Притяжение

Круг первый Прямоугольный экран на приборной панели мигал красным. Символы — не знакомы. Они то пропадали, то снова появлялись, в каждый раз — новые. Сменялись, выстраивались в свою последовательность. Были короткими, длинными, не вмещались в экран и бежали слева-направо. Дисплей моргнул, погас. Зажегся вновь, в множестве вариантов явив первый понятный. «Отправить» значилось на нём. Под экраном ниже выпуклая кнопка боком отражала свет. Такого же красного цвета, она соблазняла, молила, чтоб её нажали. — Отправить что? — шёпот единственного в помещение живого существа. На большую кнопку удобно ложилась ладонь. Костюм из черной ткани облегает даже пальцы, съедая ощущение поверхности. Гладкая ли она? Приятная? На тыльной стороне руки от костяшек к запястью и дальше, выше, пробегают бело-голубые огоньки. Существо смотрит на руки, но не узнает их. Дотрагивается до лица, шеи, груди. Тело кажется знакомым и ощущается чужим в одночасье. В поисках зеркала осматривается по сторонам. Это неправильной формы просторный зал, обустроенный для жизни: спальное место, кухня, угол душевой комнаты. Стоя за приборной панелью видно космос. Оно не может вспомнить, выводится ли изображение на экран или это действительно стекло, за которым простирается необъятная вселенная. Зеркало нашлось в душевой, а в отражении — невыразительное лицо. Человеческое. Ни волос, ни даже бровей, а всё тело ниже шеи в костюме, сидящем как вторая кожа. — Ну ты и страшный. Страшная. Что ты вообще такое? Отражение молчит. Есть в нём то, что нравится существу — красивая форма черепа. Бегло оглянув помещение, решает выйти из него. Дверь с шумом втягивается вверх, в нишу, открывая проход в серый коридор. За ним был такой же. Множество одинаковых, длинных, похожих на трубы, переходов. Существо рисовало в уме карту, но сбилось, потерялось. В иллюминаторах — звёзды. За дверьми — пустые комнаты. На станции никого больше не было, но свет горел везде, и от того существу казалось, что это — весь мир, в котором лишь оно одно хозяин. Дом пищал панелями, шумел найденным реактором, весело мигал лампами, зажигая их в новом открытом пространстве. Но не отзывался ни на одну голосовую команду. Однако, станция улавливала пожелания существа, и новый маршрут выстраивался так, чтоб как можно скорей вернуть его в убежище — об этом гласила наклейка на внешней стороне дверей. Внутри оно обнаружило изменения: пространство стало больше, панель приблизилась к окнам, а в центре комнаты разместился рабочий кабинет, спрятанный за стеллажом. Выложенный из кубов и прямоугольников разных цветов, игриво прятал за собой простой стол с печатной машинкой. Не найдя, что с этим делать, существо отошло к перемигивающимся панелям. Оно не понимало, что всё это значит, как этим управлять. — Кто я? — спросило оно, прижимаясь лбом к стеклу. Космос не отвечал.

