handsome.

      — Ты так похож на своего отца!..       …звонкий голос извечно улыбающейся Сакуры-сан мельком пронёсся в голове юнца, набатом отдаваясь затупленной болью где-то глубоко в груди. Именно там, где и покоилась рука Узумаки-младшего на данный момент, будто бы заставляя проклятое сердце, как и самого себя, не стучать так быстро, не напоминать о нем, не думать о нем.       Их команда вот пару часов уже как вернулась с очередного успешного задания, выслушав тонну похвалы из уст любимого сэнсея, а также различные напутствия и предупреждения по поводу излишек алкоголя, выпитого во время застолья. Причина? У Мицуки сегодня был день рождения, если это таковым вообще можно было назвать в силу его неформального появления. Сарада, конечно же, будучи «главой» их команды, буквально за уши притащила друзей в ближайшую закусочную, где им, «отпрыскам самих героев войны, а также сыну самого Хокаге буквально за бесценок продали немалое количество не особо крепкого алкоголя, позволившего вдоволь напраздноваться столь знаменательный днем.       …а Боруто уже и не помнит, когда стал таким. Не помнит, когда в последний раз засматривался на девушек, на ту же Сумире, до сих пор принимающую отчаянные попытки завоевать сердце своего «принца», из-за чего тем самым взбешивая этого самого принца и отталкивая от себя лишь дальше. Сарада, вечно крутящаяся под боком… Нет, Саске-сэнсей сам его за это вздрючит, узнав лишь о том, что любимая дочка завела роман с отпрыском лучшего друга, которого чуть ли не вся деревня считала недалёким и… Неудачным первым опытом Седьмого.       Блондин, чувствуя неумолимую тяжесть глубоко в груди, припал губами к стеклянному горлышку, вливая в себя остатки некрепкого алкоголя, буквально втюханного ему личной Учиха-младшей, так сказать, в дорогу. Помнится, носительница шарингана и сама нехило накидалась, рискуя получить нехилый нагоняй в лице раздраженного Саске-сэнсея, но это уже совсем другая история и Боруто данный момент, будучи буквально в стельку пьяным, это мало волновало.       …зато Боруто помнит свою первую ночную остервенелую дрочку в ванне, подвешанную ярким мокрым сном с участием полуголого Узумаки-старшего, вот так внезапно зашедшего в комнату к сыну и дрочащего собственному отпрыску во сне этого самого юнца. А также Узумаки-младший помнит тот ужас, охвативший его в момент осознания: его отец с ранних тринадцати лет стал объектом его тихого онанизма по утрам, до ужаса пошлых фантазий о сексе за стеной в тайне от ничего не подозревающей мамы. В кромешной тайне от глупенькой пока ещё младшей сестрёнки Химавари и… У Боруто всегда вставал, стоило ему лишь услышать однозначные шлепки и различные другие звуки из родительской спальни в вечера, когда отец, наконец, соизволял заявиться домой.       Сжимая в ладони свой собственный член, Боруто представлял себя на месте матери, стонущей под заведенным отцом; он любил это слово… Папочка. Ему бы хотелось хоть раз назвать так своего старика, наплевав на все прежние обиды и недомолвки. Хотелось иметь возможность касаться своего папочку везде.       — Боруто-кун, ты у меня такой красивый, прямо как отец!.. — тоненький голос матери пронёсся следом за голосом розоволосой Учиха-старшей и Боруто сплюнул, усаживаясь на скамейку аккурат возле входной двери собственного дома.       Он, блять, совсем не хотел быть похожим на своего отца.       Он, мать вашу, просто хотел своего отца. Хотел во всех смыслах, даже самых грязных, за кои все без исключения осмеяли бы его мерзкие чувства, назвав ненормальным, конченым извращенцем. А с отцом хотелось поговорить, подержать за руку, улыбнуться ему, крепко обнять, поцеловать в ту самую руку, в мягкую щеку, украшенную тремя полосками, быть может, отсосать, дать ему всего себя, в конце-то концов… Да что угодно, м?       Юноша несдержанно, слишком уж громко икнул, а мутноватые глаза, по цвету схожи лишь с утренним чистым небом, невольно скосились чуть вбок, на дубовую дверь входа в собственный дом и юноша слегка поморщился, вновь сплюнув вязкую слюну, смешанную с остатками алкоголя, собравшиеся на языке. Поганое чувство, не иначе.       В окнах дома, там где кухня, горел мягкий свет, оповещающий лишь о том, что мама и сестрёнка дома, вероятно, ждут его к ужину, заведомо зная, что именно сегодня любимый и единственный сын уже вернулся с задания и… Да похер. Ждут и ждут. Отца все равно, скорее всего нет, а значит, домой наведаться он сможет и потом.       В голове его в считанные секунды всплыла по-пьяному бредовая идея, из-за чего юноша лишь горько усмехнулся и, поставив уже пустую бутылку на скамейку, пошатываясь, поднялся в полный рост.       Он скажет ему. Скажет обо всем, что чувствует. Скажет своему хренову отцу, забившему хуй на собственную семью в угоду деревне о том, как хочет его. И пусть старик только попробует отвернуться от него после этого.

