Белый пион

Гуанъяо аккуратно берет за подбородок стоящего на коленях Сичэня, что связан своей же лобной лентой. Бережно проводит большим пальцем по его нижней губе, улыбаясь. А Лань Хуань способен выдавить из себя только: «Госпожа…» «Разве я разрешала тебе разговаривать?» Сичэнь виновато опускает взгляд в пол. «Нет.» Гуанъяо опускает руку чуть ниже, кончиками ногтей проводит за ухом, спускается к шее, оставляя еле заметные бледные следы. Цзэу-цзюнь шумно выдыхает и, прикрывая глаза, слышит, как женщина над ним тихо усмехается. «Тогда придётся попросить прощения. Как следует.» От этих слов крупные мурашки пробегают по спине. Сичэню стыдно от того, как сильно ему нравится вся эта игра. Как сильно он наслаждается осознанием того, что сейчас находится во власти этих нежных рук, этого мягкого голоса и внимательного хитрого взгляда. Он сам позволил себя связать, позволил поставить на колени. Позволил себе признаться в том, что этой женщине он разрешит сделать с собой все что угодно. Уши и щеки предательски краснеют, а дыхание сбивается, но Сичэнь поднимает доверчивый взгляд на Яо. Та в ответ снова улыбается и жестом манит за собой к креслу. Садится, подпирает голову рукой и смотрит на возлюбленного с ожиданием. Лань Сичэнь садится перед ней колени и, разминая все ещё связанные лентой запястья, поднимает глаза на свою госпожу. В свете лампы волосы её отливают мёдом, а в карих глазах отчётливо отражается любопытство. Оранжевые тени и темно-красная помада делают Яо похожей на лисицу, а прищуренный внимательный взгляд лишь подкрепляет этот образ. На Гуанъяо лишь тонкие нижние одеяния и через них слишком отчётливо виден каждый изгиб изящного тела. И Цзэу-цзюню безмерно стыдно от того, что он взгляда оторвать не может. Да вот только сама женщина будто только этого и ждала: «Глава ордена снова ведёт себя неподобающе, » — с наигранным разочарованием в голосе произносит Яо и играючи накручивает на палец локон своих волос, а затем медленно раздвигает колени в стороны, правую ногу поднимая на кресло для удобства. Она слышит, как рвано выдыхает Лань Хуань. «Цзэу-цзюнь, неужели пол ханьши настолько интереснее, чем эта достопочтенная?» Яо касается чужих волос на макушке, запускает в них пальцы и аккуратно массирует. Сичэнь невольно ластится, пододвигаясь ближе, но глаза держит закрытыми. «Я все ещё жду извинений.» Слова звучат необычайно нежно, но за ними следует легкая боль — Яо слегка оттягивает чужие волосы, заставляя мужчину посмотреть вверх. Лань Сичэнь лишь охает, но глаза послушно открывает. «Хороший мальчик.» Гуанъяо нежно гладит мужчину по щеке и снова опирается о спинку кресла, усаживаясь поудобнее. Сичэнь наклоняется и целует чужую коленку. Со связанными руками делать это крайне неудобно, но Цзэу-цзюнь и не думает возмущаться, лишь старательно покрывает поцелуями внутреннюю сторону бедра. Он слышит, как Яо задерживает дыхание на мгновенье, а затем снова чувствует на своей макушке чужую ладонь. Яо нетерпеливо перебирает его волосы, пока Сичэнь старательно расцеловывает тазовые косточки. Неожиданно женщина хватает его за воротник и заставляет выпрямиться, затем встает с кресла и заходит за спину. Сичэнь чувствует чужие пальцы на своих запястьях — Яо аккуратно развязывает его руки, но ленту не убирает, а на сей раз завязывает ею глаза мужчины. Лань Хуань чувствует, как его берут за руку, и послушно встает, затем занимая чужое место в кресле. Лента оказывается плотнее, чем он предполагал, да и Яо обмотала ее так, чтобы у Цзэу-цзюня никак не получилось подглядеть. Гуанъяо ставит одно колено на край кресла, опираясь и наклоняется над Лань Сичэнем. Ловко поддевает чужие нижние одеяния пальцами и касается члена, с усмешкой наблюдая за чужой реакцией. Она садится на чужие бедра и оглаживает плечи, стягивая с них ханьфу. Яо прижимается к мужчине максимально близко и явно намеренно ерзает на чужих бёдрах, лбом прижимаясь к виску Лань Сичэня. «Чтобы сказал Ваш дядя, если бы узнал, что его драгоценный старший племянник по вечерам вовсе не отчёты разбирает?» — шепчет она прямо на ухо и ногтем обводит отверстие уретры, оставляя на щеке яркий след от помады. Сичэнь заметно вздрагивает и аккуратно кладёт руки на чужую талию. «Не помню, чтобы я разрешала себя трогать.» «А-Яо… " — жалобно шепчет Лань Хуань и поджимает губы. «Руки,» — твёрдо произносит Яо, и Сичэню ничего не остаётся, как вернуть ладони на кресло. «Какой послушный…» — сладко шепчет заклинательница и тушит все свечи в комнате.