Яркое солнце, столь редкое для октября, совершенно не грело.
Роза поежилась, не желая признаваться самой себе, что перчатки сейчас были бы очень кстати. Если что и могло помочь скоротать время до встречи с Джеймсом, так это чашка крепкого горячего кофе. Желательно с ликером. И если сегодня работал Джимми, то можно было рассчитывать на двойную порцию.
Она толкнула дверь кофейни, такой маленькой и неприметной снаружи, что туристы практически здесь не бывали. Собственно, кофейней это место можно было назвать с натяжкой: небольшая барная стойка, пара стульев с заплатками на обшивке да уродливый цветок на подоконнике, служащий скорее прикрытием небольшой трещины в стекле, чем украшением интерьера. Роза часто думала, что в следующий раз точно наткнется на закрытую дверь с табличкой «Продается», однако крохотное заведение, казалось, жило в каком-то собственном мире, неподвластном экономическим кризисам и проверкам санитарных служб.
При виде Розы Джимми, который сегодня был в синей клетчатой рубашке, так идущей ему, широко улыбнулся и попытался поспешно пригладить свои светлые волосы, торчащие во все стороны.
— Доброго дня, мисс Роза!
— И тебе, мистер Главный бариста.
Джимми радостно засмеялся, наблюдая, как она устраивается на одном из стульев. Он просто обожал, когда она так его называла. И пусть Роза знала, что у него умственные отклонения, ее симпатия к Джимми от этого нисколько не уменьшалась.
— Найдется что-нибудь для уставшей и замерзшей девушки? — она облокотилась о столешницу и деланно прищурилась, изучая выцветшее меню за спиной Джимми. — Скажем, американо. Только ликера побольше.
— Но тогда он не поместится в чашку, — в глазах Джимми читалось возбуждение, словно ему не терпелось дойти до конца их диалога, отрепетированного уже десятки раз.
— Что ж, придется сэкономить на воде, — Роза сделала большие глаза и приложила палец к губам. — Но мы никому не расскажем.
Джимми снова заливисто рассмеялся и повернулся к старенькой кофемашине. Его настолько переполняла радость от прихода Розы, что он едва не обжегся, перепутав рычажки.
Она с улыбкой приняла ароматную чашку и сделала небольшой глоток, чувствуя, как по телу тут же побежало приятное тепло. И практически сразу неприятный разговор, который так испортил ей настроение всего полчаса назад, перестал казаться такой уж большой проблемой.
Работа в отделе по связям с магглами всегда была малоприятной, а в последнее время, когда участились все эти
происшествия, она и вовсе стала похожей на ад. Однако Роза с ее деятельным характером всегда быстро приспосабливалась к любым обстоятельствам и редко когда начинала переживать всерьез. Да, миссис Левски обозвала ее самыми распоследними словами и едва не спустила с лестницы, но разве можно было ожидать другую реакцию от той, чьего мужа держали в незнакомой больнице уже практически целый месяц? Ей было плевать, что мистер Левски на пороге пятидесятилетия внезапно обрел паранормальные способности и заинтересовал группу людей, именующих себя магами и волшебниками. Она была твердо уверена, что его похитили для опытов, и Роза, при всем своем уважении к труду колдомедиков, не могла сказать, что миссис Левски была абсолютно
не права. За последние два месяца это был уже третий случай, что вызвало огромный резонанс в волшебном сообществе. И хотя «Ежедневный пророк» старался не давать никакой информации, эти события обсуждались практически в каждой семье.
— Вкусно?
Роза моргнула, отвлекаясь от размышлений, и благодарно улыбнулась.
— Очень. У тебя просто волшебные руки.
Огромные карие глаза Джимми увлажнились. Он снова попытался пригладить непослушные вихры, а затем смущенно принялся крутить пуговицу на рубашке.
— Ты очень добрая, мисс Роза.
Нырнув под стойку, он чем-то зашуршал, а затем выпрямился, насколько позволяли его высокий рост и низкий потолок кофейни, и бережно положил на стойку небольшую розу, сделанную из красной гофрированной бумаги. Левая часть бутона слегка помялась, и Джимми густо покраснел, поспешно пытаясь выпрямить тонкие лепестки.
