В один из жарких июльских дней послышалось гудение мотора автомобиля, который не спеша подъехал к небольшой вилле, находящейся почти на окраине итальянского острова Пантеллерия, расположенного в Сицилийском проливе. В считанные минуты гул затихает, открывается дверь красного ретро-авто, и из него выходит высокий парень, закидывает на плечо потёртый рюкзак, захлопывая дверь такси. В нём есть что-то такое, что сразу приковывает взгляд: свободная голубая рубашка с парой расстёгнутых пуговиц, тёмно-синие джинсовые шорты, практически достигающие колен, немного вьющиеся каштановые пряди поблёскивают на солнце. Он проходит по нагретой гравийной дорожке, направляясь прямиком внутрь дома, даже не замечая огненно-рыжую макушку торчащую из окна второго этажа, которая отливает золотом в лучах летнего солнца.
Смотрящий на улицу юноша, с интересом рассматривает незнакомца, которому вынужден освободить свою комнату на ближайший месяц или даже два, а сам он переедет в соседнюю. Конечно кажется более логичным предоставить гостю свободные апартаменты, но увы, они не так просторны, как хотелось бы, поэтому приходится освобождать свою.
Внизу послышался говор, видимо, владельцы радушно встречают прибывшего, и в какой-то момент раздаётся фраза:
— Чуя, поди сюда. К нам гость приехал, — грубоватый голос заставляет выйти из раздумий.
— Да, сейчас, — откликается паренёк, ещё раз оглядывая комнату на предмет оставшихся вещей. Стены молочного цвета визуально увеличивают пространство, деревянный тёмно-коричневый шкаф средних размеров, двухспальная кровать с шёлковыми простынями и резным изголовьем, две прикроватные тумбы, письменный стол и дверь, ведущая на балкон, который совмещён с соседней комнатой — ничего необычного.
Не увидев того, что можно было бы забрать, он бежит вниз по деревянной лестнице, прямиком к небольшой компании людей.
— Наконец-то пришёл, — по-доброму улыбается бородатый мужчина средних лет, от чего около внешних уголков глаз появляются небольшие морщины. — Познакомься, это наш новый гость — Осаму Дазай.
— Привет, — брюнет ослепительно улыбается и протягивает широкую руку с шершавыми мозолями на ладони, с которых совсем недавно начала отходить небольшими лоскутами кожа.
— Привет. Я — Накахара Чуя, — он пожимает руку в знак приветствия, ощущая немного шероховатую поверхность.
— Приятно познакомиться, — взгляд коньячных глаз скользит по худощавому силуэту нового знакомого, который явно младше него, а после сталкивается с небесно-голубыми.
Кажется, у Чуи в этот момент закружилась голова, а ноги стали подкашиваться из-за внезапно нахлынувших эмоций. Он понял, что бесповоротно влюблён так, как обычно бывает в дешёвых романах, а-ля любовь с первого взгляда. Возможно, это началось ещё в тот момент, когда Дазай выходил из такси, и еле ощутимый ветер
ласкал шелковистые каштановые пряди, но осознание этого пришло только сейчас.
— И мне приятно познакомиться с тобой, — немного смущённо улыбается Накахара.
— Помоги ему освоиться, — как-то холодно произносит темноволосая женщина, закуривая тонкую, дамскую сигарету; рыжеволосый кротко кивает.
— Пойдём, — подросток направляется в сторону лестницы, показав жестом, чтобы кареглазый следовал за ним. Осаму направляется следом за новоиспеченным знакомым; они преодолевают лестницу, а после и коридор, не обронив ни слова.
— Здесь находится ванная комната, — Чуя указывает на дверь, находящуюся в коридоре, практически напротив их комнат. — Есть ещё одна на первом этаже, но она частенько занята, поэтому советую ходить сюда.
— Спасибо за совет, — брюнет улыбается и проходит в одну из комнат вслед за своим «гидом».
