Пора расходиться

***

Кудрявые темные волосы разметались по белой ткани наволочки. Спокойное дыхание спящего рядом музыканта слышалось отчетливо в, окутавшей все помещение, звенящей тишине. Над Москвой застыло серое непроглядно-холодное небо, которое вот-вот выльет тонны воды вниз. Ветер задувает в открытую форточку, поднимая легкий тюль, удерживаемый от полета лишь тканью плотнее. Их отношения были обречены с самого начала. Сразу было понятно, что эти двое слишком разные, они придерживаются совершенно разных принципов и мнений. Не знали тогда, на что соглашаются. Не знали, что это решение будет ошибкой, которая сломит что-то внутри, что-то, что не восстановится еще долго, а может и никогда вообще. Все говорили им про наивность этого поступка, потому что видели всё это со стороны, все друзья, все, знали всё еще на старте, были правы, когда говорили про ошибочность, казавшегося правильным, решения. Жаль что сами Роман и Полина поняли это слишком поздно. Оба получили уйму проблем в ментальном плане. Одна при свете дня смотрела на окружающий мир с бесконечной апатией и безразличием, а ночью, тихо уходя в ванну, задыхалась в приступах истерики с лезвием в руках, оставляя новые раны на руках и ногах, поверх старых. Другой искал выход из этого всего, но, с каждым новым часом, надежда на светлое будущее угасала в голубых глазах, из-за чего он пытался забыться в чем угодно, в занах, алкоголе или музыке, не принципиально. «Зачем мы начали все это?»–всплывало каждый день в их головах, но никто не мог найти ответ. Никто. Почему они не разойдутся? Бывают люди, которые не смогут оставить другого человека даже если что-то идет не так. Звучит глупо, но да, это факт. Они привязалась, слишком долго они оставались с дебильных очках с розовыми стеклами. Слишком долго создавали идеалы, которые, по итогу, никому вообще не нужны, со временем становясь ошибочными. Они поняли это сейчас. Потерялась та нить, поддерживающая между ними хоть какую-то мизерную связь. Так поздно, боже, сколько они потеряли и сколько потеряют еще в коробке этих темно-синих холодных стен общей квартиры. Если каждого из них спросят: «Что такое «тупик»?», думаю, они поставят под этот термин свои отношения, если их, конечно, можно так назвать. Последние полгода, или около того, ни к чему не вели, определенно, имели место моменты выплеска копящихся чувств, когда Полина встречала парня со студии и, нежно скользя по крепким плечам своими костлявыми руками, прижималась к нему всем телом, желая получить и отдать накопившиеся чувства или поддержку, ведь понимала, что ему не менее сложно чем ей, но, все равно, нельзя упускать из виду факт их бесконечного выгорания и потери себя. Никто не мог ничего поделать. Это как птицы, две птицы, которым хочется выбраться из-за железных прутьев клетки, они рвутся оттуда, чуть ли не ломая крылья, но выбраться не могут, а потом смиряются с тем что все так, как есть. Сейчас, когда на другой стороне кровати лежит музыкант, пришедший всего несколько часов назад, не сумевший от усталости даже снять серое худи и бесформенные штаны. Его темные волосы растрепаны и небрежно лежат на белой ткани наволочки. Полина, осматривая молодого человека рядом вспоминает себя полгода назад, вспоминает огоньки в глазах и своих, карих, и в его, голубых. От этого наворачиваются горькие слезы жалости к себе и нему, застрявшим в этом болоте. Хочется просто собрать вещи и уехать куда-нибудь, взяв первый попавшийся билет, но, естественно есть это «но», она понимает, что нет, духу не хватит просто так все это бросить и исчезнуть. От этого осознания пара прозрачных капель скатились по холодным щекам. Она понимает свою слабость перед этим чувством цепи, связывающей ее с парнем. Он не держит ее, не препятствует ее свободе, она может пропасть в любой момент, но вернется. Они обрекли себя на это, они не ожидали, что все будет вот так, не думали что придется по итогу завязнуть в этом. Им до тошноты не хочется чувствовать боль, ставшую последствием этого решения, хочется все это закончить. В последние несколько дней пара не общалась между собой вообще. Ни слова не было проронено в этой квартире, ни одного. Это страшно, наводит ужас. Стоит только осознать, что люди, столь тепло и по-семейному любящие друг друга полгода назад, теперь, проживая