— Роза для мисс Розы.
Она знала, что нравится ему. Может, потому иногда и заходила в это кафе — чтобы Джимми хотя бы ненадолго почувствовал себя счастливым и нужным еще кому-нибудь, кроме своего дяди. Что он видел хорошего за свои двадцать семь лет? Пьяницу мать да психиатрические клиники, в которых его пичкали успокоительными. Хорошо, что в итоге его забрал к себе мистер Говард Карлтон — самый лучший дядя на свете, как доверительно сообщил Джимми в одну из первых встреч. «Он сказал, что я могу не пить те горькие таблетки, от которых меня всегда клонит в сон, и что, если я буду себя хорошо вести, мы поедем летом в Диснейленд». Дядя Говард даже умудрился найти подходящую для Джимми работу, и Роза полагала, что он не мог выбрать более лучшее место — Джимми не понимал длинных книг, да и логикой не блистал, зато готовил отменный кофе и умел радоваться каждому дню.
— Она просто прекрасна, — Роза погладила кособокий цветок и засунула в нагрудный карман куртки. — И теперь будет всегда со мной. Спасибо, мистер Главный Бариста.
Джимми по-детски прижал руки к груди и расцвел счастливой улыбкой. Он настолько переживал, понравится ли мисс Розе его подарок, над которым трудился целых три дня, что от волнения у него скрутило живот. Но все равно был безмерно рад тому, что все так замечательно получилось. Теперь она всегда будет помнить о Джимми.
— И за кофе тебе тоже тысяча благодарностей, — Роза подхватила рюкзак и протянула руку к небольшой корзинке с надписью «Чаевые». — Криббле-краббле-кримми, пусть придут чаевые для Джимми!
Она знала, что он никому не расскажет, как после ее ухода в корзинке волшебным образом появляется пара купюр. Даже если это и нарушало Статут о секретности, Джимми ведь все равно не понимал, что Роза и в самом деле колдует — волшебной палочкой, спрятанной в рукаве. Его искреннее восхищение таким чудо-фокусом стоило того, чтобы когда-нибудь ей вменили правонарушение за использование невербальных манящих чар перед магглом. По крайней мере, это были не Согревающие чары на улице среди обычных людей, которые бы точно засекли.
После уютного тепла кофейни сиденье мотоцикла показалось особенно холодным. Надеясь, что Джеймс не задержится на работе и не опоздает, Роза медленно поехала по улице, сгорая от желания хотя бы немного прибавить скорость. Однако вокруг было так много велосипедистов и автомобилей, что о быстрой поездке до «Дырявого котла» можно было только мечтать.
Свернув на Чаринг-Кросс-роуд и проехав пару кварталов, она остановилась возле большого книжного магазина, перед которым стояла группа китайских туристов и с восхищением фотографировала все подряд на смешные пузатые камеры. Но даже если бы они отвлеклись от своего любимого занятия, все равно вряд ли заметили бы исчезновение рыжеволосой англичанки прямо у них под носом.
Несколько лет назад, когда Роза посещала Косой переулок исключительно для покупок учебников к новому учебному году, они на пару с Джеймсом даже ставили эксперименты: спрашивали у прохожих, давно ли закрыт бар, указывая при этом на вывеску «Дырявого котла». И едва бедный маггл пытался посмотреть в сторону старой деревянной двери, как его взгляд становился практически бессмысленным. Роза давилась от еле сдерживаемого хохота, глядя, как маггл задумчиво чесал голову, а затем разворачивался и, спотыкаясь, брел дальше, тут же забывая о столь странной встрече и, возможно, даже о том, куда он только что шел. Джеймс тоже изрядно веселился, пока в один далеко не прекрасный момент их не застукали за этим занятием родители. Гермиона потом целый вечер читала лекцию о том, что она много лет внедряла проекты по защите магглов не для того, чтобы ее собственная дочь издевалась над ними. Гарри же, не отличавшийся мастерством слова, просто пообещал, что в следующий раз сломает метлу Джеймса так, что ее потом никаким Репаро нельзя будет восстановить.
