Порок сердца

Глава 37 Шесть лет спустя. США, Майами, Miami International Airport (Международный аэропорт Майами), 2010 год. Высокий, стильно одетый парень стоял возле огромного панорамного окна, смотря на то, как взлетают и приземляются самолёты. На нём были надеты чёрные, глянцевые штаны из жатой ткани, белая рубашка, расстегнутая до середины груди, рукава которой были намеренно небрежно закатаны, и чёрная расстегнутая жилетка. На шее болтались две длинные, серебряные подвески, стилизованные под военные жетоны, длинные тонкие пальцы парня украшали три массивных кольца. Он был обут в укороченные ботильоны на платформе, что делало его рост ещё более высоким, а внешность модельной. Волосы цвета медовый блонд были зачёсаны назад и гладко уложены, открывая слишком женственные для двадцатитрёхлетнего парня черты лица. И пусть с годами они несколько заострились: стали более очерченными скулы, подбородок, но это не добавляло ему мужественности, особенно вкупе с макияжем, который нередко носил молодой человек, чтобы подчеркнуть стерзвозную резкость линий и глубину огромных синих глаз. Парень вздохнул и обнял себя одной рукой за плечо, поглаживая его. Там, на линии горизонта, уже начинал рождаться закат, привнося в дневную синеву чистого, безоблачного неба лиловые и розовые краски, проливая их в воздух. Очередной самолёт выехал на взлётную полосу и начал разгоняться, затем, взлетел. Следующий рейс был их, и близость этого часа заставляла парня нервничать, впиваясь напряжённым взглядом во взлётную полосу за окном, которая была до того ровной, что бликовала на солнце, подобно зеркалу. Он обернулся, хмурясь, окидывая взглядом окружающих людей, ища среди них своего попутчика. «Где он? – истерично подумал парень, снова и снова оглядываясь по сторонам. – Чёрт… как так можно? Какого чёрта он меня здесь кинул одного?!». Он достал из кармана сотовый и набрал номер, прикладывая аппарат к уху. Руки привычно подрагивали, как всегда бывало, если он на слишком долгое время оставался в одиночестве. Он не терпел его, не терпел настолько, что готов был на всё, лишь бы рядом был хоть кто-то. - Ты чего трезвонишь мне? – спросил парень, подойдя к Тео. - Лео, какого чёрта?! – крикнул блондин. – Ты куда исчез?! Всё, - он развернулся, - я никуда не полечу. - Стой ты, - улыбнувшись, ответил Лео. – Я в туалете был, потом знакомого встретил… - Всё, отпусти меня, - потребовал Тео, пытаясь вывернуться из рук любовника. – Я ухожу. Не дав блондину сделать и двух шагов, Лео развернул его к себе и заключил в объятия, которые были несколько крепче положенного, чтобы парень не сбежал. - Прости, - шепнул Лео Тео куда-то в шею, под ухо. – Я не понимаю этой твоей боязни одиночества… Парень скользнул ладонями по спине Тео, совершенно не стесняясь окружающих, которые уже бросали в их сторону косые взгляды, и забираясь блондину под рубашку. Лео, Леонард Спетар, был свободным художником по духу и знаменитым художником по жизни. В свои двадцать семь он был богат, знаменит, его картины выставлялись в лучших залах мира и продавались за немалые деньги, а его граффити-работы – что было хобби парня – украшали стены зданий не в одном городе мира. Именно эта свобода и привлекла Тео в Лео, когда они встретились впервые. Высокий, загорелый, отдохнувший – Леонард приехал на светский вечер прямиком из аэропорта, в котором завершился его двухнедельных отдых на райских островах, затерянных где-то в океане. На Лео была надета в тот вечер белая рубашка на несколько размеров больше положенного, тёмно-синие штаны с заниженным почти до колен креслом и зауженные на икрах. На голове копна каштановых дред-локов, на лице широкая, белозубая улыбка – этот парень сразу привлёк внимание многих, кто был в помещении на тот момент, и Тео был не исключением. На самом деле, нельзя было сказать, что блондин выбрал Лео, он выбрал его НА ВЕЧЕР. Тео поступал так всегда. С того момента, когда он прямым текстом предложил себя соседу по палате, ничего не изменилось. Сексуальная близость, по-прежнему, была