в одной квартире, даже не говорят. Более того, они не пересекались предыдущие четыре дня вообще. Когда Роман возвращался со студии, она уже спала, после принятия антидепрессантов, кинув рядом пустую упаковку и перемотав какими-то обрывками бинта и марли новые кровоточащие полосы на запястьях, на эту картину тот смотрел с бесконечной тоской. Он чувствует вину за то что происходит, поэтому, заботливо, еле касаясь бледной кожи, перематывает порезы новым бинтом, за которым зашел в аптеку заранее, просто знал что ждет его дома. Музыка била по ушам, свет софитов время от времени ослепляющий, толпа вдохновленных людей в зале. Все это постепенно разгоняло по крови дозу адреналина перед концертом, ознаменовавшим конец недолгой поездки по нескольким городам. Пара человек уже были на сцене и баловались, играя с пока небольшой публикой, то высовывая голову из-за кулис, то прячась обратно. –Готов?–спросила девушка, поправляя копну кудрей любимого. –Готов.–ответил он и улыбнулся уголком губ. –Ром! Пора!–крикнул Леша Сими со стороны выхода на сцену. –Сейчас!–ответил тот, резко обернувшись.–Нормально себя чувствуешь? Не душно? Если что, то можешь выйти на улицу, через тот выход.–указал Шуров кивком на дверь позади девушки. –Все хорошо, ладно, я поняла.–согласилась Полина и положила руки на мужские щеки.–Все, иди, удачи.–пожелала она и затянула его в недолгий поцелуй. –Шуров, ну ты там где?!–крикнул снова Симинюк.–Полина, пусти уже его, а то не дойдет вообще.–недовольно, но шутливо проворчал он. –Давай, иди.–посмеялась она и опустила руку на мужское плечо чуть подталкивая. –Сейчас.–остановился он и снова затянул девушку в поцелуй. –Боже мой, да иди уже.–счастливо улыбнулась она, вновь опуская руку на его плечо и подталкивая сильнее. Тот, лишь оставил ответную улыбку и поспешил выйти на сцену, под приветственные возгласы и крики толпы, уже успевшей собраться за каких-то там десять минут. Гордость за Романа сияла в карих глазах, в мыслях была настоящая радость и восхищение, ведь она видела как молодой человек начинал и видит чего он добился. С самого низа, записывая первые демки в одном из гаражей Тюмени, набирая первых слушателей, получая первые деньги через титанические усилия, и где он сейчас, собирает концерты, пусть не сольно, но его треки знают и подпевают. Песня за песней, строчка за строчкой, так и подошло к своему логическому завершению выступление, спустя полтора часа. –Спасибо, за концерт, реально, ребят, всех люблю, обнимаю!–попрощался с публикой Гриша, внезапно приехавший на площадку. –Я горжусь тобой.–прошептала Мигдасёва, задыхаясь от восторга и повисая на шее у Романа, зашедшего за кулисы. Тот лишь втянул ее в поцелуй, который обозначал что-то под названием «любовь». Чем она заслужила в этой жизни?Никому не известно. Сейчас, повернув голову с глазами, полными слез, к потолку, она просто задумалась над потерянными моментами счастья, а из-за чего это все? Это, как раз, и остается загадкой. А ведь поделиться никак и ни с кем не получится. Просто потому что вокруг Полины сложился образ сдержанной, отчасти веселой, серьезной девушки, просто не способной испытывать переживания. Слишком она запрятала от всех себя настоящую. Чересчур закрылась. Это и привело к устоявшемуся мнению о ней. Звучит, наверное, печально, но будет странно так резко вылить все что внутри, при этом имея такой образ. Люди не поймут. Да, сейчас мы живем в мире, где все агитируют «Не думай о том, что подумают о тебе другие!», но, кто бы что ни говорил все мы хоть чуть-чуть думаем о том как выглядим со стороны, давайте признаем. Вот и с ней так. Память как будто разрушается, ее воспоминания, просто испаряются. Последние полгода будто пропали, просто исчезли, просто растворились, она помнит только сентябрь, сентябрь, когда все начало рушиться. Провалы длиною в несколько месяцев, только некоторые события, отпечатавшиеся внутри черепной коробки, служили хоть каким-то ориентиром во времени. Это утомляло, вытягивало энергию тонкими-тонкими ниточками, не хотелось жить эпизодами, но такой образ жизни затянул, непонятно что делать, просто непонятно. Прекрасные сумерки, свежий ветерок через окно одного из балконов одной из панельных девятиэтажек Москвы. За приоткрытой балконной дверью раздается смех и шутливо-недовольные