Синхронизация периодических процессов достигается приведением к взаимному соответствию (например, к равенству или кратности) их периодов (частот) и установлением постоянного соотношения между их начальными фазами. Большая Росская Энциклопедия.
Примечательно, что психические образы целостности — символы самости в форме мандалы спонтанно порождаемые бессознательным также имеют математическую структуру. Они, как правило, являются четвертными или кратными им числами. Эти структуры не только выражают порядок, они создают его. К. Г. Юнг «Синхроничность: аказуальный связующий принцип»
— Всё, пе-ре-кур! — радостно объявил Бахта и упал на диван рядом с Андреем, бросил на стол пачку сигарет. С другой стороны немедленно оказался Соций, достал из кармана спички. А руку закинул на спинку, прямо над плечами Андрея. Окружили. Они предупреждали, что так будет, объясняли, почему. К синхронизации в его новой гэбне относились серьёзно. Настолько серьёзно, что дали Андрею время привыкнуть, освоиться, не давили и не выставляли сроков или условий. Просто улыбались и всё время невзначай касались друг друга — и его тоже. Вот прямо как сейчас — Бахта прижался коленом и локтем, а Соций навис рядом и так естественно откинуться на это плечо, оно твёрдое и горячее, Андрей однажды поддался искушению. Потому что сам не заметил, как привык за год. Расслабился. Начал ловить себя на том, что ждёт этих прикосновений и успокаивается. И сам хочет иногда положить руку на колено или прислониться. Сейчас, однако, время было неподходящее — нерассмотренных жалоб еще десяток, и надо бы сегодня с этим закончить. Но подошёл Гошка с пепельницей, сел на стол прямо перед ним и решительно потянул из рук бумаги. — Успеешь, миленький. Это тоже его удивляло — он ведь ни слова вслух не сказал, а Гошка откуда-то догадался. Изучил, знает наперёд, а он, Андрей, до сих пор не умеет их действия предугадывать, хотя тоже наблюдал, запоминал, записывал даже. Увидят они эту тетрадку — засмеют. Или нет, хуже того — снисходительно улыбнутся и по голове погладят. Или нет? Как они отреагируют, и как потом реагировать ему? И сейчас как реагировать на то, что происходит, непонятно. А что-то здесь происходило определённо, потому что эти трое переглянулись со значением. Сердце ёкнуло, накрыло паникой. Не могли они узнать, откуда, спокойно, дело в чем-то другом — слишком уж довольным выглядел Бахта. Довольным и предвкушающим. Гошка взял пачку, небрежно сорвал бумажный клапан и стукнул о ладонь. Выглянул жёлтый кончик фильтра, а Гошка поднес его к губам Андрея вместо того, чтобы как обычно, резко вытащить сигарету. И в глаза заглянул — насмешливо, с ласковым вызовом. Андрею тоже почему-то стало весело, он ответил Гошке самым невинным из своих взглядов, нарочито медленно обхватил фильтр губами и сигарету вытянул. Гошка улыбнулся, над ухом шумно вздохнул Бахта, Соций же успел чиркнуть спичкой и поднес огонь. Андрей затянулся, выпустил струйку дыма и откинулся наконец назад, на руку Соция, которая тут же обхватила его за плечи и притянула поближе. Гошка подался вперед, прикуривая от его сигареты, восстанавливая зрительный контакт, и Андрей засмотрелся, провалился в эти глаза, пытаясь разгадать Гошкины мысли, и упустил момент, когда Бахта начал расстёгивать на нем рубашку. — Скажешь «нет», мы остановимся, — сказал Соций, отводя в сторону волосы, обнажая шею, заставляя наклонить голову. Внутри поднялась паника. У Андрея не было практически никакого личного опыта. Учебники, лекции, слухи и шуточки, неловкие объятия когда-то где-то в старшем отряде. Сама мысль о физическом аспекте тревожила и смущала, несла в себе отголоски ненужных раздражающих воспоминаний, эхо чужого счастливого смеха и других менее