— В этой комнате ты можешь располагаться. Шкаф пуст, как и тумбы, поэтому можешь складывать свои вещи. Здесь ещё есть балкон, но он смежный, — голубоглазый прокручивает мысли в голове, вспоминая, всё ли упомянул. — Ах, да, чуть не забыл. Марта меняет полотенца и постельное бельё через каждые три дня, а ужин ровно в семь.
— Спасибо, — парень вновь улыбается, рассматривая собеседника. — Ты тоже снимаешь здесь комнату?
— Нет, — рыжеволосый качает головой, — Я приехал в гости к дяде и отчасти к тётушке тоже, — он слегка кривит лицо, упоминая представительницу прекрасного пола.
— Правда? Я бы и не подумал, что ты их племянник, просто мне кажется, что вы совсем не похожи, — тихо смеётся Дазай, а у второго выступает лёгкий румянец на щеках усыпанных веснушками.
— Многие говорят, что мы не похожи, — Накахара смущённо улыбается, сам не понимая чем вызвана такая реакция.
— Чуя, ты ведь младше меня, верно? — взгляд коньячных глаз вновь оценивающе пробегает по телу и лицу юноши.
— Да, скорее всего. Мне шестнадцать, — честно говорит он, не собираясь лгать, потому что никогда не понимает людей, которые с лёгкостью могут изменить свой возраст при разговоре с кем-то.
— Мне девятнадцать, получается, я был прав, — заключает брюнет.
— Да. Ладно, я пойду. Если что-то понадобится, то можешь найти меня в соседней комнате, — произносит Чуя, удаляясь из спальни.
Он проходит в свои апартаменты и плюхается на кровать, чувствуя, как бешено бьётся сердце, словно ещё немного и оно вырвется из груди, а после будет трепетать ещё пару-тройку минут, но уже на деревянном полу, заляпав его алой кровью. После чего подросток останется лежать на мягкой постели, истекая кровью и пачкая ей белоснежные простыни. Худощавое тельце найдут уже холодным, скорее всего, это случится вечером, когда все соберутся на ужин в просторной столовой с дорогой мебелью и серебряной посудой, а Накахара так и не спустится к ним. Его найдут, когда глаза будут больше напоминать бездушные стекляшки, а огненные кудри будут украшены тёмными каплями крови, но никто так и не узнает, из-за чего или кого это произошло. Он унесёт эту тайну с собой.
Подросток тяжело вздыхает и утыкается носом в пуховую подушку, принимаясь обдумывать, что будет делать дальше, ведь ближайшее время им всё равно придётся видеться.
Накахара закусывает розоватую губку и прикрывает глаза. Как же всё-таки стыдно осознавать то, что ты так глупо влюбился в того, кого видишь первый раз в жизни. Так странно ощущать всё, что происходит, ведь юноша никогда бы не подумал, что голова может кружиться от одной лишь улыбки, а ноги начнут подкашиваться, не в силах удержать его, из-за приятного голоса, пробирающего до мурашек по коже.
Пока в голове кружился ворох мыслей, Чуя задремал, обняв одной рукой край одеяла, а другую запустил под подушку.
На улице слышится рёв проезжающих мимо автомобилей, пение птиц, сидящих на ветвях роскошных деревьев, в воздухе витает летний зной, а ртутный столбик термометра давно преодолел отметку в тридцать пять градусов.
В комнате невероятно душно, к тому же балконная дверь и окно закрыты, из-за чего становится совсем невыносимо.
На лбу выступают мутноватые капли, часть которых впитывается в мягкую ткань наволочки. Огненные пряди неприятно липнут к влажной от пота коже, точно так же, как и свободная красная майка с широким вырезом, открывающая плечи и грудь, а джинсовые шорты и вовсе облепили стройные ноги, словно вторая кожа.