Круг второй

Если немного представить, то чёрная дыра похожа на глаз кота, которому слишком лень, чтоб открыть второй, и от того притяжения не хватает, чтоб поглотить станцию. Но его достаточно, чтобы, глядя в бездну, очерченную жёлтым, ощущать внимание. Существо вертело в руках пакетик сока, не отрывая глаз от дыры. Не известно, когда она появилась, и нет возможности узнать, когда станция сорвётся в это крохотное, но смертельно опасное образование. Выкинув упаковку в пустое ведро подле стола, оно опустилось на стул. Прозрачный пластик казался хрупким. Руки в костюме прекрасно сочетались с чёрными клавишами машинки и белыми знаками на их поверхностях. Только бумаги не нашлось ни на столе, ни в пустых ящиках, ни даже в множестве полок-прямоугольников. Бесцельно сидеть за столом, сложа руки — что может быть интересней? От нажатий на клавиши раздавался приятный цокающий звук. Что-то было в нём волшебное, ласкающее слух. Захваченное идеей создать мелодию, клацая клавиши, существо начало перебирать их одну за другой, вместе, в порознь, пыталось нажать сразу несколько. Нажимало быстро, ощущая душевный подъём, и совсем медленно, в такт времени, что тянулось подобно вечности. Резко встав, оно решило, что должно найти бумагу. Дверь втянулась, явив знакомый коридор и мигающие лампы в угловых нишах. Но теперь в его конце была развилка. Существо уверенно пошло налево. Станция подстраивалась под скорость, пронося его под пристальным вниманием глаза снаружи через узкий коридор с многогранными стеклами, через пустые комнаты, по лестницам вверх, пока, наконец, не вывела в место, что сложно было бы представить в космосе. Камень. Он был везде: холодные поверхности стен, блестящий пол разбегающихся в стороны проходов, узорные колонны, подпирающие свод потолка. С каждым шагом за аркой впереди всё интенсивней разгорался свет. Существо бесшумно скользнуло внутрь. Выдохнуло в удивлении. Галерея, казалось, тянулась в бесконечность. Столб света бил в фигуру в центре. Направляясь к ней, существо разглядывало иные фигуры на постаментах. Были среди них совсем невообразимые формы, но были и человекоподобные. Прекрасные. Женщины с пронзительными взглядами, мужчины с надменными лицами. Были и те, что прятали лики под масками и капюшонами. У ног каждой из них лежали предметы, у кого-то — печатные машинки. Каждая фигура имела подпись на табличке постамента. Центральная из всех них была самой похожей на существо. Встав в круг света, оно прочитало: Автор Рядом лежал лист, заполненный чьей-то аккуратной рукой. — Добро пожаловать на конечную станцию, Автор! Это твой дом до тех пор, пока ты существуешь. Выбери себе форму, имя и начинай творить. Успехов! Слова эхом катились по бескрайнему залу. Существо вернуло лист и ещё долго бродило меж копий застывших в момент триумфа его предшественников. Над единственным пустым постаментом клубилась тьма. «Автор диссоциирован» горело на дисплее. Спустя часы, вернулось. Зеркало душевой всё также отражало лицо, что могло быть как мужским, так и женским. Так и не выбрав ни формы, ни имени, не найдя бумаги и иного занятия, существо забралось в капсулу для отдыха. А ночью были сны, такие же синтетические, как и тело существа. Оно не различало, явь ли то, бродя по знакомым коридорам и пустым комнатам. Вязь из опыта минувших часов, может, и дней на станции складывалась в однотипное путешествие по кругу. Убежище. Длинный коридор. Галерея, ставшая склепом. Лабиринт поворотов и пустых комнат. Убежище. Раз за разом, до тех пор, пока в галерею не ворвался поезд и не раскидал статуи с их королевских мест.

Круг третий

Пробуждение было резким и неприятным, но существо не обратило внимание на вырванные из его рук провода. Оно рвануло к столу, спешило запечатлеть то, что видело и не видело в одночасье. Рядом с машинкой как по волшебству оказалась стопка бумаги, и первый лист уже был заправлен. Не теряя времени, существо начало набирать. Быстро, сбивчиво, не отпуская идеи, не позволяя призрачному поезду из сна уехать дальше, разнести стену и спрятаться в недосягаемости безграничных пространств космоса. Образы вспыхивали в сознание существа лишь на короткие мгновенья, гасли, оставляли смутное ощущение. Их было так много, что сплетённый из них клубок стал слишком громоздким, чтоб найти выход из его головы на бумагу. Откинувшись на пластиковом стуле назад, существо смотрело во вселенную за окном, искало в себе и снаружи отголоски того, что только что было рядом и исчезло. Чёрная дыра следила за существом немигающим глазом. Но появилось и что-то ещё — между станцией и образованием изредка мелькали огни. Жёлто-белые, проносились, наподобие падающих звёзд. Слова, как и образы, смолкли. Гул из недр станции заполнил собой тишину, обступавшую существо. Оно решает проверить, что же стало с галереей. А был ли поезд? Но станция ведёт его совсем иным путем, открывая великолепие библиотеки. Издалека показалось, что, двухъярусная, она уставлена книгами, но, приблизившись, существо находит только тонкие планшеты, отзывающиеся на касание. «Введите пароль» — просит каждая из планшеток. Зелёный свет в уголке не подсказывает, какой. Вспоминая имена изваяний из галереи, — Льювилла, Ливелен, Жёлтая Лиса, — существо вбивает их в поле, но безуспешно. Оно пробует ещё раз, последний, вбивая «Автор». Погаснув на мгновенье, экран загорается вновь. На фоне зелёноволосой владычицы подводного королевства размещены рыбки-якоря к файлам. Один за другим существо открывает их и читает, погружаясь в истории о новогодних ярмарках и крутых приключениях рыжего боевого колдуна. У другой планшетки на фоне была крылатая дева с синими волосами. Лишь несколько историй размещалось на её перьях. Третья мигнула лисой в окружении светящихся жёлтых цветов. На кончике игриво высунутого языка была незавершённая история о тёмных магах. Существо провело не один час, читая чужие рукописи, но так и не нашло ответа на свой вопрос: сны — это воспоминания? Или нечто большее было скрыто в неконтролируемом инфопотоке — этого оно знать не могло. У станции было множество своих секретов, которые только предстояло найти. Кроме них, были и истории. Приняв свою роль автора, существо направилось в убежище. Кратчайший путь, выбранный станцией, привёл его к кабине. Скользящая на магнитной подушке, та быстро доставила существо к центру станции. С пустой открытой площадки открывался вид в другую от чёрной дыры сторону. На мгновенье ему показалось, что из голубоватой туманности выплывали звёздные киты.

