***
— Здравствуйте, вам письмо. — Спасибо. Она закрыла дверь. — Василис, что это? — Зах, я не знаю. Курьер принёс. — Милая, потом прочтёшь. Сейчас мы должны решить… — Мам, я всё сказала. Я буду ждать, когда он сам всё скажет. — Ты уверена? — Да! А сейчас я хочу побыть одна. После ухода мамы и Захарры, я решила вскрыть письмо. Честно, оно меня пугало, мне казалось что в нём моя смерть. Но при этом, оно меня манило своей неизвестностью. И, если внешне я казалась спокойной, то внутри металась как запуганный мотылёк. Мне очень хотелось сжечь это письмо и хотелось спрятать его как драгоценность. Спустя получасового метания, я решилась вскрыть его. Открыв, я увидела женский почерк, так как он был мелким и круглым. Василиса, ты не знаешь, кто я, но я знаю, кто ты. Я Марина Резникова. Я не боюсь говорить тебе кто я, поскольку знаю твою благоразумность. Никогда бы не написала тебе, но сейчас есть причина. Мне стало смешно. Не знаю её. Ха-ха-ха. По-моему, я знаю, что за причина. Но мне всё равно интересно услышать всё из уст виновницы. Просто одним вечером он решил подвести меня, поскольку был сильный дождь, а моя машина была в ремонте. Мы разговорились, и я пригласила его к себе на чашечку чая. через неделю, так же у меня дома за чашечкой чая, между нами пробежала страсть. А дальше, я думаю, ты сама знаешь, что происходит между парнем и девушкой. Никогда не думала, что я мазохистка. Мне было больно, моё сердце разрывалось на кусочки, но я продолжала читать и представлять эти картины. Моё воображение всё рисовало в лучших красках и описывало до мельчайших деталей. Василис, мы любим друг друга, и он уже давно пытается тебе признаться, но боится, боится что ты не выдержишь. Я написала, чтобы ты была готова. Он ведь парень, который не может взять и бросить ту на которой женился, ту которую любил. Я очень надеюсь, ты поймешь нас. Я понимала лишь то, что вся моя жизнь идёт крахом. А также то, что я его отпущу. Я обещала сделать его счастливым, и всё что я могу для этого сделать — это исчезнуть из его жизни. В моей голове было столько мыслей, а в душе столько боли, что на слёзы не было сил. Я сидела как статуя и смотрела на письмо в руках, как вдруг открылась дверь. — Василис, я… Нам нужно поговорить. — Не нужно. Я всё знаю, где подписать? — я сама поразилась этому спокойному тону. — Ты… Ты. Знаешь? Прости меня! — Где расписаться? — Вот здесь. — дрожащей рукой потянулась за ручкой, слава Всевышнему, что в комнате было довольно темно и не было видно, как дрожала моя рука. — Прости! — Прощай! Я захлопнула за ним двери, и мои силы меня покинули. Я сползла по стенке на пол и слёзы хлынули рекой. Единственный вопрос мой был: «За что? Почему?» Я била кулаками об стены, пол, лишь бы заглушить эту душевную боль. Но моя чувствительность к физической боли вышла из чата. Я не замечала, когда спала, а когда нет. Не видела, как ночь сменяет день, а день-ночь. Я не слышала, как мне звонили, как тарабанили в дверь. Но мои муки должны были закончится, и я, в конце-концов, уснула крепким сном. Мне снилось место где всё было белым, и я сама была в белом платье. Мне показалось, что я умерла, как вдруг, меня обняли за ноги два малыша, девочка и мальчик. — Мам, мамочка, а ты нас не бросишь? — Ты же не уйдёшь, как папа? — Нет, милые мои, нет, я буду с вами. Я вспомнила, что я беременна и хотела ему рассказать об этом, но… не судьба.***
Через три года — Мама. — Мама. — Да, мои сладкие, мама тут. Идёте гулять? — Да. — Бегите. Мои глаза следили за моими карапузами, как возле меня умастился человек. Мне не нужно было смотреть, кто это, сердце уже поняло. За три года, я так и не убила в себе любовь к нему. А Эрик и Джен каждую секунду напоминают о нём. — Привет. — Здравствуй. — Прости! — Не за что. Каждый человек имеет право быть счастливым. — Ты счастлива? — Безумно. А ты? — Нет. — Что ж, мне жаль, думаю у вас всё наладится. — Мы могли бы начать сначала? — Незачем! Мне и так хорошо. — Прости меня дурака! — Не стоит. — Мам, мам, смотли. — Этот бутет тебе. — Спасибо, мои хорошие. Вы наигрались? Теперь идём домой? — Кушать моложеное и смотлеть мультики? — Да? — Конечно. И, как только я встала, меня облепили со всех сторон. — Мам, стой. — Что такое? — Папа, приди к нам на утленник в садик! — я уже и забыла о нём. Я стояла и смотрела на это, как на восьмое чудо света, да и он тоже. В любом случае, я взяла их за руки и мы пошли к себе домой, а он своей дорогой. Единственное, на что я обращу ещё внимание, что на утренник, как и на другие праздники он пришёл. А я? Я закрыла свою боль. Ведь именно эти два лучика вернули меня к жизни, а значит, они должны быть счастливыми, а для этого им нужен папа.