единственной панацеей для парня от его душевной болезни. Первое время он мялся, не знал, как нужно вести себя, как соблазнять, но опыт пришёл быстро. И теперь Тео даже не помнил всех, с кем провёл ночь, день, час. Ему просто нужно было, чтобы кто-то был рядом, хоть ненадолго, хоть на чуть-чуть. Благодаря внешности ему всегда удавалось находить кандидатов для «спасения». И вот уже как пять лет Тео не скрывал свою женственность, как делал в школе, а всячески её подчёркивал: одежда, макияж, манерность поведения и стервозность – всё это помогало не просто находить парню партнёров, но даже зарабатывать. Ходя на всевозможные вечерние мероприятия, вечеринки, где Тео пытался спрятаться от одиночества и холода, он быстро попал под прицелы камер – этот странный парень с яркой внешностью и незаурядной манерой поведения стал любимцем светских фотографов. А потом начали поступать предложения… И предложения эти носили интимный характер. Этот парень многим пришёлся по вкусу и эти многие готовы были платить деньги за то, чтобы он оказался в их постели. Тео сомневался только в первый раз, потом это стало привычным и даже приятным. Он получал не только близость другого, но и деньги, которые парню были необходимы в чужой стране, вдалеке от родины и от того единственного родного человека, от которого он сбежал однажды вечером, не сказав ни слова, оставив записку со словами: «Я уезжаю. Куда – не знаю. Когда определюсь и устроюсь на месте – позвоню». По сути, в те времена, когда он соглашался на подобные предложения, Тео был проституткой, но он никогда не думал о себе в подобном ключе. Это была та же близость, которую он искал и за бесплатно, только с приятным бонусом. Какая разница – бесплатно, за деньги? Суть от этого не менялась, и Тео не начинал чувствовать себя от этого грязнее, продажнее. Он искал этой самой близости всегда и везде, порой, парень даже не знал имени того, кому отдавался. И его это не заботило. Дома, в гостинице, в машине, на улице, в основном зале ночного клуба на глазах посетителей – это лишь малая часть списка мест, где Тео «спасался от одиночества», чтобы больше никогда не увидеть любовника. Так было и с Лео. Должно было быть. Парни познакомились около девяти вечера, а уже через два часа они жёстко трахались в туалете, не сдерживая бесстыдных стонов и не заботясь о том, что их могут услышать и что стенка туалетной кабинки уже начинает трещать от их напора. Когда всё закончилось, Тео, как обычно, оделся, поправил растрепавшиеся волосы и собирался уйти, но Леонард не отпустил его так просто. Тео приглянулся художнику, а он ему… Тео не знал. Он просто соглашался на встречи, только вместо пошлых ресторанов и подобного он звал Леонарда домой или сам приходил к нему. Так, незаметно, их случайный секс в туалете перерос в стабильные отношения, которые длились уже почти год. Тео не знал, любит ли он любовника, чувствует ли к нему что-нибудь – он не думал об этом. Лео был рядом, и это было хорошо. А когда парень уезжал, оставляя его одного, Тео искал тепла в других. В один такой раз художник застукал неверного любимого прямо в постели, в их постели. Случайный и кажущийся ужасно неприятным на первый взгляд любовник отправился за дверь в чём мать родила, а самого Тео Леонард тогда в первый раз ударил. В первый и последний раз. После этого парень думал, что блондин верен ему, а Тео… А он не попадался. А если у Спетара появлялись подозрения, Тео закатывал скандал и истерику по поводу того, что не нужно оставлять его одного, тогда и претензий к нему не будет. Искусством истерик парень овладел ещё в семнадцать, в больнице, когда ему нужно было добиться от докторов того или иного. Против этого оружия пока ещё никто не смог устоять, потому что проще было сделать всё, чего пожелает Тео, лишь бы он заткнулся. Конечно, можно было закрыть ему рот силой – парень по-прежнему не отличался хорошей физической подготовкой – но никто на это не решался. А Лео, врезав по смазливой мордашке любовника один раз, зарёкся так делать. Слишком невыносимым был вид