Круг четвертый

Тремор станции пробудил автора. За ним прокатилась волна сигнальных оповещений, и все стихло. Неделями существо не покидало убежища, чередуя сны с бодрствованием, выливая на бумагу всё то, что копошилось в его сознании. Оно так увлеклось процессом, что не замечало, как остывал кофе и исчезал чай из чашек рядом, — но откуда-то появлялись лужи на полу, — забывало про приготовленные бутерброды, пока хлеб в них не черствел, а начинка не начинала истощать неприятным запах. Не чувствуя голода, автор не ведал, когда ел последний раз. Станцию снова тряхнуло. Костюм защищал от жара, исходящего от керамической чашки. Существо стояло перед окном, не моргая следя за образованием, выплюнутым чёрной дырой. Каким бы ни было расстояние, без приборов оно бы не могло точно сказать, но уже сейчас было отчётливо видно, что к станции плывёт остров. И не крохотный островок, окружённый скалами и кристаллами, как описывала одна из его предшественниц, а огромный кусок мира. Его глаза различали очертания и улавливали движение. — Но как? — удивлённый выдох. Он похож был на то, что начал описывать в своей истории автор — осколок погибшего мира, попавший в другую часть вселенной через черную дыру после того, как планету разорвало. Ему необходимо было убедиться в том, что это наяву. Пришло время выйти из убежища, и не только чтоб сверить данные на капитанском мостике. Ему страшно надоела печатная машинка, чей принцип работы сдерживал его полёт мысли, а громкие щелчки заглушали разговоры персонажей. Вагонетка вынесла его на внешнее кольцо станции. Впервые существо смогло хотя бы частично увидеть эту шипообразную крепость, вокруг которой вращались кольца и поодаль, казалось бы, обособленными летали спутники. Оттуда по краю внешней обшивки, на самый конец станции, кабина внесла автора в шлюз. Кислород заполнил буферную зону, и дверь вагонетки с шумом отъехала в сторону. Детское лицо с гипертрофированным лбом взирало на посетителя, слева виднелись частично стёртые символы. Череда знакомых белых коридоров вывела на капитанский мостик. Вопреки опасениям существа, все панели, дисплеи и надписи были понятны. И в тоже время, его знаний не хватало, чтоб осознать происходящее. Жизненные показатели были в норме, сканер уверенно заявлял при этом, что жизни на борту не обнаружено. Угроз в равной степени не обнаружено тоже. Объект между станцией и чёрной дырой был реален — об этом мигало сообщение на панели внешнего сканера. Существо не ведало, как вычислить, сколько пройдет времени прежде, чем эта штука приблизится и столкнется со станцией. Если приблизится. Автор покинул мостик с чувством удовлетворения. Станция не позволяла увидеть содержимого центральной части, уведя его к лифту. Если последним этажом лифта была ставка командира, то первым — пост-стыковочная зона, куда выходили бы и откуда совершали бы посадку люди, но в их отсутствие зона была пуста. Прозрачные рекламные баннера мигали, зазывая снять апартаменты с личным помощником. В кружащей подсветке переливались гигантские статуи, окружённые прудами с журчащей водой. Заглянув в один из них, существо увидела разноцветных рыбок, плавающих по одному и тому же маршруту. В его голове появилась новая идея для расколотого мира — вокзал города-призрака, куда прибывают души умерших людей. Поспешив в убежище, чтоб дополнить повествование о поезде, что нёс проклятую душу безымянного героя из мира живых на суд богов, являя ему последствия его поступков, существу показалось на миг, что за углом мелькнула человеческая тень.