понятных звуков. Но если что-то неизбежное слишком долго откладывается, становится только хуже, пусть уж произойдет поскорее и как-нибудь разрешится. — Я понял, — отозвался он, зная, и жаркие сухие губы коснулись бережно шеи за ухом. Он успел почувствовать разочарование — как, и это всё? — и удивиться этому разочарованию, а потом Соций провел языком от уха вниз, и это было похоже на удар молнии. И этот электрический разряд пронзил не только Андрея, заставив его судорожно вдохнуть: отреагировал Гошка, опускаясь перед ним на колени, отреагировал Бахта, разводя полы рубашки и склоняясь над его грудью, и пропала куда-то сигарета из его руки, а пальцы оказались захвачены в плен. Они никуда не торопились, но Андрей за ними все равно не успевал, слишком много непривычных и острых ощущений обрушилось на него сразу. Гэбня изучала реакции его тела вдумчиво и последовательно трогая, покусывая и облизывая со всех сторон. Невозможно было сосредоточиться на чем-то одном, невозможно было рефлексировать, думать в принципе не получалось. Он, кажется, пожаловался вслух, потому что Гошка поднял голову от его члена, который увлечённо изучал, и отозвался насмешливо и укоризненно: — Думать вообще вредно, нашёл время. И все трое поцеловали его одновременно и так, что не только мыслей не осталось, но и сожалений о них. Ничего не осталось от Андрея как отдельной личности, только возбужденное до предела нетерпеливое тело. Которому недостаточно стало просто принимать ласки, и тело потянулось к другим — прижиматься, касаться, отдавать. Соций был ближе всего, губы к губам, и Андрей сделал то, что давно хотелось — запустил пальцы в короткую армейскую стрижку, провел вниз к твёрдым выпуклостям позвонков, и поцелуи тотчас стали жадными, горячечными. Чьи-то руки развернули его, усаживая Социю на колени, избавили от мешающей одежды, огладили поясницу и ягодицы, заставляя прогнуться. Там за спиной что-то происходило тоже — он слышал звуки, которые заводили не меньше прикосновений. А прямо перед ним оказалась загорелая грудь, два жетона на металлической цепочке, восхитительные рельефные мышцы, словно оживший плакат с пропагандой физической культуры из раздевалки старших отрядов. На ощупь грудь оказалась горячей и гладкой. Андрей процеловал дорожку вниз от ключицы, чувствуя, как ускоряется сердцебиение, а потом его губы наткнулись на какую-то неровность. И все вдруг остановилось — Соций затаил дыхание, его пальцы на плечах Андрея сжались, замерли за спиной Гошка и Бахта. Андрей открыл глаза. Тонкие рубцы старых шрамов ветвились по левому боку Соция, перетекали куда-то на спину. Рука легла на спину Андрея, он откуда-то знал, что это Гошка, и что он хочет что-то сказать, но медлит. Вторая рука симметрично на другой лопатке — это, наверное, Бахта, его ладонь крупнее и грубее от возни в гараже. Сообщение? Вопрос? Поощрение? Подсказка? Гэбня опять ждет его реакции, а ему страшно ошибиться, и никак не собраться с мыслями, и нет времени, чтобы придумать правильное решение. Паника опять шевельнулась, но ладони на спине не дали ей разыграться: мы здесь, не торопись, дыши. Скажешь «нет», и мы остановимся, вспомнил он. Это имеет смысл только в одном случае. Андрей осторожно и нежно поцеловал веточку-шрам, провел вдоль нее языком и поцеловал снова, а потом поднял глаза на Соция: тот ответил потемневшим затуманенным взглядом. Нет? Да. Язык скользнул дальше, повторяя причудливый узор. Пальцы Соция взъерошили светлые волосы. За спиной шумно выдохнули, Гошка и Бахта прижались к Андрею с двух сторон, губы и руки снова пришли в движение, и через некоторое время в этом движении появился единый ритм, который он подхватил, а, может, это ритм подхватил его, это было уже неважно.