Ситец

Родиться девушкой в патриархальном обществе, где у каждого отца в цене только сыновья, — сущая пытка. Здесь твоим долгом является замужество и рождение детей. Больше ничего. Не важно, где ты рождена: в семье крестьянина или графа — всё везде одинаково. Приходилось с этим мириться, как бы несправедливо всё это казалось. И Цзян Чэн смирилась. С самого раннего детства ей внушали некие идеалы, к которым, хочешь ты того или нет, но обязан стремиться. Все её будни проводились в изучении французского, немецкого, музыки, искусства песнопения, танцев, живописи, изредка кулинарии. Но не этого хотелось юной графине Цзян. С некоторых уроков она сбегала, чтобы поиграть с юношей, что был сыном слуги её отца. Мальчишка был озорной и всегда подбивал девушку на всякого рода авантюры. Он научил её фехтованию, много шутил и смеялся, был открыт во всём и никогда даже не думал о того рода вещах, в которых часто его обвиняли. Пока они были детьми, совместное времяпровождение им прощали. Но с тех пор, как Цзян Чэн исполнилось шестнадцать, всё изменилось. Если вдруг её замечали рядом с Вэй Ином (а именно так звали того юношу), то бросали осуждающие взгляды, а то и вовсе показывали на них пальцем, будто они придаются прилюдному соитию. «Ты ведёшь себя, как безродная девка, повсюду ходя с этим слугой! Думай о своём будущем!» — говорила её мать, отчитывая дочь за все проступки. Пришлось разорвать дружбу с Вэй Ином. Но он всё прекрасно понял и лишь обнял юную госпожу Цзян за плечи. Между ними никогда не было любовных чувств. Все их взаимоотношения были более подобны на братско-сестринские. Однако им пришёл конец. У Цзян Фэнмяня не было сыновей, оттого после его смерти графский престол должен был унаследовать его племянник. Этот юноша был не на много старше самой Цзян Чэн, и сегодня у него была свадьба. Девушка ненавидела все эти пышные церемонии, оттого стояла сейчас в своей комнате очень недовольная. Когда раздался стук и дверь отворилась, Цзян Чэн лениво повернулась. — Ох, юная госпожа Цзян, вы, как всегда прекрасны… Откровенно говоря, девушка уже очень соскучилась по своему улыбчивому другу, который сейчас стоял в дверях с цветами. — Вэй Ин, ты чего тут забыл? — ехидно ухмыльнулась Цзян Чэн. — Лучшего друга забыл, — тяжело вздохнул юноша, заходя в комнату и отдавая девушке цветы. — Мне жаль… Цзян Чэн осторожно присела на кровать и хотела хоть немного поговорить с тем человеком, с которым не виделась уже месяц, но тут в дверь раздался стук и Вэй Ин поспешил покинуть комнату. Честно, Цзян Чэн слишком устала прятать свою дружбу, свои искренние эмоции… Но сейчас ей предстояло улыбаться долгие часы, танцевать с ненавистными юношами из других графских семей и в который раз проклинать тот факт, что рождена не для своей жизни… — Цзян Чэн, постарайся быть более приветливой с юношами, — строго наказала ей мать. Сегодня должны были породниться два графских рода: Цзян и Вэнь, оттого в украшениях зала сплелись алые и фиолетовые цвета. Однако в нарядах гостей пестрили множество оттенков и от обилия красок у Цзян Чэн закружилась голова. Но тут её взгляд зацепился за семью невесты, а точнее за одну юную деву, что пыталась спрятать глаза ото всех. Однако, когда их взгляды неожиданно пересеклись, то пропали, видимо, обе. Всю долгую церемонию они провели глядя друг на друга, хоть и стоя по разные стороны от брачующихся. Дальнейший вечер прошёл будто бы в тумане. Цзян Чэн не помнит, сколько выпила, с кем танцевала, потому что все мысли были лишь о молодой госпоже Вэнь, которую почти никто не приглашал. И это казалось Цзян Чэн несправедливым. Слишком несправедливым. Характер у Цзян Чэн бойкий, да и послушания порой не хватало, но она никогда в жизни не порочила честь своей семьи. Но сегодня, кажется, ей стало