"Ким Тэхён 30.12.1995"

Тэхён нахмурившись смотрит на своё запястье. Там, на левой руке, черными буквами выведено "Мин Юнги 09.03.1993". Смотрит упорно, сверлит взглядом, будто кожу вскрывает и глубже заглядывает, понять пытается.  Холодный сырой ветер пробирает до костей, заставляя ежиться от холода. Надо было всё-таки надеть шарф. Сильные порывы будто бы ласково теребят его волнистые темные волосы. Запахивает посильнее ворот пальто, пытаясь хоть как-то прикрыть шею. Море неспокойно, волны с шумом ударяют о каменный берег. Чайки практически не летают – скорее всего пойдёт дождь (впервые с момента, как они приехали в Пусан). Небо хмурое, темно-серое, без единого просвета. Совсем некрасивое, но Тэхён взгляд от него оторвать не может. Переводит на такое же темно-серое море.  На душе как-то... подозрительно спокойно? Пусто? И мыслей никаких. Это хорошо. Он устал думать слишком много в последнее время.  Домой возвращаться не хочется.  Дома молчание и тишина. Пустой и задумчивый взгляд. Дома Юнги, но его там как будто бы и нет. Тэхён зовет это место домом только из-за Юнги, который его вроде бы ждёт. Вроде бы.  Метка на руке снова чешется. Зудит, как укус комара, не даёт покоя, нарывая лишь сильнее.  Капля дождя падает на щёку. Спустя секунду парень стоит уже под моросящим дождём, что мочит его волосы и серое пальто. Тэхён поднимает голову, с трудом сквозь капли пытаясь рассмотреть грузные облака. Стоит ещё минут десять, промокая до самых ниток, смотрит на море, на размытый дождём горизонт, после медленно поворачивается в сторону жилых домов. Идёт по крупной скользкой гальке, смотрит под ноги, и снова думает. Опять думает, думает, думает.  Почему всё не могло быть просто? Почему у них – не как у всех? Почему, почему, почему?  Кажется, Тэхён слышит смех. Знакомый такой, близкий, родной. Крутит головой по сторонам, пытается отыскать в этой завесе дождя тот самый силуэт. Только бы на мгновение, разочек, один глазком взглянуть. Ему больше не надо. Только ещё раз, один, самый-самый последний, услышать этот беззаботный смех.  Кругом никого.  Значит, всё же показалось. Парень вздрагивает от внезапных воспоминаний. Всё прошлое осталось там, в родном Тэгу. Весь звонкий смех, яркие улыбки, теплые объятия.  В его настоящем – холодный дождь, серые стены и Юнги, как будто без души. Глаза пустые, сидит около окна, смотрит на дождь, кажется, даже не моргает. На шум открывающейся двери не реагирует.  – Привет, хён, я дома.  Юнги слегка поворачивает голову, промаргивается будто ото сна, кивает, снова возвращаясь к окну. Тэхён смотрит беспомощно, дрожит от холода, только сейчас его почувствовав в полной мере. Ему так одиноко, так пусто. Сердце такая тоска сжирает, что он не понимает, почему оно всё ещё бьется.  Тэхён раздевается, медленно снимая мокрое пальто и бросая его на пол. Снова ежится, потому что в комнате прохладно – Юнги снова не включил обогреватель. Кажется, он вообще с места не сдвинулся всё то время, пока Тэхён гулял. Добрых четыре часа, между прочим.  Ким переодевается в сухую толстовку, волосы сушит полотенцем и руки отогреть пытается. Суставы побаливают от холода, руки покраснели. Трëт ладони между собой, уже направляется в ванную, чтобы под тёплую воду их сунуть, как его вдруг обнимают худые руки. Тэхён замирает, а вместе с ним, кажется, и сердце останавливается. Юнги холодный, и нос у него ледяной, и пальцы, которыми он ладонь Тэхёна перехватывает. Стоит, молчит, не говоря ни слова. А младший даже и не дышит, боится, что ему снова это кажется. Снова сон, где его хëн крепко обнимает за талию, тепло улыбается, смотря в тёмные-тëмные глаза, говорит что-то.  – У тебя руки холодные. И ты весь холодный. Мне тоже холодно.  Юнги не улыбается. И в глаза не смотрит. Тэхён же расслабиться совсем не может, не знает, что делать, что сказать. Снова беспомощность ощущает, и от этого так громко зареветь хочется, но Юнги тогда точно отпустит его, снова сядет у окна и не промолвит больше ни слова.  – Прости меня, Тэ.  Снова извиняется. Каждый вечер извиняется с того дня. Тэхён привык, Тэхён вроде бы давно простил, но на душе так тяжело после этих слов. Ему с каждым днём всё труднее дышать, труднее по утрам вставать, глаза открывать, делать что-то. С каждым днём он умирает. Чувствует, как слабеет организм, постоянная тоска по чему-то родному, далёкому, не отпускает ни на миг, продыху не даёт. Он всё пытается найти, понять, когда всё пошло не так. Мысли в голове мечутся, но ни на одной сосредоточиться не получается, будто что-то отвлекает. Раньше всё было хорошо. Хорошо, до того момента, как в их жизни появился Пак Чимин, который ненамеренно разрушил их дивный мир. 

