Все видел

Кто бы что ни говорил, а Оливер видел разницу. Он видел, как поменялся мальчишка судмедэксперт, с ярким и открытым взглядом, когда вышел из девятимесячной комы. Упущенное время отразилось на всем, не так сильно и броско, но Куин заметил, что в выражении Аллена появилось сожаление — за то, что заставил близких волноваться, за то, что провалялся долго в постели, за то, что многое было утрачено. Оливер видел, как взрослел Барри, стараясь помочь всем, как вставал каждый раз, когда Обратный Флеш щелкал его по носу, смеясь и говоря, что он всегда на шаг впереди. Стрела видел, как росла решимость на решение невозможного в зелёных глазах. Как уверенность постепенно копилась, становясь опытом. Как первые потери больно били по плечам, усыпанными родинками. Как ответственность ложилась мягкими слоями на спину самого быстрого человека на Земле. Оливер отметил новоявленную серьёзность, когда путешествия во времени для спидстера стали частью жизни — той, которую надо осторожно обходить и не задевать. Которую надо опасаться, ведь соблазн так велик. Куин думает, а смог бы он сам удержаться, если бы представился шанс все изменить. За Обратным Флешем пришел Зум. Другие Земли. Новая ответственность. Тот мальчишка судмедэксперт, пару лет назад заявившийся в Старлинг-Сити, исчез, и появился мужчина, на которого свалилось все и сразу. Думать о прошлом, настоящем, будущем и других измерениях сразу? Как-то это многовато. Даже бегуну сложно быть абсолютно везде. Узнав о смерти отца Барри, Оливер первым делом подумал, как бы талантливый мета-друг не натворил чего страшного, о чем потом обязательно пожалеет, и через пару часов узнает о Флешпоинте. Такой короткий промежуток времени, а оказывается, изменилось многое. Хотя для всех, кроме Аллена — все было естественно и нормально. Но Флеш выглядит мрачным и побитым, раненым сотнями лезвий, поломанным и склеенным скотчем. Он пытается исправить ошибки, пытается отделаться простым путем — пожертвовать себя Доминаторам, но если решаешься менять сюжет, будь добр, плати за это. Оливеру такой судьбы для парня из солнечного города не хочется, но Барри засветился везде: вот, шлёт послания из будущего, и числится пропавшим в 2024 году. Даже злодеем стать успел. Вернее, его обезумевший, из того же будущего, временной реликт — что бы это не значило — который все еще остаётся тем мальчишкой, когда-то очень давно сказавшему Куину, что тот понятия не имеет, как сложно кому-то шею свернуть. Стрела хотел бы вернуть тот недоумевающий наивно-добрый взгляд, а не смотреть, как спидстер шарахается собственного отражения, больше не доверяя самому себе. Он не может больше видеть, как Барри ломают все, кому не лень. И как он старается быть сильным, глотая боль, и продолжая бежать. То, как Аллен каждый раз меняется, выходя из неведомой никому, кроме бегунов, Силы Скорости, просто поражает и пугает. Первый раз — воодушевленный. Преисполненный надежды и уверенности. Второй — с грузом вины. Третий — безумный, потерявшийся в возможных для него веках и столетиях заточения. А после — собранный по кусочкам уже не скотчем, а клеем, но это мало что меняет. Из раза в раз Барри оказывается виноват в том, чего еще не совершал, из раза в раз он иногда наблюдает смерти близких, пытаясь все исправить после. Он помнит слишком много, явно почти не спит, и по-прежнему старается всем улыбаться. Ведь это долг. Как героя. Как друга. Как сына. Как мужа. Оливер хочет искреннего счастья для этого некогда мальчишки, но правда в том, что тот испытал все пять лет выживаний Оливер Куина за жалкие месяцы. Ему бы очень хотелось сказать, что все когда-то в неведомом — правда ведь, Барри? — будущем станет лучше. Но так не будет. Не для них. Если бы кто-то спросил Стрелу, хотел бы он иметь суперсилы, то тот, посмотрев на Аллена, сказал бы — нет. Не все такие сильные, как Барри. Оливер бы не выдержал. Но никому бы не признался в этом. Так много бежать — не для всех. А тому, кому выпала эта доля, приходится слишком тяжело.