плевать на все материнские наставления, потому что она хотела видеть, как алый ситец и шелка кружатся и развиваются в танце, как тонкие руки лежат на плечах партнёра, а на милом бледном личике играет улыбка. Когда очередной юноша протянул ей свою ладонь, Цзян Чэн отвернулась и быстрым целеустремлённым шагом проложила себе путь в другой конец зала. Подол пурпурного платья зашуршал в неожиданно ставшем тихим помещении. Однако в следующий миг молодожёны привлекли всеобщее внимание, и выходка девушки на миг забылась. Подойдя к деве Вэнь, Цзян Чэн протянула ей свою ладонь. — Вы… Вы не шутите? — удивлённо взглянула на неё девушка. — Нисколько… — ярко улыбаясь, ответила Цзян Ваньинь. Алые юбки зашуршали и под медленные мелодичные звуки две девушки закружились в танце. В тот момент взгляды всех в зале были прикованы только к ало-пурпурному слиянию тканей и блеску. Музыка была тихой, но заглушала все звуки. Цзян Чэн прижимала к себе тонкую талию, чувствовала прикосновение холодной руки на своём плече. И тонула в чужих глазах. Звуки вальса постепенно заглушались биением сердца. И девушкам было всё равно, что на них смотрят, что их обсуждают. Им было всё равно даже на то, как среагируют на такое неожиданное воплощение страсти и красоты их родственники. Тонкие пальцы подрагивали на чужом плече. — Меня зовут Вэнь Нин, — невзначай прошептала дева в алом. — А я Цзян Чэн… Не хотите со мной сбежать с этого праздника? Робкая улыбка была ей ответом. Вскоре людям вокруг надоело просто созерцать эту пару, потому праздник далее пошёл своим чередом, а ало-пурпурный вихрь исчез из пышного зала. Глубокой ночью две девушки прогуливались по саду и говорили о том, как прекрасна в сегодняшний день луна. Вот только на луну они так и не взглянули, наблюдая её лишь в отражениях глаз напротив. Цзян Чэн вела себя довольно смело, то и дело, сплетая чужие пальцы со своими и слегка сжимая ладонь. — Вам тоже надоело жить с мыслью о том, как ненавидите свою судьбу и не хотите мириться с тем, что не имеете прав на любовь? — Цзян Чэн действительно важно это знать… — Д-да… — робко отвечает ей Вэнь Нин. — И вас тоже привлекают девушки?.. — Боюсь, меня привлекаете вы… Цзян Чэн удивлённо взглянула на девушку, но та лишь отводила смущённый взгляд. Закралось подозрение, что всё это шутка, однако чужие пальцы крепко сжимали её ладонь. — Возможно, мои действия и суждения слишком уж поспешны, однако, могу ли я вас поцеловать? — тихо, совсем неуверенно спросила Цзян Чэн. Вэнь Нин резко вздохнула и обратила свой взор на девушку пред собой. Мысли запутались лишь от чужого взгляда, а губы растянулись в улыбке. — У вас волшебная улыбка, Вэнь Нин, — слова давались тяжело, дрожь пробивала хрупкое тело Цзян Чэн. — А у вас — глаза… Вэнь Нин закусила губу и тихонько кивнула, давая Цзян Чэн право забрать свой первый поцелуй. Ваньинь наклонилась вперёд и уста девушек соприкоснулись. Тонкие пальцы коснулись бледной щеки, доводя Цюнлинь до лёгкой дрожи в ногах. Так неумело, так быстро, но так сладко. И чужой взгляд, полный необычной и непривычной нежности на себе ощущать слишком приятно. Неправильно всё это, но в этой неправильности своя сладость, которую они не смогли бы испытать ни с одним мужчиной… — Я буду гостить в вашей резиденции ещё месяц… — вдруг произносит Вэнь Нин. — Могу ли я провести его с вами, Цзян Чэн?.. — Да, я буду только рада этому… Их влюблённость — грубая ошибка, с которой они не смогут сделать ничего. За этот месяц произойдёт слишком многое, отчего их любовь окрепнет и прирастёт к сердцам. Но быть вместе им не суждено. Обе вскоре узнают о том, что помолвлены за каких-то богатых юношей. Придётся покориться. Но до конца своей жизни два девичьих сердца будут греть воспоминания о том месяце, что они подарили друг другу…