***

      Пошатываясь из стороны в сторону, блондин нетвердым шагом вошёл прямиком в резиденцию, заведомо зная где-то в глубине своего опьяненного сознания, что в ней, скорее всего, совершенно пусто, за исключением отца, корпевшего над отчетами целыми днями. Оставалось надеяться, что и отца Шикадая тут тоже нет, иначе его попросту выставят из резиденции, не позволив ему и шагу сделать в кабинет к отцу.       Как и ожидалось: отец сидел в своём кабинете, устало откинувшись на кожаную спинку стула, прищурившись и читая очередной отчёт, принесенный ему ещё утром Нарой старшим. Подле его левой руки стоял прозрачный стакан, а чуть дальше полупустая бутылка коньяка — Боруто бесцеремонно хмыкнул, тем самым привив к себе внимание отца. Чей взгляд, к слову, отдалённо напоминал ему его собственный на данный момент. Они оба были пьяны и Боруто, заявившись в резиденцию в подобном состоянии, уже не был столь уверен в громком скандале со стороны старика на подобное признание.       Светлые брови Узумаки старшего, усталый вид которого оставлял желать лучшего, в мгновение ока сошлись на переносице, покрытой еле заметной сеточкой возрастных морщин. Мужчина, мысленно выругавшись, аккуратно отложил в сторону начатый отчёт, все так же продолжая наблюдать за сыном, который, заметно шатаясь, подошёл к столу отца, наглым образом усевшись на лакированную поверхность и поворачиваясь к старшему в полоборота.       — Ты пьян. Почему ты…       — М? Ты тоже, я же молчу, — Боруто наглым образом оборвал отца, натягивая на лицо язвительную ухмылку. Взгляд его прошёлся по лицу отца, останавливаясь на усталых глазах, под которыми пролегли темноватые круги, вопящие о явном недосыпе.       — Меня бесит… — Боруто запнулся, закусывая губу и будто бы подбирая слова, — Меня так бесит то, как ты выглядишь, ты бы знал.       И, кажется, это было слишком.       Услышав грубые слова младшего, Наруто дернулся, будто бы от хлесткой пощечины и, опустив голову, двумя пальцами схватился за переносицу, потирая и надавливая. Честно говоря, мужчина совсем не знал, чем именно заслужил такое отношение к себе со стороны любимого сына, ради которого он был готов буквально на все. Да, без сомнений, он упустил его ещё в детстве, в те самые моменты, когда внимание отца было как никогда нужно и, блять… Шикамару тому свидетель, Узумаки старший действительно корил себя за все то упущенное время, которое он должен был провести с семьёй, но не смог в силу обязанностей перед деревней.       — Сынок…       И замолчал, услышав издевательский смешок со стороны младшего. Поднимать голову и смотреть на него совсем не хотелось — стыдно.       Услышал лишь как Боруто спрыгивает со стола и, обогнув угол, становится рядом с креслом, укладывая тяжёлую голову на высокую спинку.       — Меня так бесит то, как ты выглялишь. Бесит, что ты даже отдохнуть нормально не можешь. Бесит, что не могу помочь тебе с этими хреновыми отчетами, знаешь? Пиздец как бесит это все, блять. — последние слова Узумаки младший шёпотом выдохнул, замолкая и прислушиваясь к равномерному, почти неслышному дыханию отца, который, кажется, пришёл в немалое удивление, услышав подобные откровения. Ведь, честно признаться, он ожидал вновь услышать какие-либо оскорбления, но, как оказалось… — Почему бы тебе просто не забить на эту херню? Блять, просто… Просто иди домой, ладно? И, блять…       — Хватит уже. Не ругайся. Почему ты пьяный?       — А ты?       Молчание, длившееся всего секунду.       — Ты прав, я устал и…       — Ты бы знал как я устал от всей этой херни, лезущей мне в голову без конца, бать.       