Shingeki no Dance

— Правда, здорово выступают? Эрвин чуть улыбнулся, стоило ему услышать в голосе давнего друга плохо скрытую гордость. Найла можно было понять: тот совершенно счастливо и глубоко женат на прекрасной женщине, что родила ему двоих таких же прекрасных девчушек. Когда-то и Эрвин ухаживал за Мари, только вот корабль, на котором он служил тогда простым юнгой, должен был отправиться в воды Атлантики на достаточно долгое время, а потому мужчина уступил своему другу, простому полицейскому, также проявлявшему чувства к миловидной официантке-бете в прибрежном кафе, куда они повадились ходить практически каждый день. И вот, глядя на такого счастливого Найла, с огромным удовольствием показывающего ему видео с выступлением дочерей, Эрвин чувствовал, что всё было не зря. На самом деле дослужившись до командира авианосца и уйдя в отставку в капитаны гражданского большого лайнера «MSC Splendida», Эрвин был последним человеком, кому в лицо стоило бы тыкать фотографиями своих чад. Но когда всё-таки кто-то отваживался так делать, ему неизменно хотелось спрятаться или вовсе послать слишком уж разошедшихся родителей, но с Найлом всё было по-другому. Теперь, когда он командует обычным пассажирским судном, между рейсами обязательно заглядывает с различными гостинцами к другу домой, общается с Мари и играется с их дочками. И сейчас с большим интересом наблюдает за первым выступлением на публику близняшек, снятым раздувающимся от гордости папашей. — Месье Ливай невероятный мужик, даром что омега, — вновь заговорил Найл, перелистывая на телефоне следующее видео и нажимая на кнопку воспроизведения. А Эрвина аж подбросило на стуле, когда на экране появилась сцена, а на ней двое: парнишка-подросток и молодой мужчина. Оба одеты в одинаковые обтягивающие чёрные штаны и мастерки, только у юноши выглядывает горчичная майка, а у мужчины — фиолетовая. На краю сознания отметилось, что и по прошествии лет — сколько же? Кажется, не меньше десятка, — он выглядит совершенно не изменившимся. Всё такой же невысокий, стройный, наверняка не растерявший своей гибкости… По виску скатилась капля пота, сердце ухнуло в пятки, а затем с такой головокружительной скоростью забилось в висках, что Смита замутило. Из ступора — вернее, из гипноза, в который его ввели движения двух фигур на сцене, — вытащил лёгкий смех Найла. Голубые глаза под широкими бровями взглянули на Дока вопросительно, и тот чуть отмотал видео назад: — Парнишка, похоже, переволновался, сбился! — А мне кажется, это было специально, — проговорил тихо Эрвин. Даже при плохом качестве съёмки он почти буквально чувствовал на себе взгляд холодных серых глаз, сверкающих из-под чёрной чёлки и пронизывающих его словно ножами. Как только у омеги может быть такой взгляд? Они ведь должны быть мягкими и послушными… — Так… это месье Ливай? — Ага, вот этот коротышка. Мои девочки у него занимаются и после каждой тренировки возвращаются с таким восторгом, что мне уже самому хочется записаться к нему в группу. — Он ведёт группы не только детей, но и взрослых? На пару мгновений Эрвину показалось вполне неплохой идеей взять и прийти в студию к Леви, попросить пару уроков танцев… приватных, конечно же. Но почти сразу он понял, что это плохая идея — столько лет ведь прошло с момента их первой и последней встречи. А, оказывается, всё это время он был фактически рядышком! Но увидеться им точно стоит. — Да я ж пошутил, понятия не имею, — раздался голос Найла. Он убрал телефон во внутренний карман пиджака и отпил пару глотков пива, к которому за весь вечер почти не притронулся. — Но танец он им поставил отличный, девочки получили за выступление третье место, столько радости, ты не представляешь! — Ну как же, — мягко усмехнулся в своё пиво Эрвин. — Прекрасно представляю. Очень рад, правда. — Кстати, ты же завтра уходишь в