Подросток поднимается с кровати и направляется на балкон, открыв дверь настежь, чтобы хоть немного разбавить спёртый воздух, скопившийся в небольшом помещении. Он закрывает глаза, ощущая лёгкий ветерок, который ласкает своей прохладой всё тело, не оставляя без внимания ни миллиметра, тем самым даря наслаждение. Тонкие пальцы закрываются в медные кудри и взъерошивают их, устраивая самую настоящую вакханалию, придавая мальчишке немного хулиганский вид. Улыбка украшает аккуратное личико, когда Чуя открывает чистые, голубые очи, смотря на пушистые облака, уплывающие куда-то вдаль. Радужки его глаз поблёскивают в лучах солнца, напоминая драгоценный камень — аквамарин, схожий по цвету с небом или морской водой. Только вот минерал отличается от них тем, что не может вынести на солнце и нескольких часов, потому что теряет насыщенный оттенок, превращаясь в желтоватую стекляшку. Однако в старые времена считалось, что эти «стекляшки» способны познать любые тайны, даже самые сокровенные, возможно поэтому многим кажется, что Чуя заглядывает в самую душу, обшаривая самые потаённые уголки.
За спиной раздаётся еле слышный скрип балконной двери, после чего из-за неё высовывается каштановая макушка.
— Жарко, правда? —Осаму проходит на балкон и останавливается недалеко от соседа, положив руки на резные перила.
— Очень, — по-доброму улыбнулся младший, переводя взгляд на собеседника. — Думаю, что в саду хотя бы немного прохладнее будет.
— У вас большой сад, — парень рассматривает богатые кроны деревьев, которые отбрасывают прохладную тень, прямо-таки настоящее спасение в такую погоду. — Пойдём туда?
— Да, конечно, только возьму кое-что, — Накахара уходит к себе, после чего слышится шуршание бумаг. — Можешь зайти, если хочешь, — он берёт порядком потёртую тетрадь и ручку, чернила в которой закончились уже наполовину, хотя пару-тройку дней назад она была совершенно новой.
Дазай с интересом заглядывает в помещение, которое несколько меньше его нынешней комнаты. Возможно, она кажется ещё более небольшой из-за громадного шкафа, буквально набитого самыми разнообразными книгами, именно он сразу же и привлекается внимание гостя.
Парень подходит к массивному предмету интерьера, глядя на цветные переплёты, даже складывается впечатление, что перед ним представлен ассортимент одного из местных магазинчиков.
— Это всё твоё? — кареглазый с интересом задаёт вопрос, переводы взгляд на Чую.
— Да, они мои, — рыжеволосый сдерживает смешок, который был вызван в какой-то степени удивлённым выражение лица его нового соседа.
— Прямо-таки целая библиотека, — Осаму тихонько засмеялся, поправляя влажные каштановые пряди, немного взъерошивая их.
— Если хочешь, то можешь взять что-нибудь почитать, чтобы было чем занять себя на досуге, — произносит юноша, подходя ближе.
— Большое спасибо. Может, что-нибудь посоветуешь? — старший по-доброму улыбается, заглядывая в чистые, аквамариновые глаза, в которых он без труда увидел своё отражение.
— Н... Ну... Я не знаю, что тебе предложить, — бархатный голос с хриплыми нотками немного дрогнул, а щёки, усыпанные веснушками, покрылись лёгким румянцем.
— Правда? Хм... Как тебе эта книга? — тонкие пальцы подцепляют книгу в мягком переплёте, на котором красуется надпись: «Вино из одуванчиков. Рэй Брэдбери».
— Я ещё не читал её, — Чуя немного замялся, неловко потирая затылок.
— Правда? Тогда можем прочитать её вместе, если ты не против, — с радостью в голосе произносит гость.
Обладатель медных локонов поразмыслил около минуты, а после ответил:
— Я не против, — улыбка коснулась аккуратных нежно-розовых губ, которую обычно можно было заметить, когда в руках юноши оказывалась новенькая книга из небольшой лавки, находящейся за углом местного кафе.
— Вот и отлично, — Осаму быстрым движением поправляет каштановые пряди, направляясь следом за хозяином комнаты, который незамедлительно направился в сад.
Пройдя в самую глубь, Накахара усаживается на мягкую траву, опирается спиной о грубую кору и с наслаждением, от приятной прохлады персиковых деревьев, прикрывает глаза.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь изумрудные листья, отпечатываются на огненных кудрях солнечными зайчиками с золотым отливом, привлекая к себе взор янтарных глаз, заставляя невольно залюбоваться.