Прозвучал протяжный вздох, после которого младший из находящихся в кабинете отошёл от спинки стула и, окинув кабинет придирчивым взглядом, мысленно задался вопросом о том, где можно было бы взять еще стакан, дабы разлить оставшийся коньяк на две стопки для себя и отца. К сожалению, в шкафах стояли лишь отчёты да благодарственные письма из других деревень, поэтому Боруто, напрочь не замечая отрешенного взгляда Седьмого в свою сторону, вернулся на прежнее место, вцепился в бутыль с алкоголем. Открутив пластмассовую крышку, юноша налил с полбокала, пролив пару янтарных капель мимо и, мельком глянув Узумаки старшему в глаза, практически залпом выпил горький напиток.       Стоит ли говорить, что не встречавшийся ранее с настолько крепкими напитками Боруто вслух выругался, но, тем не менее, проглотил все без остатка, сморщив лицо под тихий смешок наблюдающего за ним отца.       — Нагло, ты так не думаешь? — лениво поинтересовался Наруто, вновь откинувшись на спинку стула, расслабляясь. Боруто отрицательно покачал головой.       Не нагло. В самый раз.       — Я хочу тебя. Я люблю тебя. Совсем не по-родственному. Хочу отсосать тебе, прямо сейчас хочу.       …смог.       Думал, что не осмелится. Думал, что струсит и свалит, поджав хвост подобно жалкой псине, на которую наругался хозяин за очередные проделки. А вышло все совсем наоборот; подобные слова слетели с горького языка с завидной лёгкостью, поэтому Боруто, отвернувшись куда-то в сторону, улыбнулся уголками губ и прислушался, в тайне желая увидеть выражение лица собственного отца в столь важный момент.       Но никакой реакции со стороны старика не последовало, поэтому Боруто, сложив руки на уровне груди, пошатнулся, усевшись подле отца на край стола. И все же, шальная мысль о том, что старик, напившись коньяка, ответит наглецу взаимностью и, забив, наконец, на все нормы разумного общества, разложит пьяного в стельку сына на собственном рабочем столе, сжимая, целуя и не отрываясь ни на секунду.       Теперь пришла очередь пить Седьмому — кивнув, Наруто несмело улыбнулся, опустошив гораздо больше, чем сын некоторые секунды до этого, — Смешно.       — А мне вот совсем не до смеха. — на удивление твёрдый голос юноши привёл Наруто в жестокое осознание реальности, дав тому понять, что сын сейчас слишком пьян для того, чтобы шутить, а так же со слов поддатого Шикамару: «Пьяные всегда говорят правду, какой бы она не была.»       Курама, с явным шоком слушающий весь этот бред, льющийся из поганого рта мелкого Узумаки, отказывался комментировать происходящее наотрез. Закрывшись от своего джинчуурики, демон-лис оставил Седьмого на раздумья одного и, кажется, это было последнее, что он мог сделать для своего носителя в данный момент — Наруто растерянно приоткрыл рот, будто бы готовясь сказать что-то, что могло бы вразумить несмышленыша, сидящего у изголовья отца с, кажется, оттопыренной ширинкой джинс, но тут же закрыл его обратно, не найдя ни единого подходящего слова под данную ситуацию. Это всё было… Слишком. Проблемы в академии? Слова найдутся. Проблемы с друзьями? Поддержит и объяснит. Что-то не так с девчонкой?.. Поделится опытом, несомненно. Но… «Я хочу тебе отсосать»? Блять.       …да, все верно. Кажется, у Боруто действительно встал на красочные мысли о том, как отец плюёт на все близстоящие предрассудки и берет его, желательно грубо, да так, чтобы вытрахать всю херню, засевшую в юнце глубоко-глубоко, настолько, что аж лопатой не выкопаешь. Конечно же, всё это не больше, чем просто фантазии, но… Боруто хотел бы почувствовать на себе их исполнение. Прочувствовать, лучше сказать.       Юноша стыдливо отводит взгляд в сторону, высматривая что-то неведомое на скале с монументами лиц предшествующих хокаге. Где вся та смелость, что была в нём часом ранее, в тот момент когда он решился сказать обо всём своему отцу, желая услышать… Что-то? А что он вообще хотел услышать от отца на подобное признание, твою ж мать. Объясняться не хотелось совсем, более того, хотелось просто провалиться нахрен, дабы отец не видел этот позор, именуюемый стояком, но это будет слишком уж просто; сместив центр тяжести на край стола, дабы джинсы не давили на стояк слишком уж сильно, натирая, Боруто нахмурился, пройдясь пятернёй по лицу, — Он сейчас спадёт, прости.       — Да всё в порядке, не переживай. — старший отвечает сиплым голосом, стараясь сдерживать спокойную мину на максимуме, дабы не спугнуть откровения сына, вдруг возжелав услышать большее, — Я всё понимаю, у меня тоже иногда бывает такое, даже на перего-…       — Обычно у меня встаёт по ночам, когда ты трахаешь маму в те редкие дни твоего появления дома, так что, я понятия не имею, почему он встал именно сейчас, так что извини. — и взгляд, коим одарил Узумаки младший старшего заставил Наруто содрогнуться.       «Пиздец.»       Да, верно, Курама. Пиздец.       — Сынок… — и вот снова этот тон.       Боруто нервно цокает языком, облизывая пересохшие от волнения губы кончиком языка; спрыгнув со стола, юноша в один миг подбирается ближе к растерянному отцу и, склонившись, буквально вжимается влажными от коньяка губами в губы старшего, тут же приняв на себя роль ведущего — втянув нижнюю губу Наруто, юноша стал решительно её посасывать, а рука же его юркнула куда-то вниз, нашаривая ширинку отцовских штанов, желая прикоснуться к вожделенному. Отыскать нужное место удалось не без труда, а всему виной коньяк, так внезапно ударивший в голову с удвоенной силой. Всё то, что они пили с Мицуки и Сарадой, оказалось полной ерундой по сравнению с тем, что пил его старик, уставая одинокими вечерами за многочисленной работой в виде отчётов и разборки писем.       Узумаки старший и опомниться не успел, как вдруг язык его несмышлёныша оказался во рту, пройдясь по деснам и нёбу, поглаживая отцовский язык. Мокро и неумело, но с такой отдачей… Старший попытался увернуться, схватившись стальной хваткой за предплечье сына, нашарившего, наконец, отцовский член и вцепившегося в него, будто в желаемую манну небесную — Наруто оторопел, вжавшись в кожаную спинку.       Взгляд. Взгляд, которым его одарил его сын, его первенец, тот, перед которым ему всегда было стыдно за свои недомолвки, дрожью отдался в его собственном теле. Наруто отпрянул от младшего, громко и грязно выругавшись.        — Ты вообще понимаешь, что творишь и… — и вновь губы. Тёплые, мягкие. Совсем не такие, как у Хинаты. Более напористые и слишком уж… Мокрые.       Где-то на задворках собственного сознания Наруто понимает, что нужно оттолкнуть, ударить слегка, вразумить и отправить домой отсыпаться, но… Но.       Рука младшего настойчиво, с каким-то остервенением поглаживает полувставший от неумелых ласк член родного отца, а Боруто ликует, мысленно празднуя маленькую победу и тут же даёт себе оплеуху, напоминая самому себе, что битва — не война, а победить нужно именно её. Оторвавшись от столь желанных губ, Боруто прикладывается к отцовскому подбородку, целуя и облизывая, надеясь при этом, что ему не противно, что он не против.       А он, кажется, попросту в шоке.       Воспользовавшись отстранённым замешательством старшего, что сидел, судорожно размышляя о происходящем и проклиная хренов коньяк на чём только свет стоит, Узумаки младший спускается губами ниже по подбородку прямиком к шее, а сам же, нехотя выпустив внушительный бугорок, буквально за секунды возросший у него же в руках, усаживается к старшему на колени. Хотелось ластиться и тереться, подобая распутной девке в одной из кабаков страны Волн, но в страхе спугнуть отца подобными деяниями, Узумаки младший уговорил сам себя вести себя менее распутно. Сдвинувшись чуть назад, Боруто вновь обхватил ладонью уже полностью окрепший член старшего руками и тут же выругался, желая стянуть с отца хреновы брюки, дабы ощутить всю прелесть происодящего наполную. Что он, собственно и сделал. Расстегнув пуговицу, а затем и молнию, Боруто оторвался от шеи старшего, на коей уже красовались небольшие алые отметины и мельком глянул в глаза Седьмому.       