Неверный выбор

      Добрая улыбка и неспадающие искры воодушевления в бездонных глазах - именно так вам опишут Танджиро Камадо, если вы попросите. Окружающие люди души не чают в этом добром малом, везде и всякому помогающему безвозмездно.       Да, помогает, но разве не в корыстных целях? Конечно, это нормально, если взамен на хорошее дело ожидаешь некую похвалу и улучшенные отношения. Но убирая всё нравственное и положительное, мы получаем Танджиро Камадо. Лицемерного и ни разу не милого тинейджера, ловко вертящего людьми, словно марионетками.       Ему никак нельзя рушить репутацию хорошиста и пример подобающего общения со старшими. Веселый, не совсем послушный, но тем и очаровывающий, что отличается от других.       У такого положения в социуме есть и минусы: нет курению, алкоголю и прочим подростковым модам. На этом висит громадный металлический замок, ключ для которого даже не отливали. Но Танджиро всё так же хочется скрасить, не то что бы скучную, но относительно примитивную жизнь. Временами желается наплевать на ограничения. А всё равно приходится обходиться своими методами.       Гормоны скапливаются, раздражимость приходит, это следует устранять, с помощью руки, например. Но бывает, зацепит какой-то силуэт, Танджиро не может его отпустить, просто непозволимо. Бредит, бредит, бредит и грезит о так и необследованном объекте воздыхания! Доводилось иметь дело с подобным пару раз, и не хотелось бы повторять снова. - Идёт, - эхом отдалось в голове.       Ну, кажется, началось. Кровь застыла, а в следующий же миг разгналась настолько, что жар приятно разливается густой сетью по всем конечностям, груди, шеи, - блаженство. Заплутавший разум сильно доставляет Танджиро. Но в большей степени доставляет он - ученик второго класса средней школы, Сэнджуро Рэнгоку. Милый, одурманивающий вид. И очи у него такие сладкие, приятного цвета охры, подобные облакам на самом рассвете, когда сияющее солнце только-только преодолевает горизонт, его четкие лучи пробиваются сквозь бархатную листву деревьев, создавая узор, подобный радужной оболочке. Даже блики на зрачках кажутся такими правильными. Аккуратный, просто до немоготы и тяге, утонченный носик, с его восхитительными очертаниями при улыбке. А лицо слишком забавно отдает розоватым оттенком во время смущения, чтобы не уделить ему хотя бы секунд пять на рассмотрение. Губы такие алые и сочные, признавайся, чью помаду взял? Когда на них остается влажный, блестящий след от заманивающего языка, кажется, что вот-вот форма губ превратится в нечто безобразное, ведь разольётся в вишневый сироп, настолько они красивые! Кожа гладкая, нежная, на вид как шёлк, самый качественный и дорогостоящий, который пряли с особой осторожностью. Этот шёлк хочется трогать, трогать... Протереть до дыр, затем сжать и разорвать!       Сколько же эмоций вызывает хрупкая фигурка Сэнджуро. Маленький, тощий, нельзя его никому отдавать в руки, сломают же! Поэтому Танджиро испытывает дикую вопящую злобу. Он не хочет чтобы той светлой кожи касались, смотрели в те беззаботные глаза. И только поэтому. Да, Танджиро просто желает защищать Сэнджуро, определенно.       Но почему же тогда так жарко? Откуда берется желание и животная страсть?        - Я очень признателен за твою помощь, Танджиро! Я постараюсь вернуться менее, чем через пол часа, - как всегда, немного на повышенных, но в то же время безобидных тонах, восклицал Рэнгоку-сенсей, стоя в дверном проёме. - Мне несложно! - с широкой улыбкой ответил Камадо. Какой же притворщик.       Дверь кабинета истории прикрылась, оставляя за собой лишь повисшую тишину.       Рэнгоку Кёджуро, учитель истории, заведовал Танджиро некую работёнку - рассортировать анкеты учеников, желающих ходить на его дополнительные занятия. Анкет по истине много, ведь Рэнгоку-сенсей - прекрасный учитель. Его так обожают дети, что даже готовы брать на себя бумажную волокиту, как сейчас. Танджиро ничто не обязывает разбирать эти бумаги, да еще и после занятий, но только по доброте душевной, он решил немного облегчить и без того нагруженный график преподавателя.       Неслышный скрип, поначалу даже не привлекшийвнимание Камадо, а затем тихое вопрошение: - Извините, Вы не знаете, где сейчас Рэнгоку-сан? - аккуратный силуэт вошёл внутрь. - Он ушёл в... - Красноволосый поднял голову. И обомлел. Прекрасный, и по-настоящему обоятельный Сэнджуро-кун открылся его взору. Весь прямо таки сияющий от своей невинности, этакая звезда. - А что ты хотел? - Танджиро приподнялся, вольяжной походкой направился к зашедшему, точно кот. Лицо Камадо было то ли в смятении, то ли в радости, руки так потели от одной лишь мысли про светлого Сэнджуро, его тонкие запястья и миниатюрные плечи. Но он вовремя схватился за край сознательности, дабы не привлекать лишнего внимания. - Ну... - мямлит. Танджиро невольно пошелохнулся, подмечая ныне любую деталь, связанную с собеседником. - Мне нужно передать кое-что Рэнгоку-сану. Лично.       