Всё же оторвав взгляд от ярких локонов, Дазай забирается на ветку, открывая книгу и вдыхая сладкий аромат румяных плодов.
— Я начинаю? — сам не зная зачем, спрашивает брюнет, глядя вниз.
— Конечно, — тихонько хихикает парень, по-детски мило морща нос.
— Хорошо, — он улыбается, удобнее устраиваясь. — Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето, и ветер был летний – теплое дыхание мира, неспешное и ленивое. Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета...
Внимательно вслушиваясь в бархатный голос с хрипловатыми нотками, голубоглазый улыбается, невольно представляя, как он выходит на небольшой балкон в длинной рубашке приятного нежно-голубого цвета, держа в руках кружку горячего кофе.
Солнце только-только показалось из-за горизонта, освещая улочки небольшого городка Италии, а ласковый ветерок слегка развивает медные, растрёпанные волосы.
Чуя улыбается, поправляя немного помятый предмет гардероба, и отхлебывает из кружки, обжигая губы и ротовую полость, когда чужие руки обвивают тонкую, больше напоминающую женскую, талию.
Сухие губы касаются нежной кожи щеки, а после перемещаются на шею, усыпанную озорными веснушками, оставляя лёгкие поцелуи поверх багровых меток.
— Чего задумался? — раздаётся голос, от чего хочется улыбаться ещё сильнее, что и делает младший. — Хей, Чу, чего это ты? — тихий смешок заставляет выйти из раздумий, после чего щёки покрываются лёгким румянцем.
— Ч... Что? — немного запинаясь, произнёс юноша, глядя на гостя.
— Что-то ты совсем замечтался или ты там уснул? Даже не услышал, что приходила Марта, звала на ужин, — вновь тихо посмеивается Осаму, спрыгивая.
— Правда? Наверное, я и впрямь задремал немного, — Чуя смущённо потирает шею, поднимаясь на ноги, и удаляется в просторную столовую.
Ужин прошёл как нельзя быстро, под шутки и болтовню Дазая и Арладно — дяди рыжеволосого юнца, конечно же не обошлось без холодных взглядов и сдержанный комментариев Карлы, изредка хихикавшей прокуренным голосом.
После трапезы, поднявшись в комнату и только коснувшись головой подушки, Накахара мирно засопел, вовсе забыв о незакрытой двери балкона, хотя кажется, и смысла нет закрывать её.
Из комнаты юноши через некоторое время стало доноситься тихое и мирное сопение, чего нельзя сказать о соседней.
Брюнет изредка ворочается, практически беззвучно шурша шёлковой тканью постельного белья. Он тихо вздыхает и выходит на балкон, ощущая свежий и чистый воздух.
Осаму прикрывает глаза , наслаждаясь тихой песней сверчков и долгожданной прохладой, которая наступила лишь когда луна озарила траву, украшая её серебристыми бликами, будто упавшими звёздами.
Парень открывает очи и замечает незакрытую дверь балкона, которая ведёт прямиком в покои голубоглазого. Осторожно заглянув, его взору открывается довольно прекрасная картина: медные локоны разбросаны по пуховой подушке, плавно соскальзывая озорными змейками, длинные ресницы слегка подрагивают, а на усыпанном веснушками лице можно разглядеть улыбку.
«Наверное, ему сниться, что-то такое же прекрасное, как его аквамариновые глаза», — кареглазый невольно улыбается своим мыслям, ведь они [глаза] привлекли его внимание с самой первой секунды, как и яркие кудри юноши. Дазай был поражён столь привлекательной внешности младшего, которая, как и волшебный голос, сразу запала в душу, ведь таких людей невозможно забыть за всю жизнь.
Он немного закусывает нижнюю губу, воровато оглядываясь.
«Никто ведь не узнает... », — проносится в голове, когда парень не спеша и бесшумно проходит в чужую комнату, словно кот. Темноволосый усаживается на пол рядом с кроватью и, положив голову на край, с неподдельным интересом стал изучать черты лица Чуи, осознавая, что ранее не видел никого прекраснее.
