Упавшие звёзды так холодны. Даже Бездна не в силах нас разлучить.

      Первые лучи солнца, еще прохладные, но уже достаточно яркие, разрезая туманную серость предрассветной мглы, один за другим скользили по виноградным лозам, заставляя капли росы мерцать бриллиантовыми оттенками. Тихая безмятежность, окружавшая эту местность, неохотно уступала место утреннему оживлению на винокурне «Рассвет».       Первые рабочие вышли на виноградники, прислуга суетилась с домашними хлопотами. Только одна комната просторного имения оставалась в благодатной тишине покоя.       Высокие окна, обрамлённые бархатными шторами, деревянные панели на стенах и массивный камин, над которым на резной подставке красовались два одноручных меча темной стали с красными прожилками и серебристой с голубыми, создавали ощущение благородного уюта.       На массивной кровати с балдахином двое юношей, чьи сплетенные силуэты сложно угадывались, укрытые одеялом, умиротворенно спали в объятиях друг друга.       Один из них проснулся, выдавая себя лишь приоткрытыми глазами и нежным, устремлённым на лежащего напротив, взглядом. Чуть протянув пальцы он коснулся лежавшей на светлой простыне шелковистой прядки темных волос синеватого оттенка, едва поглаживая.       Дилюк любовался спящим Кэйей.       Сколько бы раз они не просыпались вместе утром, дворянин никак не мог насытиться этим зрелищем.       Длинные сомкнутые ресницы дернулись несколько раз, прежде чем распахнуть небесно-голубой взгляд. - Ты уже не спишь? - медленно выходя из сонного оцепенения, задавая ненужный вопрос, потянулся обладатель синих волос и золотистой кожи, бликовавших в солнечных лучах.       Лежавший рядом не ответил, лишь приподнялся, чтобы наградить наконец проснувшегося возлюбленного тёплым кратким поцелуем. - Если ты поторопишься, то имеешь все шансы сегодня успеть вернуться в Мондштадт вовремя.       Кэйя скорчил недовольную гримасу, услышав с каким рвением брат хочет вытурить его из уютной постели на службу. Но у него были свои планы. - Дилюк, ты такой строгий... неужели мое общество тебе настолько противно, что ты готов отправить своего любимого брата пробираться сквозь утренний холод дороги даже без завтрака и согревающей ванной?       Дворянин скептически приподнял бровь. - Разве ты замёрз, раз упоминаешь ванну? - Ну что ты, братец. Как я могу замёрзнуть рядом с тобой?       Отлынивающий от обязанностей рыцарь потянулся к широким белоснежным плечами, прижимаясь ближе, обхватывая их руками и игриво чуть царапая кожу на спине ногтями.       Хозяин винокурни догадывался, что его попытка потерпит провал, но стоило попытаться помочь нерадивому брату. Как только бархатистые руки возлюбленного сомкнулись на его спине, он тут же отреагировал, сжимая Кэйю в объятиях. Покрывая довольное ухмыляющееся лицо жаркими поцелуями, Дилюк задел глазную повязку, что так настойчиво носил его брат, не желая расставаться с ней даже во сне, которая, скользнув по волосам, мгновенно сползла, являя прекрасное видение двух изумительных глубоких глаз цвета освещенного звёздами неба.       Прекратив подставляться под поцелуи Кэйя замер, растерянно ощупывая рукой место, что обычно было скрыто.       Дилюк мягко положил свою ладонь поверх золотистой, отводя их вместе от прекрасного в своей красоте, обрамлённого струящимися прядками, лица, на что брат явно занервничал. - Кэйя... я никогда не спрашивал раньше, считая, что не имею права... но почему ты всегда скрываешь один глаз под повязкой? Ведь у тебя такой пронзительный глубокий взгляд, - отпустив руку брата, Дилюк обхватил его лицо своими, вынуждая смотреть на себя. - Каждый раз, когда мне изредка выдаётся лицезреть тебя полностью, я чувствую, как он завораживает меня своей красотой. Словно... - юноша замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, - Словно на меня смотрит божество в человеческом обличии...       Синеволосый юноша смущенно замялся, явно не зная что ответить на этот полный любви и обожания устремлённый на себя взгляд алых глаз. Он даже самому себе не мог дать ответа на поставленный вопрос. - Не знаю, братец... Просто я привык... привык с самого детства, сколько себя помню. Прикрывать одну часть лица мне всегда казалось... правильным, что ли... Не знаю, как еще это обьяснить.       Кэйя замолчал, отводя слегка потерянный в задумчивости взгляд в сторону. Дилюк, вздохнув, отпустил его, позволяя нащупать упавшую повязку, возвращая на законное место. В конце концов, его брат имеет полное право делать то, что считает верным.       Как только правый глаз вновь скрылся в непроницаемом мраке, рыцарь вернул себе обычное расслабленное настроение, откидываясь обратно на подушки.       Аловолосый юноша лёг рядом, все еще обеспокоено рассматривая брата. Заметив это, Кэйя улыбнулся, пытаясь разрядить атмосферу. - Да не обращай внимания, братец. Просто привычка. У меня много разных... Вот, к примеру, недавно появилась новая: каждый раз когда мне хочется поцеловать тебя, а ты не рядом, я целую кольцо. Вот так, - и в знак подтверждения своих слов рыцарь приблизил к губам безымянный палец, на котором красовалась полоска черненой стали с красными прожилками.       Темно-розовый язык ловко скользнул по металлической окружности, предваряя долгий страстный поцелуй, заставивший Дилюка завистливо любоваться. - С ними я тоже ни на миг не расстаюсь, кстати, - подмигнул Кэйя, завершив соблазнительную демонстрацию.       Не выдерживая очередных подразниваний брата, дворянин перехватил его руку, сплетая пальцами со своей, привлекая внимание. - Зачем тебе сейчас целовать кольцо, если я рядом? - И действительно, братец... - едва успел лукаво заметить рыцарь, прежде чем его крепко обхватили руки Дилюка, привлекая к себе и заставляя замолчать в ревнивом поцелуе.       На службу Кэйя в тот день, по обыкновению, прибыл только к полудню. Собственно, как и планировал.       Грустно вспоминая о недавнем отпуске, капитан кавалерии осознавал, что впереди его ждёт лишь уйма работы, ведь меньше, чем через пару недель, в Мондштадте состоится грандиозный ежегодный праздник - Луди Гарпастум. Пятнадцать дней беззаботного веселья ожидали жителей, пока Ородо Фавониус будет бдительно следить за порядком на улицах. Поэтому сегодня и в остальные оставшиеся дни, ему была поручена подготовка и инструктаж рекрутов, а также проработка планов действий в экстренных ситуациях.       Засев в своём рабочем кабинете, рыцарь просматривал документацию прошлых лет.       «И отчего Джинн уделяет столько внимания каким-то бумажкам? Она же сама воин и прекрасно знает, что в настоящем бою лучше всего ориентироваться по ситуации. Толку, если я раздам нашим рекрутам список действий, а своей головой думать никто не станет... Это все определенно не имеет смысла. Пожалуй, стоит поручить Эмбер переписать инструктажи прошлых лет. Она же так рвалась помочь».       Отложив стопку бумаг, выбранных для отчетности, капитан кавалерии, потягиваясь, встал, подходя к высокому окну. Вид оживленного города, со своим вольным характером, благословленный самим архонтом ветра, внушал уверенность и спокойствие.       «Что может произойти на празднике? Точнее... что может произойти на празднике, с чем бы я не справился?» - надменно размышлял юноша, созерцая городской пейзаж. - «Тем более, я не буду один, со мной будет брат».       Дилюк и Кэйя заранее договорились вместе провести время на празднике. Хотя и оба принимали достаточно активное участие в его организации.       Как капитан кавалерии Кэйя все прошлые годы самостоятельно вызывался дежурить, оберегая покой граждан, во-первых, давая отпраздновать рекрутам Ородо Фавониус с родными, а во-вторых, просто потому что ему самому не с кем было его провести.       Теперь все было иначе. Он сразу же заявил, что в последний день фестиваля берет выходной, чем вызвал недоумевающее выражение лица магистра ордена. Джинн смутно догадывалась о причинах, и помня хорошую (если не считать в последнее время вечных опозданий) службу рыцаря, отпустила его, предварительно загрузив тонной работы.       «Ну... провести выходной, наслаждаясь праздником в компании дорогого человека - вполне стоит таких мучений», - решил для себя Кэйя.       Дилюк же был занят в таверне, организовывая беспрерывные поставки вина в город. Время празднования Луди Гарпастум было по традиции самым оживленным на винокурне. Ведь ни один хороший торговец не пропустит пятнадцать дней льющегося рекой вина, скрупулёзно обеспечивая его неиссякаемость. Однако в распоряжении молодого господина были надежные и доверенные люди, на которых он мог положиться, хотя бы на день отстраняясь от дел.       Таким образом братья определили дату, чтобы предаться атмосфере праздника, впервые за долгие годы со времён гибели отца, впервые с тех пор, как снова вместе.       Несколько недель подготовки и самого праздника прошли ожидаемо суетливо, но без каких-либо сложностей для обоих.       В последний день праздника, Дилюк, стоя у входа в «Долю ангелов» ожидал своего брата. Сегодня он заколол пышные алые волосы в высокий хвост, позволяя самому себе быть немного легкомысленным в собственном представлении.       Редкие прохожие, даже не бросали взглядов в сторону таверны. Днем основные празднества проходили на центральной пощади и перед собором. Время бара придет только к вечеру.       Тем временем, ждущий хозяин таверны боролся с нестройным хором навязчивых мыслей по поводу работы, но лишь завидев приближающегося к нему синеволосого юношу, все они испарились.       Дворянин был поражён его необычным видом. Всегда любивший подчеркнуть свою экстравагантную внешность, капитан кавалерии отличался яркой формой, выходящей далеко за простое обмундирование рыцаря ордена. Но сегодня он был одет лишь в неброские брюки со светлой рубашкой и легкий полуплащ голубого оттенка. Ни шикарного мехового воротника, ни украшений, кроме повязки на глазу и кольца на руке, даже оружия при себе не имел. Дилюк силился вспомнить, когда в последний раз видел его на улице в таком простом виде, но так и не смог.       Не утративший своей внутренней элегантности юноша подошёл к ждущему брату, приветственно взмахивая рукой. - Кэйя... ты сегодня выглядишь... необычно... - первым делом выразил свои мысли удивленный дворянин. - О, я тоже скучал по тебе, братец, - расплылся в обезоруживающей улыбке рыцарь, быстрым движением, наклоняясь к мочке уха аловолосого юноши, проведя по ней обжигающим языком и на секунду прикусив, вызвав растерянной вздох. - Что ты делаешь? - покраснел юноша, - Мы же договаривались...       На раздражённые замечания Кэйя, лишь в очередной раз улыбнувшись, поднял руку, показывая зеленеющий листок дерева. - Я всего лишь вынул принесённый своевольным ветром листок из волос своего дорогого брата... Никто не посмеет укорить меня в этом, так ведь?       Дилюк нервно вздернул головой, оглядываясь по сторонам. Но, видимо, люди, поглощённые атмосферой праздника, действительно ничего не заметили. Чуть успокоившись, он вздохнул.       Праздник, проведённый вместе с Кэйей обещал быть весёлым, но никто не говорил, что он будет простым. - А что касается моего внешнего вида... То могу тебе сказать, братец, что я уже привлёк внимание того одного человека, которого хотел. Больше мне это не нужно, - рыцарь искренне ослеплял улыбкой, все еще краснеющего, теперь от признания, дворянина. - Ладно, Кэйя. Пойдём на площадь, а то все пропустим, - взял себя в руки Дилюк, едва справившись с нахлынувши желанием немедленно поцеловать возлюбленного за подобные слова.       Гуляя по извилистым улочкам Мондштадта, украшенным праздничными флажками и всевозможными цветами, среди которых превалировал основной символ города и Барбатоса - одуванчик, юноши, отринув заботы, проникались безмятежным настроением.       Дилюк, по обыкновению вёл себя более сдержанно, почти не принимая участия в народных конкурсах, в отличии от неугомонного Кэйи, который так и вёл его к каждому скоплению людей, радостно улыбаясь, когда оборачиваясь, видел, что старший брат неотъемлемо следует за ним.       Дворянин поучаствовал только в одном состязании на меткость, когда рыцарь внезапно вытолкнул его вперед себя, оправдываясь своей плохой зоркостью на один глаз. Но даже эта мелкая выходка не разозлила юношу. Увлекающая обстановка праздника сделала своё дело, заставив даже его позволить себе расслабиться.       Жители города, порой бросали на необычный дуэт взгляды, но отнюдь не косые. Ни один из них не выражал злости или зависти, разве что восхищение, поскольку оба парня были весьма известны и обладали безупречной репутацией, а посему кому как не им двоим быть закадычными друзьями.       Продолжая прогуливаться, пара добралась до центральной площади, где начиналось грандиозное театрализованное представление. Пробираясь сквозь толпу братья заняли место в отдалении, не решившись отправиться ближе. Даже здесь уже была давка от желающих посмотреть выступление приезжих артистов.       Пользуясь случаем и тесным скоплением, Кэйя прижался своей тыльной стороной ладони к руке Дилюка, оставляя приятное ощущение прохлады в жаркой толпе. Аловолосый юноша повернулся на него, бросая удивленный взгляд, на что брат лишь загадочно улыбнулся, приложив палец ко рту.       «Это наш секрет».       Дилюк ухватил утонченную ладонь, крепко сжимая в своей. Прямо сейчас он не мог выразить словами, как сильно любил этого бесподобного в своей дерзости юношу, но он мог держать его за руку, и это было самым прекрасным ощущением в его жизни.       Все время, пока талантливые артисты удивляли толпу своими трюками, отдыхающий от забот капитан кавалерии украдкой предпочитал смотреть не на сцену, а на по-детски счастливое лицо старшего брата. Наконец ему удалось, хоть ненадолго, избавить его от забот и заставить искренне радоваться. И он сам радовался просто будучи с ним рядом.       По звукам со сцены, Кэйя уловил, что первый акт подходит концу, когда его внимание отвлекло движение темной тени на возвышенности стены, молниеносно скрывшееся за толпой людей.       Смутное ощущение тревоги зародилось в сердце доблестного рыцаря.       Сегодня у него выходной и нет смысла позволить фантазии разыграться. Да и что может произойти на празднике? Капитан кавалерии был прекрасно осведомлён о мерах безопасности и считал их восполнен достаточными.       Но неужели долгие годы службы в ордене дали свой отпечаток и теперь ему всюду мерещится опасность?       Тень, столь неестественно быстро постаравшаяся скрыться, как только была замечена, не давала покоя бывшему в увольнении капитану кавалерии. Но еще более странным было то, что она вызывала отдаленное чувство чего-то знакомого...       «Пожалуй, все же стоит проверить. А еще предупрежу ближайшие патрули и с чистым сердцем забуду об этом».       Яркое представление завершилось первым актом, призывая зрителей не расходиться далеко, поскольку вскоре оно должно было возобновиться, демонстрируя величественный финал истории.       Дождавшись антракта, Кэйя мягко разъединил руки, которые все это время были сплетены, вызывая немой вопрос в алых глаза. - Что-то внезапно захотелось грибных шашлычков, - улыбнулся юноша, - Я мигом вернусь, только добегу до торговой палатки. Не переживай, тебе тоже принесу.       Дилюк окинул его взглядом, полным сомнения. - Ты уверен, что это хорошая мысль? Едва ли в такой толпе ты проберешься через очередь, да и как потом найдёшь меня в этой суматохе? - Все хорошо, братец. Я найду тебя в любой толпе. А шашлычки мне всегда без очереди продают, я все-таки значимая фигура в городе.       Улыбнувшись на прощание, синеволосый юноша тут же скрылся за спинами снующих прохожих, оставляя Дилюка одного. Ладонь, которая прежде держала руку брата, покалывала чувством опустошения.       Отчего-то, на секунду, дворянин подумал, что не должен был отпускать Кэйю одного... и что они больше не увидятся.       «Какой бред», - Дилюк успокаивал сам себя, убеждая, что ничего плохого с его братом не может случиться. Тем более здесь, в Мондштадте, в центре города.       Но сердце юноши уже было неспокойно, отбивая ускоренный чеканный ритм, гулким эхом разносившийся в тревожных мыслях.       Капитан кавалерии, пробираясь сквозь толпу, последовал к месту, где в последний раз различил мелькнувшую тень. Присмотревшись внимательнее, опытный воин тут же подтвердил свои опасения. Здесь была идеальная точка для наблюдения: площадь, сцена, множество людей, ближайшие подходы - все было видно, как на ладони.       Значит ему не показалось - загадочная персона вела слежку. Вот только за кем и с какой целью?       Кэйя поспешил задействовать чувство стихий, чтобы определить, наделён ли противник силой богов, но вместо обычного следа, почувствовал нечто странное - темная аура, даже не стихийная, а больше похожая на ту, что слабо излучали маги бездны.       «Неужели, кто-то из этой шайки? Плохой знак».       Нахмурившись, рыцарь Ордо Фавониус поспешил уловить остатки растворяющегося смутного следа. Если бы к нему была примешана стихия, то он был бы гораздо отчетливее, но данная энергия не была похожа ни на что, с чем он раньше встречался.       Следуя за едва различимым отпечатком, капитан кавалерии добрался до отдаленного района Мондштадта, уткнувшись в тупик безлюдной улицы. След напрочь пропадал здесь. Чувство стихий больше ничем не могло помочь. Выругавшись, Кэйя собрался возвращаться обратно, найти ближайший патруль и послать весточку Джинн, но внезапно неуловимая тень сама предстала перед ошеломлённым рыцарем.       Будто появившись из ниоткуда, мгновенно обретая плотность из мрака темного переулка, в нескольких метрах возникла фигура высокого светловолосого юноши, облаченного в чёрное, правая часть лица которого была скрыта маской, и только бирюзовые глаза лучились энергией силы и... восторженной радости?       Хоть незнакомец и сохранял непроницаемое выражение, еще и скрывался, пряча истинное лицо, Кэйя снова уловил необъяснимое знакомое ощущение в этом образе.       Явившийся молчал, некоторе время рассматривая своего оппонента. Кэйя тоже не торопился, оценивая противника. Незаметно заведя руку за спину, он призвал силу льда, материализуя кристалл, который вытянулся в длину, обретая форму лезвия. Сегодня он не брал с собой оружия, но отнюдь не был безоружен.       Неизвестная личность сделала несколько шагов вперед, распространяя темную ауру. Рыцарь только сейчас заметил, что его плащ, цвета звездного неба мерцал, словно живой.       Кэйя на секунду отвлёкся, заворожённый зрелищем, не заметив, как незнакомец уже оказался на расстоянии вытянутой руки.       «Нет, невозможно так быстро двигаться. Он переместился?», - промелькнули разрозненные мысли, когда капитан кавалерии рефлекторно попытался отскочить назад, отступая от угрозы. Внезапно рука в чёрных одеждах, с силой перехватила ладонь, удерживающую ледяной клинок за спиной, заставляя поморщиться от боли.       Кэйя опешил, когда глаза незнакомца оказались совсем близко, напротив собственных, с новой силой ощутив, будто когда-то прежде уже смотрел в них. Мгновенно тело отяжелело и перестало слушаться, он не мог пошевелиться, увлекаемый бездонным вихрем лазурного взгляда.       Рука в чёрной перчатке откинула несколько синеватых прядей с левой стороны лица рыцаря, обнажая глазную повязку. - Ты не показываешь своё лицо даже сейчас? - впервые послышался тихий, глубокий и бархатистый, как ночь, голос загадочного юноши. - Правильно. Простые смертные не достойны лицезреть твоё истинное обличие.       Кэйя мог только лихорадочно соображать, что могут значить эти слова. Но тут же почувствовал, как незнакомец с жадностью припадает к его губам, вынуждая повиноваться напористым движениям. Одновременно с этим рыцарь ощущал, как все его мысли постепенно испаряются, словно этот поцелуй даровал забвение, которого он вовсе не желал.       И все же, сила неизвестного взяла верх, постепенно затуманивая взор небесно-голубого взгляда и против воли унося сознание Кэйи во мрак неизвестности.       Последним в угасающем разуме предстал размытый облик аловолосого юноши, бегущего к нему и зовущего по имени, после чего тьма поглотила его без остатка.       