***

Сколько Тэхён себя помнит, Юнги всегда был с ним. Они дружили с самого детства, но как познакомились и стали общаться, уже не помнит. Возможно, они встретились на детской площадке, а может быть в подъезде их дома? Тэхён не помнит. Он уверен, что и Юнги тоже.  Они ходили в разные школы, в университете учились на разных факультетах. Их характеры были разными, но в то же время было между ними и то неуловимое общее, что объединило их вместе.  Сейчас все воспоминания о детстве и юношестве покрыты какой-то мутной дымкой. Возможно, Тэхён постепенно забывает их? Он не помнит многого, лишь какие-то незначительные моменты. Например, когда однажды Юнги пришёл к ним в гости, и они играли с пластиковыми динозаврами. Хм, кажется, им было около...семи? Или как они ели отвратительное приторное мороженое летом, которое казалось им настолько вкусным, что они готовы были есть его тоннами. Как однажды Тэхён забросил бумеранг на дерево, а Юнги пытался его безуспешно достать. Как старший поздравлял Кима с окончанием школы и поступлением в университет. Как они впервые поцеловались на дне рождения мамы Тэхёна. Она тогда застукала их на небольшой уютной кухне, шутливо дав щелбаны, разрешила отрезать им ещё по кусочку торта. Сказала, что рада за них. У Тэхёна на следующий день проявилась та самая надпись на левом запястье, а у Юнги... У Юнги так ничего и не проявилось. До определённого момента.  Юнги познакомился с Чимином в универе. Тэхён не вдавался в подробности, но после той встречи всё изменилось: у Юнги появилось "Пак Чимин", а их маленький мир стал потихоньку крошиться. Кусочек за кусочком, песчинка за песчинкой. У Чимина была родственная душа, и он был с ней счастлив, поэтому Юнги не говорил ему о появившейся надписи. У Мина был Тэхён, и они тоже были счастливы, мечтали о будущем и шутили тупые шутки на ломаном английском.  Всё было хорошо.  Но Юнги менялся. Стал терять вес, выглядел с каждым днём всё более уставшим, спал по полдня и всё равно не высыпался. Реагировал на всё заторможенно, выпадал из реальности на какое-то время. Тэхён переживал, уговаривал сходить к врачу. Юнги сдался через месяц после начала этой маленькой войны. Войны – потому что мучался от того, как разрывалось сердце от душивших его чувств. Он любил Тэхёна, по-настоящему любил, но чертово "Пак Чимин" зудело на коже, раздражало одним своим присутствием. Юнги даже перестал общаться с Чимином, избегал его.  Под натиском уговоров Кима он всё-таки сдался и записался к врачу. А там: – Ваш соулмейт мëртв? Мне очень жаль это говорить, но... Вы умираете.    Пиздец. Единственное, что крутилось в голове у Юнги после этих слов. Его будто опустили под воду, глубоко-глубоко. И все эти тонны воды так давят, дышать не дают. Резко навалившаяся тяжесть - так бы Юнги описал своё состояние сейчас. Ну или...просто пиздец. Тэхён, такой же ошарашенный, пытался объяснить их ситуацию с родственными душами, на что доктор ответил: – Медицина, в данном случае, бессильна. Да, бывают случаи, когда у человека две родственные души, но только одна из них может выжить. Та, с которой этот человек будет в более гармоничных отношениях. Поэтому у вас нет даты его рождения – это что-то вроде чёрной метки. Ваш организм, по сути, убивает сам себя. Мне жаль.  После нескольких минут молчания, Тэхён спросил: – А что будет со мной? Я тоже умру, верно? – доктор взглянул на парня, нахмурившись и помедлив с ответом.  – Феномен родственных душ изучен крайне плохо. Простите, но я не могу сказать ничего конкретного.  