Теперь же, когда Розе исполнилось девятнадцать, она полагала, что те шутки и впрямь были дурацкими. И все же политика Министерства магии, направленная на защиту немагического населения, казалась ей жалкой фальшивкой. Да, теперь маминым секретарем работала Хлоя Боунс, родившаяся сквибом, а во «Флориш и Блоттс» можно было встретить продавца-маггла, являвшегося родным братом Пенелопы Кристал, одной из Розиных тетушек. Однако за те пять лет, что действовали смягчающие поправки к Статуту о секретности, любви друг к другу не прибавилось ни у магглов, ни у волшебников. Скорее наоборот.
Роза окинула быстрым взглядом бар и, не найдя Джеймса, направилась к задней двери, ведущей во внутренний дворик. «Дырявый котел» был не самым уютным заведением, так что ждать кузена в полутемном, пропахшем яблочным элем и опилками помещении не было никакого желания. К тому же прямо напротив Гринготтса недавно открылся небольшой парфюмерный магазин, а Роза просто обожала духи.
Белоснежное здание банка, каждый этаж которого как будто специально изогнулся, кланяясь налево и направо проходящим мимо волшебникам, словно являлось пограничным постом, отделяющим оживленную Косую аллею от темного и мрачного Лютного переулка.
Роза быстро сбежала по ступенькам, обогнув фасад Гринготтса с неизменной надписью «Самое безопасное место для хранения вашего золота, драгоценностей и магических артефактов с 1474 года», и уже направилась было к ярко расцвеченным дверям с кокетливой вывеской «Чаровница», как сзади послышался знакомый голос:
— Кого собралась покорять на этот раз?
Джеймс Поттер, только что вышедший из банка, стоял возле одной из массивных колонн и смешно щурился от яркого солнца.
— Стоило мне слегка задержаться на работе, и ты сразу же отправилась по магазинам. Что, закончились духи с Амортенцией?
— Мог бы уже и новую шутку придумать, — фыркнула Роза.
— Никак не могу забыть лица слизеринцев, когда ты решила воспользоваться теми духами с приворотными зельем. Просто стая щенков, увидевших сахарную косточку.
Джеймс прекрасно знал, что тот флакон был шуткой дяди Джорджа, он и сам принимал в этом розыгрыше непосредственное участие, подложив ярко-красный пузырек в чемодан Розы, пока они ехали в Хогвартс. Но злить кузину было таким же веселым занятием, как и летать на метле.
— А что за бумажный комок торчит у тебя из кармана? Очередной подарок дурачка Джимми?
— Ты иногда хуже задницы тролля, — Роза попыталась пнуть Джеймса, но тот ловко увернулся. — Даже если он и дурачок, у него чистое сердце, какого у тебя не было и никогда не будет, ясно?
— А ты ему голову морочишь, — не сдавался тот. — Смотри, подарит как-нибудь кольцо, вырезанное из пробки, и сделает тебе предложение.
В ярко-голубых глазах Розы читалось явное желание убить Джеймса прямо здесь и сейчас, невзирая на сотню свидетелей. Она уже открыла было рот, когда со стороны Лютного переулка донесся истошный вопль.
Несколько волшебников, находившихся ближе всех к тому месту, охнули и попятились назад. Низенькая пожилая ведунья слабо вскрикнула и упала в обморок прямо на мостовую. Роза и Джеймс, не сговариваясь, выхватили палочки и бросились к переулку, где уже начинала собираться небольшая толпа.
В тени каменной стены, почерневшей от старого лишайника и сырости, лежал мужчина в промокшей насквозь мантии. Темные пятна расползались по ткани с ужасающей быстротой, и даже в полумраке переулка было понятно, что это кровь. Она была всюду: мелкими брызгами на бледном лице кричащего от боли мужчины, тонкими ручейками между неровных каменных плит, пульсирующими фонтанами в районе бедер, где должны были быть ноги.
Где они были буквально несколько секунд назад.