Незнакомец мягко отстранился от губ рыцаря, удерживая в руках обмякшее полусознательное тело. Взяв его руку, с оттенком брезгливости, сдернул с неё кольцо из темной стали с красноватыми прожилками, поскольку уловил в сопротивляющемся сознании юноши, как в последний момент он тянулся к нему всей душой.       Теперь прежняя жизнь Кэйи не имела никакого значения.       Отброшенная металлическая окружность, несколько раз с зловещим холодным звоном отскочив от каменной мостовой, покатилась к ногам стоящего в оцепенении свидетеля произошедшего.       Неизвестный, застигнутый врасплох, тут же вскинул полу звездного плаща, окутывая себя и бессознательную жертву, в мгновение ока растворяясь в глубине теней переулка, оставляя шокированного увиденным Дилюка одного.       Дворянин все еще, не моргая, смотрел вперед, на то место, где только что было две фигуры. Он не мог осознать то, что только что произошло на его глазах. Отчетливо помня, как так и не дождавшись брата к началу второго акта выступления он сам отправился его искать, и чтобы сделать это быстро активировал чувство стихий, следуя по ледяному следу, сейчас его разум разрывался от постепенно приходящего осознания вопиющей реальности.       Спеша догнать Кэйю, Дилюк проходил по улочкам, ведущим все дальше от центра праздника. Еще тогда первые тревожные мысли заставили ускорить шаг.       Ощутив источник морозной энергии совсем близко, юноша свернул в очередной переулок, когда перед ним предстало затмевающее любой самый ужасный сон зрелище: неизвестный в чёрном, удерживая в руках ослабшее тело Кэйи, беззастенчиво страстно впивался в его губы. Несчастный даже не мог сопротивляться, явно подверженный какому-то ментальному воздействию.       Дилюк сам не понимал, отчего не мог пошевелиться, когда его разум до оглушения вопил, призывая к действию: вырвать возлюбленного из лап этого мерзавца и уничтожить всепоглощающим пламенем, чтобы от него не осталось и пепла. Однако тело не слушалось, как должно. Быть может темная аура, исходящая от незнакомца поразила и его, обездвиживая в самый неподходящий момент?       Тем временем паническое сумасшествие ситуации продолжилось, воплощая в жизнь самый страшный кошмар Дилюка. Прямо на его глазах неизвестный в чёрном похитил самого дорого человека, бесцеремонно сорвав с него кольцо - символ их чувств друг у другу, бросая в грязь мостовой.       Ослеплённый болью юноша стоял посреди пустой улицы, еще не ощутив, как возможность двигаться постепенно возвращается к нему. Сначала его тело пронзила дрожь, не прекращающаяся и усиливающаяся с каждой секундой, постепенно она перешла на губы, пытавшиеся шевелиться в произнесении слова. Рука, в попытке потянуться вперед, растягивая пальцы, чтобы ухватиться за рассеивающуюся пустоту не слушалась. Ноги подкосились, вынуждая юношу упасть на каменную мостовую, стоя на дрожащих коленях. Сначала беззвучно, и постепенно возвращая себе голос Дилюк кричал что есть мочи одно только имя, пока на земле перед ним лежало одинокое, как и он сам, кольцо, утратившее своего владельца.       Похититель вместе со своей жертвой материализовался в лесу, недалеко от стен Мондштадта, где уже были привязаны заготовленные заранее две лошади, снабжённые для длительного путешествия. Но тут же, расплачиваясь за нарушение законов мира, неизвестный в чёрном, припав на одно колено, скорчился в острейшем приступе боли, раздиравшем его изнутри. Агония выплеснулась на ладонь в темной перчатке в виде сгустка крови. Перемещение отняло значительно больше сил, чем он рассчитывал.       Внезапно страдающий ощутил, как на его плечо ложится рука, неожиданно тёплая и заботливая. - Эй, ты в порядке? Ммм... прости, запамятовал твоё имя, дружище, - обеспокоено прозвучал голос, принадлежавший похищенному, что стоял за спиной и видел произошедшее.       Неизвестный очистил ладонь о траву, утер локтем струйку крови с губ, поднялся, с удивлением рассматривая своего спутника.       Юноша, которого он забрал, находился под чарами, похожими на сон наяву, поэтому смог заблокировать те воспоминания, что пожелал, оставляя изрядную долю его собственной личности.       Осторожно, все еще проверяя, насколько хорошо легло заклятие, незнакомец ответил. - Дайнслейв. - Точно, Дайнслейв, - Кэйя легонько стукнул себя по лбу, словно ругая за плохую память. - Не стоит беспокоиться. Все пройдет, когда мы достигнем храма Бездны, - светловолосый подошёл к лошадям, отвязывая от дерева. - Так вот значит куда мы направляемся, - возбужденным голосом в предвкушении приключений размышлял вслух рыцарь, беря поводья белой лошади, что протянул ему напарник. - Именно так. - А где он, этот храм Бездны? - В Каэнри’ах... - стальным голосом промолвил загадочное название темный всадник, оседлав вороную лошадь.       Кэйя умолк, несколько раз шепотом повторяя это слово, пока пристальный взгляд бирюзовых глаз внимательно наблюдал его реакцию. - Что ж, тогда поспешим. Не хочу быть свидетелем твоей гибели, Дайнслейв.       Капитан кавалерии привычно легко взобрался на лошадь, направляясь в одну сторону со своим спутником. Одарив ослепительной улыбкой, не ожидавшего подобной реакции мрачного юношу, Кэйя рассмеялся. - Только тебе придётся показывать дорогу, кажется, я там не бывал прежде.       Дёрнув поводья, двое странников начали своё долгое путешествие к окраине мира.       Дилюк сидел в кабинете магистра рыцарей Ордо Фавониус, обхватив кудрявую голову руками, всеми силами пытаясь раствориться и не существовать вовсе.       Он помнил лишь отрывки из того, что происходило до этого.       Как дрожащей рукой поднял лежащее перед ним кольцо, как его обнаружил патруль, пытаясь задавать вопросы, как наотмашь ударил какого-то случайно рекрута, который посмел тронуть его за плечо, отвлекая от надрывных криков в пустоту...       Юноша не понимал, почему это все происходит с ним и чем он провинился перед богами.       Джинн ходила из стороны в сторону, также не пытаясь скрыть своих бушующих чувств. Смутное описание похитителя, что ей удалось вытащить из обезумевшего от горя дворянина, не сулило ничего хорошего.       Девушка видела, насколько Дилюк деморализован потерей, и, пытаясь сохранить его благородный образ перед остальными, вышла из собственного кабинета, чтобы отдать приказы ближайшим служащим, давая ему еще время прийти в себя.       Сквозь приоткрытую дверь, юноша слышал голоса. Магистр разговаривала со своей доверенной подругой - библиотекарем, а за одно опытнейшим магом Ордо Фавониус - Лизой. Исследовательница только что побывала на месте преступления, сообщая об отпечатках странного следа, который ей удалось обнаружить. Ссылаясь на прошлый опыт, она почти точно могла установить происхождение этой загадочной силы - энергия самой Бездны.       Дилюк насторожился, услышав последние слова.       Он располагал некоторой информацией об ордене Бездны. Безумцы, что служили этой необузданной, таящей загадки и опасности, силе... Да, он встречался с ними. Но цели и мотивы их действий не были понятны. Как и не было известно, что из себя представляет сама Бездна.       Если тот, кто похитил Кэйю, состоит в ордене Бездны... то что им могло понадобиться от его брата?       Пытаясь размышлять, Дилюк только погружался в новые вопросы, как в трясину, из которой нет спасения.       Голоса девушек из соседней комнаты стали громче, усиливаясь в жарком споре. - Джинн, ты же понимаешь, когда речь идёт о Бездне, то первое, что приходит на ум это - Каэнри’ах! - Лиза, подожди, мы не можем быть уверены, что погибшая империя в один миг возродилась и предприняла первые действия в столь отдаленной от них территории. И для чего им мог понадобиться сэр Олберич? Да, он родом из тех мест, но уже давно душой и сердцем предан жителям нашей страны. - Не знаю, не знаю... Чужая душа - потёмки. Никогда нельзя быть уверенным, что в самом деле думает человек. Если наш капитан кавалерии все это время шпионил на свою родину, а сейчас подстроил своё исчезновение? Нельзя полностью отрицать подобной вероятности.       Даже из соседней комнаты чувствовалось с каким недовольством магистр признавала логику размышлений своей подруги. - Ты права, Лиза. Эта вероятность существует. И мы обязательно проведём подробный доп... подробную беседу с сэром Олберичем, после того как успешно проведём спасательную операцию.       Библиотекарь, пожав плечами, от безысходности согласилась с упёртой воительницей. - Делай как считаешь нужным. Только не привлекай к этому того горячего паренька. А то еще наломает дров. - Ты о господине Рагнвиндре? - Да, о нем самом. Видишь же, что с ним творится. Сам себя потерял. Сейчас он не сможет действовать с холодной головой. - Я бы и не стала этого делать. Мистер Дилюк не состоит в ордене, я не имею права подвергать его опасности, - девушка явно кривила душой, поскольку уже не раз обращались к нему с личными просьбами, но сейчас, видимо, не желала раскрывать эти факты, чтобы не выглядеть слабой перед подчинённой. - Тем не менее, я поняла тебя, Лиза, - более тихим голосом добавила высокопоставленная особа. - Вот и хорошо. А теперь надо решить, как искать сэра Кэйю. Можно понадеяться на элементальный след, но он растворяется очень быстро. Его легко потерять и ошибиться... Но если бы у поисковой группы с собой был некий предмет, что хранит на себе отпечаток силы владельца, это могло бы облегчить поиски. - О какого рода предмете ты говоришь? Думаю, мы можем взять что-то из его рабочего кабинета. - Ну что ты. Кэйя лентяй, которого еще поискать. Ни один предмет в его кабинете не подойдёт. Он сбегал оттуда при первой возможности. Здесь нужно что-то, что имело большую значимость для владельца. Чем дорожил и почти не расставался... Как, к примеру, для меня книги. На подобных вещах может оставаться частичка силы владельца Глаза Бога. Чем сильнее привязанность, тем дольше след сохранится. Ну и конечно же, это зависит от собственных стихийных сил хозяина предмета. Насколько я знаю, наш капитан кавалерии из достаточно выдающихся в этом плане, поэтому есть смысл как можно быстрее найти такой предмет и отправиться в поиски.       Дилюк не стал дослушивать их разговор до конца, этих фраз было достаточно.       Девушки, в отличии от него, не знали той горькой правды, к которой приблизились в своих изысканиях. Кэйя, какое-то время своей жизни действительно шпионил на разрушенную империю Каэнри’ах и только своему брату раскрыл страшную тайну душевных терзаний и отречения в пользу Мондштадта и его самого.       «Что если Кэйю похитил не просто приспешник ордена Бездны, а каратель из преданной империи? И теперь доставляет преступника на родину, чтобы отдать суду за измену?»       В голове дворянина проскользнули самые кошмарные сцены пыток и казней.       Нет, он не допустит этого!       «Видимо, в этот раз не стоит полагаться на помощь магистра. Придётся действовать самостоятельно. Тем более, у меня есть фора...»       Дилюк приложил руку к нагрудному карману, как можно ближе к сердцу, куда положил кольцо Кэйи, поклявшись непременно вернуть его владельцу и вновь надеть на изящный золотистый палец, прежде чем раскрыть окно покоев магистра Ордо Фавониус и устремиться прочь.       Девушки вскоре закончили беседу, сойдясь на мнении, что у капитана кавалерии не было близких знакомых, кроме названного брата и, хоть этого совсем не хотелось, учитывая состояние юноши после трагедии, им больше не у кого поинтересоваться на счёт важного для рыцаря предмета. Пустая комната ненадолго привела их в замешательство. Ветер, смело гулявший и разносящий в игривом вихре бумаги по кабинету пронёсся перед ними, словно напоминая о свободолюбивом нраве коренных жителей Мондштадта, подобных наследнику семьи Рагнвиндр.       Аловолосый юноша, избегая патрулей рыцарей и мешающейся толпы людей, продолжавших беззаботно отдыхать на празднике, стремглав направлялся к «Доле ангелов». Влетев в зал, уже заполнявшийся вечерними посетителям, он на силу утянул за собой на второй этаж, не успевшего вымолвить и слова, бармена Чарльза.       Один из гостей, сидевший за дальним столиком, слишком молодо выглядящий, чтобы пить, в пышных зеленоватого оттенка одеждах, проследил за ними взглядом, после чего склонившись над своей кружкой прошептал несколько слов, заставивших легкий порыв ветра устремиться вслед за дворянином. - Мастер, что происходит? - мужчина испуганно рассматривал искореженное решимостью лицо своего господина. - Прямо сейчас ты закрываешь таверну и через пять минут выводишь лошадь за ворота Мондштадта. Я немедленно должен отправиться в путь.       Видя серьезность и спешку, с которыми говорил юноша, обжигая пламенным взглядом, Чарльз тут же ринулся выполнять указание, даже не думая, какой урон потерпит таверна.       Юный дворянин покопался в вещах, выудив дорожный плащ и свой излюбленный двуручный меч, припрятанные здесь для «Полуночного героя». После чего, выйдя через балкон второго этажа, взобрался на городскую стену, чтобы проследить, когда его верный товарищ выполнит обещание. Толпа гуляк через минут высыпала из таверны, недовольно бухтя. И все же, никто из них еще не был пьян настолько, чтобы не понимать человеческой речи и задержать бармена надолго. Еще через минуту Чарльз закрыл заведение и пошёл в сторону конюшни, выводя одну из принадлежавших винокурне лошадей.       Со своей высокой позиции, переодически осматриваясь, чтобы не попасться на глаза патрулям, Дилюк проследил, когда мужчина успешно преодолел ворота и парой ловких скачков спустился с наружной стороны стены, направляясь к нему.       Дворянин заметил, что Чарльз привёл ему одну из самых быстрых лошадей, попутно наполнив сидельные сумки, очевидно, припасами. Старый работник всегда умел позаботиться о нем, не ожидая благодарности. - Будьте осторожны, господин, - прозвучало искренне пожелание в след набирающему скорость всаднику. - Спасибо, Чарльз. И спасибо, за все, - смог только прошептать себе под нос спешащий преследователь, удаляясь от стен города, что были для него вторым родным домом по пути, который вел его тонкой серебристо-голубоватой линией вслед за самым дорогим человеком, что составлял смысл его жизни. - Я обязательно найду тебя, Кэйя! Только дождись!       Пришпорив коня, Дилюк устремился в неизвестный путь, поднимая клубья пыли и лишь алыми волосами, словно живыми языками пламени, выделяясь в наступающих сумерках.       Двое всадников уже несколько дней не прекращали своего спешного путешествия. Дайнслейв проводил их отдаленными от людных маршрутов тропами, о существовании которых, видимо, знал только он один. И даже, двигаясь окольными путями, путешественники продвигались весьма быстро. В первые же сутки они покинули пределы Мондштадта, проездом попав на территорию Ли Юэ. Проехав ее насквозь, тайным путём им предстояло попасть в земли Фонтейна.       Дайнслейв поражался выносливости своего спутника. Хоть тот был всего лишь человеком, рыцарь внушал уважение своей выдержкой и закалкой. Он ни разу не поднимал вопросов об отдыхе и не жаловался на непродолжительные ночевки на твёрдой земле. Так же, он на удивление, не задавал никаких вопросов по поводу их путешествия, что светловолосый юноша расценивал как побочный эффект от внушения, слишком глубоко заранившего идею о его необходимости. Впрочем, пока так даже и лучше.       Дайнслейв мог заставить Кэйю забыть некоторые моменты его жизни, но не мог заставить его вспомнить то, что тот сам не хотел вспоминать. Это могла сделать лишь Бездна.       Кэйя и правда вёл себя более сдержано, чем обычно, но лишь от того, что искренне наслаждался путешествием в новые просторы. Сколько себя помнил, он никогда не мог устоять перед сулящим приключения странствием. И сейчас силится понять, отчего не посвятил этому жизнь? Разве что-то удерживало его в том величественном, пропитанном духом свободы городе? Он не мог вспомнить ни одной веской причины.       Да и загадочный спутник сулил много интересных открытий. Взять только его загадочную болезнь. Юноша действительно не хотел быть свидетелем мучений другого человека, поэтому вполне был заинтересован, чтобы побыстрее избавить компаньона от страданий.       А раз их цели в данный момент совпадали, то не было никаких причин ему сопротивляться. Тем более, Кэйя знал себе цену, и если что-то пойдет не по плану, в любой момент можно продолжить путешествие самостоятельно.       Очередная ночь застала всадников в пути. Сегодня небесное светило не озаряло небосклон своим прохладным серебристым светом, что значительно затрудняло дорогу. Дайнслейв предложил остановиться на более продолжительную ночевку, до самого рассвета, на что рыцарь охотно согласился. Он не страдал в дороге, но вымотанный организм погрузился в целительный сон в ту же секунду, как ощутил горизонтальное положение, на разостланном дорожном плаще.       Светловолосый юноша присел рядом, наконец имея возможность в слабом отблеске небольшого костра рассмотреть черты лица спящего, не отводя взгляда бирюзовых глаз.       Искры пламени, отрываясь от источника света и тепла, поднимались к небу, вспыхивая, прежде чем раствориться во мраке. Красочные всполохи озаряли кожу с золотистым оттенком и волосы, цвета предрассветного неба, заставляя Дайнслейва любоваться лежащим рядом юношей. Эти точеные черты и изящные линии были известны ему наизусть, и все же, без глубокого сапфирового взгляда, направленного на него, они казались чужими и далекими. - Ты так близко, но еще так далёк от меня, - вестник Бездны наклонился, бережно, едва касаясь, беря в ладонь одну из шелковистых прядок.       Скользя, волосы норовили вырваться из робких объятий руки, облаченной в чёрное. Испугавшись, что сейчас они ускользнут и вовсе, Дайнслейв поспешил поднести их ко рту, ощущая щекочущее движение между материей перчатки и бледной кожей тонких губ.       Он наконец снова мог прикоснуться к ним, вновь почувствовать утраченную близость. Давая синим прядям вытечь с ладони, юноша наклонился еще ниже, прислушиваясь к мерному дыханию спящего.       Удивительно, как эти черты лица привлекали его прежним обликом, спустя столько времени.       Рука Дайнслейва, подчиняясь желанию, идущему от утомленного ожиданием сердца, коснулась лица, медленно скользя по выразительным изгибам, переходя со скулы на подбородок. Задержавшись на нем, юноша позволил себе провести дрожащим от трепета пальцем вверх, задевая нижнюю кайму полуоткрытых выразительных губ.       В этот же момент Кэйя зашевелил ими, шепча что-то во сне. Его похититель немедленно отдёрнул руку, словно испугался собственных действий.       Рыцарь продолжал неразборчиво говорить во сне, подрагивая от напряжения. Возможно ему снился кошмар.       Дайнслейв прислушался, но отчетливо смог различать только одно имя, повторяемое постоянно, - «Дилюк».       Путешественник из дальних земель замер, вспоминая, кому оно могло принадлежать, что даже сквозь пелену сна, Кэйя смог его припомнить. Его озарила неприятная догадка.       «Наверняка тот красноволосый мальчишка, заставший нас в последнюю секунду побега. Неужели, он был для тебя так важен?»       Дайнслейв снова коснулся лица спящего, в этот раз накрывая ладонью глаза, обновляя собственное заклятие.       Сон - состояние сродни смерти, а потому так хорошо знакомое ему. Беловолосый юноша был знатоком всех граней и оттенков этого прекрасного в своей необратимости состояния и потому так умело мог управлять искусственно вызванным мороком. Но собственный сон Кэйи, исходящий из глубин подсознания, он был не в силах изменить. Пока что.       Умелый маг мгновенно закончил манипуляции с разумом, отвлекая спящего иными картинами. На что рыцарь перестал ворочаться и разговаривать, умиротворенно посапывая.       Расплата пришла мгновенно. Дайнслейв схватился руками за собственное горло, ощущая очередной приступ выжигающей изнутри боли, раздирающей на части, заставляя задыхаться в агонии.       Его бирюзовые глаза отчаянно метались в поисках помощи, но никто не мог облегчить его страданий. Со всех сил юноша подавлял кашель, чтобы не разбудить лежащего рядом, чувствуя, как рот наполняется собственной кровью, отравляя специфическим привкусом.       Он знал на что шёл, и стойко, как мог, переносил приступ, поскольку вид спящего рядом золотокожего парня внушал ему надежду.       