рейс на новом корабле, да? — внезапно перевёл тему друг, махнув официанту. Попросив принести фисташек и сушёных кальмаров, Док вновь уделил всё внимание Эрвину. Тот опустил взгляд на свои руки, лежащие на столешнице, пытаясь выкинуть ненужные мысли об омеге, который вновь появился в его жизни, как и в прошлый раз, совершенно внезапно и неожиданно. Хотя… появился — это довольно громко сказано. Но мужчина уже знал, что после встречи с Найлом пойдёт не домой, а в сторону детской школы танцев. Наверное, в большей степени об этом думают те пол-литра пива, что он уже успел выдуть. — Да, недолгий круиз по Рейну до Страсбурга, затем обратно в Кобленц. Чуть больше недели, и я возвращаюсь. — Когда ж ты уже найдёшь себе кого-нибудь? — хмыкнул Найл, подпирая подбородок с жидкой бородёнкой ладонью. — Омегу? Или бету? Остепенишься, бросишь эти суда и устроишься куда-нибудь обычным офисным планктончиком, чтобы после офиса сразу бежать домой под каблучок? Эрвин засмеялся мягко и качнул отрицательно головой. — Сам-то ты несильно стремишься стать «офисным планктончиком», хотя работа полицейского более опасна, чем управление судном. К тому же ты ведь прекрасно знаешь, что я никогда не смогу оставить большую воду. Да, сейчас под моим командованием речное судёнышко, пока моя милая «Спленди» на плановом ремонте. Но только в рейсе я чувствую себя свободным. И весь мир передо мной. — И вот опять твои речи про свободу, — закатил глаза Найл. — Чем тебе здесь-то не свобода? Эрвин не стал отвечать, только чуть улыбнулся уголком губ. Сколько бы они не обсуждали это, а страсти Смита к путешествиям, к морским просторам Найл не разделял и не понимал. Или не хотел понимать. Потому и Эрвин нечасто говорил об этом, не желая вновь объяснять то, что для него было обыденностью, воплотившейся мечтой, но при этом не находить отображения своих чувств или хотя бы понимания этого в собственном друге. Тема их разговора перескочила на состояние лайнера «MSC Splendida», что совсем недавно была отогнана в сухой док для осмотра и замены лопастей заднего левого винта — в последнее время тот явно начал сдавать. А пока что команду Эрвина частично перевели в отпуск и частично — на речное судно «A-ROSA FLORA», дополнительно поставленное на весьма популярный у туристов маршрут. Так-то Смит успел привыкнуть к своему лайнеру, но что уж поделать, выбора особенно нет. Друзья засиживаются до позднего вечера. На улице уже практически нет машин, общественный транспорт тоже давно не ходит. Найл предлагает вместе поехать на такси, но Смит отказывается под предлогом прогуляться. Ему было стыдно признаться самому себе, что на этот раз он скостил время с другом, ведь не мог больше ни о чём думать, кроме того мсье Ливая с невероятными глазами. И сам не понимает, как ноги несут его по аккуратно выведанному адресу школы Леви. Конечно же, там всё закрыто, время-то уже позднее. Усмехнувшись, альфа садится на лавку у входа и закуривает. Сизый дым клубится, поднимается неспешно вверх и рассеивается, и Смит столь же рассеянным взглядом следит за ним. Лет пятнадцать назад — или больше? — он сидел также на лавке, только не здесь, а на набережной. Завтра Авианосец «Парадайз», на котором он несёт службу матросом почти два месяца, отправится в долгое плавание, но молодого солдата не пугает это, ведь он всегда мечтал служить на флоте. Лёгкий бриз уносил прочь дым от сигареты в его губах, когда внезапно вместе со свежестью он принёс лёгкий приятный аромат омеги. Слишком уж яркий аромат. Неужто омега в течке? Оглянувшись, мужчина заметил небольшое столпотворение чуть в стороне на берегу. Всё это время на весь берег играла зазывающая в кафешки музыка, и Эрвин даже не обращал на то внимания, но сейчас понял, что там явно происходит нечто интересное. Желая увидеть собственными глазами, он подошёл ближе и встал за