крови, текущей по бледной коже из разбитого носа, слишком огромными и такими невинными, испуганными были его глаза. Тео выглядел так, словно он святая невинность, а Лео последний моральный урод, который ни за что на него кинулся. И это притом, что буквально несколько минут назад парень стонал под другим, едва знакомым человеком, высоко закинув ноги. Выслушав несколько таких истерик своего парня, Лео решил брать его везде с собой или хотя бы пытаться это делать, таская за собой, как карманную собачку или попугая, который на самом деле был у художника: большой, зелёный, говорящий. - Прости, - снова шепнул художник, целуя Тео в шею. Блондин с готовностью запрокинул голову, открывая больше пространства для ласк, и прикрыл глаз. Ладони легли на плечи любовника, начиная поглаживать. Тео открыл глаза, смотря чуть помутившимся взглядом на любовника, и потянулся к его губам, но Лео отвернул голову. - Мы опоздаем, - вздохнул Леонард. – Уже посадку объявили. - Поцелуй меня, - спокойно, словно он был королём, и его прихоти не обсуждались, потребовал Тео. - Сядем в самолёт, тогда поцелую, - улыбнулся в ответ художник. Тео недовольно резко выдохнул, затем глубоко вдохнул и открыл рот, намереваясь начать скандал, на который точно бы сбежался весь персонал аэропорта и его посетители. Леонард резко подался вперёд, сокращая расстояние между ними и впиваясь в губы Тео, таким образом, затыкая ему рот единственно надёжным способом. Хотя, если быть откровенными, парень давно подумывал о кляпе для любимого, потому что, порой, он был просто невыносим. Блондин победно и довольно улыбнулся, не разрывая поцелуя, глубоко проникая языком в рот любовника, скользя им по его языку. Тео прижался к художнику всем телом и особенно ощутимо бёдрами, намекая. Немного забывшись от жарких, слишком влажных поцелуев любимого, Лео опустил ладонь на его попу и сжал ягодицу, затем, надавил между ними. Тео от этих ощущений встал на носочки, как делал когда-то с Биллом, и зажмурился. - Чёрт, что же ты со мной делаешь? - сбито прошептал Леонард, отрываясь от губ парня, но в следующую секунду целуя его в ключицу. – Тео, ты – мелкий развратник… - Пошли в туалет, - игнорируя слова парня, произнёс Тео. - Мы опоздаем, уже началась посадка, - слабо запротестовал Лео, когда любимый взял его за руку и потащил куда-то. На самолёт парни опоздали, и им пришлось ждать ещё четыре часа и лететь ночным рейсом. Лео был не слишком доволен таким поворотом событий, а Тео, напротив, теперь был умиротворён и спокоен. У него, как обычно, получилось добиться своего и теперь даже длинный перелёт через океан не так страшил парня. Он мирно устроился на плече любовника, дожидаясь их времени вылета, и улыбался куда-то в пустоту. Только тогда, когда их самолёт начал разгоняться на взлётной полосе, Тео судорожно вцепился в руку Лео, не моргая, напряжённо смотря в сторону, боясь даже повернуть голову к окну, у которого всегда садился Спетар. - Господи, Тео, - произнёс художник, положив ладонь на грудь парню. – У тебя сердце колотится, как у кролика. Блондин неопределённо мотнул головой и попросил: - Возьми мне виски. Лео уже давно не удивлялся тому, что его парень не любил разговаривать с обслуживающим персоналом самостоятельно. Он подозвал стюардессу и уже через две минуты бокал с янтарным напитком был в руках Тео. Парень судорожно сжимал стекло стакана ладонями, и делал небольшие глотки. Со стороны могло показаться, что он пьёт чай, а не виски, если бы не несоответствие тары и цвета её содержимого. - Постарайся не напиться, - слегка нахмурившись, сказал Лео. - Ты же знаешь, я боюсь летать, - ответил блондин, делая новый, более большой глоток и даже не морщась от горечи. Художник улыбнулся уголками губ и положил руку на бедро Тео, поглаживая, успокаивая, пытаясь чуточку расслабить. Блондин сделал новый глоток, затем, залпом добил остатки виски и, отставив бокал, устроился на плече любовника. Лететь предстояло долго, перелёт Майами – Лондон занимал почти десять часов, 9:35, если быть предельно точными.