Когда изводящая боль наконец отступила, сплюнув кровь, вытерев рот рукавом чёрной одежды, Дайнслейв, без сил упал рядом на расстеленный плащ. - Пусть сейчас во сне ты шепчешь не мое имя, но очень скоро ты вспомнишь, и мы снова сможем быть вместе... Кэйя...       Он продолжал с бесконечной нежностью смотреть на знакомое лицо напротив, пока собственные кошмарные сны не поглотили его.       Рыцарь проснулся перед самым рассветом, ощущая, как организм благодарно налился силой, готовый к очередным приключениям. Повернув голову набок, он замер, увидев так близко бледное лицо своего спутника. Тонкие острые черты, слишком блеклый цвет кожи, провалина под глазом, не скрытым маской, - многое в этом облике говорило об измождённости, вероятно, вызванной болезнью. Кэйя не был таким уж альтруистом, чтобы сопереживать каждому встречному, но этот юноша отчего-то вызывал в нем ощущение некого родства. Но и помимо всего прочего он был ослепительно красивым. Даже отметины недуга и полумаска не могли этого скрыть.       Кэйя попытался припомнить, в какой момент они впервые встретились, решив отправиться в путешествие вместе, но голова, полная тумана, отказывалась давать четкий ответ на вопрос.       «Ладно, переспрошу при удобном случае», - решил для себя рыцарь. Он собирался встать, чтобы поймать на завтрак какую-нибудь местную дичь, но вдруг заметил, что его рука, лежащая на расстеленном плаще, была накрыта светлой ладонью загадочного спутника.       Кэйя осторожно высвободился, озадаченно смотря то на спящего компаньона, то на собственную руку, которая слабо покалывала утраченным ощущением нежного соприкосновения.       «Кажется, все еще запутаннее, чем я предполагаю», - отметил для себя юноша, прежде чем скрыться в лесу.       Дилюк продолжал следовать по испаряющемуся элементальному следу день и ночь, делая привалы лишь бы не загнать лошадь. Но даже и те жалкие часы отдыха он не мог сомкнуть глаз, сжимая в руках темное с прожилками кольцо - последнюю ниточку, связывавшую с единственным человеком, которого он любил.       Покидая Мондштадт, воин не заметил, как пересёк границу с Ли Юэ, поскольку тропы, которым он следовал, были совершенно неожиданные и явно неизвестные для прочих путешественников. Никто точно не знал места расположения таинственной империи Каэнри’ах, кроме того, что она далеко на западе, за границами самого сурового государства - Снежной. Дилюк догадывался, что возможно не успеет нагнать похитителя на этой территории, но может быть удастся в Фонтейне, ведь следуя на запад, именно туда должна была привести дорога.       И все же, путь давался непросто. Следуя по нему впервые легко было забрести в опасные места или наткнуться на логово чудовищ. Хоть след и вёл в нужном направлении, он не вычерчивал маршрут в точности до шага. Но опыт «Полуночного героя» и раненое сердце, сочащееся пламенными слезами, позволяли преодолевать все сложности, которые только могли возникнуть.       Дилюк выехал к подножью очередной горы, между которыми петлял его путь и тут же остановил лошадь, подавая назад. Впереди виднелся лагерь мелких монстров, не представлявших для него ни интереса, ни опасности, но то, что заставило его взгляд окраситься цветом ненависти, находилось в центре скопления существ. Маг Бездны в бело-синих одеждах ледяной стихии, активно размахивая посохом, проводил свой зловещий ритуал.       Воин спешился, вынимая клинок, готовый к битве. Он не стал тратить времени ни на тактику, ни на продумывание манёвров. Уверенным шагом шёл прямиком к магу, призывая силы пламени и превращая оружие в смертоносное лезвие огня. Хотя огонь в его глазах был не менее смертоносным. Маг заметил идущего навстречу смерти одинокого человечишку и тут же направил на него своих покорённых слуг, лениво поглядывая за скорой расправой над ним.       Юноша не обращал внимания на бегущих к нему чудовищ, угрожающе размахивающих дубинками, продолжая следовать своему пути. Лишь когда существа приблизились, одним молниеносным движением, невидимым глазу, разрубил тела пополам, взметнув облако алых капель вверх, дождем оросившим землю, где он ступил. С глухим стуком части тел упали, еще подергиваясь в последних импульсах внезапно прекращенного движения, Дилюк же не моргнув и глазом, продолжил наступать на свою цель.       Маг встрепенулся, испуганный столь скорой и кровавой картиной расправы, тут же окутал себя голубоватым ледяным щитом, одновременно направляя несколько волн морозной энергии.       Жестокий воин, не замедлив шага, даже не обратив внимания на атаки, угрожающе приближался.       Создание бездны в панике выпустило несколько особо сильных зарядов льда, суливших живому существу мгновенную смерть на месте, но они были играючи отражены, выставленным вперед, объятыми смертноносным пламенем, клинком.       Взвизгнув от ужаса, маг Бездны собирался бежать, переместившись вне досягаемости огненного монстра, но вспышка света ослепила чёрные глаза-пуговки, вынуждая зажмуриться на мгновение. И в эту роковую секунду ледяной щит пал под атакой всепожирающего пламени, устремляя легкое тельце упасть на землю, откинутое волной разрушительной силы.       Высокий клокочущий вопль агонии издало создание Бездны, ощутив острую боль, когда пригвоздив к земле, безжалостный человек отрубил его правую руку, державшую посох, безжизненной культёй отлетевшую в сторону, разбрызгивая капли темной крови.       Маг Бездны взглянул в глаза своей смерти и ужаснулся - монстр, принявший облик человека с пылающими гневом глазами и окрасившимися в алый цвет белыми каймами, пронизанными наполнявшимися кровью прожилками сосудов и копной красных волос, пропитанных каплями багровой жидкости.       Зажмурившись, существо приготовилось к последнему удару, когда ледяной голос, никак не соответсвующий обжигающему пламени, исходящему от убийцы, начал задавать вопросы. - Высокий человек в чёрных одеждах и маске на пол лица, со светлыми волосами и лазурными глазами - где мне его искать?       Маг приоткрыл глаза, удивлённо-непонимающе щурясь, чем вызвал вспышку неистовства. - Не притворяйся! Или хочешь лишиться еще одной руки? Человек в чёрном - кто он? Ваш предводитель? Как его найти? Зачем ему понадобился человек, много лет назад живший в Каэнри’ах? Отвечай!       Маленькое существо дернулось, когда опаляющая ладонь сжалась на его горле. Сила, которую вкладывал в своё действие воин, была совсем нешуточной. Маг Бездны сразу же почувствовал, что темнота подкрадывается к глазам, оставляя его без возможности дышать.       Ладонь в перчатке разомкнулась за мгновение до того, как существо прекратило свою жизнь. Судорожно хрипя и втягивая воздух, надломленным шёпотом маг проскрипел. - Он - враг Бездны... мы ненавидим его! Он убивает нас... Без него она была бы свободна! Но сейчас он ослаб... у него только половина силы... и мы можем освободить её от оков! И тогда весь мир погрузится в Бездну! - Что? - Дилюк поразился услышанному. - Так он не состоит в вашем ордене?       Новая информация ломала все прошлые догадки юноши. Растерявшись, он замер, размышляя. Тем временем существо собрало силы для последнего заклинания.       Внезапно почувствовав холод, Дилюк инстинктивно отпрянул назад, в то время как с жутким хохотом существо покрыло себя смертоносной коркой льда. - Мы убьём его, так же как и тебя... Бездна уничтожит все!       С последними словами и ударом крохотного сердца маг замер в окутавшем его кристалле льда. Воин несколько секунд смотрел на врага, что предпочёл смерть, испытывая смешанные чувства. После чего, сжав кулаки в порыве злости и отчаяния, со всех сил ударил по кристаллу, заставляя тот разбиться на множество осколков.       Бесстрастно поднявшись над местом побоища, даже не обтерев клинок от крови, Дилюк направился к ждущей его лошади.       Он потратил время, но ничуть не приблизился к разгадке, лишь получив новые тревожные знаки. И сейчас, все, что ему оставалось - продолжить погоню.       Двое путников, тайным путём преодолев горный хребет, вступили в живописные земли, пропитанные хрустальными водами изобилующих источников Фонтейна.       Богатая зелень всевозможных видов уступала разве что оазисам Сумеру.       Кэйя с взволнованным видом и по-детски открытым взглядом осматривался кругом, пока лошади осторожно ступали по подвижному мосту, перекинутому через ущелье над бурной рекой. - Эй, Дайнслейв, почему бы нам не проехать мимо того водопада, - позвал рыцарь, догнав своего спутника и ухватив его поводья, тормозя лошадь.       Выходец Бездны настороженно повернулся в указанную сторону. Он знал, что в этих территориях расположена одна из главных достопримечательностей страны - самый грандиозный на материке водопад, но не придал ему значения, поскольку в подобных местах всегда полно зевак, а они стремились избежать ненужных встреч, следуя безлюдными маршрутами. - Лишний крюк. Мы не поедем туда, - был вынужден отказать светловолосый юноша.       Собравшись продолжить путь, он хотел забрать поводья из золотистых рук спутника, когда Кэйя внезапно оказался совсем близко, прямо напротив, удерживая своими руками его. - Ну же! Всего одним глазком! - подмигнул он, откидывая пряди волос со стороны лица, где была повязка, сопровождая свою просьбу ослепительной улыбкой.       Дайнслейв вздрогнул, ощутив, что не может сопротивляться этому сияющему взгляду. Казалось, что эта улыбка может растопить самый холодный вековой лёд. - Хорошо, - смирился он, спустя пару минут. - Только я сам выберу точку обзора. - Я не против! - радостно воскликнул его беззаботный компаньон, наконец отпуская поводья. - Веди!       Всадник в чёрном, прокладывая новый маршрут задумался, над тем, как ловко Кэйя вынудил его изменить решение.       «Раньше я никогда не видел у него такой искренней улыбки... Когда он научился этому?»       Через несколько часов, преодолев лишние мили, путешественники оказались на возвышенности, укрытой в тени деревьев, прямо напротив самого большого склона водопада.       Бесчисленные потоки сливались в один колоссальный, с могучей силой обрушивавшийся в половодную реку, величественно захватывая и сметая все на своём пути. Мощь этой необузданной стихии невозможно представить, будучи простым смертным. В своём величии водопад сравним был лишь с самими архонтами. И все же, хоть его вид и казался устрашающим, вода была одним из основных элементов жизни и как напоминание о ее нежности и мягкости, над ним перекинулось несколько разноцветных полосок света, словно семицветная корона над головой истинного правителя этих земель. Его устрашающий рёв, когда шумные потоки ударялись о камни, был слышен издалека.       Кэйя возбуждённо беспечно подбежал к краю уступа, подставляя лицо порывам ветра, что доносили хрустальные капли воды, переливавшиеся в лучах солнца. - Дайнслейв, тут просто невероятно! - крикнул он, оборачиваясь к хмурому спутнику. - Это самое прекрасное, что я когда-либо видел!       Путешественник в чёрном тоже устремил свой взгляд, но не в сторону водопада, а на окутанный светом силуэт смеющегося юноши, чьи волосы цвета водной стихии разметались от ветра, а прозрачные брызги мерцали на золотистой коже лица и в проеме полураспахнутой рубашки. Голубой сияющий взгляд окутывал призывной радостью, заставляя сердце забиться чаще, когда Кэйя протянул ему руку навстречу, улыбаясь.       Словно прекрасное видение, пред вестником Бездны на секунду предстала практически аналогичная картина из былых дней. - В прошлый раз ты сказал то же самое, - тихо прошептал очарованный юноша. - Что ты сказал? Прости, тут очень шумно. Я не расслышал, - среди звонкого смеха послышался громкий ответ. - Ты прав. Прекрасное зрелище, - с оттенком нежности во взгляде, сказал Дайнслейв, подходя ближе.       Кэйя продолжал крутиться на месте, рассматривая живописную местность во всех направлениях, когда почувствовал позади себя слабое тепло. Светловолосый юноша стоял ровно за его спиной.       Дайнслейв видел как сквозь намокшую рубашку проступали изгибы золотистых плечей и лопаток, а синие волосы, спутавшись свисали вдоль позвоночника. Больше всего на свете он хотел прижаться к этой спине, забирая на себя холод капель воды, высушивая жаром собственного тела. Как сделал это когда-то давно.       Рука в чёрной перчатке дрогнула, несмело поднявшись, но тут же опустилась, так и не позволив себе совершить желаемого.       Затихнув от восторженных выкриков, рыцарь тоже замер, отчетливо чувствуя это несостоявшееся прикосновение. Он смог отличить от гуляющих порывов ветра глубокое участившееся дыхание спутника, что теплом щекотало его затылок и ожидал, что тот вот-вот прильнёт к его спине. Но этого так и не произошло.       И теперь его собственное сердце отчего-то изнывало, формируя ком смутных чувств, подходящий к горлу.       Когда Кэйя обернулся, его компаньон уже отошёл на пару шагов назад, отводя в сторону взгляд. Пусть его бледная кожа и не поменяла цвета, юноша знал, что именно так выглядит смущение. - Дайнслейв, могу я спросить тебя кое о чем?       Удивленный взгляд бирюзовых глаз устремился на вопрошавшего, когда оппонент наконец поднял голову. Едва заметно, он кивнул после долгой паузы, выражая согласие. - Ты ведь здесь не впервые? - Да. - Значит, ты путешествовал и раньше? - Да.       Кэйя заинтриговано наблюдал за холодной реакцией компаньона, облаченного в чёрные одежды.       «Если бы он не хотел отвечать, то не позволил бы спрашивать вовсе. Тогда, нужно задать правильные вопросы!» - Ты путешествовал один или с кем-то?       Тут на бледном лице оппонента проскользнула тень переживания, выдавшая волнительную для него тему. Он медлил, прежде чем наконец ответить. - Я путешествовал со спутником. - И какое место тебе больше всего понравилось? - Не знаю... я просто следовал за ним. - А где сейчас этот спутник? - обрадовался Кэйя наконец более развёрнутым фразам.       Снова долгая пауза. - Сейчас его не существует.       Рыцарь почувствовал побежавшую по спине дрожь, но не от холода, а от самой фразы. В ней было что-то очень глубокое, недоступное его пониманию, но создавалось впечатление, что Дайнслейв хотел, чтобы ему задали этот вопрос и хотел, чтобы рыцарь услышал ответ. Растерявшись, проведя рукой по мокрым волосам, он отвернулся, делая вид, что снова рассматривает водопад. В голове крутилось еще много мыслей, которые требовали, чтобы их озвучили, но мгновенно смешавшись они рассыпались, оставляя только одну. - Дайнслейв, последний вопрос... - Да? - У тебя ко мне какие-то чувства?       Кэйя наконец обернулся, уловив ошеломлённое выражение лица своего компаньона. И уже зная, как он выражает смущение, хитрый манипулятор снова застал его врасплох. - Почему ты так решил? - едва смог выдавить, не ожидавший подобного прямого вопроса, юноша.       Голубой глаз хищно сверкнул, прищуриваясь. - Начнём с того, что ты целовал меня в первую нашу встречу, которую я помню. А недавно взял за руку во сне. К тому же, я постоянно ловлю на себе твои заинтересованные взгляды исподтишка. По-твоему, этого не достаточно, чтобы сделать определенные выводы? - темные губы на золотистом лице расплылись в победоносной ухмылке, перечислив неопровержимые факты.       Дайнслейв не знал, чем оправдаться. Он никак не ожидал, что рыцарь запомнит их первую встречу, когда произошло самое сильное вмешательство в его память. Но в остальном он был виноват сам, не сумев сдержать собственных чувств, так легко его выдавших. В аквамариновых глазах промелькнуло отчаяние. Путешественник из далеких земель не был готов рассказать всю правду сейчас, да и его спутник не смог бы ее принять.       Кэйя наблюдал смятение, отчетливо отразившееся на лице, пусть даже и частично скрытом за маской. С каждым днем, проведённым в пути, ему казалось, что он все лучше и лучше знает этого мрачного парня. И теперь, подобная реакция забавляла его. - Можешь не отвечать на этот вопрос, - снисходительно улыбнулся Кэйя, подходя ближе. - Знаешь ли... ты тоже мне интересен, Дайнслейв...       Выходец Бездны замер на месте, думая, что ослышался. Бирюзовые глаза расширились и с опаской, не моргая, столкнулись со смелым раскованным взглядом своего спутника. - Я бы хотел узнать о тебе побольше, - золотистая рука едва касаясь провела тыльной стороной ладони по бледной впалой щеке, явственно ощутив пробежавшую под ней дрожь.       Дайнслейв тут же поймал ее, мягко накрывая своей. Растерянность во взгляде и голосе тут же сменилась на глубокую нежность. - Обещаю, ты узнаешь обо мне всё, как только мы доберёмся до Бездны.       Аловолосый юноша пересёк границу царства воды, которым именовался Фонтейн. Элементальный след, ведущий его, укрепился, подсказывая, что он постепенно сокращает дистанцию до преследуемого похитителя.       Все это время путь вел, хоть и безлюдными тропами, но продуманными и направленными на скорейшее продвижение на запад. Однако, в какой то момент, след, совершенно нелогично отклонился, делая ненужную петлю. Дилюк даже несколько раз перепроверил, не обманывает ли его чувство стихий, когда двигался в направлении гигантского водопада, но ошибки быть не могло.       Оказавшись на уступе, скрытом в свисающих кронах деревьев, воин вынужденно сделал привал. Начинался проливной дождь, что было частым явлением в стране вод и озер, его лошадь, изрядно измотанная дорогой, отказывалась продолжать путь.       Дилюк сидел на краю утеса, под каплями дождя, смешивающимися с брызгами величественного водопада, доносимыми порывами ветра. В любом другом случае юноша был бы очарован представшим зрелищем, но сейчас, не ощущая промозглого холода промокшей насквозь одежды, не видя ничего перед собой пустыми взглядом смотрел в пустоту, а в голове всплывал только один конкретный образ.       Стоило бы потратить вынужденные часы привала на сон, но воин, чьи красные глаза уже очертились темными кругами просто не мог спать. Сухие губы, потрескавшиеся от редкого приема воды, шептали, как молитву, имя.       Оперевшись рукой на мокрую траву он ощутил что-то твёрдое. Безразлично поднеся к глазам предмет, Дилюк удивлённо выдохнул. В ладони, на красной стороне перчатки лежала металлическая монета, родом из Мондштадта. В памяти тут же всплыло воспоминание, как его брат часто игриво подкидывал монетку, когда ждал чего-то, скучая.       Быть может она обронена здесь не случайно и это тайный знак, что преследователь идёт по верному пути?       Дилюк тут же ощупал монету внутренним взором, отыскивая след ледяной энергии. Ее отголоски витали в воздухе, но ни одной малейшей частицы не было на металлическом кружке. Монета была просто монетой, очевидно, лежавшей здесь с незапамятных времён.       И все же дворянин расценил случайную находку как хороший знак, посланный богами.       Следуя традиции бросать монетку в фонтан, загадывая желание, юноша произнёс то самое сокровенное, чего хотел больше всего, подбрасывая вспыхнувший бликом золота кружок, тут же пропавший в бездонном потоке грандиозного водопада.       Желание, загаданное с таким душевным жаром, не может не исполниться!       Минуту постояв, наблюдая темные пенящиеся волны, Дилюк направился к лошади. Если она уже отдохнула - нужно продолжать путь.       Двое путешественников продолжили движение по намеченному маршруту. Впереди за приветливыми землями Фонтейна их ожидал переход в суровые, полные опасности территории Снежной. Сжалившись над своим спутником, которому в последующие дни предстояло вместе с ним переносить тягости заснеженных долин, Дайнслейв предложил провести ночевку в придорожной гостинице на границе двух стран, на что его компаньон охотно согласился.       Оставив лошадей в конюшне, путники получили ключ от своей комнаты. Гостиница, служившая больше перевалочным пунктом, состояла из таверны на первом этаже и пары номеров на втором. Юношам досталась темная комната, достаточно обветшалого вида, но все же чистая и тёплая. Особенно приятно было укрыться под крышей, когда на улице начался проливной ливень, сулящий идти всю ночь. Единственное, о чем забыл или не счёл нужным предупредить хозяин заведения, то, что в комнате была только одна, хоть и широкая, кровать.       