несколькими подростками, чей рост как раз позволял ему увидеть происходящее гораздо лучше. И словно сам бог предстал перед ним. Никогда не отличавшийся особенной гибкостью и пластичностью, Эрвин, как настоящий солдат, предпочитал сухие упражнения в спортзале, направленные на определённые группы мышц, всё-таки он военнослужащий, и держать себя в форме его обязанность. А разные танцульки считал лишь бабским делом. Но он и представить не мог, что человеческое тело способно двигаться… вот так. Гармонично, завораживающе, плавно, невообразимо. Словно гипнотизируя. Омега в центре импровизированного круга двигался так, что отвести взгляд от него казалось кощунством, грехом. Миниатюрное стройное тельце двигалось в ритм музыки, и над всеми зрителями словно навис волшебный морок, не позволяющий и двинуться. И Смит почти попал в эти сети, если бы не заметил краем глаза нечто странное. Сдвинув в бок глаза, не поворачивая при этом головы, он увидел, как маленькая девчушка в тёмной мастерке и надвинутом на лицо капюшоне подошла чуть ближе к стоящей рядом с солдатом омеге. И вроде бы ничего необычного, просто ещё один зритель. А голова прикрыта, потому что ветер изменил своё направление и стал прохладным с приближением вечера. Ну, и мало ли что там у девчонки, может, волосы грязные. Но чутьё подсказывало, что не просто так это всё. Мгновение, и в руках девушки блеснула сталь, широкие брови Смита дёрнулись. Вот оно что. Ну что же, теперь понятно. — Я бы не стал этого делать, — схватил девчушку за руку, в которой уже оказался кошелёк незадачливой жертвы. Из-под капюшона блеснули огромные карие глазищи, но и вторая рука с опасным предметом была ловко перехвачена. Множество эмоций сменилось в этих глазах, но Эрвин с высоты своего роста и положения смотрел на неё почти безразлично, ему только хотелось повернуться и посмотреть вновь на танцующую фурию, обворожительную и прекрасную. Но он не отводил взгляда с воришки, крепко перехватив оба её запястья. — Вы же явно работаете в команде. Подай сигнал, что пора заканчивать. И верни кошелёк. Обернувшаяся от тихого, но твёрдого голоса за своей спиной девушка-омега удивлённо уставилась на Эрвина и на девушку, чьи руки он сжал своей ручищей. Было видно, что она хотела возмутиться, но тут же нахмурилась, когда пойманная всучила ей вытащенный кошелёк. Удивлённо глянув на Эрвина, девушка поспешила уйти, вместе с ней отошли и её друзья, и Смиту вновь представился вид на танцевавшего омегу. Тот явно заметил их; музыка закончилась, и юноша поклонился, громко благодаря публику. Морок спал, и люди стали неспешно расходиться, обсуждая произошедшее. Смит краем глаза заметил нескольких замешкавшихся альф, не желающих уходить просто так. Ох, не к добру это. И на что только надеются эти двое? Эрвин же смотрел на миниатюрного молодого человека, подмечая множество признаков приближающейся течки — красные щёки, разгорячённое дыхание, пот на висках. Конечно, можно списать на горячность после танца, но Эрвин опытный альфа и видел множество омег в предтечном состоянии. Нет, он не сердцеед, просто так получилось. И ни одной из омег не воспользовался. Но, кажется, сейчас он готов был послать все свои принципы, внутренний альфа рвал и метал из-за нестерпимого желания схватить сладкую добычу и сжать в своих крепких объятиях. — Я сюда пришёл отдохнуть перед долгим плаванием, и что вижу? Маленькую шайку, обшныривающую простых жителей! И как ведь интересно придумали: течная омега может заворожить любого, а пока всё внимание на ней, подельник рыскает по карманам… Интересно. — C'est quoi, ce connard?..