— Не смотри! — бросил Джеймс, разворачивая Розу и пытаясь создать Патронус. — Кто-нибудь умеет накладывать кровоостанавливающие заклинания?
Роза не услышала ответа. Ее резко согнуло пополам и вырвало. Она никогда в жизни не видела так много крови, а от мерзкого металлического запаха накатила новая волна тошноты. Выкрики Джеймса смешивались с ужасными воплями мужчины. Прямо над ухом какой-то пожилой волшебник выдохнул: «Мерлин всемогущий!», а затем послышались хлопки аппарации и громкие возгласы. И вот уже где-то совсем рядом раздался знакомый голос одного из авроров, имя которого Роза, как ни пыталась, никак не могла вспомнить.
— Пойдем, — Джеймс обхватил ее за плечи и повел в сторону лестницы, выходящей на задний двор «Дырявого котла».
— Он же не умрет, правда? — еле слышно спросила она, стараясь отогнать от себя образ корчащегося в темной луже тела с культями вместо ног. — Кто вообще мог это сделать?
Джеймс промолчал, проходя через разъехавшуюся кирпичную кладку и по-прежнему не отпуская от себя Розу. Работая в Гринготтсе ликвидатором заклятий, он насмотрелся на разные темномагические артефакты, которые им периодически приносили на хранение. Однако, поскольку большая часть самых опасных была уничтожена еще до его рождения, Джеймс практически не сталкивался с чем-то действительно ужасным. Он, как и Роза, был готов ко всякого рода неожиданностям только в теории. Одно лишь радовало — сумел послать Патронуса и вызвать дежурную группу авроров. Джеймс с усилием сглотнул, поскольку в горле до сих пор стоял мерзкий ком.
— Не хочешь выпить? — он кивнул на стойку, за которой миссис Лонгботтом разговаривала с каким-то невзрачным волшебником.
Роза помотала головой.
— Мы тогда точно не доедем до дома. Я же на мотоцикле, забыл?
— Мне кажется, сегодня не самый лучший день, чтобы ехать почти через весь город на твоей адской машине ради осмотра заброшенного особняка, — поморщился Джеймс. — Я могу отправить тебя домой через камин или вызвать такси — почувствуем себя самыми настоящими магглами. А мотоцикл можно пока отогнать на задний двор.
Чего Розе сейчас точно не хотелось, так это почувствовать себя человеком, не умеющим в случае аварии наколдовать даже простенькие Щитовые чары. Ее до сих пор слегка потряхивало от увиденного, и возвращаться в таком состоянии домой не было никакого желания. Дикая скорость, когда от ветра замерзает лицо, — вот что ей сейчас было нужно.
— Мы едем на Гриммо. На мотоцикле. И точка.
— Уверена, что сможешь? — обеспокоенно спросил он, и Роза удивилась, услышав в голосе Джеймса не привычный сарказм, а самую настоящую заботу.
— Не переживай, верну тебя тете Джинни целым и невредимым, — буркнула она, выходя из бара и направляясь к стоящему невдалеке мотоциклу. — К тому же наконец-то разрешится наше давнее пари о том, смогу ли я удивить тебя поездкой на маггловском транспорте.
***
— Сумасшедшая! — вопил над ухом Джеймс, пытаясь перекричать оглушающий рев мотора.
Роза выровняла мотоцикл, выйдя из крутого поворота, и криво улыбнулась, набирая еще бóльшую скорость. Напрасно Джеймс сказал, что «эта колымага не разгонится и до девяноста миль в час». В данный момент дрожащая стрелка спидометра оставила позади отметку с цифрой сто сорок и продолжала уверенно ползти вперед.
Длинные лампы тоннеля, в который они только что влетели, практически слились в светящиеся кривые линии, превращая темные стены в поток летящих на них звезд и метеоритов. Роза с каким-то мстительным удовлетворением почувствовала, как Джеймс в приступе паники еще сильнее стиснул руки на ее талии. Испугался поездки на маггловском мотоцикле! И какой из него после этого ликвидатор заклятий?