Кэйя тут же скинул с себя дорожный плащ и прыгнул в манящие объятия набитого соломой матраса. Раскинув руки и ноги он наслаждался ощущением комфорта от благодарного позвоночника. Наконец можно было поспать на чем-то мягче земли.       Дайнслейв, медля, обошёл кровать с другой стороны и кротко прилёг на край. Одинокий источник света в виде чадящей свечи на прикроватном столике потянулся вслед за движением. - Гашу свет, давай спать.       Комната погрузилась в сумрак ночной тишины, нарушаемый лишь приглушённым барабанным стуком капель дождя о черепичную крышу.       Повернувшись на спину, Дайнслейв собирался дать истощенному болезнью, но все еще более крепкому чем человеческое, телу отдохнуть, когда почувствовал, как его сосед по комнате парой быстрых движений оказался сверху нависающим на ним. Кэйя, удерживаясь на вытянутых руках и коленях, расставленных по бокам от плеч и ног беловолосого юноши, соблазнительно улыбался, обжигая учащенным дыханием. - Дайнслейв, а ты всегда спишь полностью одетым? - искушающий голос вызывал бурю в сердце лежащего юноши, которой он отчаянно сопротивлялся.       Но этот заманчивый голос, изгиб обольстительных губ, струящиеся шелковые волосы, упавшие непослушными прядками на чёрные одежды путника и близость горячего золотистого тела, что когда-то прежде полностью принадлежало ему заставляли забыть обо всем на свете.       Кэйя, продолжая улыбаться и не отрывая взгляда, склонился над бледным лицом в маске. Тонкий аромат стали и морозного дуновения донестись до Дайнслейва. Такой спектр, исходящий от спутника стал для него приятным открытием. Неотделимые от запаха смугловатой кожи и синих волос, они призывали вдыхать их до опьянения. Путешественник в чёрном почувствовал, как закружилась голова, хоть под ним и была твёрдая опора. Среди этого вихря ощущений, он уловил на мгновение запах, похожий на виноградный, но попытавшись найти его повторно, потерпел неудачу.       Рыцарь наслаждался реакцией своего компаньона, когда только одна его близость заставила сердце холодного юноши неистово трепетать в ожидании. Решив, что уже достаточно мучил его, Кэйя медленно коснулся тонких бледных губ своими, обжигая страстью.       Дайнслейв замер от неожиданности, но через мгновение, придя в себя, испуганно оттолкнул за плечи бесцеремонного спутника. - Нет! Мы не можем... Это не ты... - голос был пропитан сожалением и отчаянием, по всему было видно, что он сдерживался из последних сил. - Что ты такое говоришь? Я - это я, и вполне настоящий, - ничуть не смутился искуситель. - Неужели ты не чувствуешь влечения между нами, Дайнслейв? Скажи мне, что не хочешь этого, и я остановлюсь...       Лазурный взгляд судорожно метался в сомнениях. Его горло слишком пересохло, чтобы выговорить хоть что-то. Но даже если бы он и произнёс слова отказа, они были бы ложью - он мечтал об этом моменте четверть века. Юноша видел, как прищурившийся голубой взгляд сверкнув в темноте, воодушевленно приняв его молчание за согласие и ощутил новый волнующий поцелуй, который не смог оставить без ответа.       Пока руки хаотично сплетались, мечась по разгоряченным телам, что страстно прильнули друг к другу, в мыслях путника из далеких земель постоянно звучало собственное имя, произнесенное возбужденным шепотом в ночи.       «Дайнслейв... Дайнслейв... Дайнслейв... Нет! Не так ты меня всегда звал!»       Светловолосый юноша решительно собрался остановить происходящее, но ровно за мгновение до этого Кэйя, ошеломлённо отпрянув, остановился сам, когда расстегнул полы чёрных одежд, обнажая вздымающуюся в частом дыхании грудь своего спутника.       В сумрачном полумраке комнаты на коже, словно светившаяся своей призрачной белизной, отчетливо виднелись чёрные отметины с неровными краями, покрывавшие правую половину тела, спускаясь с шеи на плечо и, рассекая середину туловища, уходя в сторону руки. Пятна казались рельефными, словно структура угля, но только вместо алеющих прожилок иногда на них вспыхивали голубые искры.       Кэйя смотрел на следы страшной болезни, отчего-то ощущая, что будто причастен к ней. Ему было невероятно больно видеть своего компаньона таким и теперь он стыдился своего необузданного порыва.       Дайнслейв лежал, постепенно приводя дыхание к ровному ритму. Он уловил эмоции рыцаря, жалея, что позволил тому увидеть, и потому спешно начал застегивать одежды.       Синеволосый юноша смущенно следил за его движениями, до тех пор пока последняя петля на чёрном костюме не была застегнута под самую шею.       Вероятно, под маской на лице были такие же отметины.       Кэйя вернулся на свою половину кровати, поджав ноги и обхватив их руками. - Больно? - участно поинтересовался он. - Нет. Сейчас мое состояние стабильно. Не стоит беспокоиться, - путешественник снова скрылся за своей обычной маской холодности. - Это можно излечить? - Да. - В храме Бездны?       Кивок беловолосой головы подтвердил догадку. - Тогда мы должны попасть туда как можно быстрее, - сделал вывод Кэйя, прежде чем замолкнуть и, укладываясь, погрузиться в тревожные мысли, предварявшие сон.       Дайнслейв, ощущая пульсирующие обожженные страстью места, где его сегодня коснулся спутник, так больше и не смог сомкнуть глаз всю ночь.       Дилюк, ведомый следом элементальной энергии к рассвету очередного дня пути приблизился к небольшому двухэтажному зданию, вывеской возвещавшем о своём назначении - гостиница.       Прежде путь не приводил его в подобные места, но сейчас, след был так силён, что сомнений быть не могло.       «Кэйя где-то поблизости»!       И тут он увидел как из постройки, служившей конюшней, спокойным шагом вышел незнакомец в чёрных одеждах - похититель его брата.       Не доезжая, на ходу он спешился, выхватывая клинок, прикреплённый к седлу, взывая к силам яростного пламени.       Не заметив, как преодолел это расстояние, Дилюк схватил за грудки ненавистного мерзавца, вжимая в каменную стену гостиницы и приставляя к горлу горящий клинок, крича не своим голосом. - Говори, где Кэйя?! Что ты с ним сделал?!       В бирюзовом взгляде незнакомца не проскользнуло ни тени удивления. Даже на грани смерти он не растерял своей надменной холодности и спокойствия. Вся ситуация будто вызывала у него скуку. Изучая искрящиеся ненавистью алые глаза он не собирался отвечать ни на один из вопросов. Всполохи пламени от угрожавшего оружия бликовали на бледном лице, лишь придавая ему больше загадочности.       Аловолосый юноша чувствовал как его нервы натянулись до предела. Еще мгновение и он перережет глотку этому выскомерному ублюдку, но вдруг из-за спины послышался до боли знакомый голос, заставивший его воздрогнуть, медленно, как во сне, оборачиваясь. - Эй, горячий парень, что тебе нужно от моего спутника?       Рисуя себе сцену побега, Дилюк представлял различные картины: возможно похититель везёт Кэйю с накинутым мешком на голову поперёк лошади, или что связал его руки и тащит на веревке, возможно угрожает ему смертью, приставив оружие к сердцу, но то, что он увидел сейчас, никак не укладывалось в понимании.       Совершенно расслабленный брат, без следов пыток и признаков принуждения, стоял напротив, держа в одной руке сумку с припасами в дорогу и обращался к нему, как к незнакомому человеку.       И все же, вид живого и здорового возлюбленного вызвал подступившие к горлу обжигающие слезы счастья. - К-кэйя... Ты жив!       Синеволосый юноша буднично пожал плечами. - Конечно жив, что со мной будет? А вот тебе советую опустить меч, иначе мне придётся применить силу.       Дилюк взмахнул головой, часто моргая, пытаясь отогнать нереальный мираж, в который невозможно было поверить. - Кэйя... Это же я... Дилюк... Твой... брат...       Голубой взгляд без какого-либо тепла оценивающе скользнул по лицу и фигуре юноши. - Боюсь, ты ошибаешься. Я тебя не знаю. И у меня нет братьев.       Воин чувствовал как каждое из этих слов разрушает весь его мир до основания. Его пробила дрожь, заставляя онеметь от шока.       Дайнслейв, все это время прижатый к стене огненным мечом, несмотря на покусывающие языки пламени, с интересом наблюдал за разворачивающейся драмой.       Кэйя, приблизился к замершему войну, берясь голой рукой за горящее лезвие. Любой другой человек уже бы корчился в муках, получив сильнейший ожог, но только не обладатель ледяного Глаза Бога. Огонь в этом месте потух, испуская облачко пара. Все еще крепко удерживая оружие Дилюка, рыцарь заставил его отвести в сторону, а из под ладони начала разрастаться корка льда, охватывая весь клинок. Наконец воин почувствовал колющую боль мороза, добравшуюся до его рук в перчатках, и от удивления выронил меч. - Тебе следует смотреть, куда ступаешь, а не то намочишь ноги, - услышал он откровенную угрозу в низком голосе брата.       Все еще не принимая происходящее, Дилюк рефлекторно посмотрел на ноги, которые стояли в луже, от прошедшего ночью ливня. И в то же самое мгновение вода с земли превратилась в алчущий жертвы лед, что мгновенно начал расти, обездвиживая и приковывая к одному месту поражённого война.       Оставляя непризнанного брата в ловушке, Кэйя протянул руку своему похитителю, уводя прочь. - Пойдём отсюда, Дайнслейв.       Обладатель аквамариновых глаз на секунду притормозил шаг, шепотом бросая фразу, провалившему свою миссию преследователю. - Не пытайся нас догнать, - вместе с предупреждением он выпустил сгусток темной энергии, что впитался в корку льда, сковавшую нижнюю половину тела Дилюка.       Аловолосый юноша, не имея возможности пошевелиться, наблюдал ужасающую картину, как двое всадников устремляются по дороге прочь.       Он снова ощущал полную беспомощность, как в тот момент, когда незнакомец украл смысл его жизни.       Дилюк не представлял, как такое может быть, что самый дорогой человек на свете - брат Кэйя, даже не удосужился окинуть его взглядом на прощание. Но самое страшное, от него не ускользнуло, с какой нежностью он смотрел на мерзкого вора, одаривая его в беседе самой искренней из своих улыбок.       Безмолвный крик душил изнутри, разрывая на части.       «Нет, Кэйя... не смотри на него так... не говори с ним... не улыбайся ему...»       Жизнь, что еще недавно казалась счастьем, когда рядом был любимый человек в мгновение обернулась в кошмар наяву.       Дилюк мог предположить что угодно, но только не то, что Кэйя следовал за похитителем по собственной воле.       «Нет! Невозможно! И Кэйя никогда бы не применил силу против меня...», - мучительные мысли прервались, когда дворянин вспомнил, что некогда, под воздействием сонного проклятия его брат проявлял подобную силу, выходящую за все разумные пределы.       «Точно! Этот мерзавец околдовал его. Это сила проклятия, никак не иначе... Брат все еще нуждается во мне! Я должен спасти его!»       Дилюк пытался вырваться из ловушки, чтобы тут же броситься вслед скрывшимся путникам. Но лед не подавался. Воин пробовал растопить его силой Глаза Бога, но не мог совладать с ней. Либо душевные метания не позволяли ему в достаточной степени управлять огнём, либо незнакомец в чёрном, что-то сделал со льдом, поскольку любое пламя рядом с ним гасло. Выбраться не представлялось возможным, до тех пор, пока элементальная энергия не развеется сама. Но на это могли уйти многие часы и даже дни.       Сжав в приступе ярости кулаки, Дилюк, теперь знавший имя человека, что разрушил его жизнь, с таким теплом в голосе, произнесенное его братом, сейчас лишь мог проклинать его.       «Я найду тебя! И убью голыми руками... Дайнслейв!»       Отъехав от дорожной гостиницы, Дайнслейв отстал, чувствуя подступающий очередной приступ. Хватаясь за разрывающуюся изнутри грудь, он едва держался на лошади, когда заботливые руки, подъехавшего к нему Кэйи, удержали от падения, пока изможденный юноша отхаркивал кровь. - Дайнслейв, не используй больше свою силу, прошу тебя.       Бирюзовые глаза с благодарностью за нежное внимание посмотрели на рыцаря. - Если будет нужно сражаться, я сделаю это за тебя, - предупредил Кэйя, не терпящим возражения голосом, после чего, удостоверился, что его спутник надежно сидит в седле.       Продолжая путь, всадники исчезли на границе пустынного царства Снежной.       Бесконечные заснеженные просторы, переходя из белого цвета рыхлых снежинок, уносили взгляд до горизонта, смазанного голубовато-серой границей досягаемости взгляда. Во все стороны - куда не посмотри, ледяное царство окружало путников. Никаких ориентиров, дорог или подсказок. Только заманчивая опасная белизна неизвестности.       Дайнслейв вел интуитивно, чувствуя, как по приближению к храму Бездны его сила возрастает. Только тот, кто действительно желает попасть в проклятое королевство Каэнри’ах сможет преодолеть этот путь. Остальным же суждено погибнуть.       Остановившись у удачно попавшегося по пути не замерзшего источника воды, всадники спешились, давая лошадям отдых.       Привал в пустынной местности, по мнению Кэйи, был скучен, до невозможности, и потому он активно искал способы развлечься. - Дайнслейв! Ты умеешь лепить из снега слаймов? - А? - переспросил, погружённый в свои размышления светловолосый юноша. - Слай-мы... Такие большие круглые штуки, - пустые руки, показывая пример, описывали окружность, - Ну что ты, разве ж никогда не видел? - Зачем нужно лепить их из снега?       Кэйя в отчаянье схватился за голову. - Чтобы не было скучно. Забава такая детская. Игра... Неужели ты никогда не был ребёнком?       Ответ пришлось ждать дольше, чем можно было предположить. - Не помню... наверное был... но это было слишком давно...       Рыцарь задумался над ответом спутника. - Что ж, раз так... То я научу тебя!       Схватив за полу плаща, взрослый ребёнок со смехом потащил упирающегося компаньона к ровной поляне снега.       Выйдя в центр, он собрал горсть, сжимая между ладонями, придавая сферообразную форму. Далекий от подобных занятий вестник Бездны, наклонив голову, лишь из уважения к спутнику наблюдал за действиями. Тем временем неугомонный выдумщик начал бегать, катая впереди себя сформированный ком снега, который нарастал с каждым оборотом. Когда же творение стало выше колена, он остановился, садясь на корточки перед ним и жестом подзывая молчаливого зрителя. - А теперь вдавим пальцами здесь и здесь - это будут глаза! Лучше бы, конечно, использовать камушки... но сейчас будет затруднительно их отыскать. О, и рот! Ниже, прочерти линию.       Дайнслейв неохотно притронулся к кому снега, проводя пальцем прямую полоску углубления под «глазами». - Ну, видишь? Теперь у него есть лицо!, - радовался зачинщик. - Оно... какое-то слишком угрюмое..., - придирчиво рассматривая, Дайнслейв отошёл на расстояние.       Кэйя тоже оценил хмурую мордашку слайма. - Какое нарисовал, такое и вышло, - послышался саркастичный ответ, который тут же сменился новой воодушевленной идеей. - Давай сделаем друзей! Так ему будет веселее! - Друзей?... - путешественник с трудом верил своим ушам, что взрослый парень может говорить подобные вещи, но Кэйя уже катал очередной шар, не обращая внимания на несуразность своих действий.       Облачённый в чёрное путник наблюдал, как количество снежных слаймов всевозможных размеров в хаотическом порядке выстраиваются рядом с первым.       «Ты никогда прежде не вел себя так... неужели этому ты хотел научиться?» - Дайнслейв, иди сюда, помоги мне!       Кэйя поднял ком снега, несколько меньше самого большого и тащил его, пытаясь не разрушить руками. - Держи осторожно! А теперь ставим сверху!       Белокожий юноша повиновался, помогая установить снежный шар на «голове» большого слайма. - Рисуй пока ему лицо, я принесу еще одного.       Дайнслейв не успел отказаться, как его компаньон убежал в сторону, где еще сохранился нетронутый пласт снега. - Сделать «глаза»..., - озадаченный путешественник несмело вдавил два углубления в хрупкой структуре, - а теперь «рот»...       Юноша задумался... как сделать слайма «счастливым». Все также, неуверенным движением он провел линию с чуть закруглёнными краями вверх. - Ты делаешь успехи, Дайнслейв! Он уже почти улыбается. А теперь посмотри-ка на моего!       Кэйя внезапно появился за его спиной, держа в руках третий по меньшинству ком снега, на котором было нарисовано радостное выражение, отдаленно напоминающее ухмылку, как у его творца.       Дайнслейв поморщился. - Ты забыл сделать второй «глаз». - А вот и не забыл! Не обязательно, если чего-то не видно, то этого нет! В этом мы с братцем слаймом похожи, - подняв перед собой снежный шар, Кэйя подмигнул ему, словно тот был живым.       Дурацкое зрелище заставило холодного наблюдателя прыснуть, подавляя смешок. Кэйя, наконец увидев на этом непроницаемом лице подобие радостных эмоций, тут же, крича во весь голос, водрузил третий ком поверх предыдущих двух. - Слаймовая пирамидка!!! А теперь - защищайся!       Подхватив рукой горсть снега, сжимая маленький шар, Кэйя запустил им в своего компаньона, чьи чёрные одежды так хорошо выделялись среди белоснежной пустоши. Ловкий воин, одним четким движением уклонился, пропуская снаряд мимо плеча, но тут же еще один угодил ему прямо в лицо, делая бледную кожу еще светлее от удивления и азартной злости, что неожиданным образом вскипела в бесчувственном парне. - Попробуй попасть в меня! - дразнил синеволосый юноша, пригибаясь, он бегал, укрываясь за, как теперь стало понятно, заранее продуманно выстроенными боевыми укреплениями в виде снежных слаймов.       Дайнслейв не мог себе позволить проиграть в подобном вызове. Зачерпывая снег чёрными перчатками, он неистово отправлял в полет шары, что ловко находили свою цель.       Кэйя убегал, ведя оборонительную атаку. В меткости он ничуть не уступал противнику. Делая очередной круг перебежек за спинами слаймов, он умудрился потерять из виду заметную своей темнотой цель.       «Все-таки поля зрения мне не хватает для таких игр», - решил он для себя, когда потерянный оппонент появился прямо за ним, хищно накидываясь и роняя в снег.       Мир, всплеском белых леденящий искр, закрутился перед голубым взглядом, когда он ощутил под собой мягкие уютные объятия рыхлого снега. Дайнслейв лежал рядом, тяжело дыша.       Кэйя повернулся на него, любуясь печатью легкой улыбкой на утонченном лице в маске. - Ты победил, - самая обезоруживающая улыбка поразила светловолосого юношу, когда он повернулся на голос.       Бирюзовые глаза столкнулись с сапфировыми, порождая напряженное притяжение. Дайнслейв не знал, что нужно ответить в такой момент. Все его внимание привлёк вид длинных синих ресничек, на которых, серебрясь, таяли снежинки.       Кэйя тоже не мог оторвать взгляда, пленивших его двух бездонных озер, манящих броситься в них, забывая себя, навеки. Потянувшись, он крепко обхватил руку в перчатке своей. Дрогнув, она несильно сжалась в ответ, образуя замок. - Тебе же было весело, Дайнслейв?       Отвернувшись, устремляя взгляд в промозглую серость неба, он размышлял над ответом. Признания самому себе - самые сложные. - Да... Вот только я не понимаю...       Кэйя тут же перебил его. - Ты сейчас скажешь, что не понимаешь зачем вообще это было нужно?       Светлые волосы, лежащие на снегу, зашевелились в кивке. - Да, я бы мог сделать эти фигуры за одну минуту, просто воплотив их силой Глаза Бога... но смысл был вовсе не в результате, а в процессе. Нам было весело, Дайнслейв. Даже ты это признаешь. Нет ничего лучше беззаботной радости, что составляет жизнь счастливого человека. И самое главное удовольствие - разделить ее с тем, кто тебе действительно дорог...       Рука в чёрной перчатке снова дернулась, но рыцарь удержал ее. - Дайнслейв, я обожаю снег! Люблю его ледяную фундаментальность, нетерпимую к возражениям, опасность, исходящую от смертельного плена мороза и в то же время его хрупкость и светящуюся прозрачность. Тогда как многие называют его жестоким, причиняющим боль, я различаю его мягкость и тепло. Да, ты не ослышался. Прямо сейчас я чувствую, как тепло разливается от моего сердца по всему телу. И это прекрасное чувство подарил мне снег. Я хотел, чтобы ты тоже его ощутил.       Юноша в чёрном завороженно наблюдал за трепетным откровением, что охватило возбуждением его спутника. Такие искренние слова и чувства обжигали своей горячностью.       «Ты всегда любил снег. И говорил это в нашем прошлом путешествии. Видимо, поэтому тебе и достался ледяной Глаз Бога... И все-таки, ты так многому научился... в отличии от меня», - задумался он, протягивая свободную руку, чтобы коснуться пряди волос, что синей лентой лежали на белом снегу.       Кэйя повернулся, почувствовав движение, в тот самый момент, чтобы запечатлеть, как его загадочный спутник с трепетной нежностью прижал их к холодным губам. Это действие на мгновение показалось знакомым, заставив сердце сделать лишние несколько ударов. Но мягкий бархатный голос путешественника из Бездны отвлёк от воспоминаний. - Спасибо. Я смог почувствовать это тепло, благодаря тебе. Впервые за долгие годы.       Кэйя, искренне довольный, улыбнулся. - Когда-то давно я уже играл в эту игру и я был с... - он осекся, теряя веселость голоса. - Кажется, я был один... и мне очень хотелось разделить свои чувства с кем-то. Я рад, что сейчас рядом со мной именно ты.       Дайнслейв не дышал, боясь упустить хоть слово. Он отчаянно радовался каждому из них, прежде никогда не слыша ничего похожего в свой адрес. Но он так же отчаянно сожалел, что они сказаны не так и не тогда, когда было нужно... Сейчас он не мог ответить ему... Но совсем скоро это можно будет исправить.       Поднявшись, он потянул синеволосого юношу за руку, которая так и держала его, помогая встать. Отряхнувшись, путники оседлали отдохнувших лошадей, отправляясь в дорогу. Их провожали взгляды множества снежных слаймов, улыбавшихся им в след.       Дилюк пробирался сквозь снежные заносы, с трудом прокладывая путь. Лошадь нервно фыркала, когда неумолимый наездник подстегивал животное, заставляя двигаться вперед. Небо заволокло тяжелыми серыми тучами, сдавливающе нависавшими над головой, как предзнаменование скорой бури. Уже сейчас порывы ветра царапали кожу мельчайшими кристалликами замёрзшей воды, оставляя пекущее саднящее чувство. Всадник не замечал этого, поскольку душевная боль заглушала все остальные источники.       Прошло не больше часа, как угрожающая метель все же настигла его.       Несмотря на неё, Дилюк продолжал путь. Какая разница, если и до этого он не особо понимал, куда едет, лишь полагаясь на призрачный след? Единственное, что имело значение - уничтожить Дайнслейва, который заставил брата позабыть его.       «Кэйя не мог забыть меня... не мог!»       Морозные порывы ветра усилились, когда обволакивающая мгла подобралась со всех сторон. Дорога едва виднелась дальше расстояния вытянутой руки. И все же, мститель решил упрямо двигаться вперед.       Щуря глаза, воин пытался разглядеть хоть что-то. Порывы ветра метали алые волосы из стороны в сторону, хлестая по щекам. Юноша отчаянно вертел головой, осматриваясь.       На секунду ему показалось, что он увидел картину из детства - груда скатанных комьев снега, расставленных друг на друге... Брат называл их «пирамидками из слаймов». Рванув поводья, всадник направил лошадь в сторону миража. Но, с очередным порывом ветра он растворился во мраке, разнесенный на отдельные снежинки. Дилюк решил, что сходит с ума...       Леденящим душу, полным безысходности рокотом, раздалось ржание лошади, которая, оступившись, рухнула в снег, чуть не погребая под собой ошеломлённого всадника.       Дворянин, пару раз моргнул, пытаясь стряхнуть с ресниц налипший мокрый снег.       Лошадь беспомощно лежала на земле, заметаемая порывами снега. Её огромные чёрные глаза с пониманием и мольбой взирали на хозяина.       Казалось, что умное животное просит прощения, за то, что не справилось с возложенной на него миссией.       Юноша оцепенел, внезапно осознавая как был жесток все это время по отношению к единственному спутнику. Он осторожно осмотрел травмированное место, уже заранее понимая, что это путешествие для пегой кобылы было последним. В месте перелома, окрашенном пульсирующей алой кровью, виднелись части раздроблённой кости, пучки разорванных мышц и сухожилий. С такими повреждениями любое живое существо должно испытывать мучительную боль.       Лошадь Дилюка стойко терпела, своим молчанием высказывая просьбу о прекращении мучений.       Всадник припал на колени, положив на них крупную голову с гривой, покрывшейся сосульками. Сняв перчатку, он извиняющиеся погладил животное, которые зажмурило глаза в ожидании конца. Одним движением другой руки, воин пронзил огромное сердце, оставляя литься струйку горячей крови вслед за извлекаемым мечом. Среди сковывающего холода от неё сходил пар. Жидкость, прежде дарившая жизнь, истекая, впитывалась в снег, окрашивая цветом смерти. Дилюк горевал по вынужденной жертве.       Буря усилилась, грозя замести сидящего дворянина.       Он попытался подняться на ноги, но порывы ветра просто не давали устоять. Прижавшись спиной к остывающему телу лошади, Дилюк собирался переждать непогоду, чтобы продолжить погоню.       Незнакомец в чёрном отнял половину его души, стихия и собственный эгоизм отняли жизнь невинного животного... но пламенное сердце еще билось, позволяя разуму жить, а значит, он не сдастся.       И все же, посреди беспроглядного мрака и пустоты, сулящей лишь одиночество и гибель, на мгновение его одолели страшные мысли.       «Должен ли я продолжать путь? Что если... все бессмысленно? Вдруг заклятие необратимо и Кэйя больше никогда не вспомнит меня и все то, что мы вместе пережили?.. Не вспомнит нашей клятвы?.. Какой смысл мне тогда жить? Быть может я должен остановиться и... умереть здесь?..»       Дилюк почувствовал, впервые с момента, как обрёл своё счастье в объятиях возлюбленного, что сомневается.       «Неужели я не смогу спасти его... Выходит, мой дух не крепок и я готов отказаться от своих слов?.. Я не знаю, как должен поступить...»       Воин, заметаемый снегами, чувствовал свою беспомощность, не только перед стихией, но и во всем произошедшем.       «Зачем я тогда отпустил его одного...»       Не давая себе отчета, замерзающими пальцами Дилюк полез в нагрудный карман, нащупывая окружность темной стали. Обмерзшая рука, которую он так и не облёк в перчатку, держала на себе последний знак того, что его чувства не выдуманные, и связь между ними все еще существует.       С трудом сгибая пальцы, чтобы крепче удержать кольцо, не выронив в снег, Дилюк поднёс его к обветренным губам, прижимаясь в подавленном поцелуе.       Алые глаза широко распахнулись, вспыхивая искоркой прежней решимости.       Среди сковывающего душу мороза, на ветрах, что не знают пощады, кольцо из темного металла, что никак не могло сохранить тепла, обжигало своим жаром.       Чем это было, как не посланием богов?       Ответная любовь брата жила в этом символе их общего обещания. Она будет его путеводной звездой, даруя новые силы сражаться за свои чувства. Теперь путь ясен как никогда.       Бережно вернув драгоценность в карман, юноша поднялся на некрепких ногах, делая шаг вперед, в непроницаемую тьму.       «Кэйя... дождись меня... я приду за тобой!»       Даже буря не могла остановить, окутанного пламенем решимости, собравшегося вернуть половину своей души Дилюка.       Двое путников, что не знали страха и сомнений, пересекли границу известных земель, покидая заснеженную страну и вступая в земли, из которых редко кому удавалось вернуться.       Белоснежный пейзаж сменился выцветшим пустынно-серыми. Эти земли были мертвы уже долгое время. Ни растительности, ни источников живительной влаги, только останки разрушенной империи. Даже небо было окрашено в серый цвет, скрывая небесные светила, что невозможно было сказать, день сейчас или ночь.       Всадники замедлили движение, продвигаясь предельно внимательно. - Будь осторожен, - предупредил хорошо знающий эти территории воин, - Близость Бездны исказила земли Каэнри’ах. Время и пространство здесь могут играть злые шутки. Только зная точное направление можно найти храм.       Кэйя кивнул, серьезно принимая услышанные слова. Он прекрасно понимал, что значит опасность.       Проезжая мимо полуразрушенно здания, части стен которого, словно останки скелета, выглядывали из выжженной земли, Дайнслейв дал знак остановиться.       Рыцарь напрягся, готовый в любой момент применить божественную силу.       Воздух вокруг повеял напряжением, мерцая чужеродной энергией. Несколько магов бездны материализовались из неоткуда. Группа монстров, что прятались в засаде, выскочили из укрытий, окружая незадачливых путешественников. - Это же... тюремщик Бездны! - воскликнул один из магов писклявым голосом. - Уничтожить его! Убить! Убить!       Боевой вопль пронёсся по толпе чудищ, оглушая своей какофонией.       Всадники переглянулись. Кэйя призвал ледяное оружие. Дайнслейв, кивнув ему, сгустил тени и тоже создал клинок непроницаемой черноты, что мерцал крохотными вспышками, как звёзды на его плаще. На что рыцарь обеспокоено схватил его за руку. - Ты же обещал. - Ничего страшного, это почти не отняло сил. Чем ближе мы к храму, тем легче их использовать. Давай быстро завершим этот бой.       Недовольно хмыкнув, синеволосый юноша отпустил руку спутника. Спешившись с лошадей, войны приготовились встретить первую волну монстров, надвигавшихся на них.       Толпа чудищ встретила быструю смерть от ледяного и теневого клинков, заставляя прочих в ужасе вздрогнуть. Перейдя в наступление двумя смертоносными призраками, воины, в опьяняющем запале битвы, подбирались к магам, что отсиживались в тылу. Серый пейзаж освещали голубые и чёрные всполохи, молниеносными движениями рассекавшие противников.       Кэйя старался не отдаляться в бою от своего спутника, постоянно поглядывая, не подбирается ли к нему приступ слабости, но видя, как тот сражается, вскоре понял, что его опасения неуместны. Дайнслейв, не совершая ни одного лишнего движения, разил врагов, отнимая жизни в мгновение ока. Несчастные существа, оказывавшиеся на его пути, принимали смерть от единого удара в уязвимую точку, без воплей агонии оседая на землю, будто погружаясь в вечный сон. Рыцарь, играючи отбиваясь от неумелых атак, даже успел рассмотреть обычно непроницаемое лицо компаньона. Казалось, он убивал нехотя, с огромным сожалением.       И все же, общие действия воинов были эффективны и синхронны, словно они долгие годы сражались бок о бок. Кэйя, привыкший биться в одиночку, чувствал своего компаньона и знал, когда ему перейти в оборону, а когда выйти вперед, прикрывая чужую спину. Удивительное новое чувство близости партнера по клинку вызвало приятные чувства, заставляя расцвести особую улыбку на лице золотокожего юноши.       Достаточно быстро основные силы противника были повержены. Оставались лишь их предводители в виде трёх крохотных существ, умевших управлять опаснейшими стихиями.       Не раздумывая долго, Кэйя рванул в сторону мага, укрытого водяным щитом. На ходу, сделав выпад морозной энергии, он обратил защиту против него самого. Хрупкая ледяная фигура, даже не успев осознать, что произошло, раскрошилась на части при следующем обрушенном ударе.       Дайнслейв холодным безразличием на лице встречал надвигающихся огненного и ледяного магов. Монстры злорадно хихикали, упиваясь собственной силой. Существа, действуя синхронно, с двух сторон выпустили волны морозной и пламенной энергии. Смертельная ловушка должна была неминуемо уничтожить человека в чёрном. Но вместо того, чтобы обрушиться на ненавистного врага, их атаки, пройдя мимо, попали друг в друга, разрушая щиты противоположной стихии.       Бледный убийца, благодаря идеальному балансу выдержки и хладнокровия подгадал точный момент, чтобы в последнюю перед поражением секунду исчезнуть в тенях, пропуская атаки. Он тоже владел силой Бездны, и владел ей по праву, в отличии от этих противоестественных созданий. Маги, лишившись защиты, рухнули на землю, еще не осознав, что произошло. В ту же секунду Дайнслейв появился за их спинами, разделив теневой клинок на два лезвия в разных руках, смертоносным вихрем пронзая существ.       Битва, окрапив серость земель багровой кровью, завершилась.       Кэйя, довольный сражением, подбадривающие улыбнулся своему спутнику, все еще задумчиво стоящему над телами противников. Дайнслейв не отреагировал, даже на дружеское похлопывание по плечу. - То, что не должно было появиться - не может существовать. Мне жаль, что приходится отнимать эти жизни... хоть их появление само по себе неправильно...       Рыцарь удивился, что его компаньон принял битву так близко к сердцу. - Дайнслейв, послушай, это же просто монстры... - Не все, - рука в чёрной перчатке указала на безжизненные тела. - Когда-то они были просто живыми существами. Но Бездна исказила их... превратив в монстров... И в своей попытке уничтожить мир и порядок, обрекая все сущее на хаос, она создала своих слуг, противоестественных и отвратительных, служащих только одной цели - гибели всего живого...       Бархатистый голос осекся, словно услышав что-то в дали. Кэйя обернулся, в сторону устремлённого на серость пейзажа взгляда лазурных глаз, но ничего не разглядел. - Ты должен уйти, - ледяным тоном внезапно велел светловолосый путешественник. - Что? Я не оставлю тебя тут, Дайнслейв.       Юноша в чёрном резко обернулся, устремляя нетерпящий возражений взгляд. - Сейчас ты сядешь на лошадь и поедешь вперед, не оборачиваясь, - отчетливо говоря каждое слово, маг снова применил манипуляцию с разумом, внушая беспрекословное выполнение приказа.       Кэйя замер, с растерянным пустым выражением лица, словно не успел что-то сказать.       «Неужели приказ не подействовал?» - на секунду засомневался юноша, но как только увидел своего спутника, механической походкой направившегося к лошади, расслабленно воздохнул.       Дайнслейв не хотел больше применять магию, вмешиваясь в разум компаньона, но ситуация вынуждала.       За то теперь он наконец сможет побеседовать с надоедливым преследователем наедине.       Спустя пару минут из-за развалин здания показалась движущаяся фигура. Потрёпанный путник, в запачканной одежде и с волосами, потерявшими былую яркость, впитав дорожную пыль, крепко сжимая в руке двуручных меч, упрямо шёл вперед.       Воин в чёрном терпеливо ожидал его прибытия. - Ты все еще нас преследуешь, - констатировал безразличный голос, ничуть не тронутый изможденным видом оппонента. - И буду преследовать... - послышался хриплый ответ. - Пока не убью тебя и не верну Кэйю! - ярость мгновенно вспыхнула в полуприкрытых от усталости глазах, когда Дилюк сорвался с места обрушивая мощный удар на противника.       Дайнслейв, одним движением, легко парировал удар неимоверной силы. Воин с двуручный мечом отпрянул назад, откинутый собственной отраженной инерцией. - Я видел тебя в его разуме... так что знаю всё... , - последняя фраза из уст светловолосого путешественника прозвучала с оттенком горечи. - Я бы мог выжечь твой разум, стирая воспоминания... Быть может, даже слишком увлёкся бы этим процессом, опустошая твою личность и превращая лишь в жалкую оболочку... но похоже, какой-то архонт даровал тебе своё благословение...       Дилюк не слушал, планируя очередную атаку. Он пробовал подобраться с фланга, несколько раз обменявшись ударами, но безупречная защита врага не давала даже призрачной надежды поразить его в бою.       Похититель в чёрных одеждах, несмотря на попытки атаки на себя, продолжил. - Прямо сейчас, развернись и отправляйся обратно, откуда пришёл. Тебе не понять тех вещей, что происходят с миром. Забудь о том человеке, которого ты знал, как своего названного брата. И больше никогда не воспоминай. - Ни за что! - Дилюк не мог простить мерзавцу такого дерзкого предложения, вкладывая всю силу, дарованную ему богами, в налившееся пламенем лезвие меча.       Дайнслейв выставил вперед два скрещённых чёрных меча, принимая яростный удар. Два лица, оказались друг напротив друга: бледное презрительное, с холодными аквамирановыми глазами, что смотрели будто сквозь юношу, и гневное, со следами долгой дороги, обжигающее своим алым взглядом.       Дворянин вкладывал в удар все свои чувства, всю боль, что испытал и бесконечное желание спасти любимого человека. Воин в чёрном в очередной раз видя бесполезную решимость, больше не мог терпеть глупости этого недалекого человека, искренне желая, чтобы он немедленно исчез. Два клинка, сотканных из самой тьмы, треснули, не выдержав пламени. Дайнслейв, услышав треск, вышел из оцепенения ненависти, отведя свирепый удар в сторону, уклоняясь назад. Его терпению пришёл конец. - Тот человек, которого ты знал как Кэйю, никогда не существовал! - наконец потеряв свою маску безразличия прокричал он, пытаясь донести слова до обезумевшего война.       Дилюк оцепенел, услышав это. - Нет... нет... что ты такое говоришь? - повторял он себе под нос. - Это ложь... ложь... Наглая ложь! Я уничтожу тебя!       Взревев, словно зверь, он кинулся с занесённым мечом, стремясь поразить спокойно стоящего противника. Дайнслейв, вздохнул, возвращая себе прежнее спокойствие. Он выпустил надломленные мечи из рук, позволяя им раствориться в темной дымке. - Именно поэтому я никогда не понимал людей, - скорее себе самому сказал он вслух, когда Дилюк приблизился на расстояние удара.       Одним точным ударом ноги с разворота он выбил двуручное оружие из рук потерявшего бдительность противника, что так отчаянно угрожал ему смертью.       Опешивший воин даже не успел проследить траекторию полета, покинувшего его оружия, когда новый сильнейший удар прилетел ему в челюсть, заставляя потерять равновесие и пятиться назад.       Дилюк даже в меньшей степени чувствовал боль, сколько непонимание, почему при всем своём желании сражаться, он не может ничего сделать.       Очередная атака выбила весь воздух из легких, видимо, планируя пробить грудь насквозь.       Согнувшись пополам, юноша упал на колени. Не давая опомниться, серия сильнейших ударов ногами вынудила на мгновение потерять сознание, падая на бесцветную землю. Но даже тогда, сквозь пелену покидающего его разума, Дилюк ощутил еще несколько ударов, уже, очевидно ненужных, поскольку никто бы не смог подняться после подобных увечий.       Дайнслейв наконец смог выместить всю злобу на этом упрямом парне. Но даже так, чувство удовлетворения не наступило.       Наклонившись над окровавленным телом, он приподнял голову, брезгливо берясь за спутанные красные волосы, поднимая разбитое лицо с признаками улетучивающегося сознания до уровня своих глаз. - Раз ты не понимаешь слов, то давай договоримся так. Больше всего я не люблю отнимать чужие жизни, но если, увижу тебя еще хоть раз - убью без колебаний.       Дилюк не смог ничего ответить, проваливаясь в темноту.       Оставив полуживого преследователя, воин в чёрном направился прочь, свистом призывая убежавшую лошадь. Сейчас ему предстояло только догнать компаньона. Больше никаких препятствий на пути к храму Бездны не было.       Пройдя вперед Дайнслейв наконец увидел неподалёку чёрное, мечущееся пятно. Только он собирался свиснуть еще раз, как знакомое чувство расплаты за использование силы настигло его, заставляя упасть на колени.       Близость Бездны хотя сделала его сильнее, отсрочив приступ, но сейчас он возник, причиняя небывало сильные страдания.       Юноша чувствовал, как кружится голова, вызывая невыносимые боли и тошноту, словно все его внутренние органы, стремятся низвергнуться наружу.       «Необходимо продолжить путь... осталось... совсем немного... мы должны спасти мир от разрушения...»       Темнота начала подкрадываться со всех сторон, закрывая вид пред потерянными бирюзовыми глазами, когда ослабший путешественник почувствовал, как заботливые руки, подхватывают его, не давая упасть. - Кэйя..., - с трудом сорвалось одно единственное слово с бледных дрожащих губ. - Ого, надо же, ты впервые назвал меня по имени, - обнадеживающе бодрым голосом протянул вовремя вернувшийся компаньон.       Светловолосый юноша не имел сил подняться проверить, но ему представилось, что говоря это, рыцарь улыбался.       Дайнслейв удивился, почему Кэйя смог так быстро сбросить его чары. Видимо, близость храма усиливала не только его связь с Бездной, но и собственные истинные силы его спутника. Сейчас это оказалось весьма кстати.       Кэйя поднял обмякшее тело, облаченного в чёрное путешественника, и бережно усадил на свою лошадь. Устроившись позади, придерживая, чтобы ненароком не дать компаньону упасть, он медленным шагом направил лошадь в путь. - Так значит ты говоришь, что Храм Бездны прямиком по этой дороге? Тогда очень скоро мы туда прибудем. Продержись еще немного.       