* — неожиданно грубый для омеги голос звучит сбоку, и альфа мысленно хмыкает. Француз? Несколько удивительно встретить одного из батонщиков в этом городе, хотя до границы совсем недалеко. — Отпусти её, — словно приказ. Смит усмехается. *Что это за придурок? (фр.) — Отпустить воришку? Она буквально поймана с поличным. Мне нужно сдать вас обоих полиции. Как раз вон идёт один. — Не надо полиции! — испуганно пищит девчонка, безуспешно пытающаяся вырваться из крепкой хватки при виде шагающего по набережной полицейского. Эрвин же глядит только на омегу перед собой, замечает эти холодные серые глаза, что смотрят на него исподлобья и почти буквально пытающиеся прирезать. Да, взгляд у этого парнишки невероятный. Но от того он ещё желаннее. При приближении запах его усилился, и Эрвину становится всё сложнее держать себя в руках, да и сам юноша совсем не выглядит спокойным. Дышит хоть и легко, но поверхностно, губы облизывает. — Что тебе нужно? Вот так просто и по-деловому. Отличный подход, Эрвин ценит, когда нет глупых размусоливаний и потери времени. А потому и сам не ходит вокруг да около. — Тебя. — Quoi?! * *Чего?! (фр.) На него уставились два удивлённых взгляда, но Смит смотрит только в один, замечая, как среди двух льдинок сверкает настоящий огонь страсти. О да, альфа уверен на сто процентов, что вот эта маленькая злобная изюминка на самом деле та ещё горячая штучка. И ради выяснения этого он готов блефовать до конца. — Я согласен. — Что? — вскидывается девчонка, и Эрвин всё же отпускает её. Полицейский неспешно проходит мимо, скучающе оглядывая троицу. — Я согласен, — повторяет громче юноша, взгляд его оставляет где-то внутри солдата очередной порез, и он едва заметно удовлетворённо улыбается. Позже он сам задаст себе вопрос: а какого, собственно, хрена? Почему он попросил именно это? Зачем вообще остановил этих воришек? Это не его дело, не его юрисдикция, однако случилось то, что случилось. Он рискнул неожиданной возможностью и получил этого невероятного омегу, что внешне как кусочек стали, а внутри у него пожар — это заметно и невооружённым взглядом. Пришёл, увидел, победил. — Нет, аники, не надо! — вновь скулит девчонка. Отпущенная, она не спешит смыться и спасти свою шкуру, и мысленно Эрвин этому удивляется. Какие интересные ныне разбойники. — Сейчас вернётся Фарлан и… — Я сам разберусь, — не терпящим возражения тоном обрубает девушку омега. Ну точно капитан перед рядовым! Это заставляет Эрвина воспылать только сильнее. Ни к одному омеге Смита так не тянуло, он же готов завалить его прямо здесь! И этот французский едва слышимый акцент… Шишка дымилась только так. Тем временем юноша отдаёт магнитофон девчушке вместе с небольшим мешочком собранных от зрителей денег. — Скажи Фарлану, что искать меня не нужно. — Очередной полоснувший в самое сердце взгляд, и юноша кивает прежде, чем разворачивается и отправляется куда-то в сторону. Мужчина застывает на мгновение, а затем спешит за маленьким, но таким быстрым парнишкой. — Тачка есть? — Что, прости? — от неожиданности вопроса Эрвин несколько тупит. Омега цыкнул. — Тц. Где меня разложишь? Или мне самому выбрать место? — А… — Быстрее думай, вон те трое тоже явно горят желанием меня взять. Эрвин глупо и медленно моргает, смотря на чёрную макушку с идеальным пробором. Да что же всё-таки с этим омегой не то? Он так спокойно предлагает себя, течного, первому попавшемуся альфе. Может, он болен чем-то? Может, это тоже какой-то странный способ выудить денег? Может, он просто маленький маньяк и как богомол после секса откусит башку? — Машина есть, да, — кивает, наконец, придя мысленно к некоему консенсусу. Хватает парня за руку и тянет за собой, к счастью, машина стоит совсем рядом. — Но, прости за нескромный вопрос: ты давно проверялся? — Я чист, — фыркнул. — А если ты про то, что я легко согласился: просто такого мужика ещё не видел, такому и течку отдать не жалко. Не волнуйся, я бесплоден. Но пачка резинок есть. Если не доверяешь, можем и с твоими. — Бесплодный омега с течкой? — А что в этом удивительного? Больше они не роняют ни слова