Парень мягко и осторожно поглаживает веснушчатую щёку, что вызывает лёгкую улыбку у спящего, который при этом стал мило морщить нос, чем вызвал ещё больше нежных эмоций у старшего.
Взгляд карамельных глаз скользит по бархатной коже, о после останавливается на нежно-розовых, приоткрытых губах. Внутри разливается манящие желание коснуться уст напротив, на вид напоминающих нежные лепестки роз из сада Королевы Марии.
«Никто не узнает... », — вновь проносится в голове Осаму, пока здравый смысл постепенно стал покидать его, после чего молодой человек соглашается со своими мыслями.
Аккуратно встав с нагретого собственным телом пола, он лёгким движением смахивает прядь волос с чуиного лица и касается сухими губами чужих, более мягких и нежных, всего на пару-тройку секунд.
— Это будет наш маленький секрет, Чу-Чу, — еле слышно прошептал Дазая, после чего удалился.
Ближе к полудню следующего дня, когда в воздухе уже стоял сладкий аромат спелых персиков, смешанный с летним зноем, парни устроились в душистом саду в тени раскидистых деревьев.
Удобно устроившись на довольно прочной ветви, Дазай увлечённо продолжает читать вслух для очаровательного рыжика, который с упоением слушает бархатных голос, затаив дыхание.
— Возьми лето в руку, налей лето в бокал — в самый крохотный, конечно, из какого только и сделаешь единственный терпкий глоток; поднеси его к губам — и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето… — Чуя по-настоящему наслаждается хрипловатыми нотками, от которых вдоль по изящной, ровной спине изредка пробегают толпы мурашек, разносят по телу какое-то довольно приятное и не знакомое ранее ощущение.
Аквамариновые глаза блуждают вдоль крепкого силуэта, облаченного в легкую тёмно-красную майку и джинсовые шорты, доходящие практически до колен, рассматривая каждую, даже самую незначительную деталь. Всё начинается с каштановых волос, которые кажутся невероятно мягкими, и как было бы приятно зарыться в них тонкими пальцами, перебирая шелковистые пряди; следом идут длинные ресницы, опускающиеся на румяные от жары щёки, аккуратный нос, скулы, а заканчивается крепкими, мускулистыми руками, в которых хочется оказаться сею же секунду.
Конечно же юноша не мог оставить без внимания столь пристального взгляда, от чего на устах невольно появляется довольная улыбка и понимание того, что он вызывает неподдельный интерес у младшего.
Захлопнувшаяся с характерным звуком книга, заставила Накахару буквально спуститься с небес на землю и встретиться с шоколадными глазами.
— Может, прогуляемся, Чу? — улыбается Осаму, повиснув на ветке вниз головой, что вызвало у второго чувство беспокойства за нового знакомого.
— Осторожнее! — неожиданно для обоих Чуя подскочил, в ту же секунду оказавшись рядом с гостем, а когда пришло осознание совершенного, то его щёки предательски покрылись лёгким румянцем, который к счастью был незаметен из-за румянца, вызванного жарой. — П… Прогуляться? Конечно.
— Как насчёт того, чтобы освежиться? Не против? — не перестаёт улыбаться темноволосый.
— Я не против, — юноша заправляет медную прядь за ушко.
— Чудесно, иначе ещё немного и я буквально сгорю, даже в тени, — тихо смеётся Дазай, а после, поддавшись непонятному порыву, оставляет на полуоткрытых розоватых губах лёгкий поцелуй, тем самым ещё больше смущая младшего. Из-за переизбытка чувств и эмоций голубоглазый ощущает лёгкое головокружение, гул в ушах и вновь это странное чувство, будто ноги стали подкашиваться. Все эти ощущения напомнили ему дешёвые романы тётушки Карлы, буквально валявшиеся на каждом углу. Одну из таких книг подросток однажды прочёл, просто найдя её открытой на небольшом стеклянном столике, расположенном на первом этаже, в гостиной.
Находясь в раздумьях и лёгком смятении, Чуя даже не заметил, как они удалились из сада персиковый деревьев, направляясь вдоль по дороге.