Борясь с приступом слабости, Дайнслейв прикрыл глаза, ощущая теплоту нежных объятий всадника. Больше всего он хотел навсегда запечатлеть в своей памяти это, пусть и пропитанное болью, мгновение.       Дилюк лежал, придя в сознание, но все еще не осознавая мир вокруг себя. Фраза, что в порыве битвы произнёс жестокий воин в чёрном, разрушила его до основания, сводя всю прежнюю жизнь к абсолютному бессмыслию.       «Кэйи никогда не существовало... да как такое можно было придумать?»       Он знал его с детства. Вместе играя, веселясь, сражаясь, ссорясь, любя... все эти чувства и воспоминания не могут быть подделкой!       Аловолосый юноша знал наверняка, как его брат улыбается только ему одному, он знал вкус его губ после выпитого вина, знал, как сверкает золотистая кожа спины в утренних лучах солнца и как скользят между пальцами пряди непослушных синих волос, намокших после принятия ванной...       Кто-то из них точно сошёл с ума, либо скорбный посланник Бездны, либо сам Дилюк.       Закаленный в боях воин едва смог найти в себе силы перевернуться на спину. Он удивлялся тому, что почти не чувствовал боли, которая переродилась в сковывающую слабость.       Потухшие глаза безразлично смотрели вперед, в серое тяжелое небо, раскинувшееся над проклятыми землями.       Первые капли тягучей мутной жидкости, больше похожие на жидкий пепел, чем на дождь, упали из скорбящих туч, нависших над павшим воином.       Холодные и грязные, они смешивались с кристальными горячими каплями, что истекали из алых глаз.       Дилюк плакал.       Это все, что ему оставалось делать, упиваясь собственным бессилием.       «Если Кэйи не существует, то и меня не должно быть...»       Дворянин мечтал раствориться в этих грязных потоках, смешавшись с невзрачной землей, и навсегда остаться здесь, под этим бесцветным небом, не озарённым ни солнцем, ни луной, не оставляя после себя никакого признака существования. - Поднимайся...       Воин устало приоткрыл глаза, ему почудился высокий мелодичный голос, отдаленно знакомый. - Поднимайся!       Голос, с ноткой недовольства, повторил свой призыв. Ошибки быть не могло. Кто-то говорил с ним. Дилюк попытался сесть, но смог только немного приподняться на локтях.       Призрачная фигура крылатого юноши, объятая голубоватым светом, едва заметная, с неразличимыми чертами лица парила перед ним, пропуская сквозь себя серые капли. - Неужели ты сдался? Неужели решил окончить погоню? Не о таких героях слагают легенды...       Дилюк не мог ответить, поражённый видением божества, настигшим его в этом заброшенном месте. - Дилюк Рагнвиндр - ты потомок древнего рода, с давних времён служивших образом силы и воли, олицетворяющих истинных жителей Мондштадта.       Свобода и приверженность только собственным решениям - вот качества, что, сопровождают их. Я не верю, что ты в один миг отрёкся от того, что составляет твою личность, от того, чем ты являешься и того, что ты любишь...       Дворянин почувствовал, как ласкающий порыв ветерка осушил его слезы, даруя свежесть и прилив сил. - Я... я не сдался! - выдохнул юноша, собирая решимость, чтобы подняться.       Прозрачная фигура с удовлетворением наблюдала, как медленно, но неуклонно, воин распрямился, возвращая былой блеск ясного взгляда. - Я знаю, твоё пламенное сердце никогда не погаснет. И пусть твоя стихия не ветер, он всегда будет сопровождать тебя в пути.       Дилюк коснулся своего Глаза Бога, ощущая пульсирующую в нем ревущую энергию.       Да. Он не может сдаться. Не ради себя, ради брата. Брата, которого он знает и любит. Который более чем реален и которому он нужен.       Ради всего того, что они пережили вместе.       Ради их клятвы.       Стянув грязную перчатку, юноша посмотрел на своё сверкающее в серости окружающего пейзажа серебристое кольцо.       «Я исполню обещание, Кэйя... И даже Бездна не сможет нас разлучить!»       Эфемерное божество, мерцая, начало испаряться. - Если тебе понадобится, чтобы кто-то дружески подтолкнул в спину - только скажи... ветер будет рядом...       В слабой вспышке фигура рассеялась, рассыпавшись на белые искры света. Порыв ветра обдал воина, направляя в нужную сторону. - Спасибо... Барбатос...       Дилюк подобрал оброненное в битве оружие. Пепельный дождь закончился и даже хмурый пейзаж, казалось, посветлел.       Путешественнику предстоял последний путь, который он был готов пройти до конца - путь к Бездне.       Кэйя поразился грандиозности строения, которое неожиданно появилось среди пустынных земель. Не иначе, как его скрывала некая иллюзия. Устремляющийся в небеса храм напоминал логово древнего дракона, жившего в Мондштадте, но значительно превосходил его в размерах.       Дайнслейв пришёл в себя, возвращая силы, но рыцарь все равно помог ему спешиться с лошади и поддерживал, пока они поднимались по ступеням храма.       Темная энергия, хоть и невидимая глазу, но почти плотная, окутывала местность. Огромные двери были распахнуты настежь, хотя картина ничуть не выглядела приветливо.       Кэйя разглядел, что над выходом было множество надписей на всех языках Тевайта. - «Дальше пути нет. Вступая в Храм Бездны - живым отсюда не уйти», - прочитал рыцарь, угрюмо покачав головой. - Дайнслейв, эти предупреждения... не то чтобы я был суеверен, но ты уверен, что мы сможем просто так пройти?       Путешественник в чёрном отошел от сопровождающего, проведя рукой по казавшемуся пустым проему дверей. От его прикосновения воздух вспыхнул фиолетовым светом, проявляя пелену энергетического поля, окутывавшего не только вход, но и все строение. - Ничего не случится. Я сам его оставил, когда покидал это место. Мы - единственные, кто может беспрепятственно преодолеть барьер. - Это радует, - все еще растерянным голосом задумчиво протянул Кэйя, завороженно вглядываясь в уходящие к небесам стены храма.       Пусть воспоминания еще не вернулись к нему, но не чувствовать ужасающую силу этого места было просто невозможно.       Дайнслейв, увидев сомнения своего спутника, показывая пример, переступив двери, приглашающе протянул руку.       Рыцарь отвлёкся от размышлений. Ладонь в чёрной перчатке тянулась к нему сквозь тонкую пелену фиолетового свечения. Аквамариновые глаза взирали с надеждой.       Кэйя залюбовался этим видением - облаченного в чёрное светловолосым юношей, источавшим ауру сверхъестественной силы. - Я верю тебе, Дайнслейв, - золотистая рука крепко обхватила призывно протянутую.       Бесстрашным шагом, следуя за спутником, Кэйя вступил в Храм Бездны, который не сулил возврата.       Громадная конструкция изнутри оказалась пустой. Она не была застроена этажами или перегородками как любое обычное здание. Только две спиральные лестницы, выступавшие из стен друг напротив друга, изнутри обвивали все помещение храма.       Рыцарь поразился пустоте башни. Казалось бы, зачем здесь две лестницы, что вечно следовали друг за другом, пересекаясь только внизу у основания и в самом верху, на площадке, где перетекали одна в другую, когда больше ничего нет. И тут он ощутил слабый шум, что казалось раздался прямиком внутри головы, а перед глазами на долю мгновения мелькнуло темное пятно энергии, что занимало все пространство храма между лестницами.       Кэйя дернул головой и заморгал, пытаясь стряхнуть наваждение. Так же внезапно, как появилось, оно исчезло. - Все хорошо? - осведомился Дайнслейв, пристально наблюдавший за вошедшим. - Да, отлично, - улыбнулся рыцарь, скрыв свою растерянность, указывая пальцем на верхнюю площадку храма. - Полагаю, нам туда?       Компаньон в чёрном кивнул.       Поднимаясь к вершине, путешественникам иногда встречались просторные арочные окна, из которых открывался вид на мрачные серые земли. Кэйя давно потерял счёт ступеням, уже считая полные обороты спиралей по окружности башни, но даже и это оказалось бесполезным занятием.       Внезапно, рыцарь снова услышал шум, еще более громкий, но по-прежнему нечеткий. От внезапности он прислонился спиной к стене, хватаясь за голову. - Что такое? - обеспокоенно приблизился Дайнслейв. - Мм... голоса... кажется, я слышу чьи-то голоса внутри головы... - Так и должно быть... это голос Бездны, - юноша в чёрном отвёл руки Кэйи от головы, нежно погладив по щеке. - Скоро все пройдёт. Чем быстрее мы доберёмся до вершины, тем лучше.       Взяв спутника за руку, Дайнслейв повёл его вверх по лестнице.       Рыцарь чувствовал, что с каждой ступенью голоса в голосе становились настойчивее, а пустое пространство башни наполнялось все более густой и ощутимой, недоступной человеческому пониманию, ужасающей энергией.       Никогда не испытывавший его по-настоящему, Кэйя понял, что дрожит от чувства иррационального страха, что вкрадывается прямиком в душу. Ужас окутывал со всех сторон, угрожая задушить своими леденящими объятиями. Но крепкая рука в чёрной перчатке, что так заботливо вела его и согревала своей нежностью, дарила успокоение и силы продолжать путь. Кэйя, теряя способность понимать происходящее, цеплялся за неё как за единственный лучик надежды, и ладонь в ответ мягко сжималась, будто убеждая, что ни за что не отпустит.       Добравшись до верхней площадки, перед взором юношей открылась величественная в своём хаотичном движении картина. Пустота ныне была заполнена столпом кипящей энергии белых, голубых, фиолетовых, синих и чёрных оттенков, словно запертая часть звездного неба, со вспыхивающими тут и там искрами звёзд. С высоты площадки, смотря вниз, ей не было дна, а глядя вверх, свод храма не мешал устремляться взору в бесконечность.       Столп света не просто поражал своей грандиозной силой - он был живым. Это и была сама Бездна.       Однако энергия не была спокойной, хаотичными молниями вырываясь из окружения круглой площадки, чуть не задевая гостей. - Место, где мы находимся - точка соприкосновения этого мира с измерением Бездны. Обычно она умиротворена и не стремится причинить никому вред, но с недавних пор Бездна потеряла баланс и вырвалась из под контроля, стремясь поглотить Тевайт и превратить его прекрасные просторы, наполненные жизнью, в хаос... - мрачно рассказывал путешественник в чёрном. - Она... прекрасна... - Кэйя завороженно смотрел в бесконечное пространство, а в его голубом глазу и на золотистой коже, отражались бликами всполохи кипящей энергии. - Да... ты прав... но в своём истинном облике она еще прекраснее, - лицо светловолосого юноши тронула слабая улыбка. - Как мы можем помочь ей? - Ты должен вспомнить... - Вспомнить? Что? - обеспокоено повернулся на своего компаньона рыцарь. - Просто коснись ее... Открой ей своё сердце... как открыл мне...       Кэйя, раздумывая, смотрел в лазурные, содержащие в себе не меньшую глубину чем Бездна, глаза.       Он полюбил этого хмурого юношу, почти не зная ничего о нем, поскольку чувствовал с ним невероятную близость. Казалось, что они были знакомы когда-то давно, настолько давно, будто в прошлой жизни. И рыцарь видел в его взгляде искренние ответные чувства. Он не сомневался в нем ни мгновения.       Дайнслейв нежно взял руку Кэйи, поднося к бледным губам, оставляя тёплый долгий поцелуй на тыльной стороне золотистой ладони, после чего, направил ее к столпу энергии.       Рыцарь увидел, как беспорядочные молнии устремились к нему, обхватывая, словно щупальцами. Он приготовился испытать пронзительную боль, но вместо этого в его сознание потоком хлынули воспоминания тысячелетий.       Перед глазами вспыхнула первая сцена.       Он видел юношу, с синими, цвета моря, волосами, собранными впереди, ниспадающими с левого плеча, и золотистой кожей, бликовавший в лучах солнца, что пробивалась в арочные окна храма. Его одежда светлых тонов состояла из многослойных просторных одеяний, обёрнутых вокруг утонченного тела, а лицо, на котором отчетливо выделялся сверкающий небесной голубизной взгляд, с одной стороны прикрывала маска.       Он шёл по бесконечным лестницам храма-башни, изо дня в день преодолевая один и то же маршрут - спиральная тропа, что тянулась от самого подножия к вершине храма, лишь в двух точках пересекаясь с точно такой же лестницей, выступавшей с противоположной стороны. Он был стражем того, что здесь сокрыто.       Два раза в день юноша совершал свой подьем и спуск, контролируя и поддерживая заключённую здесь силу.       Два раза в день он встречался со вторым безмолвным стражем, поделывавшим точно такой же путь в обратном порядке, меняясь с ним местами.       Они оба были архонтами Бездны - ее стражами и слугами.       Бездна не являлась чем-то однородным. Она была одновременно всем и ничем, включала в себя тьму и свет, порядок и хаос, жизнь и смерть.       Снизойти в Бездну означает подняться по ней.       Ни одно создание в мире не могло сдерживать ее силу в одиночку и потому их было двое.       Архонт Жизни и архонт Смерти - лишь разделив стихию Бездны, можно было добиться гармонии.       С давних пор, еще на заре создания Тэвайта, эта пара была приставлена к разлому, чтобы оберегать оба пространства на границе миров.       Сколько существовал этот мир столько же времени несли свой пост двое, безукоризненно следуя спиральному пути по храмовым лестницам.       Они были свидетелями появления других архонтов, их бесконечных войн, разделения народов и образования стран.       Никто не знал об их существовании, поскольку архонты Бездны всегда оставались лишь безучастными наблюдателями.       И все же, они провели в этом мире достаточно времени, чтобы заскучать. Как минимум один из них.       Многие тысячи лет синеволосый архонт Жизни наблюдал за интересными с его точки зрения существами - людьми. Они были ничтожны и катастрофически слабы, их жизни составляли лишь мгновение в потоке времени, но при всем этом он отчетливо чувствовал, что они обладали чем-то, что было ему недоступно. И чем больше он наблюдал за ними, тем больше хотел понять их.       Однажды ему пришла в голову мысль, что, быть может, его вечный спутник с противоположной стороны храмовой лестницы, тоже задумывается над этим вопросом и сможет помочь с разгадкой мучившей его тайны.       Но они никогда прежде не обменивались мыслями в те две секунды ежедневных встреч, лишь молчаливо проходя мимо друг друга. Мало того, тысячи лет они провели вместе на одном посту, а он даже не знал его имени.       Сегодня юноша решил исправить это недоразумение.       С неожиданным трепетом он поднимался по своей лестнице, зная, что по другую сторону от разлома поднимется такой же одинокий страж. Наконец, добравшись до верхней площадки, где их пути пересекались, он увидел идущего навстречу, облаченного в чёрную ткань, светловолосого парня, чья бледная кожа казалась такой тонкой, словно прозрачной. Его равнодушное лицо не выражало никаких эмоций, смотря перед собой будто насквозь, и на мгновение, архонт Жизни, засомневался, стоит ли пытаться заговорить с ним.       И все же, проходя совсем близко, он на секунду заглянул в его бирюзовые глаза, поразившись той бесконечной глубине одиночества, что тягостным грузом засела в них.       Такой же глубокой и гнетущей, как и его собственная.       Юноша в светлых одеждах остановился, обращаясь в спину прошедшему мимо стражу. Его тихий голос мелодичным эхом разнесся по сводчатому храму. - Мы столько раз здесь встречались, а я даже не знаю твоего имени...       Архонт Смерти остановился, не сразу повернувшись, словно решал, не послышался ли обращённый к нему вопрос. И все же, после нескольких мучительных мгновений ожидания, светловолосый страж обернулся. Его равнодушное лицо впервые выражало легкое удивление, смешанное с трепетом, а в безжизненных глазах загорелась крохотная искра. - Ты хочешь знать мое имя? - голос второго стража оказался, тихим и вкрадчивым, окутывающим нежнее бархата. - Да, хочу. Столько лет рядом... наверное, пора познакомиться? Ко мне можешь обращаться - Кэйя, - юноша попытался улыбнуться, поскольку часто видел, как люди сопровождают дружеские беседы подобным действием.       В ответ на улыбку, выражение лица собеседника стало еще более удивленным. Он несколько раз повтори про себя имя спутника, выдавая это шевелением тонких губ, прежде чем ответить. - Мое имя - Дайнслейв. - Дайнслейв... - протянул синеволосый парень, задумчиво подпирая подбородок, будто пробуя имя на вкус. - Могу я звать тебя просто Дайн?       Архонт в чёрном вздрогнул, от неожиданного странного чувства, что молнией пронеслось по его телу. Он не понимал, что за реакцию могло вызвать в его душе собственное исковерканное имя, произнесенное этим дерзким юношей, что так отчаянно пытается подражать людям, растягивая золотистые губы в подобии улыбки. И все же, сейчас он явственно ощущал тепло, что слабо зародилось в его груди. Никогда прежде не испытывая никаких желаний, сейчас, отчего-то ему отчаянно захотелось еще хоть раз услышать своё имя, произнесенное этим мелодичным голосом...       Воспоминание поблекло, вихрем сменяясь на новую картину, перенося во времени на годы вперёд.       Юноши сидели на верхней площадке, любуясь ночным небом и звездопадом. Их руки лежали на полу так близко, едва не соприкасаясь кончиками пальцев. - Дайн, как ты считаешь, упавшие звёзды, холодны или горячи?       Архонт Смерти задумался, не торопясь с ответом. Иногда он поражался наивной бессмысленности вопросов, что только и задавал целыми днями его спутник, но все равно старался серьезно относиться к этим беседам. С тех пор, как они сблизились, ежедневные встречи стали значительно дольше. Они оба были только рады этому, стараясь проделать свой путь по лестнице как можно быстрее, чтобы снова увидеться в точке пересечения. Дайнслейв по-прежнему предпочитал больше молчать, слушая неугомонного архонта и украдкой любуясь им. - Боюсь, что я не могу дать тебе ответа, Кэйя.       Синеволосый юноша удрученно пожал плечами, но тут же в его глазах вспыхнула мысль, явно грозящая некой несуразной идеей. - Дайн, а давай проверим! - Что сделаем?.. - Отправимся в путешествие, найдём упавшую звезду и проверим, какая она!       Дайнслейв уже привык к странным высказыванием компаньона, но такая откровенная нелепица вызывала в нем раздражение. - Ты хоть слышишь, что говоришь? Ты предлагаешь покинуть храм и отправиться исследовать земли Тэвайта? Отречься от миссии, ради которой мы живем? А кто же вместо нас будет следить за Бездной? - впервые его бархатистый голос почти сорвался на крик.       Кэйя никогда не видел, чтобы его что-то так задело. - Послушай, Дайн... я не предлагаю отречься от... Бездны. Я предлагаю только ненадолго покинуть храм. Вместе, - юноша схватил бледную руку спутника, почувствовав, как он вздрогнул. - Баланс не будет нарушен, ведь мы не расстанемся. Бездна все еще будет в гармонии, пока мы рядом друг с другом, и пока ее сила льётся в наших телах. Если почувствуем хоть малейшее изменение, тут же вернёмся. Что скажешь?       Архонт Смерти долго молчал, рассматривая радостное лицо Кэйи, с ясным взглядом, направленным на него. Он осознавал, как неправильно то, что он предлагает, всеми силами сопротивляясь, но золотистая рука крепко сжимала его бледную ладонь, даруя необыкновенное чувство тепла и нежности, которое, обжигая, поднималось до самой груди. Дайнслейв не понял, почему почти беззвучно все таки произнёс слова согласия. - Хорошо... если ты так хочешь... - Спасибо, Дайн! - воскликнул беззаботный архонт, на радостях обхватывая руками шею светловолосого юноши.       Краткой вспышкой он на мгновение коснулся своими горячими сухими губами тонких полосок бледных губ.       В ответ, недвижимый Дайнслейв только широко распахнул лазурные глаза. Его голос был приглушен полнейшей растерянностью, совершенно неприсущей богоподобному существу. - Что... что ты сейчас сделал?       Архонт Жизни, смущенно разомкнув руки, чуть отдалился, отворачиваясь в другую сторону, в попытке скрыть потемневшие пятна румянца на щеках. - Ну... я видел, что люди так выражают свою привязанность друг к другу... К тем, кто им особо дорог... И решил, что ты для меня тоже особенный человек, Дайн...       