— Ладно! — прокричал он, хотя из-за яростного ветра, так и норовившего сбить их с мотоцикла, едва ли можно было различить его слова. — Признаю, твоя развалюха может нормально ездить!
А вот с развалюхой он зря.
Роза резко свернула в ближайший проулок, едва не задев ограду летнего кафе, промчалась по узкой дорожке, вспугнув стаю жирных голубей, и практически взлетела над короткой лестницей, спускающейся на одну из нижних улиц. Раздался визг машин, кто-то громко выругался, но Роза уже скрылась в переулке, сразу за которым начиналась площадь Гриммо.
Увидев потускневшую табличку с грязной цифрой одиннадцать, она с такой силой нажала на передний тормоз, что мотоцикл едва не перевернулся. Джеймс громко охнул, когда Роза в самую последнюю секунду отпустила рычаг, и заднее колесо гулко ударилось о потрескавшийся асфальт.
— Обратно пойдешь пешком, — сообщила она. — Боюсь, моя
развалюха не выдержит поездки до вашего дома.
Ей было абсолютно плевать, что Джеймс клянет ее на все лады, слезая с сиденья и пытаясь устоять на ногах после такой зубодробительной поездки. Ошеломляющая скорость, когда чувство свободы переполняет до самых краев, притупляла все плохое, что отравляло изнутри. Вот и сейчас Роза чувствовала странное умиротворение, глядя на пыльные мешки с мусором, валяющиеся под фонарем возле одиннадцатого дома. Все неприятности сегодняшнего дня поблекли, и пронзительный голос миссис Левски, равно как и крики того несчастного волшебника, уже почти не вспоминались.
Джеймс наконец смог сделать несколько шагов, не заваливаясь в сторону, и теперь пристально глядел на закопченные старые стены домов, между которыми находился заброшенный дом его отца — наследство того самого Сириуса Блэка, который был для них с Розой кумиром с самого детства.
— Сумасшедшая, — повторил он, но уже без особого возмущения. — Мы два раза едва не попали под автобус.
— Зато как бодрит, — откликнулась она, заглушая мотор.
Дом номер двенадцать на площади Гриммо уже много лет стоял в запустении. Джинни настолько было некомфортно в нем находиться, что в итоге она уговорила Гарри переехать в более приятное и, по ее мнению, более безопасное место. В итоге наследство Сириуса почти двадцать лет простояло практически забытым, пока Джеймс не выпросил у отца разрешения поселиться на Гриммо.
— Приводить его в порядок будешь сам, — предупредил Гарри. — Если захочешь, вышлю пару авроров для проверки безопасности, хотя не думаю, что со времен Ордена Феникса, когда мы выкидывали все мало-мальски подозрительные вещи, в доме осталось что-нибудь опасное.
Однако Джеймс был бы даже рад, найди он в доме сферу невнимания или какую-нибудь зачарованную шкатулку. Он решил при первой же возможности осмотреть свое будущее жилище, и Роза Уизли, обожавшая с самого детства исследовать все потайные места, могла составить в этом деле отличную компанию. Джеймс даже жалел, что она была ему не родной сестрой, а в Хогвартсе они учились на разных курсах, поскольку энтузиазм Розы и ее любовь к нарушению всевозможных правил делали ее первоклассным боевым товарищем.
Дверь, появившаяся из медленно раздвигающихся стен соседних домов, открылась с таким скрипом, словно из последних сил заставляла себя повернуться на заржавевших петлях. В темном коридоре неприятно пахло сыростью и старыми вещами. Джеймс быстро взмахнул палочкой, снимая Воющие чары и заклинание Косноязычия, оставленные в качестве простенькой охраны, и махнул Розе, чтобы она тоже заходила.
Дом был не просто старый, казалось, он вот-вот развалится, если вести себя слишком шумно. Роза осторожно перешагнула через провалившуюся деревянную половицу и выпустила из палочки несколько светящихся шаров, которые тут же зависли под потолком.
— Ты уверен, что хочешь здесь жить? — спросила она, глядя, как по серому от пыли гобелену пробежал огромный паук. — Местечко не самое приятное.