***
— Правда говоря, вода здесь ледяная, но зато очень красиво, — обладатель огненных волос проходит к скрытому за деревьями водоёму, ведя за собой гостя.
— Как раз то, что нужно, — оживлённо произносит парень.
— Как раз дело в том, что ты туда и не зайдёшь совсем, только если ноги помочить, — качает головой Накахара, но старший не верит ему, решительно заходя с воду.
— Бр-р-р... Действительно ледяная, но ведь так жарко, а вода совсем не нагрелась, — Дазай дует губы, словно малый ребёнок, что вызывает смех у второго.
Младший устраивается на изумрудной траве в тени раскидистых деревьев, пока тонкие лучи еле пробивающегося сквозь кроны солнца играют с медно-рыжими кудряшками. Он прикрывает глаза и в его сознании начинают роиться различные мысли о чём-то важном, заставляя сердце биться чаще, но это не продлилось долго, потому что из раздумий его вывели холодные брызги воды.
— Осаму! — парнишка подскакивает на месте, распахнув глаза и уставившись на весело смеющегося брюнета.
— Что такое, Чу-Чу? — смеясь, произносит кареглазый.
Хитро сощурив глаза, Чуя мгновенно оказывается рядом с озорником и, набрав в ладошки воду, брызгает в ответ, слушая заливистый смех.
Такая незатейливая и в какой-то степени детская игра не длится долго, ведь руки действительно стали замерзать, что было не самым приятным. Без плюсов конечно же тоже не обошлось, ведь везде есть как хорошее, так и плохое. Теперь на одежде красуются пятна на несколько тонов темнее самой ткани, а открытые участки кожи украшают капли различных размеров, похожие на драгоценные камни, переливаясь в лучах солнца. Всё это дарит телу лёгкую прохладу, которой катастрофически не хватает в жаркий день.
***
В течение нескольких дней Дазай уходит в гущу персикового сада ранним утром, помогая хозяевам собирать спелые плоды, а возвращается уже вечером. Парни встречаются лишь за ужином, когда брюнет возвращается после долгой работы, с особым удовольствие наслаждаясь горячим ужином и уже привычной компанией.
Как говорится, к хорошему быстро привыкаешь, вот и Чуя очень уж быстро привык к совместному времяпрепровождению, поэтому чаще всего слоняется без дела. Юноша усаживается за небольшой дубовый стол, находящийся у окна, и, раскрыв очередную книгу, ненадолго увлекается чтением. Почему ненадолго? Да потому, что окна его комнаты выходят прямо на сад персиковых деревьев, что привлекает внимание Накахара намного больше.
Аквамариновые омуты с интересом изучают чужой силуэт, а их обладатель подмечает то, что кожа соседа с каждым днём приобретает более смуглый оттенок, каштановые волосы постепенно выгорают, вследствие долгого прибывания под беспощадным солнцем. Коньячные глаза завораживают своей добротой и теплом, что привлекает подростка с каждым разом всё больше и больше, заставляя буквально утопать где-то в глубине. Сердце бьётся в разы быстрее, когда на тонких губах Осаму появляется лёгкая и такая беззаботная улыбка, которую невозможно оставить без внимания.
Вечерами, во время ужина, Накахара с ещё большим интересом изучает старшего, подмечая приятный аромат сочных плодов, исходящий от каждого миллиметра тела и одежды брюнета. Кажется, что взгляды рыжика может не заметить лишь слепой, но предмет его воздыхания их вовсе не замечает или же делает вид, не обращая на это никакого внимания.
После трапезы парни перебрасываются парой фраз, после чего расходятся по разным местам. Проходя в свою комнату, Чуя слышит, как захлопывается дверь ванной комнаты, а после по обыкновению следует шум воды. Он бы хотел зайти следом и жарко поцеловать чужие губы, отбросив смущение в сторону, рассказать о том, что чувствует, но дверь заперта...
