я любил его? — задаётся вопросом Эдди, но всё, что в ответ предлагает ему его сознание, это воспоминание, в котором одиннадцатилетний Ричи мчится на велосипеде и смеётся над его шуткой.       Наверное, этого достаточно, чтобы ответить на вопрос.       Ричи первым разрывает поцелуй, кажется, забыв, как дышать.       Эдди улыбается ему и отмечает: — Ты волнуешься. — Я всегда волновался из-за тебя, Эдс. — Да, но задерживать дыхание? — Смело с твоей стороны полагать, что я когда-либо дышал в твоём присутствии.       Заливаясь смехом, Эдди обнимает его ещё крепче и зарывается пальцами в растрёпанные кудри Ричи. — Знаешь, что я всегда чувствовал благодаря тебе, Ричи?       Сглатывая, тот качает головой.       Эдди отпускает его и делает шаг назад, позволяя Ричи смотреть на то, как он снимает кольцо с безымянного пальца. Оно падает на землю с гулким стуком, пустым и незначительным — прекрасное описание его брака.       Он поднимает взгляд на исписанное шоком лицо Ричи и чувствует, как розовеют его щёки. — Смелость.       Ричи переводит взгляд с его рук на лицо, выглядя совершенно потерявшим дар речи, и Эдди улыбается ему. — Благодаря тебе я чувствую себя смелым.       Ричи поправляет свои очки в этом нервном тике, который, только сейчас вспоминает Эдди, всегда ему нравился, и он берёт Ричи за руку, переплетая их пальцы. — Пошли, Рич. Убьём этого грёбаного клоуна. — Ну, прятаться тут с тобой кажется более хорошей идеей, раз теперь я могу тебя целовать.       Ухмыляясь, Эдди чувствует себя игривым впервые за... Наверное, за двадцать семь лет.       Он сжимает руку Ричи в своей. — Если поможешь мне прикончить этого клоуна и спасти эту дыру, которая тебя совсем не заслуживает, а после примешь душ, когда мы выберемся отсюда, я позволю тебе поцеловать меня и в других местах.       Не успевает Эдди закончить предложение, как его тянут вниз по коридору, обратно в сторону пещеры, к их друзьям и всё ещё не закончившемся хаосу.       Он смеётся, когда слышит окликающего его через плечо Ричи: — С этого и надо было начинать! — Мы можем сначала сходить на свидание, или...? — Эдс, я уже согласен. Тебе не нужно продолжать убеждать меня. Свидание с Эдди Спагетти и секс? Однозначное да. — Будешь ли ты так рад, если я скажу, что мне будет некуда пойти, когда Майра заберёт себе дом, в чём я даже не сомневаюсь?       На мгновение замирая, Ричи оборачивается к нему и улыбается так красиво, что Эдди чувствует, словно вновь оказался в том воспоминании — этого Ричи он когда-то знал, с его невинностью, шутками, юностью и всей той жизнью, сияющей в каждом уголке его тела. — Если ты спрашиваешь, можно ли переехать ко мне в Лос-Анджелес, Эдди, тогда да, я буду в неописуемом восторге. Это ты спрашиваешь? — Да, — соглашается Эдди, и сердце бешено колотится в его груди. — Тогда переезжай ко мне, дурачок. — Я люблю тебя, Ричи.       Его глаза вновь округляются, и Ричи краснеет вплоть до волос, и Эдди готов поклясться, что слышит, как колотится его сердце. Смущенно опуская голову, тот смеётся и оставляет нежный, полный любви поцелуй на губах Эдди. — Я люблю тебя. Всегда любил. — Моя несчастная мать наверняка в гробу сейчас вертится.       Заливаясь истерическим смехом, Ричи вновь утягивает его за собой. — Эдди Каспбрак, ты — мой соулмейт.       Эдди опускает взгляд на их переплетённые пальцы и улыбается. — Ещё как.       И впервые за всю его жизнь он не боится будущего. Он его предвкушает.