до самой машины. Как только сигнализация пикнула, омега тут же залез на заднее сиденье на четвереньки, где деловито расстегнул собственные штаны и оглянулся на альфу. — Ну, чё ждёшь, grand gaillard? * Особое приглашение нужно? *здоровяк (фр.) Ещё ни один омега не требовал столь явно его трахнуть, но мозги уже отключались — восхитительный омежий запах сводил с ума, а уж когда он увидел обнажённые ягодицы этого маленького чертёнка, так и вовсе словно в беспамятство свалился. Запрыгнул в машину вихрем, захлопывая за собой двери и сразу же залезая сверху на парня. Накрыл его, маленького, собой, обхватил поперёк тельца, ощупывая всего, поглаживая, а носом уткнулся в ложбинку чуть ниже затылка, потёрся и дотянулся до местечка за мочкой левого уха, где омежий запах был особенно силён. Кое-как краем сознания заставил себя достать из кармашка за передним сиденьем пачку презервативов. — Вот же тварюга маленькая… — прорычал, втискиваясь пахом прямо в голые ягодицы. Трётся, показывая собственное возбуждение, что едва не рвёт ткань. — Попробуй только как-то навредить мне или ограбить, понял меня? — Да… пошёл ты… — шипит парнишка и тут же взвизгивает, когда Эрвин втемяшивает свой член в его мокрую дырку сразу на всю длину. То, что происходило дальше можно было описать только как безумство. Никогда ещё Эрвин так не трахался, этот омега оказался дьяволом во плоти и высасывал из него не только сперму, но и словно всю душу. Машина наверняка тряслась как живая, привлекая к себе внимание, да только никто не решился подойти близко. Буйство между омегой и альфой никто не посмеет остановить, в особенности в течку. И очухивается Смит уже один под самое утро. Беглый взгляд по салону собственной машины говорит о том, что ничего не пропало, а мокрое от смазки, спермы и кончи сиденье под альфой вместе с невероятным концентрированным запахом случки подтверждало, что сном произошедшее не было. На полу обнаружилось несколько использованных презервативов, и солдат со вздохом подумал, что придётся заказать полную чистку салона. Однако он так и не узнал, как зовут мелкую соблазнительную сволочь, что оставила ему пустые яйца и непонятную брешь на сердце. А ещё усталость перед самым отправлением! Что ж, хорошо, что хотя бы не проспал, есть время быстро сгонять до дома, принять душ и прибыть вовремя к отплытию. Да, он успел тогда, но ещё пару дней провёл словно во сне. Только закроет глаза — и перед ними этот омега с голой пошлой задницей, в ушах всё ещё звенят его стоны, нос всё ещё чует его запах, руки всё ещё ощущают гладкость белой нежной кожи… Только на третий день плавания морок спал, Смит пришёл в себя и понял, что не помнит, спрашивал ли он его имя, спрашивал ли адрес, хотя бы род деятельности, не занимается ведь он этой сомнительной хренью постоянно? Конечно, вернувшись с плавания спустя несколько лет, за которые побывал в разных странах на службе разных кораблей, он пытался найти его, но как можно найти того, о ком совершенно ничего не знаешь? И по городу выискивал, и в злачные места заглядывал, и на набережной дежурил, да что там, даже по борделям прошёлся — результата ноль. И вот, спустя столько лет он слышит его имя и вместе с тем узнаёт, что парнишка перестал заниматься чем попало, а обратил свой танцевальный талант во благо — теперь тренирует детишек и ставит им прекрасные хореографические номера. Это, безусловно, радовало. И почему каждый раз судьба их сталкивает именно перед его очередным отплытием?.. Ну, теперь он знает намного больше об этой сексуальной фурии, так что через неделю сразу же первым делом придёт сюда. *** Перед посадкой пассажиров необходимо провести проверку судна, и Эрвин, как капитан, самостоятельно делает обход. Его команда прекрасно знает, что нужно делать, а потому быстро отчитывается перед ним, показывает особенно важные места