Утонченная белокожая рука молниеносно протянулась, ухватывая за оголенное золотистое плечо, отдаляющегося от него компаньона, тут же притягивая обратно. Кэйя удивлённо вздохнул, когда внезапно оказался в паре сантиметров от холодного юноши, который странным взглядом не отрываясь смотрел на него. Его всегда завораживали эти бирюзовые глаза, но сейчас, их бездонный поток бушевал подобно водовороту, заставляя тонуть без шанса на спасение. Этот взгляд заставил архонта задрожать. - П-прости, если я тебя обидел...       Слова оборвались, прерванные жадным поцелуем.       Синеволосый юноша никогда даже близко не мог подумать, что прикосновения того, кто являлся воплощением смерти, могут дарить столько жизни. Он чувствовал, как некая необузданная сила вливается в него, разливаясь по всему телу бурлящими волнами нежности и тепла. Казалось, что все прошлое существование, лишь предваряло это мгновение, которое на самом деле и является сутью, самой вершиной жизни и одновременно гибелью, абсолютным крахом.       «Что ж, если это и есть смерть... я бы хотел вечно умирать в его объятиях...»       Кэйя вновь сомкнул руки на шее, зарываясь пальцами в светло-золотистые пряди. Весь его мир существовал только здесь и сейчас, в единении двух душ, истомленных вековым одиночеством. Душ, что познали новое, неведомое чувство, которое по силе ничуть не уступало самой Бездне.       Образы потускнели, сменяясь новым временем.       Сложночитаемое сплетение тел, различавшихся цветом золота и серебристой белизны, припав друг к другу сидели на полу верхней площадки храма.       Их одежды, небрежно приспущенные до половины, обнажали точеные фигуры с проступавшими от напряжения страсти мышцами. Полумаски, что скрывали лики архонтов, лежали в отдалении, отброшенные в первом же порыве чувств. Временами на коже любовников можно было различить волны дрожи, а пустующая тишина наполнялась вздохами удовольствия, протяжными и глубокими.       Светловолосый юноша, едва прикасаясь, серией легких поцелуев изучал линию ключиц и плеч, обтянутых манящей своей нежностью, смугловатой кожи. Он не спешил, наслаждаясь каждым прикосновением, к столь желанному телу. Его же компаньон наоборот, доверительно призывно позволял дарить себе удовольствие, прикрывая глаза в сладостной неге.       Тщательно покрыв ласками каждый изгиб, Дайнслейв перешёл к длинной шее, когда почувствовал, что его действия не вызывают прежнего трепета в чувственном теле архонта Жизни, который сейчас был совершенно нем к его действиям.       Остановившись, юноша взглянул на возлюбленного, решив, что делает что-то неправильно, однако, голубоглазый архонт был погружён глубоко в собственные мысли, отстранённо-пустым взглядом смотря поверх его плеч.       Прошло несколько минут, прежде чем он наконец заметил, что сладкая череда прикосновений прекратилась, сменяясь холодной пустотой. - Ох, Дайн, извини, я задумался... - наконец обратил внимание Кэйя на своего светлокожего компаньона. - Задумался? В момент когда мы предаёмся любви? - раздражённая досада больно укола сердце парня. - Дайн... - легкий беззаботный голос, ничуть не чувствовавшего себя виноватым юноши, сменился на нежный и вкрадчивый. - Я же говорил тебе много раз. Мы - архонты. Мы не можем любить...       Говоря последнюю фразу волнительным шепотом, он попытался снова заключить в объятия своего компаньона, но тот немедленно отстранился, резко вставая с пола и натягивая на плечи спущенные полы одежд. Кэйя удивлённо следил за его действиями.       Подняв с пола свою маску, Дайнслейв гневным шагом устремился прочь. - Куда же ты?! - вскочил синеволосый юноша, путаясь в одежде, в попытке догнать своего любовника.       Архонт Смерти оглянулся, бросая ледяной взгляд. - Пора отправляться в дозор.       Кэйя стремительно обхватил его руками, прижимаясь к широкой спине сколько было сил, не давая сделать ни шагу прочь.       Дайнслейв остановился, не желая оборачиваться на бесцеремонного стража. Но даже полыхающий огнь ярости в его груди не смог заглушить того трепетного чувства, что пронзало его позвоночник, когда золотокожий юноша, прижавшись лбом к его затылку, начал тихо говорить, щекотя шею собственным дыханием. - Дайн... не нужно так это воспринимать. Мы действительно не можем многого из того, что могут люди. Именно об этом я и размышлял, - широкие плечи архонта Смерти дёрнулись, в слабой попытке вырваться, но Кэйя удержал его. - Я много думал, Дайн... послушай, ведь я архонт Жизни, но понятия не имею, что значит жить! И я не могу любить тебя в том смысле, что это означает у людей, потому что просто не понимаю, каково это! Я хочу узнать... Ради тебя, Дайн! Я хочу знать, как я должен любить тебя по-настоящему!       Расслабив руки, Кэйя дал светловолосому юноше вырваться и отступить на несколько шагов. Дайнслейв все еще не смотрел на него, обдумывая услышанное. - И как ты хочешь это сделать? - Я стану человеком, - просто ответил архонт Жизни. - Станешь человеком?! - Дайнслейв, потеряв личину безразличия, в ярости закричал, оборачиваясь и хватая обезумевшего компаньона за плечи. - Неужели тебе не хватило того путешествия, что мы с тобой совершили под личиной простых путников? Мы побывали в семи странах, повидали все народы. Я позволял тебе сближаться с разными людьми и пробовать все, что ты только хотел. Мы делали это пренебрегая своим долгом архонтов... И ты все еще считаешь, что недостаточно понял людей?       Кэйя спокойно воспринял вспышку гнева. И, терпя впаивающиеся пальцы в кожу плечей, уверенно продолжил. - Дайн, я безмерно тебе благодарен за то путешествие. Благодаря тому, что ты согласился сопровождать меня, я так много узнал... Узнал, как прекрасен лед своей совершенной формой и холодностью, как блики огня от дорожного костра отражаются в твоих бирюзовых глазах, как бесконечен поток водопада и теплы согревающие объятия, после того как промокнешь в его брызгах, как вольный ветер развевает волосы на бегу, а фонари на празднике устремляются в небо... Это был бесценный опыт! Надеюсь, что для нас обоих... И все-таки, я чувствую, что есть что-то, что ускользнуло от меня. Что-то, что я так и не могу понять... Это мучает меня, Дайн!       Архонт Жизни больше не владел собой, выдавая внутреннюю дрожь голосом, с отчаянием на грани мольбы, вглядываясь в лазурные озёра глаз компаньона.       Дайнслейв отпустил его плечи, заметив, как сильно их сжал. Ему стало стыдно за этот примитивный порыв удержать дорогого для него человека рядом. Больше всего на свете он боялся потерять единственного, кто был ему близок, но так же и не мог смотреть на его страдания. Он не знал, как еще помочь мятежной душе, жаждущей познания сути, обрести покой, наконец завершив свои изыскания. - Хорошо... - пересохшими от волнения губами прошептал Архонт Смерти. - Как ты это себе представляешь? Ты лучше меня разбираешься в той части силы, что касается жизни, поэтому, объясни...       Не веря в услышанное, Кэйя часто моргал, преображаясь в возбужденном вострое. - Так ты согласен?! - Я еще не сказал ничего. Сначала объясни.       Синеволосый юноша схватил светлую ладонь, увлекая за собой к одному из арочных окон верхнего яруса храма. - Я все продумал, Дайн. Я перерожусь в облике человека, временно оставив свои силы в потоке Бездны. Проживу одну жизнь, ничего не зная и считая себя простым смертным, а после гибели тела, моя душа вернется обратно, восстанавливая память и былые полномочия архонта. Баланс не должен пострадать, поскольку силы останутся внутри неё, а твои - при тебе. Но за то я смогу наконец понять, что значит быть человеком... что значит быть живым.       Архонт Смерти молчал, не выражая никаких чувств по поводу сказанного, словно не слышал. Кэйя протянул золотистую руку, указывая вдаль. - Смотри, вон то поселение в землях, прилегающих к храму. Отнеси меня туда и оставь в какой-нибудь семье. - Твоя жизнь будет сложной. Эти люди творят страшные вещи, играясь с судьбой. - Я бы и не хотел, чтобы она была слишком простой. Живя в комфорте можно лишиться понимания некоторых вещей. Да и... так просто интереснее, - архонт Жизни ослепительно улыбнулся своему все еще сомневавшемуся спутнику. - Всего одна человеческая жизнь, Дайн! Это меньше века. А если погибну в бою или заболею - итого меньше. Что для архонтов эти годы? Лишь мгновение!       Дайнслейв устремил на компаньона туманный взгляд, полнившийся горечью предстоящего одиночества. - Насколько я понимаю, ты уже все решил и сейчас хочешь понять, справлюсь ли я с Бездной в одиночку?       Кэйя хотел было опровергнуть его слова, и уже набрал воздуха, чтобы излить фразы стройным потоком, но так ничего и не сказал. Архонт Смерти подметил его мысли точно. Но он ошибался в том, что цель его была лишь эгоистичной. Архонт Жизни действительно желал сделать это ради них обоих. - Ты прав... я все равно бы так поступил... даже если бы ты отказался..., - поникнув, голова с шелковистыми темными прядями опустилась, прячась от преданного бирюзового взгляда.       Светловолосый юноша подошёл ближе, взяв спутника за затылок и заглядывая в его глаза. Строгий вид и не менее ледяной голос заставляли вспомнить о его звании и трепетать в предвкушении ужасного гнева владыки смерти. - Я справлюсь. Я смогу удержать Бездну собственными силами до твоего возвращения. Раз ты так этого хочешь - делай.       Кэйя с подозрением осматривал Дайнслейва, всем своим видом демонстрировавшего спокойствие. Он не понимал, стоит ли ему сейчас забрать все свои слова обратно и навсегда оказаться от безумной идеи или последовать плану, пока получено желанное одобрение. Он снова чувствовал, что упускает нечто эфемерное, и это уверило его в правильности собственного решения. Но вид его стойкого компаньона, который желал показаться сильным, вызывал ощущения сожаления, которое изнутри царапало грудь и подступало к горлу.       Архонт Жизни прильнул к напряженному светлокожему телу, старясь отдать ему напоследок столько нежности, сколько только мог, и в свою очередь унести с собой, пусть и не в воспоминаниях, но в глубине души, его холодное тепло. Дайнслейв несколько мгновений стоял неподвижно, осознавая, необычную значимость момента последнего объятия и тут же с горьким рвением ответил на него, чувствуя, как самый важный человек в его жизни растворяется, ускользая от него. - Могу я попросить тебя еще кое о чем? - шептал Кэйя, отодвинув светлую прядку от уха. - Да. - Я хочу, чтобы ты дал мне имя, когда я стану человеком.       Аквамариновый взгляд дернулся в изумлении, услышав подобное предложение. Архонт Смерти, чувствовал как странное чувство печальной наполненности, настойчиво требующей выхода, подбирается к границе нижних век. Горло пересохло, не давая ответить. - Я не буду помнить тебя, но хочу пронести через свою жизнь хоть что-то, что будет связано с тобой. Честно говоря, не представляю, каково быть одному без тебя, Дайн...       Дайнслейв выпустил из объятий золотокожего юношу, отодвигаясь, чтобы хорошенько рассмотреть его облик и глубоко запечатлеть в памяти. Медленно проведя рукой по очерченной линии скулы и подбородка, он пару раз задел непослушные прядки волос, любуясь их переливами, после чего притянул к себе одну их них запечатывая долгим почтительным поцелуем. - Ты не будешь один. Я всегда буду рядом. Буду наблюдать за тобой, словно незримый хранитель. - Спасибо...       Архонт Смерти завороженно наблюдал как синяя прядка выскальзывает из его ладони, когда Кэйя отпрянул и направился к внутреннему краю площадки над разломом пространства, ведущего в Бездну.       Бездонная синева космической громады клубилась внутри, маня своими завихрениями и восхитительными переливами цвета.       Архонт Жизни скинул свои одеяния, обнажаясь в истинном облике перед наполненной пустотой Бездны. Его вечный спутник стоял позади, смиренно наблюдая, как вспышки силы обволакивают золотистое тело, приподнимая над полом и втягивая внутрь сияющего потока. Он различил, как       Кэйя обернулся к нему, утопая в лучах света, едва не затмевая их собственной улыбкой. - Снизойти в Бездну, значит подняться по ней, Дайн. Я вернусь и мы вместе проведём всё время до самого конца времён. И тогда я с чистым сердцем наконец смогу сказать тебе...       Силуэт вспыхнул, размывая границы прежней формы. Дайнслейв на мгновение зажмурился, а когда зрение вернулось к нему, увидел, что на краю площадки в складках ткани, сброшенной его возлюбленным, лежал человеческий младенец, взиравший на него огромным любопытными сапфировыми глазами. Его маленькое тельце переливалось бликами золотистой кожи, а на голове пробивался пушок синеватых волос. С беззубой улыбкой, он протягивал пухлые ручки навстречу незнакомцу.       Горюющий юноша склонился над шевелящимся комочком. - Ты хотел узнать, что есть жизнь, а тем самым дал мне узнать, что есть смерть. Я буду оплакивать тебя до того самого дня, пока ты не вернёшься ко мне.       И хоть голос и слова были холодны, невероятно нежными руками он взял ребёнка, поднося ближе, чтобы в последний раз окунуться в синеву прежних глаз.       «Точно такие же... Смертные не имеют права смотреть в них... Никто, кроме меня...»       Крошечные пальцы ухватились за прядь светлых волос. Архонт Смерти осторожно отнял руку младенца, положив его обратно.       Дайнслейв оторвал полосу ткани от своих чёрных одежд, аккуратно наматывая на правую половину лица ребёнка, скрывая под ней один глаз.       «Ты хотел, чтобы я дал тебе имя, а сам принял точно такую же внешность... Хоть это будешь и не ты, мне не остаётся ничего иного...» - Твоё имя - Кэйя, - огласил тишину ледяной голос, сочащийся одиночеством и горем потери.       Младенец продолжал непонимающе улыбаться, когда скорбящий Архонт Смерти поднял его на руки и направился в одно из поселений Каэнри’ах.       Дайнслейв стоял на краю площадки, наблюдая, как рыцарь, которого он привёл к краю Бездны, упав на колени, содрогается, постигая память прошлой жизни. Он понимал, что для человека это долгий и тяжелый процесс, но ничем не мог помочь. Если юноша не вспомнит, мир может погибнуть. Бездна стремилась вырваться в любое мгновение, а его собственные силы были на исходе...       Внезапно архонта насторожило изменение в ауре храма, говорившее о злостном вторжении в святейшую обитель, на которое он не мог раньше отвлечься.       «Нельзя позволить никому вмешиваться в процесс!»       Воплощая теневой клинок переливающийся звездным блеском и поворачиваясь к Кэйе спиной, прикрывая от возможной опасности, Дайнслейв ждал появления пришельца.       Громко дыша, на лестнице промелькнул всполох алых волос, предварявший появление настойчиво преследовавшего свою цель война с двуручным мечом.       Архонт Смерти скривил тонкие губы в недовольстве. - Снова ты... Как тебе удалось преодолеть барьер?       Помятый юноша, но не утративший блеска воодушевленного взгляда, дал себе паузу отдышаться, облокачиваясь на оружие, что стойко пронёс с собой по бесконечным лестничным спиралям. Он улыбнулся, дерзкой ухмылкой, совершенно не подходящей его внешности, но казавшейся отдаленно знакомой, словно снятой с чужого лица. - Пришлось... кое-чем пожертвовать.       Бирюзовый взгляд проследовал к поясу одежд упрямца, где жалобно свисали остатки разбитой и потускневшей сферы, некогда служившей знаком благословения высших сил. - Понятно... Пожертвовал Глазом Бога, чтобы разрушить защиту? Да ты и впрямь безумец... Впрочем... - Довольно разговоров! - резко прервал Дилюк. - Ты немедленно отойдёшь в сторону и позволишь мне забрать Кэйю. - Иначе что? - Я убью тебя! - Какая страшная угроза... - сдержанно рассмеялся архонт Смерти. - Что ж, я сам обещал тебя убить, если еще раз увижу. Как забавно, что тут мы сходимся в желаниях.       Молниеносным рывком Дайнслейв обрушил безжалостный удар меча, целясь окончить жизнь противника одним движением. К его удивлению, темный клинок не вонзился в плоть, а встретил яростное сопротивление стального оружия, выставленного в защитной позиции.       «И когда он успел?» - промелькнула растерянная мысль. Ведь сейчас противником архонта был всего лишь человек, к тому же, добровольно лишившийся благословения богов. Их силы были просто несравнимы. И все таки, он не отступал, отчаянно продолжая сражаться. К тому же, во взгляде алых глаз, было нечто, что до безумия раздражало Дайнслейва, - вера в правоту собственных убеждений. - Эгоистичный глупец! - эхом разнесся голос юноши в чёрных одеждах, самозабвенно осыпающего врага градом ударов, которые каждый раз сталкивались с непробиваемой защитой. - Кэйя не принадлежит тебе! - Как и тебе! - тут же нашёл, что ответить надоедливый смертный.       Дайнслейв сглотнул, едва сдерживая бушующую в груди ярость. Никогда прежде за тысячи лет он не хотел лишить жизни кого-то столь неистово. Архонт сражался на пределе своих возможностей, что только мог использовать, будучи пораженным проклятием Бездны.       Дилюк ловко отражал удары стремительного противника. Хоть больше не мог использовать пламенные атаки, он не сомневался в своём умении вести бой на мечах, то и дело мельком поглядывая на силуэт брата, застывшего у края обрыва. Бушующие всполохи из центре храма опасно протягивались к нему, явно совершая нечто-то ужасное, от чего Кэйя вздрагивал, впитывая в себя очередной поток света.       «Нужно остановить это!» - решил воин, двигаясь в защитном маневре ближе к краю. Все это время архонт продолжал атаки, набирая темп.       Когда Дилюк смог приблизиться на расстояние нескольких шагов к размытой в всполохах энергии фигуре рыцаря, от ревущего потока Бездны отделилась фиолетовая молния, ударом, вышибшим весь воздух из легких, обрушилась на него. Юноша, на мгновение потеряв равновесие от неожиданной пронзительной боли, едва смог защититься от последовавшего смертоносного удара, отбив его в сторону. Но чёрный клинок сделал своё дело, оставляя глубокий порез на боку.       Дилюк ощутил обжигающую пульсацию хлынувшей крови, тут же зажимая рану рукой. Сражаться будет сложно - он не сможет удерживать двуручный меч одной рукой, не отнимая ладони, сдерживавшей кровотечение. Отпрянув назад воин, стремительно оглядывал окружение, в поисках хоть чего-то, что сможет помочь склонить битву в свою сторону.       Дайнслейв провел бледными пальцами вдоль лезвия, окрасившегося багровой жидкостью, при том не пачкая о неё руки. Он знал, что упрямый противник получил серьезную травму. С одной стороны, архонт Смерти хотел даровать даже этому невыносимому мальчишке мгновенную смерть, но раз он сам отвёл удар, лишь продлив собственные мучения, то так тому и быть.       К тому же, сама Бездна была на его стороне. Никогда прежде смертные не осмеливались вступить на территорию храма. Почти не сдерживаемая никем, обретя собственный взбалмошный нрав, она возмутилась присутствию чужака, стремясь уничтожить и поглотить тело и душу пришельца.       Архонт в чёрном медлил, предвкушая победу.       Дилюк, чувствовал, как рука, до этого крепко удерживавшая меч, ослабла, а голова начала кружиться. Очевидно, у него не было способа спастись, а главное - спасти брата. Его взгляд привлекло судорожное движение, когда потоки света, внезапно прекратившись, отпрянули от тела рыцаря, а сам он упал вперед, уперевшись ладонями в пол.       Чтобы Бездна с ним не делала - это закончилось.       Дайнслейв, медленно наступая на загнанную в угол жертву, увлечённый жестокой охотой, закрыл собой вид, не позволяя дворянину удостовериться, что с Кэйей все в порядке. Он выставил темное лезвие вперед, намечая будущий удар в сердце.       Дилюк дрожащей рукой, прикрылся широким лезвием, чувствуя, что в этот раз ему все равно не хватит сил защититься.       Внезапно из-за спины стража в чёрном послышался до боли знакомый обоим юношам голос. - Дайн, я все вспомнил.       Не успев прекратить за мгновение до этого начавшееся движение руки, архонт Смерти в одном единственном неуловимом выпаде пронзил тело насквозь.       Время словно замерло.       Алые глаза расширились в ужасе, а кошмар наяву сопровождался воплем отчаяния.       Дилюк увидел, как капли крови, стекая со звездного лезвия клинка, что предназначался ему быть смертельным ударом, показавшегося из спины брата, падали к его ногам.       