выкрики связанные с какими-то оплошностями в процессе игры. Девушка крутила перед собой руку с сигаретой меж пальцев. Наверняка стоит бросить, далеко я с этим не уйду. Но новая затяжка оставила след на легких. Прекрасное ощущение. Из открытого окна дует легкий летний ветерок, обдувая ноги, прикрытые только темной тканью хлопковых шорт. За тем же самым окном шелестит листва посаженных во дворе деревьев. За стенкой друзья, готовые поддержать в любой момент. Осознание того, что есть любимая работа, пусть ради нее и приходится иногда спать по часу в сутки, пусть, но ведь эти жертвы того стоят. Внезапно дверь распахнулась больше и туда зашел высокий и кудрявый молодой человек, которого кареглазая встретила теплой улыбкой и блеском в глазах. –Чего одна сидишь?–тихо и хрипло спросил он, кладя большие ладони на женские плечи и прикасаясь губами к темно-русым волосам.–Долго еще тут будешь? –Нет, уже хотела вернуться, но,–невозмутимо говорила она, прикрывая глаза и откидывая голову так, чтобы она опиралась о парня позади.–Не смогла, мне захотелось подышать. –Понял,–ответит он, протягивая гласные, пропуская сквозь пальцы длинные волосы Полины.–Тут и в правду хорошо. –Мне особенно нравятся фонари в том сквере,–указала она на место через пару дворов.–Там классный свет. –Мм,–протянул светлоглазый, наклоняясь к ее уху.–Хочешь пойдем туда? –Прямо сейчас?–весело улыбаясь спросила девушка, поворачиваясь в сторону голоса. –Ага, прямо сейчас.–утвердил он и нежно взял ее за руку, уводя с балкона в прихожую мимо друзей. –О, Ромчик, вы куда?–крикнул им в след Тёма. –Прогуляемся.–кратко говорил Шуров, вернувшийся в комнату с целью забрать телефон. –Надолго? –Не думаю, максимум час. –Окей, давайте, удачи.–пожелал Никитин, пожимая руку друга. На это Рома только улыбнулся и сжал руку в ответ. В это время девушка, уже готовая выходить, с ветровкой на плечах и слегка потертых кедах на ногах, разглядывала пол. Накинув такую же легкую куртку Шуров таки вышел из квартиры, зазывая за собой девушку. За всеми мыслями она и не заметила, как парень проснулся и смотрел на нее. Повернув голову в его сторону и встречаясь взглядом с карими глазами, Полина снова окунулась в одно из немногих воспоминаний годичной давности. (до конца этого момента можно включить to feel in love-Lucio Battisti, как по мне, подходит по атмосфере) –О, Рома, ты пришел!–радостно воскликнула русоволосая с кухни, едва услышав копошения в прихожей. –Да, сегодня получилось раньше.–так же радостно ответил Рома, проходя к Полине и целуя ее в скулу.–Что готовишь?–наконец обратил он внимание на занятие девушки. –Ну вон там,–она указала кончиком ножа на духовку.–Картошка с грибами, как тогда, когда у нас был Гриша и ты говорил, что вкусно вышло, я решила снова так сделать, а сейчас я салат режу,–рассказывала она, пока парень внимательно слушал ее, параллельно нежно поглаживая большой ладонью по спине.–К картошке я ничего делать не стала, потому что в холодильнике лежит мясо, которое ты сейчас разогреешь.–мило улыбнулась она, поворачивая голову обратно на молодого человека. –Заболтала меня, посмотрите на неё,–посмеялся музыкант, но все равно поставил еду в микроволновку и ушел переодеться в домашние шорты и футболку. –Ну что, приятного аппетита.–с улыбкой пожелал парень, беря в руку вилку и откладывая телефон. –Приятного аппетита.–с такой же нежной улыбкой отозвалась Полина. Пара начала свой ужин при желтоватом свете гирлянды, которую они вместе повесили над диваном несколько дней назад. По квартире лились веселые разговоры, смех, ставший последствием очередной забавной истории Ромы о его детстве, отражался от стен, плавно вечер приобретал новые краски и появились танцы. Легко, держась за руки, молодые люди передвигались по комнате в такт музыке, которую успел включить парень. Ужин с любимым человеком–это все, о чем тогда Полина только и мечтала. Все мечты сбываются, но рано или поздно тают, скрываясь за повседневностью. –Всё?–тихо спросил он, смотря в карие глаза напротив. –Всё.–ответила она, давая волю лишь одной слезинке, падающей на подушку и чертящей обжигающую полосу на бледной щеке печального лица. Тогда они еще не знали, что девушке, в этот раз, вновь не хватит сил не вернуться к нему, а он не найдет ресурс ее отпустить. И все по новой. Все по кругу.