и докладывает об общей готовности судна. Наконец, можно встречать гостей. И вновь Эрвин стоит рядом со своей командой, проверяющей билеты. На «Сплендиде» он обычно не задерживается надолго и встречает у трапа только особенных гостей, но это судно маленькое по вместимости, погода хорошая, всё в полной готовности, потому он позволяет себе вольность остаться чуть дольше задуманного. И понимает, что это явно какая-то судьба, само провиденье заставило его остаться, когда нечто на берегу привлекает его внимание. — Так, солнышки мои ясные! Смотрим на меня и слушаем внимательно. Наши четыре каюты по два места, распределение: каюта 236 — Жан и Марко, каюта 237 — Армин и Конни, каюта 238 — Микаса и Саша, каюта 239 — я и Эрен. Всем всё понятно? Вопросы? Нет вопросов. Вперёд. Среди очереди поднимающихся на палубу людей явственно выцепилась знакомая чёрная макушка, пусть её хозяин и не обладал высоким ростом. От неожиданности Эрвин даже глаза потёр. Ему же это не снится? Это Ливай! Леви! Да похер, как его называют, Аккерман! И кто это с ним? Его ученики? Синие глаза сужаются, когда он видит того парнишку, с которым Леви выступал с общим номером. Иррациональная ревность застилает взгляд, ведь этот парень так близко к Леви! К его Леви! Ещё и в одной каюте, он ведь не ослышался? Не ослышался! — Я приму их сам, — шепнул стюарду, что проверял билеты, и тот без лишних вопросов пододвинулся. С шумной компанией подростков омега взошёл по трапу на палубу и, не поднимая головы, протянул стопку билетов. — Нас 8, вот мои цыплята. — Вблизи его голос вновь напомнил ему об их самой первой встрече, и Эрвина затопило желание обнять этого милого коротышку с голосом альфа-самца. При этом акцент в его голосе уже практически незаметен, но изюминка всё же осталась. А как мимимишно он отзывается о своих учениках! — Что же, курочка-наседка и семеро цыплят, — отозвался весело Эрвин, взяв билеты так, чтобы обязательно коснуться тонких пальцев собственными. От него не укрылось, как вздрогнул Леви, как взметнул свои невероятные серые глаза, за столько лет не потерявшие свою остроту. — Как капитан рад приветствовать вас на «A-ROSA FLORA». Ваши каюты находятся на втором от этой палубы этаже, лестница направо. — Сам капитан нас встречает! — Мы птицы высокого полёта! — Царь ва дварца! Царь ва дварца! — Merde!* А ну заткнулись! — прикрикнул на них Ливай, недовольно оглядывая своих раскудахтавшихся «цыплят». И вот вновь его серые глаза поднялись к встречающему их альфе. Ничего нельзя было сказать по этому взгляду, но как же Эрвин был счастлив, смотря в эти омуты! Но вот волшебство момента испортил тот самый парнишка с каштановыми волосами и невероятными зелёными глазищами, шагнув вперёд и словно разбив то хрупкое нечто, окружившее их с Ливаем. *Дерьмо! (фр.) — Капитан, сэр! Это честь для нас, сэр, увидеть вас, сэр! — внезапно воскликнул он на американский манер, широко улыбаясь, и шутливо отдал честь, остальные подростки повторили за ним, а Эрвин внезапно почувствовал от парня не только запах Ливая, но ещё и запах чего-то такого… уютного. Тёплого. Молока?.. Ха, да понятно, почему — пацан же совсем сопляк, ещё молоко на губах не обсохло, а как липнет к своему учителю! Тьфу. Никак не выказывая своего отвращения, Смит мягко улыбнулся, вернул отмеченные билеты Леви, что так и смотрел глазами своими серыми, только ни слова не проронил, хотя мужчина и ожидал от него хоть чего-нибудь. Только когда воодушевлённая шумная компания подростков поспешила в сторону лестницы, омега буркнул едва слышно: — Merci*, — и поспешил сразу же за своими учениками. Синие глаза проводили миниатюрную тонкую фигурку до самого поворота, и мысленно альфа пытался успокоить бешено бьющееся сердце. Это точно второй его шанс, и на этот раз он его ни за что не упустит! *Спасибо (фр.) *** — Раз-два-три, раз-два-три! Вы