Судя по лицу Джеймса, он был полностью согласен с ее словами. И дело было даже не в ветхости окружающей обстановки. Пожалуй, он только теперь понял слова матери о том, как ей всегда было не по себе в этом доме. Казалось, со всех сторон наваливалась гнетущая тоска, словно в соседних комнатах притаились дементоры.
— Не нравится мне здесь, — убежденно заключила Роза и, громко чихнув, обернулась к Джеймсу. — Ну? Мы идем?
Как ни странно, в глубине дома оказалось не так ужасно, как в холле: темно-зеленый шелк, покрывающий стены, почти сохранил свой первоначальный цвет, а тяжелая дверца в одном из комодов, за которую Роза осторожно заглянула, открылась практически без скрипа. И все же было неуютно. Здесь не хотелось сидеть по вечерам перед камином, а по ночам — Роза была в этом твердо уверена — могли сниться только кошмары.
Джеймс с легким разочарованием заглянул в пару комнат, но, не найдя в них ничего интересного, вернулся к Розе, которая стояла перед огромной портьерой, скрывающей часть стены возле лестницы на верхние этажи.
— Как думаешь, — шепотом спросила Роза, — там тот самый портрет?
Несмотря на подавленное настроение, Джеймс усмехнулся.
— Скорее да, чем нет.
Не сговариваясь, они взмахнули палочками, отодвигая тяжелую ткань в сторону. Не прошло и пяти секунд, как из-за облака поднятой пыли раздался громкий вопль:
— Как смеете вы, мерзкие полукровки, осквернять дом моих предков! Вон отсюда, порождение порока и грязи!
Роза, которая слышала про портрет матери Сириуса всего лишь пару раз, да и то в далеком детстве, замерла перед потрескавшейся рамой, за которой бесновалась старуха в огромном черном чепце. Желтое морщинистое лицо Вальбурги Блэк исказила гримаса ярости. Она попыталась дотянуться до Розы, но руки с острыми длинными ногтями словно уперлись в невидимую преграду.
— Ни стыда, ни совести! — закричала она на весь этаж в истерическом припадке, выпучив бесцветные глаза на Джеймса. — Твой отец, жалкий приемыш, вконец испоганил дом Блэков! Чтоб ему ноги оторвало!
Она пронзительно завизжала, когда красная молния чиркнула по холсту, оставив на нем глубокую царапину. Джеймс перевел взгляд на Розу, которая с искаженным от злости лицом уже опускала волшебную палочку.
— Тварь! — выплюнула она. — Я бы на месте Сириуса тоже сбежала из дома от такой матери!
Вальбурга хрипло дышала, но больше не решалась произнести ни слова. Она со страхом взирала на Розу, которая круто развернулась и громко зашагала вверх по лестнице. Джеймс, ошеломленный произошедшим, поспешно прикрыл портьерой безумный портрет и двинулся следом.
***
Острые блестящие молнии то и дело расцветали в стремительно темнеющем небе, пока Роза сидела на старой кровати и бережно перелистывала страницы найденного альбома.
Они никогда бы не подумала, что отыщет в этих стенах такое сокровище. Очевидно, когда-то альбом принадлежал одному из членов Ордена Феникса — самая первая колдография была точной копией той, какую она как-то видела у дяди Гарри. Группа незнакомых волшебников, одетых в старомодную одежду, дружно махала и поднимала в приветственном жесте бокалы. Троих из них Роза точно знала — бабушку и дедушку Джеймса, Ала и Лили и, конечно же, Сириуса Блэка собственной персоной. Он тогда еще не отрастил длинные волосы, но в глазах уже читалась какая-то усталость. Лукаво улыбнувшись, Сириус подмигнув Розе, и она не смогла не улыбнуться в ответ.
Больше половины волшебных фотографий явно относилось к восьмидесятым годам прошлого века. Однако самые прекрасные и, несомненно, самые лучшие колдографии ждали Розу в конце альбома — несколько цветных снимков, на которых были запечатлены их с Джеймсом родители. На одном из них, самом крупном, широко улыбалась мама, держа на коленях кривоногого рыжего кота. По бокам от нее сидели папа и дядя Гарри, рассматривая карточки от шоколадных лягушек. Заметив, что на них смотрят, они как по команде подняли головы и дружно ей помахали. На вид им было лет пятнадцать, не больше. И Роза, не удержавшись, бережно погладила край фотографии.