Кажется, ему было уже всё равно. На происходящее, на последствия, на то, что это его сын, чёрт возьми. Что это его сын трогает его там, где никому, кроме Хинаты не положено, что это его сын оставляет на нём собственнические отметены и что… Да блять. Что вообще может быть хуже этого? Руки его будто бы сами по себе переместились на бёдра наглеца, машинально сжимая. Слишком уж по-распутному.       — Сынок… — третий. Третий раз он шепчет это, а у Боруто сердце ёкает, заставляя желать больше, больше и больше.       — Позволь мне, отец. Позволь мне всего раз… Всего раз, хорошо? Один раз… — маниакальный тихий шёпот, перешедший в мольбу и Боруто вновь припадет губами к устам родного отца, целуя и лаская тем самым, заставляя собственное сердце трепетать от волнения.       Наруто ощутимо потряхивает. Мужчина чувствует грубоватую хватку на собственном члене и мысленно молится ко всем существующим Богам, желая прекратить весь этот позор, после которого он точно не сможет смотреть на сына как прежде. И, тем не менее, ладонь его перебинтованная ложится поверх мальчишечьей, слегка надавливая и направляя. Боруто, опешив, смотрит отцу в глаза. Слишком уж недоверчиво, из-за чего Узумаки старший судорожно вздыхает и опускает руку, позволяя младшему делать всё, что тому вздумается.       Всему виной воздержание. Да, верно. Иначе и быть не может, верно? У них с Хинатой всё слишком уж пресно в последний момент, да и… Проблемы на работе определённо дают о себе знать в таких вот вечерах, что Седьмой коротает в полном одиночестве, время от времени передергивая от нечего делать, чтобы хоть как-то избавится от внутреннего напряжения. Почему бы и нет, верно?       Стянув со старшего штаны с нижним бельем настолько, чтобы можно было с уверенностью обхватить налившийся кровью член ладонью, Боруто на пробу провёл пару раз вверх-вниз, обнажив при этом розоватую головку, на кончике которой уже выступила внушительная прозрачная капля. Губы сами по себе растянулись в ехидной ухмылке — соскочив вниз и усевшись меж расставленных ног старшего, Боруто уже менее решительно глянул на отца, спрашивая.       А Наруто молчал, целиком доверившись «хотелкам» собственного сына.       Мужчина неотрывно следил за каждым действием сына, в особенности за тем, как младший доверительно подобрался и, вновь стянув крайнюю плоть с головки, а после высунув кончик языка, слизнул прозрачную каплю. Данное действие вызвало за собой ещё несколько: Седьмой несдержанно выдохнул и, наплевав на осуждающий взгляд лиса в собственной голове, полюбовно положил ладонь поверх непослушных волос сына, тем самым придвигая ближе к собственному члену и направляя. А Боруто и рад слушаться. Повинуясь действиям отца, мальчишка буквально утыкается носом в стоящий орган, судорожно вдыхая и потираясь щекой о горячий стояк. Должно быть, со стороны подобный тандем смотрится уж очень неправильно, но какая нахрен разница, если на данный момент они в кабинете совершенно одни? Повторно смочив собственные уста языком, голубоглазый, наконец, осмелев, охватывает губами головку и, придвинувшись ещё ближе, хотя, казалось бы, куда ещё ближе, неумело всасывает, не забыв при этом использовать язык, облизывая и будто бы проникая самым кончиком в щелочку. Вскоре Узумаки младший отстраняется, но из рук стоящий член не выпускает, желая лишь как можно скорее расстегнуть себе джинсы да и подрочить наконец.       Узумаки старший резко вздохнул, чувствуя предательское отсутствие нахального языка своего сына; раздвинув чуть шире ноги, насколько позволяли чуть стянутые штаны с бельем, мужчина сдвинулся к самому кончику кожаного сиденья, дабы младшему было удобнее. А Боруто вновь вернулся к желаемому: юнец принялся выцеловывать хозяйство отца с самой головки и до основания, придеживая при этом ствол рукой. А после, приоткрыв рот гораздо шире, нежели пятью минутами ранее, на пьяную голову решил «поэкспериментировать». Чем данный эксперимент закончится, мальчишка и думать не хотел, поэтому… Ебись все конём.       