Как красная волна, румянец охватил бледное лицо, смывая неживой оттенок кожи и толкая Танджиро снова к бездне анти-самообладания. Но он пока держится, очень сильно сжимая подол своей рубашки. - Чудно! Он ушел в учительскую, но я думаю, ты можешь подождать его здесь, чтобы не болтаться лишний раз по школе! - Нездоровое волнение вот-вот проявится наружу, ведь речь становится слишком наигранно-дружелюбной - Если я не помешаю, то хотел бы... - голос под конец стал настолько тихим, что окончание предложения попросту не донеслось до Камадо. Или юноша сам не слушал.       «То хотел бы», и столько разных вариаций продолжений желаний Сэнджуро возникают в голове у старшеклассника. Как опавшие листья при вихре, мысли крутятся, сталкиваются, разносятся в абсолютно разные стороны, и лишь центр и начало танца зелени - дерево сорта "я хочу этого ребенка", остается неподвижным. В комнате становится невыносимо душно, будто изобарное сжатие вступило в силу. И корка некогда оледенелого самообладания начинает оттаивать.       Спустя секундную неловкость, Танджиро, борясь с внутренним демоном возбуждения, отпрянул от мальчишки в сторону, дергано указывая на парты, мол, садись. Силы держаться уходят.       При виде странного Камадо, у Сэнджуро всплывает вопрос: "Какого черта ты делаешь в классе моего брата?" Но изогнуть брови в неприветливой форме не дает не менее сильная эмоция - смятение, время от времени перетекающее в испуг. Рэнгоку-младшему ни капли не нравится это времяпрепровождение.       С Танджиро что-то не так. Взглянув глубже в его опьянелые гранатовые глаза, выдается нездоровое желание. Камадо болен. Посмотрев на его бледное лицо, преданное, и полностью отражающее содержание мыслей с помощью закусанных губ, дрожащих, слегка приподнятых бровей, прослеживается тот самый образ скоро ослабевшнего внешне, но слишком сильно озабоченного внутри своей головы пациента психиатрической лечебницы.       Под пристальным взглядом рядом стоящего парня, Сэнджуро чувствует себя некомфортно. Будто бы вот-вот на него, такого беззащитного, накинутся. Тишина нагнетает еще больше, но вскоре она прерывается хриплым более детским голосом:        - Ты в порядке? "Ты в порядке?" навязчиво стучит по стенкам черепушки.Нет, мне нужна помощь. Я психически больной человек, не удостоенный верной справки от специалиста. Мои прогрессирующие нарушения работы мозга с каждым разом становятся опаснее для окружающих, но под напором моих предыдущих неверных решений, некогда только усугубляющих ситуации, я понял: спасения нет. Вечная борьба эгоистичной человеческой сущности с гуманистическими идеями во имя всех людей и мечты обустроить идеальное общество. Такими замороченными являются эти размышления, что извилины работают на последнем издыхании, а та последняя капля энергии тратиться на “глубокую” думу о том, стоит ли жизнь этих размышлений. Единственным верным решением кажется предаться случаю. “Чувствовать сердцем”. И приходиться сквозь барьер мозговой деятельности, разумных мыслей, прорываться к другому пути, пути душевному. Так и остается человек разбитым, заведомо зная, что ни один из органов не опора. - Я в порядке? - выражение лица Камадо с ощутимой скоростью меняется с раслабленно-мечтательного на нагнетено-потерянное.       Почему кто-то снова заставляет вернуться Танджиро к реальным неподатливым проблемам, бороться вновь с его окаменелым чувством тревоги, пребывая в настоящем мире? Злость и только чистая агрессия наполняет всего Танджиро, как прозрачный бокал наполняется блестящей жидкостью, непрерывной струей. Одно лишь желание завладеть разрастается, как назойливый сорняк, который ты рывками регулярно выдергиваешь, но приходит новый день, и взгляд удостаивается увидеть растение, то же самое, что недавно доводило кровь до кипения от ненависти и представления затраченного времени. Сорняк - Сэнджуро. Его палач - Камадо, тянущий лицо младшего за щеки, обхватит обеими руками, пытаясь жадно дотянуться своим, через скрипучую от напора веса парту.       И только Богу одному была бы известна концовка сие истории, если бы не вошедший в свой класс учитель истории.