Парень уже было хотел лечь на удобную постель, глубоко вздохнув, но вдруг волнующая душу мысль заставляет его буквально вскочить на ноги и спешно пройти к балкону, чтобы проверить не закрыт ли он. После небольшой проверки он возвращается и всё же ложится на мягкую поверхность, надеясь, что Дазай заглянет к нему хотя бы сегодня ночью и оставит приятное тепло на губах, как в прошлый раз. В тот момент Накахара на самом деле находился в приятном полудрёме, слышал тихие шаги, приятный шёпот, а после почувствовал и лёгкое прикосновение к своим устам, но с течением времени в его душу забралось неприятное, ноющие сомнение о том, что это был не сон.
"Задержи на мне взгляд достаточно долго, и ты увидишь слезы в моих глазах. Постучись в мою дверь ночью и проверь, может, я уже приоткрыл ее для тебя. Зайди внутрь. В моей кровати всегда есть для тебя место."*
***
Вечером следующего дня, когда роса уже окропила душистые травы, переливаясь в лучах заходящего солнца, словно россыпь драгоценных камней, раздался тихий стук, что заставило Чую вздрогнуть от неожиданного звука.
— Можно? — раздался бархатный баритон по другую сторону двери.
— Конечно можно, проходи, — отложив книгу в сторону, отзывается парень, после чего в проходе показывает высокая фигура брюнета.
— Может, немного прогуляемся, Чу-Чу? — потирая шею широкой ладонью, произносит кареглазый, улыбаясь уголками губ.
— С радостью, — кивает второй, вставая со стула, после чего направляется следом за старшим.
Парни преодолевают деревянную лестница, проходят куда-то вглубь сада и останавливаются на некогда излюбленном месте, откуда открывается по-настоящему волшебный вид на заходящее солнце. Обладатель каштановых волос расстилает плед поверх изумрудной травы, после чего присаживается на приятную на ощупь поверхность.
— Давно мы не проводили время вместе, — Чуя присаживается рядом с парнем, в душе радуясь долгожданной встрече словно ребёнок, которому позволили полакомиться чем-то вкусным.
— Да, ты прав, было много работы, а вот времени мало, — Дазай с лёгкой улыбкой на лице рассматривает аккуратный профиль юноши, медные кудри, ещё больше привлекающие к себе внимание в теплых лучших заходящего солнца, и умалчивает о том, что всё это время пытался заглушить свои чувства работой.
— Действительно, ведь персики спеют прямо на глаза, — издав тихий смешок, младший приподнимается, срывает бархатный плод и надкусывает, будто доказывая сказанное.
— Сегодня Арландо сказал, что мы с тобой живём в одном городе, — после небольшой паузы произносит кареглазый, наблюдая за тем, как рыжик поедает сочный фрукт.
— Ого, это как-то неожиданно, но я даже рад узнать об этом, — улыбается Накахара.
— Тогда... Давай встретимся снова, но уже после того как уедем отсюда? — старший подаётся вперёд, подцепляя тонкими пальцами чужой подбородок, и прижимается немного сухими губами к более мягким, вовлекая в поцелуй. Чуя немного опешил на мгновение, а щёки покрылись нежным румянцем, но уже вскоре он обвивает шею парня свободной рукой, прижимая ближе к себе, пока их языки сплетаются в жарком танце.
Нехватка кислорода заставляет их отстраниться друг от друга, тем самым разорвав желанный поцелуй, который оставил не только множество эмоций, но и приятный привкус сладкого персика.
— Да, давай встретимся снова, — приведя дыхание в норму, произносит голубоглазый с радостно улыбкой на устах.
Пальцы обоих переплетаются, создавая некий замок, сердца трепещут от нахлынувших чувств, пока к возлюбленным приходит понимание того, что они могли навсегда потерять друг друга, умолчивая о том, что было действительно важно для них.
Возможно, что после возвращения домой, юноши бы так и не узнали, что находятся рядом друг с другом, в одном городе, ходят по одним улицам, наслаждаются одним пейзажем, если бы не случайная фраза добродушного дяди, которая явно не была случайной...
"Я вовсе не мудрый. Я же сказал тебе. Я ничего не знаю. Я знаю книги, и я знаю, как соединять слова вместе – это не значит, что я знаю, как говорить о вещах, наиболее важных для меня"*