разучились считать? РАЗ-ДВА-ТРИ! РАЗ-ДВА-ТРИ! — Мсье Ливай, — застонал светловолосый мальчишка, едва стоявший на ногах, и Эрвину даже стало жаль его. Леви оказался настоящим монстром, с маниакальным усердием заставлявшим своих учеников повторять те же самые движения из раза в раз, пока ему не покажется всё достаточно правильным и красивым. Казалось, что достигнуть этого уже, фактически, невозможно. — Что с таблом, Армин? Сделай его попроще! — Да, мсье… — Микаса! То же и к тебе, только больше дружелюбия! Никто из гостей не должен вспоминать молитвы и креститься при взгляде на тебя! — … — Жан-баклажан! — Да, сэр! — Почему у тебя вместо рук метёлки? Изящнее! — Меесьеее Лиииваааай… — Я сейчас упаду в голодный обморок… — А тебя, картофелина, я не накормлю, пока не сделаешь вот это… — Леви скинул на ближайший стул пиджак и сделал серию невероятно красивых, плавных и изящных движений. По лицу девушки, к которой он обращался, стало понятно — она останется голодной надолго. А Эрвин постыдно засмотрелся на тонкое миниатюрное тельце, не обращая никакого внимания на страдание молодых людей на сцене. — Я точно умру… — Давайте перерыв… — Без перерыва! Сегодня первое выступление, цыплята, а вы двигаетесь как моя бабушка-инвалид, обколотая бутиратом! — Эрвин едва сдержал смешок, кашлянув в кулак, и сразу же пожалел об изданном неосторожном звуке, потому как это мгновенно привлекло гневное внимание маленького омеги. От горящей геенны огненной в серых глазах сжался даже такой здоровенный альфа, как Смит. Ливаю бы точно стать каким-нибудь капитаном или даже майором, строить глупых солдат и пинать их за непослушание. В армии он бы идеально вписался, даже не смотря на рост и половую принадлежность. — Капитан! Первыми отреагировали подростки; стоило им увидеть Эрвина, они тут же вытянулись по струнке, даже отдали честь, и это вновь заставило альфу гадать, откуда же они знают о его военном прошлом? Видимо, армейскую выправку так просто не скрыть. — Вольно, — кивнул покровительственно, вновь приближаясь к Леви. Тот нахмурился, отвернулся, скрещивая руки на груди, и мужчина дёрнул уголками губ в умилении — в этом накинутом на плечи несколько большом для миниатюрного молодого человека пиджаке и аристократичным платочком на шее он выглядел очень мило. И словно бы беззащитно. — Месье Аккерман, можно ли вас на пару слов? Леви едва заметно фыркнул себе под нос, затем окинул взглядом учеников, большими умоляющими глазами смотрящих на него в ответ. — Идите, отдохните, — наконец, выдохнул омега, махнув изящной рукой. Подростки зашумели, гуськом пробираясь между столов обеденного зала, совмещённого с концертной площадкой, и только тот парень с зелёными глазами перед тем, как уйти, подошёл к Леви. — Не задерживайся. Заказать тебе равиоли? Эрвин сжал самого себя в руках так сильно, что вздувшаяся от гнева венка на его виске едва не лопнула. Никогда ещё ему не приходилось настолько сдерживать собственный гнев, но как здесь можно было оставаться спокойным, когда к ЕГО омеге подошёл этот сопляк и мало того, что шепнул интимно на ушко выражение заботы, так ещё и клюнул в щёку! Но все гневные мысли мгновенно выветрились, оттеняясь ощущением безысходности, как только он заметил взгляд самого Леви. Он взглянул с нежностью на парнишку, коснулся его щеки пальцами и кивнул. И к Эрвину он повернулся уже совершенно спокойным и, что самое обидное, вновь безразличным. Звук закрывшихся дверей прошёлся по пустому залу, где теперь находились только двое, словно отсекая от остального мира. У Эрвина столько было вопросов, столько слов, столько предложений, но он только и мог, что пялиться на маленькую бестию, на столь долгое время лишившую его сна и покоя. Сам же Ливай со вздохом уселся на стул, закинул ногу на ногу, всем своим видом выражая полнейшее спокойствие. Похоже, что