С того дня всё становилось хуже. Мрачнее, удручëннее. Юнги накрыла сильная апатия, он перестал ходить в универ, отталкивал Тэхёна. А тот медленно сгорал от осознания происходящего, от того, что происходит сейчас и что его ждёт. Постоянно был на нервах, взвинчен, начал курить, пытаясь хоть как-то сбросить стресс (нихуя, правда, не помогало, зато, блять, плохую привычку приобрёл). Они почти не разговаривали, хотя обоим было так ужасающе тоскливо друг без друга. Они оба боялись, не могли справиться с этим парализующим внутренности страхом, из-за которого мурашки по телу бегут. Юнги прятался в комнате, забывался тревожным и выматывающим сном, а Тэхён бродил по улицам до поздней ночи, ходил в универ, пытался забить голову другим.  Ожидание конца было слишком тяжёлым и томительным. Сил не было ни у одного из них, чтобы подойти, попытаться прожить оставшееся время вместе, с чертовыми улыбками на лицах, как в фильмах.  Однажды (кажется, это было в воскресенье), когда Ким в очередной раз сидел и залипал на стену на кухне, Юнги вышел к нему. Молча взял за руку и повёл на улицу. Они гуляли. Как раньше гуляли, правда без смеха и оживлённых разговоров, без уютного молчания. Их молчание было вязким, тяжёлым.  Они уже возвращались домой, стояли на перекрёстке, ожидая нужного сигнала светофора. Тэхён помнит визг шин, задушенный вскрик Юнги, сигналы автомобилей и кровь. Помнит, как Юнги не мог вдохнуть, задыхался, смотрел глазами, полными ужаса, на тело на дороге. Пак Чимина сбила машина, поехавшая на красный свет.  Юнги задыхался, под Чимином растекалась лужа бордовой тёмной крови, а у Тэхёна в голове тихая пустота.  Чимин умер по дороге в больницу. "Пак Чимин" на запястье Юнги пропало в тот же день. Мин замкнулся в себе после того дня, редко говорил, к Тэхёну сам не подходил, но не отталкивал младшего, когда тот пытался как-то прикоснуться, обнять. С того дня Юнги каждый день просит прощения. Тэхёну больно от этого "Прости, Тэ", он чувствует себя отвратительно. Будто... будто всё случившееся из-за него. Словно он помешал этим двоим быть счастливыми вместе, ведь если бы его не было, Юнги, возможно, был бы подходящим соулмейтом для Чимина.    Господи, как же он заебался. Все эти мысли, это проклятое состояние, бессилие, усталость, эмоции разъедают его.  Организм Юнги больше не губил сам себя, но сам парень закрылся от общества, от родных, от Тэхёна. Он был похож на куклу, марионетку без души. Младший пытался поначалу как-то растормошить старшего, но после месяца безуспешных попыток сдался. Он отчаянно хотел вернуть то время, когда они оба были так безмерно счастливы друг с другом, но с каждым днём, с каждым часом, надежда на это угасала. У него уже не было никаких сил. Тэхён не понимал, как они оба ещё живы, как эта огромная серая тоска не сожрала их обоих окончательно.  Они будто тонут, медленно падают на дно темнеющей глубины, уже без шанса всплыть.  Где-то через месяц после того, как Юнги перестал походить на труп, он попросил Тэхёна поехать в Пусан.  – Поехали в Пусан? Пожалуйста. Мне надо, очень надо.  – Хорошо, хëн.  Юнги не говорил, зачем и почему, но Тэхён знал, что Чимин родился в Пусане. Этого ему было достаточно.  Они оставили всё в Тэгу, и уехали в Пусан. Сняли небольшой домик в жилом районе, Тэхён устроился на работу в супермаркет. Денег с этого было немного, но родители ещё время от времени помогали, отправляли им небольшую сумму. Во всяком случае, им хватало. Юнги чаще стал отвечать на вопросы младшего, перестал спать по полдня, но всё ещё был замкнут в своих мыслях. Большую часть времени сидел у окна, долго и в одном положении, на улицу практически не выходил.  