Лицо Дайнслева напротив же, озарилось секундной вспышкой наивного счастья, после услышанного к себе обращения, несмотря на то, что его оружие только что отняло чужую жизнь. Чтобы не причинить лишней боли, он немедленно развоплотил его, подхватывая падающего юношу за плечи.       Дилюк выронил меч, стремясь прийти на помощь и тоже удержать Кэйю. - Не подходи! - хрипло закричал рыцарь, с усилием зажимая рану на груди, из которой хлынула кровь при попытке заговорить.       Дворянин замер, поражённый подобному приказу. Наконец, впервые, с праздника в Мондштадте, брат снова смотрел на него, признавая кем тот являлся. Но сам он изменился. Глазная повязка слетела, а в небесном взгляде бушевала неимоверна сила. Кэйя одновременно был и самим собой и кем-то еще, незнакомым Дилюку. И это пугало.       «Ты вспомнил меня... так отчего же все еще стоишь рядом с ним?» - Кэйя... - старший брат слабо протянул руку вслед, снова пытаясь сделать шаг навстречу. - Не двигайся! Иначе Бездна поглотит тебя!       Опять странная команда, вызывавшая непонимание и страх. И все же он остановился. - Дайн, помоги мне... - слабо прошептал Кэйя, в ответ на что мрачный юноша послушно развернул его лицом к растерянному аловолосому юноше, с нежным состраданием придерживая смертельно раненого рыцаря. - Дилюк... - дворянин вздрогнул, вновь услышав своё имя, произнесенное братом. - Ты должен уйти.       Воин, позабыв о собственном ранении, поражённо смотрел на брата, не сразу осознав смысл тихо сказанных ему слов. - Нет, что ты говоришь? Мы уйдём вместе... Давай вернёмся домой, Кэйя!       Впервые в жизни улыбка рыцаря несла в себе отпечаток глубокой печали. - Я не могу этого сделать. Если я уйду... весь мир погибнет, братец, - юноша сморщился от боли. - Прости... у меня совсем не осталось времени, чтобы объяснить... - Кэйя... - шептал Дилюк, чувствуя как слезы отчаяния изнутри оплавляют глазницы. - Просто протяни мне руку и мы уйдём отсюда... Мы же поклялись быть вместе... до конца дней...       Голова рыцаря ослаблено упала на плечо путешественника в чёрном. Кэйя поднял опустошенный взгляд, безмолвно прося о чем-то. Светловолосый юноша кивнул.       В тот же миг Дилюк почувствовал, как тяжесть приковывает его к месту, не давая двигаться. В панике он посмотрел на брата. Дворянин попытался произнести имя, но оказалось, что и говорить невозможно - настолько крепки были невидимые цепи.       Кэйя с состраданием смотрел на него. Его взгляд, чуждо сиявший потусторонней энергией, все же был таким родным и нежным. - Дилюк... я не смогу выразить словами, как благодарен за то, что ты позволил мне быть рядом с тобой все это время... Благодаря тебе я понял, что значит любить и быть любимым... Ты стал для меня всем в этой жизни и потому я не могу допустить, чтобы твоя жизнь окончилась здесь... Я должен восполнить нарушенный баланс, а ты - продолжить жить в этом прекрасном мире, - на некоторое время рыцарь прервал монолог зажмурившись, либо от слабости, либо в ностальгическом порыве. - Кэйи, которого ты знал, отныне не будет существовать... Пожалуйста, не горюй обо мне... Ты должен запомнить, что я был счастлив вместе с тобой, больше, чем любой человек в Тэвайте и даже за его пределами... И... - силы стремительно покидали юношу, он не знал, что еще можно было сказать в конце, а потому просто сказал самое важное. - И... я люблю тебя, братец...       Кэйя, содрогнувшись, отпустил руку архонта, что поддерживала его все это время и, хромая, подошёл к краю обрыва.       Разноцветные всполохи света жадно устремились к нему.       В последнее мгновение, он нашёл в себе силы выпрямиться, как подобает галантному рыцарю, и подарить Дилюку последнюю в своей жизни ту самую улыбку.       Подняв руку, где прежде всегда находилось кольцо из темной стали с красными прожилками, медленно, продолжая поддерживать взгляд неподвижного брата, он прижался губами к пустому безымянному пальцу в долгом благоговейном поцелуе.       После чего раскинув руки в стороны, оттолкнувшись от края площадки, позволил себе упасть в пропасти Бездны, тут же поглощаемый бушующими потоками яростных вспышек.       Дилюк почувствовал, как его сердце в это же миг остановилось.       Не глядя на спокойную фигуру стража в чёрном, что стоял у края, не выражая никаких эмоций, он, словно в замедленном времени, все еще видел, как синяя лента волос, увлекаемая тяжестью тела в Бездну, взметнулась, прочертив дугу, видел тёплый небесный взгляд двух ясных глаз и улыбку, что предназначалась ему одному...       Он чувствовал, что не может пошевелиться и одновременно в эту самую секунду ощущал силы разрушить мир до основания.       То, что произошло - неправильно, и только он мог это исправить.       Дайнслейв поглощённо наблюдал за падающей в бесконечность фигурой рыцаря, когда краем глаза заметил чёрное пятно за которым следовало алое пламя волос, что стремглав пронеслось мимо него, прыгая в пропасть вслед за братом. На секунду в бирюзовых глазах промелькнуло удивление, сменившееся искренним сожалением, видя, как яростные молнии жалят смелого юношу.       «Глупец... теперь даже он не сможет тебя спасти...»       Дилюк падал в Бездну, в отчаянной попытке догнать удаляющуюся от него в тенях фигуру Кэйи. Безжалостные вспышки кидались на него, обжигая темной энергией. Он стойко переносил их, лишь иногда щурясь от боли, но не закрывая глаз, боясь упустить из вида свою цель.       Казалось, падение длилось вечность и у пропасти не было дна. Дворянин видел, как его брат продолжает удаляться от него.       «Нет! Подожди... я рядом...»       Границы фигуры начали размываться, грозя рассыпаться в любую секунду, что вызвало панику в душе отважного воина. - Кэйя!!! - истошным криком огласил Бездну Дилюк.       Синеволосый юноша, теряя силы падал в Бездну. Буря в его мыслях, вызванная вернувшимися воспоминаниями архонта, медленно затихала, сменяясь смиренным покоем. Он все сделал правильно. Нельзя больше оставаться человеком, как бы этого не хотелось. Нужно спасти Бездну от гибели, которая затронет весь мир...       Кэйя чувствовал, как его человеческое тело растворяется, и был готов раскрыть глаза, уже будучи в прежних полномочиях архонта Жизни. Снизойти в Бездну - значит подняться по ней.       Внезапно ему послышался знакомый голос. Юноша решил, что человеческий разум на прощание играет с ним жестокую шутку. Но зов повторился. Вначале отдаленный и тихий, он постепенно становился громче, вызывая желание откликнуться.       Кэйя, пересиливая слабость, раскрыл глаза.       Вместе с ним в Бездну снизошёл самый главный человек в его испаряющейся жизни - его брат.       Дилюк падал за ним, несмотря на то, что Бездна отчаянно отторгала его, пытаясь уничтожить. Но взгляд его алых глаз полнился решимости и страсти. А рука светлокожего юноши отчаянно тянулась, пытаясь коснуться ускользавшего возлюбленного.       И Кэйя не смог не ответить на этот призыв. Зачарованный прекрасным образом брата, во вспышках хаотической энергии, он протянул ему руку в ответ, желая хотя бы в последний раз коснуться его. Из сапфирового глаза выскользнула серебристая слеза, устремляясь вверх. - Дилюк...       Аловолосый юноша крепко схватил протянутую в ответ золотистую руку, притягивая к себе хрупкое тело брата, сжимая в неистовых объятиях.       Они снова были вместе и только это имело значение.       Даже Бездна прекратила свои атакующие выпады, словно наблюдая за разворачивающейся картиной.       Забыв про гибель мира, про прежние слова и раны, сочащиеся свежей кровью, двое любящих смотрели только друг на друга, продолжая падать в космическом пространстве.       Дворянин, придерживая за талию одной рукой бесценное тело брата, поднёс правую руку к рту, стягивая перчатку зубами. На его белоснежной коже серебром вспыхнуло светлое кольцо с голубоватым отливом. Он бережно смахнул прозрачную слезу, задержавшуюся на синих ресницах. - Ты желал всегда быть рядом и делать меня счастливым всю нашу жизнь... И мы поклялись на этих кольцах быть вместе до конца дней... Скажи, кем бы я был, если бы отнял у тебя эту мечту?       Кэйя вздрогнул под серьезным взглядом брата. Но тут же его губы растянулась в ухмылке. - Уж точно не любимым братцем...       Дилюк мягко улыбнулся ему в ответ, доставая из нагрудного кармана второе кольцо. - Тогда любимый братец готов принести клятву быть вместе до конца дней заново?       Кэйя, усмехнувшись прижался лбом ко лбу дворянина, запуская руку в кудрявые разлетающиеся пламенным вихрем алые волосы, а вторую протянул, выдвигая обнаженный безымянный палец. - Столько раз, сколько пожелаешь.       Дилюк немедленно вернул окружность из темной стали на законное место на золотокожей руке. После чего юноши прошептали заветные строки. - Вместе, навсегда...       Сливаясь в самозабвенном поцелуе, их тела прекратили падение, зависнув в потоке Бездны.       Если бы Дилюк не закрыл глаза в сладостном счастье, он бы увидел, как рука, на которую надето кольцо, обрела плотность, в то время как ее прозрачная тень, без украшения на пальце, отделилась, устремляясь вниз.       Кэйя-архонт продолжил нисхождение, со слабой улыбкой, наблюдая, как его человеческая душа осталась в объятиях возлюбленного.       Этот удивительный аловолосый юноша, что научил его любить, отважно ринулся за ним в саму Бездну. И даже она не смогла остаться безучастной к его искренним чувствам, силой которых он смог вырвать из хаотической энергии своего брата.       Но все же, будучи человеком для него уже не было пути обратно. Единственное, что Архонт Жизни мог сделать для них - умолять Бездну навсегда сохранить их души в потоке вечности. И она откликнулась.       Архонт Жизни видел, как два тела растворились, обращаясь голубым и алым огоньками, в завораживающем танце устремляясь вверх. - Спасибо... - едва прозвучало последнее слово, исторгнутое разрушающимся в потоке света человеком с синими волосам и золотистой кожей, чей голубой взгляд был полон счастья и умиротворения.       Дайнслейв стоял у края площадки, с трепетом, ожидая возвращения второго стража. Здесь, снаружи разлома, Бездна начала терять свою форму, расползаясь во все стороны и разрушая стены храма. Архонт чувствовал, что его сил катастрофически не хватает.       Обломок потолка упал рядом, вынуждая юношу резко отпрянуть, и тут же он ощутил, как раздирающее чувство опустошения проклятием настигло его. Не справившись с конвульсией, он упал, не имея сил не то что подняться, даже откашляться от хлынувшей в горло влаги, и потому кровавые капли потекли по уголкам бледных губ, пока Дайнслейв, задыхаясь, агонирующе содрогался.       Бирюзовый взгляд померк, а окружение начало тонуть в темноте. Страж Бездны ощутил, что находится на грани истинной физической гибели.       «Неужели, я не успел?...»       Прохладное прикосновение, дарящее целительное облегчение и покой, внезапно прекратило муки.       Дайнслейв немедленно обернулся, потрясённый, казалось бы предсказуемым зрелищем, и все же, неизмеримо прекрасным.       Пред ним на коленях стоял юноша, обёрнутый в свободные светлые одежды, частично обнажавшие переливающуюся золотистую кожу и, оттеняющие цветом глубоких вод, волосы. Архонт Жизни смотрел на своего извечного спутника прежним столь знакомым и дорогим взглядом. Но теперь он таил в себе гораздо более глубокую мудрость и чувства.       Среди падающих осколков и вспышек молний, Архонт Смерти не смел пошевелиться, любуясь божественным видением. Даже разрушение прекратилось, ощущая перемену в балансе энергии.       Кэйя протянул ладонь, касаясь груди Дайнслейва, где под чёрными одеждами прятались следы проклятия. От неё потекла светлая энергия, вливаясь в изможденное тело, тут же принося облегчение и даруя силы. Страж наконец смог подняться и тоже сесть напротив.       Облегченно вздохнув, увидя улучшившееся самочувствие компаньона, архонт Жизни откинул прядь волос назад, устремляя взволнованный пытливый взгляд. - Дайн, расскажи, что произошло после моего... - он не рискнул сказать «ухода», заменив слово более мягким, поскольку отчетливо осознавал себя виновником. - Перерождения...       Дайнслейв сглотнул, чувствуя, что нервничает, в присутствии вернувшегося архонта. - Я... отнёс тебя в поселение, как ты и просил, - начал он медленно. - В начале, Бездна никак не отреагировала, на то, что страж только один. Я добросовестно проходил спираль с обоих сторон и не замечал ничего подозрительного. В остальное время, - юноша потупил взгляд, - наблюдал за тем, как ты растёшь...       Кэйя вздрогнул, прекрасно понимая терзания оставленного им компаньона. Он несмело протянул руку, чтобы коснуться бледных пальцев, но замер, не зная, имеет ли на это право. Но несмотря ни на что, изящные пальцы первые коснулись его, тут же сплетаясь с его собственными, вызывая забытые, но такие желанные ощущения тепла. Теперь архонт Жизни наконец снова был дома, рядом с единственным кому принадлежало его сердце и кого он сам так сильно ранил. - Потом... в какой-то момент я почувствовал, что Бездна начинает выходить из под контроля... Я не заметил, когда это произошло, слишком часто отвлекаясь, смотря в храмовые окна, вместо того, чтобы следить за Бездной... - плечи архонта вздрогнули, переживая прошлые воспоминания. - Мне было так одиноко, Кэйя... Я был тут совершенно один... Я ничего не мог с собой поделать... Целыми днями только смотрел на тебя... а потом... потом Бездна начала создавать монстров, отражавших ее желание разрушения... Было слишком поздно обуздать ее, чтобы вернуть утраченный баланс... существа расползлись по всему миру, а я начал слабеть... Изо дня в день, меня стремились атаковать созданные её волей марионетки, до тех пор, пока я не возвёл защитный барьер, отдавая большую часть силы... - юноша поморщился, по привычке касаясь рукой места на груди, где прежде была метка проклятия. - Когда я понял, что мне не унять ее одному и решил забрать тебя... но оказалось, что отвлекшись на битвы, я упустил тебя из виду... Люди, которых ты звал родителями увезли тебя в неизвестном направлении... Мне ничего не оставалось, как отправиться в поиски... Я проследовал по всем странам, где мы прежде путешествовали и только спустя долгие годы в отдаленном Мондштадте нашёл...       Кэйя чувствовал, как стыд и сочувствие захватывают его. Взволнованный голос был полон угрызений совести, и никак не хватало смелости ответить на настойчивый взгляд бирюзовых глаз. - Дайн... Я... так виноват... Это все произошло из-за меня. Если бы я не поддался эгоизму, баланс Бедны не пошатнулся, тебе не пришлось бы страдать в одиночестве... Не пришлось испытывать мучения проклятия, в попытке возместить мои силы за чет собственной жизни... Прости... К тому же, как оказалось, я был абсолютно не прав в своих размышлениях... - архонт Жизни трясся всем телом, а по щекам пробежали крохотные серебряные капли. - Я хотел узнать, что значит любить, считая, что это чувство недоступно архонтам... и в этом была моя главная ошибка.       Дайнслейв видел, как каждое слово даётся Кэйе с тяжелейшими душевными терзаниями. Желая утешить, протянул руки, чтобы прижать его к себе, но золотистая ладонь, утерев слезы, оттолкнула бледную, вызвав недоумение. - Дайн... - сапфировый взгляд наконец столкнулся с авамариновым. - Ты ведь уже тогда... любил меня... любил по-настоящему... А я был слеп и никак не мог понять этого... Мне понадобилось прожить целую человеческую жизнь, чтобы наконец осознать... А ты... ты отпустил меня... соглашаясь со всеми моими прихотями, готовый к любым последствиям и даже изнуряющему одиночеству... Я... я недостоин твоих чувств! - последние слова Кэйя отчаянно исторг из себя в надрывном крике, эхом разносящемся по громадному пространству храма.       Архонт Смерти безмолвно взирал на компаньона несколько долгих мгновений. После чего, вздохнув, снял маску с левой половины лица, представая перед архонтом Жизни в истинном облике, который больше не оскверняла метка проклятия. Кэйя опешил, припоминая, как трепетно его спутник относился к сокрытию лица и позволял себя увидеть только в самые сокровенные моменты.       Лазурный взгляд немедленно приковал к себе всё его внимание. Юноша не заметил, как быстрым движением, бледные руки притянули его к себе, сковывая в полных трепетной нежности объятиях. Он вздрогнул, прижатый к широкой груди, слыша как гулко бьется сердце, скрытое под чёрными одеждами. - Кэйя... Неважно, сколько бы тебе понадобилось времени, чтобы понять это... Я полюбил тебя в тот самый миг, когда ты впервые заговорил со мной... не знаю... правильно или неправильно я это делал... лишь точно знал, что люблю тебя... Всегда любил и буду любить до конца времён...       Синеволосый юноша снова почувствовал, как хрустальные капли слез, прожигают дорожки на щеках. Он хотел поднять голову, чтобы ответить, но в тот же миг прохладные пылкие губы нашли его темные, с привкусом соли, заставляя забыться в поцелуе, что вновь объединял две половины единого целого.       Жизнь и смерть, порядок и хаос, тьма и свет смешались в искромётном балансе.       Бездна в последний раз взревела, ощущая как целостная энергия стражей снова сковывает ее, восстанавливая мировое равновесие. Словно утихшая над морской гладью буря, разрушительные силы унялись, возвращаясь к своему извечному миролюбивому движению, озаряемые изумительными звездными вспышками.       Спустя вечность, Дайнслейв оторвался от компаньона, нежно поглаживая синеватые пряди. Кэйя счастливо улыбался, ощущая, как вернувшийся порядок дарит умиротворение и покой Бездне. Он чувствовал, что находится в единственном месте вселенной, где должен быть.       В храме Бездны, в объятиях архонта Смерти. - Дайн... Я люблю тебя, - архонт Жизни засмеялся от счастья, осознавая как просто теперь ему оказалось выразить чувства, что являлись самой главной в его бессмертной жизни истинной правдой, прежде чем снова припасть к губам возлюбленного. - Давай проведём всё время до конца времён вместе...       Аловолосый мальчик почувствовал, как ветерок колышет его непослушные пряди, щекоча лицо. Он не хотел открывать глаз, все еще пребывая в сладкой дреме полуденного сна. Его голова покоилась на чем-то притягательно теплом, даря чувство безопасности и покоя. Так хотелось просто продолжать спать здесь...       Тут он ощутил, как кто-то нежным осторожным движением убрал мешающие пряди. Дилюк открыл глаза, чтобы просмотреть, кто бы это мог быть. Прямиком напротив алых глаз располагалась бесконечно притягательные сапфировые, которыми он тут же невольно залюбовался.       Он медленно протянул руку, чтобы коснуться золотистой щеки прекрасного видения, чьи синеватые пряди шелковыми лентами свисали с плеча, игриво колышущиеся на ветру, когда понял, что лежит на коленях этого мальчика.       Дилюк тут же смущенно вскочил, садясь рядом, подбирая под себя ноги. Удивлённо осматриваясь, он понял, что они находятся в тени под кроной векового древа, а во все стороны уходит до горизонта, освещённое яркими солнечными лучами, поле высокой травы с многочисленными крохотными цветами, испускающими чарующее смешение кротких ароматов.       Наконец, своими огромными алыми глазами, он внимательно осмотрел фигуру единственненнохго, кто был здесь помимо него. Мальчик с небесным взглядом, загадочно улыбаясь, ждал, пока Дилюк удовлетворит своё любопытство. - Кэйя... - задумчиво протянул он, словно удивившись, откуда всплыло в памяти имя, которое, казалось бы, просто невозможно забыть. - Где мы?       Синеволосый мальчик радостно подпрыгнул на месте, ослепительно улыбаясь, услышав своё имя. - Не знаю, Дилюк.       Светлокожий мальчик опешивши смотрел, как его брат заливается смехом в такой странной ситуации, но к удивлению, на сердце от этого становилось только спокойнее и теплее. Кэйя еще не скоро успокоился. - А разве, не все равно, братец? Главное, что мы вместе...       Дилюк вздрогнул, чувствуя, как брат берет его за руку. Он кивнул, искренне соглашаясь с его словами, и улыбаясь ему в ответ. - Мне кажется, я слышал неподалёку звук текущей реки... Может, проверим? - Кэйя с интересом посмотрел в сторону. - Как скажешь, братец. Я всюду последую за тобой.       Аловолосый мальчик поднялся, следуя за братом, не выпуская его ладони.       Две фигуры, заливаясь счастливым смехом, утопая в лучах солнца, рука об руку устремились вдаль.