Расслабить горло так быстро, как хотелось бы, изначально не получилось, но, чувствуя заботливые поглаживания старшего по затылку, Боруто, прикрыв глаза, считал мысленно до десяти. И, насчитавшись неполные девять раз, неспешно опускается ртом на стоящий член отца, истекающий прозрачными каплями претэкулята.       Наруто вдруг матерится, сообразив, наконец, что именно собирается делать сын, но тут же берет себя и свои эмоции в руки, стараясь не спугнуть и не делать резких движений, чтобы никак не навредить своему «хотелке». Всё, что мог сделать на данный момент Седьмой, так это просто поддержать Узумаки младшего, утишающе поглаживая и шёпотом нахваливая — Наруто попросту не знал как реагировать ещё в такие моменты. Хината если же и делала подобное, то лишь в самом начале их совместного проживания, в угоду новоиспеченному мужу. Со временем внимание на сексе поубавилось, а на оральные ласки тем более. Да и для такой женщины, как Хината, подобное было попросту неуместно никогда.       — Малыш… — тихий шёпот сам по себе слетел с губ старшего, младший же, сумев взять в рот больше половины, старательно дышал через нос, дабы лишний раз не напрягать горло ещё больше. Этим действием юноша старался привыкнуть к новым ощущениям, чтобы в дальнейшем не испытывать столь яркого чувства тошноты при нажатии на самый корень языка. Доверительно поглядывая в сторону отца, сидящего над ним с опущенной головой, Боруто ухватился руками хоть за что-то, ибо его вело куда-то в бок и виной этому влитый треклятый алкоголь. Этим «что-то» оказалась потертая штанина отца, в районе чуть выше колена. Ухватившись кулачком за нее и смяв в пальцах, юноша попытался сделать поступательные движения, имитируя нужные движения. Парень сипло дышал; в уголках глаз его невольно скопилась непрошенная влага и Боруто искренне не понимал, почему? Из-за подступивших внезапно слёз в носу ощутимо защипало, поэтому, в попытке отстраниться, Узумаки младший слегка отодвинулся, но не тут-то было.       Желая большего, Наруто, стиснув зубы, надавил на голову сынишки, тем самым прерывая все пути отступления и заставляя зайтись громким кашлем, заглушающийся лишь наличием твёрдого члена во рту. Вцепившись пятерней в волосы Боруто, Седьмой закинул голову назад и, выругавшись сквозь плотно сжатые зубы, резко двинул бёдрами вверх, чувствуя приближающуюся разрядку.       …приглушенный всхлип, граничащий с кашлем заставил мужчину самую малость прийти в себя. Увидев, какими глазами на него смотрит сын, давящийся набухшим членом во рту, Хокаге, наконец опомнился, отпуская золотистые волосы и тут же отстраняя младшего от собственного паха. Боруто тут же заходится кашлем, прикрыв рот, с которого упрямо стекает слюна, рукой и с лёгкой усмешкой смотрит на отца.       — Блять… Блять. Прости, сынок, — мужчина соскользнул со стула и опустился рядом с сыном, любовно целуя того во взмокший от пота лоб.       — Я не фарфоровый, пап.       А Наруто лишь натянуто улыбается, но тут же улыбка его спадает, оставляя после себя лишь хмурое выражение; мужчина чувствует влажную от слюны горячую руку сына, обхватившую все ещё стоящий, но не получивший рязрядки член и пытается отодвинуться, но стоящий за спиной его стул мешает, не позволяя отстраниться и помешать младшему в его проделках. И Наруто вновь сдаётся, но тут же даёт себе мысленную пощёчину, понимая кое-что.       А как же Боруто?       Забинтованная рука старшего в считанные секунды находит расстегнутую ширинку джинс, вынудив из белья вставший и истекающий смазкой член. Чуть меньше своего, в длине и диаметре и тут же как-то ломанно усмехнулся, вспоминая, как купал своего мелкого сынишку в пластмассовой ванночке. Что и когда вообще все пошло не так?..       