Внизу что-то грохнуло, а затем раздалось приглушенное восклицание Джеймса. Нахмурившись, Роза отбросила альбом в сторону и выбежала в коридор, на ходу доставая волшебную палочку. Она и не заметила, сколько времени провела, перебирая колдографии. А где все это время был Джеймс?
Перепрыгивая сразу через две ступеньки, Роза с бешено колотящимся сердцем ворвалась в комнату, откуда теперь доносились слабые стоны. Только бы с ним ничего не случилось!
Джеймс обнаружился на полу. Он лежал, приложив к лицу правую ладонь, и тихо ругался.
— Телескоп, — произнес он, словно это все объясняло, и опустил руку. Прямо под глазом расплывался огромный темно-фиолетовый синяк.
— Драчливый телескоп, — пробормотал он, осторожно ощупывая лицо. — Наверное, самая первая модель.
— Ну ты и придурок, — не выдержала Роза, чувствуя, что исчерпала сегодня весь лимит переживаний на целый месяц, и пнула лежащий на полу старый чемодан. — Я думала, на тебя кто-то напал! Ты же видел, что тут написано «Д. и Ф. Уизли»! Неужели сложно догадаться, что в нем могло быть что угодно!
— Потому и полез в него, — Джеймс сел и поморщился от боли. — Ты видела, какие молнии за окном? Никогда не встречал таких ярких и огромных, да еще при ясной погоде.
Роза перевела взгляд на окно. Небо, на котором виднелись крохотные точки первых звезд, то и дело вспыхивало ослепительными зигзагами, разрезавшими его на огромные куски.
— Не хотелось бы это признавать, но, пожалуй, я пас, — Джеймс отряхнул брюки и подобрал выпавшую волшебную палочку. — Я пока не готов жить в таком агрессивном доме.
Глухие раскаты грома почти заглушили его последние слова.
— Думаю, нам пора, — отозвалась Роза, наблюдая, как усилившийся ветер начал гнуть низкие деревья. — Не хотелось бы ехать под ливнем.
— А ты никуда и не поедешь в такую грозу, — возразил Джеймс. — Отправишься домой через камин. Я видел внизу около одного из них горшок с остатками летучего пороха. А мотоцикл потом заберешь.
— Ты думаешь, я оставлю его в такую погоду на улице?
— Я прикрою его Щитовыми и Дезиллюминационными чарами, не переживай.
Он с трудом вытолкал Розу из комнаты, прихватив по дороге потрепанный чемодан братьев Уизли. Новый раскат грома, от которого с потолка посыпались мелкие опилки, застал их уже на первом этаже.
— Такой день дурацкий, — внезапно протянул Джеймс, заходя в комнату с почерневшим от времени холодным камином. — Не надо было тащить тебя в этот дом.
Роза замерла, держа в руках банку с темно-серым мелким порошком. Весь вечер они так тщательно избегали разговора об увиденном, и все же это не могло не прорваться наружу.
— Ты думал, что это могло быть?
— Темная магия, — он пожал плечами. — Или неудачная аппарация.
— Нам же рассказывали на шестом курсе, что при расщепах тело просто застревает в двух местах. Человека не разрывает пополам, и ему не отрезает ноги.
— А магглы не становятся волшебниками, — Джеймс тяжело вздохнул. — Мне в последнее время кажется, что мир сдвинулся. Не знаю, что будет дальше. Но если ты в самое ближайшее время не отправишься домой, дядя Рон точно вышлет на твои поиски спасательный отряд авроров.
Роза усмехнулась и легонько ткнула его кулаком в плечо, как всегда делала это, когда они прощались, а затем шагнула в камин и громко произнесла свой адрес.
К сожалению, она не знала, что со следующей минуты вся ее жизнь пойдет кувырком, практически в самом прямом смысле этого слова.