А Тэхён стал замечать, что слишком устаёт. У него часто стала болеть голова, он похудел и как-то осунулся. Его мысли всё чаще были рассеяны, а воспоминания будто бы стирались. Он чувствовал, что что-то не так с его организмом. Непреодолимая грусть маленькими кусочками съедает его, он будто бы умирает, чувствует это. Все эмоции будто запечатали, спрятали в маленькую тесную коробку, которая не даёт им выйти наружу. Он плачет ночами от непонимания и страха, плохо спит. Последний год был слишком выматывающим, произошедшее буквально высосало из него все эмоции, всю жизнь и энергию. Он так устал, словно не спал несколько месяцев. На самом деле, Тэхён всё ещё в глубине надеется, что это какой-то слишком уж затянувшийся кошмар, дурной сон, что скоро прозвенит будильник на телефоне, а Юнги будет гладить его по волосам, массажировать кожу своими пальцами. Они проваляются в постели минут десять, а потом начнут собираться в универ. Вечером Тэхён купит свои любимые булочки с корицей, Юнги заварит чёрный чай; они сядут на кухне на подоконник, будут рассказывать о прошедшем за день, а после завалятся на мягкую кровать в обнимку...  Так было раньше. Не сейчас.  Сейчас они спят в разных комнатах. Сейчас Юнги никогда не заваривает чай, а Тэхён не помнит, когда последний раз покупал булочки. Подоконник на их нынешней кухне слишком маленький, чтобы поместиться там вдвоём. Сейчас Юнги совсем не тот Юнги, которого Тэхён знал когда-то.  Сейчас Тэхён стоит посреди коридора, исхудавший и замёрзший, смертельно уставший от навалившейся на него тяжести; а Юнги обнимает его поперёк талии своими тонкими руками.  Сейчас...  – Прости меня, Тэ. Прости, – шёпот. Тэхён чувствует, как тело позади вздрагивает мелко, всхлипы слышит. Чувствует, как его собственные тёплые слезы по его щекам катятся, как сам дрожать начинает и холодными руками руки Юнги обхватывает. Вздох сделать не получается, кислород будто выкачали из комнаты, а грудь сдавливает так сильно, будто легкие вот-вот разорвутся. Метка на запястье горит, чешется. В голове снова пусто, ни единой мысли нет.  – Я вернулся, слышишь? Всё хорошо, всë будет хорошо, я обещаю.  "Нет, не надо обещать" – хочется прокричать, но изо рта ни звука не выходит. Тэхён сипит, дышит надрывно, а сердце его так быстро бьется, что больно даже. Он пытается успокоиться, но как-то не слишком удачно выходит. Он стоит сгорбленный, за толстовку на груди держится, всё ещё вдохнуть пытается. Юнги отстраняется, обходит его и руками за щëки держит, на себя смотреть заставляет. Тэхён не слышит, что говорит старший, внимательно смотрит в эти тëмные глаза, которые с таким тëплом смотрят на него. Видит в них столько сожаления и боли. Голова раскалываться начинает, очертания плывут. Тэхён жмурится до белых всполохов под веками. И слышит наконец-то. Словно сквозь толстую стену, но слышит. Снова такой родной голос, не бездушный и равнодушный.  "Дыши, дыши, всё нормально, давай, со мной вместе, вдох-выдох" – слышит голос, а дышать всё ещё не может. Уже больной, легкие горят от нехватки воздуха. Тэхён открывает глаза, следит внимательно за Юнги, как тот специально глубоко дышит, и сам судорожно первый вдох делает, прерывисто дышать начинает. На него разом все ощущения наваливаются, слëзы сильней бежать начинают. Он уже ревëт, глаза покраснели, сквозь слëзы продолжает смотреть на старшего. Плачет и смеëтся одновременно, подрагивает в руках Юнги. Тот гладит по спине, по голове, даёт выплакаться вдоволь, и сам тяжëлые всхлипы не сдерживает.  Юнги неожиданно резко вздрагивает, руку левую к себе прижимает.  – Хëн? Юнги? Что такое, болит что-то? – в голосе столько тревоги и страха.  Юнги мотает отрицательно головой, улыбается робко и руку протягивает. Тэхён хватает её, вцепляется, смотря с недоверием на надпись на руке.  "Ким Тэхён 30.12.1995" Где-то на фоне начинает посмеиваться Юнги, а Тэхён губами к руке прижимается, целует покрасневшую новую метку, поверить в происходящее не может.  Теперь всё будет хорошо.