Хватка Седьмого была гораздо увереннее, а то и сильнее — Боруто зашипел сквозь зубы, не переставая надрачивать старшему, а сам бёдрами подался навстречу прикосновениям, желая тоже получить долгожданный оргазм сегодняшним вечером. На миссии подобными не промышляют, а если и рискнуть, есть вероятность быть раскрытым той же Сарадой, снующей туда-сюда без толку из-за «чёртовой бессонницы». Со слов самой Учиха.       Темп из раза в раз сбивался и лишь движения отца оставались уверенными, неизменными, из-за чего Боруто тихонько засмеялся и тут же оборвал смех, простонав очередное ругательство.       Бог ты мой, слава Всевышнему, в резиденции пусто и стонать можно в полный голос. Увидь их кто-либо в таком вот положении, дрочащими друг другу на полу с пустой бутылкой коньяка, сочли бы за конченных извращенцев…       Уткнувшись носом в шею Узумаки старшего и простонав что-то крайне невнятное, Боруто, чьи щеки можно было сравнивать лишь со спелым помидором, уже сам во всю подмахивал бёдрами навстречу быстрой руке, не переставая двигать собственной, дабы довести отца до разрядки. К слову, внешний вид отца казался ему более сдержанным, нежели его собственный. Видать, сказывался возраст и опыт, ведь если же мальчишка стонал и извивался по-полной, Наруто же сипло дышал, изредка постанывая.       …до тех пор, пока рука младшего, наконец, не доводит его до той самой точки невозврата: старший, весь подобравшись, приоткрывает рот в беззвучном стоне и, прижав к себе свободной рукой сына ближе, утыкается лбом тому в ключицу. И вот густая струя спермы брызкает Боруто в кулак, стекая ниже по руке — малец подносит руку к лицу, завороженно разглядывая стекающие белесые капли, а после ему что-то в голову резко вдаривает попробовать «вышедшее» на вкус.       Всё ещё подмахивая и двигаясь навстречу руке, что несмотря на оргазм двигается в прежнем темпе, наглый мальчишка подносит испачканнын пальцы ко рту и слизывает густые капли, прикрыв глаза.       — Ты что де… Блять, Боруто, — жалостливо, почти скуля от увиденного млеет старший и двигает рукой усерднее. А Боруто на корню игнорирует все вопросы со стороны отца, доверчиво ластясь.       — Я… — хриплый надломленный голос возбужденного до предела мальчишки, что без остановки ведет рукой по стоящему стволу родного отца, на миг оборвался, заставив Седьмого еле заметно нахмуриться и на время приостановиться, — Папочка, я красивый?..       — Ты не представляешь насколько, сынок. — отвечает не менее хрипло и тут же ловит благодарный мокрый поцелуй в скулу.       И ведь Наруто не врал.       Увидеть Наруто раскрасневшееся лицо сына, с таким вожделением смотрящего на него, стонущего и… Он бы и без алкоголя захотел трахнуть его к чёртовой матери.       …младшему хватило ещё пару движений, после чего его рваные стоны, заглушенные лишь крепкой грудью отца, перешли в более громкие, оповещающие об удачном окончании: Боруто обеими руками схватился за рубаху отца, прикусив губу и выстанывая что-то нечленосообразное, понятное лишь ему одному, на что Наруто облегчённо прикрывает глаза, чувствуя как по руке растекается горячее последствие пьяной дрочки посреди ночи.       Старший вновь бережно целует голубоглазого в лоб, заботливо поглаживая чистой рукой по взъерошенным волосам и взгляд внимательный ловит, не в силах отвести свой же в сторону.       — Пап… — голос у мальчишки сиплый, тихий. А смотреть на разомлевшего отца он всё равно боится, кажется, слегка протрезвев после подобной «взбучки».       — М? — а Наруто смотреть перестаёт, видимо, заметив неловкость, с лёгкостью читаемую на лице у сына, глаза прикрывает, да голову на плече у младшего устраивает поудобнее, все так же сидя на полу.       — Я люблю тебя, пап. Совсем не так, как нужно.       Тяжёлые вздох в тишине казался буквально смертельным для младшего, которого вдруг охватила тихая паника, граничащая с отчаянием, совсем не вяжущим с только-только отошедшим послевкусием нехилого оргазма.       — У нас с тобой все будет хорошо, сынок.       …целует в лоб, слегка улыбаясь и ловит несмелую улыбку солнечного мальчишки в ответ.