первым начинать разговор он не собирался, да Эрвин и не гордый. — Я рад, что ты изменил свой путь. — Чего? — Ты перестал воровать. Открыл школу. Ведёшь детские хореографические курсы. Это, правда, похвально. — Я вроде никогда не жаловался на то, чем занимаюсь. — Зато жаловались полицейские, которые не могли поймать столь очаровательного мошенника. — Что за странный комплимент… Смит широко улыбнулся, стоило только ему заметить лёгкую улыбку на тонких омежьих губах. Леви чуть наклонил голову, скрываясь за чёлкой, пушистые ресницы его трепетали, выдавая истинное отношение молодого мужчины к нему. Эрвин сделал первый шаг, и Ливай не отступил, наоборот — он шагнул в ответ к нему. Это обнадёживало. Но всё же… — А этот парень… Насколько вы близки? — Кто? Эрен, что ли? — изогнулась тонкая бровь в недоумении. Леви, наконец, поднял на мужчину взгляд, и того словно током прошибло от тех чувств, что смешались в серых глазах. Там не было привычной уже отчуждённости или гнева, нет. Там было нечто приятное. Тёплое. Так и тянущее к себе. — Да, Эрен. Вы с ним ставите совместные номера, он смотрит на тебя с таким счастьем в глазах, вы целуетесь, живёте в одной каюте! — Тебе не кажется, что ты последний, перед кем я должен отчитываться за свою жизнь? Первый и последний раз, когда мы встретились, был пятнадцать лет назад. Шестнадцать даже. Смит задохнулся, подавившись собственными заготовленными в ответ словами. Он только хотел убедиться, что у Ливая всё в порядке, что этот парнишка — не просто случайный альфа, что у них всё серьёзно… И совсем забыл подумать о том, что это он сам случайный альфа в жизни Аккермана. И правда, лишь отголосок прошлого, свёдшийся по воле случая. — Я просто хотел убедиться, что этот парень делает тебя счастливым. — А так этого не видно? — Но он такой молодой! Тебя всегда тянуло на помладше? А под меня почему лёг? — Слушай, Смит, это уже оскорбление. Ты явно лезешь не туда, куда тебе нужно лезть! — Просто скажи, Леви! Скажи, ты счастлив, ложась под него? — Ты дебил что ли совсем! Это сын наш! Раздавшиеся слова словно дали звонкую оплеуху Эрвину, и он уставился на омегу перед собой большими глазами. Тот лишь на мгновение позволил растерянности показаться на обычно безразличном лице, но вот он закрыл глаза, цыкнул, отворачиваясь. — Espèce d'imbécile*… *Ты идиот (фр.) — Леви… — Собственный голос показался совершенно чужим, настолько он просел от волнения. Сердце забилось где-то в горле от одного только осознания, что у него есть сын. Сын! Всё это время он ревновал своего омегу… к своему же сыну?! И, боги святы! У него есть сын! — Так, всё, мне пора. Только вот поднявшемуся на ноги омеге путь к отступлению практически сразу перекрыли. Эрвин не собирался просто так оставлять этот разговор незаконченным, не сейчас, когда он узнал, что всё это время у него, оказывается, был ребёнок. — Почему ты сразу не нашёл меня? Как ты смог с дитём на руках со всем справиться? — Как видишь — справился! — Расскажи мне, Леви! Расскажи о себе, о своей жизни… об Эрене. Прошу тебя! Смит готов был на колени встать перед Ливаем, только бы тот не уходил, только бы дал ещё шанс! Он ведь и знать не знал, что тот понёс, сам ведь говорил, что бесплоден! И они ведь предохранялись! А теперь оказалось, он столько всего пропустил: беременность, симпатичные округлости Ливая, роды, первый шаг малыша, первое слово, поход в детский сад, в школу, выпускной… Он не играл с сыном в мяч, не учил его бриться, не помогал с уроками… Он столько упустил! — Я ведь имею право знать, Леви. Пожалуйста. — Tu me fais chier*… *Ты меня заебал (фр.) И как-то вот сейчас, глядя на омежку перед собой, Эрвин подумал не о том, что упущено, а о том, что ещё будет. Будущее не определено, но он определённо сделает всё, чтобы Ливай стал только его, а Эрен признал в нём отца. Всё у них впереди.