Круг пятый

Писательский кабинет чутко реагировал на пожелания автора. Простой стол и пластиковый стул заменились на уютное место с креслом, на котором можно откинуться и отдохнуть, пока крохотная подушка массажирует спину. На светлом столе вместо печатной машинки мигал экран ноутбука. Весь напечатанный ранее текст был в единственной открываемой программе. Остров постепенно приближался. Но не он волновал существо. Под прикрытыми веками оживали люди, а автор подбирал слова, чтоб лучше их описать. Размышлял о том, как сложить повествование, ведь каждый человек его истории был некогда живым и требовал, чтоб герой его выслушал. Услышал. Понял. Пустые полки нагоняли скуку. Автор чувствовал, что не может писать дальше — ему нужно было что-то еще. Предметы, тотемы, картинки — что угодно, с чем можно ассоциировать героев и настраиваться на них. В шкафчике нашёлся пустой рюкзак. На полке рядом автор обнаружил коробку, полную масок. Примерив одну, оно увидело лицо своего героя: нарисованная чёрная борода изящно переходила в бакенбарды, глаза густо подведены темно-синим, стрелки переходили в брови. Линия узкого носа неприятно давила на его собственный. Существо примеряло одну за другой, дурачилось перед зеркалом. — Хей, это моя женщина! Убери от неё свои грязные лапы! — Рычало оно и махало кулаками, представляя варвара со снежных равнин. Следующая маска принадлежала жрице света: — Да прибудет с тобой благословение!.. — и запнулось. Имени богини оно ещё не придумало, но смеялось, смотря на своё отражение: облегающий чёрный костюм с белыми огоньками, цветная маска и воздетые к потолку руки. Вернув маски на место, существо вышло на поиски иных предметов. Кабина перенесла его в тот же зал ожидания. Оттуда путь лежал через самые большие двери, разъезжающиеся по сторонам. Силовой купол отливал фиолетовым. Он защищал широкий мост от пустого пространства вокруг. Впереди раскинулся город. Его высокие крыши не являлись вершиной станции, а их очертания читались только в свете прожекторов на одном из подвижных колец. От энтузиазма огоньки на костюме существа замерцали быстрей. Развилка от моста вела в различные районы, но только один оказался доступен: Район Гип. В его тёмных коридорах прятались тысячи дверей и сотни лестниц на другие этажи. В однокомнатных квартирках прятались тени. Автор узнавал в них людей. Подобно голограммам, они бродили в помещениях и не замечали гостя. Не реагировали даже когда существо, находя что-нибудь интересное, клало предмет в рюкзак. Иногда ему казалось, что тени следят. Ощущало спиной покалывание, оборачивалось, но тени бродили в своей цикличности. Вернувшись в убежище, оно высыпало находки на стол и каждой подбирало место на полке. Красный пластмассовый петушок принадлежал девочке, с дерева сада наблюдавшей за угнанным героем автобусом. Трубку раскуривал машинист поезда, смеявшийся с идеи украсть состав угля. Ожерелье из белых, как свет звёзд, камней когда-то сверкало на шее его возлюбленной, оставившей героя позади, когда он угодил в тюрьму. Самым прекрасным предметом, который автор смог выловить в бесчисленных лабиринтах жилого района, стала пара глаз в банке. Его герой, пускай это ещё не было описано, пожертвовал глаза ради дара видеть иные миры. Зрячий слепец. Во снах существо увидело продолжение этой истории. Наконец, он нащупал нить повествования и последовал за ней, проходя через окутавшую его темноту. Во мраке оно видело лица. Одно за другим, они открывали глаза и следили за автором, от чего его сжимало, и становилось тесно в груди. Бестелесные тени с лицами его героев следили. Читались во взглядах и жалость, и сожаление. Но были среди них место и для осуждения, злости, угрозы. До слуха существа донёсся чей-то шёпот.

Круг шестой

Оно было не одно. Об этом свидетельствовали пропавшие маски персонажей и пустая банка с раствором для глаз. Остров снаружи стал ближе. Вопреки всем законам физики, было видно, как из множества его домов и железных дорог клубится чёрный дым. На автора накатило противоречивое чувство, что он пишет совсем не ту историю, что должна быть. Его персонажи уже не шли той дорогой, что он спланировал, а диалоги из комичных и лёгких превратились в монологи о смысле бытия. Ему совсем не нравилось, что шестилетняя девочка рассуждала о смерти так, словно прошла через неё, в то время, как взрослый мужчина вёл себя подобно ребёнку, воруя яблоки из сада лишь для того, чтоб закидывать их в юбки девчатам. План разваливался, а персонажи требовали продолжения, и плевать им было, что концовка теперь будет другая. Обхватив голову руками, существо смотрело в экран ноутбука. «Мы тебя видим» — звучало в его памяти, стоило лишь на миг закрыть глаза. Ему нужны были идеи и ощущения. И ещё найти свои маски. Существо рывком встало из-за стола и перевернуло его. Ноутбук отлетел в сторону, жалобно хрустнул, но экран светился последней набранной фразой: «…мёртв, — выдохнула она». Прихватив рюкзак, автор вышел. Станция не была столь ласкова, как по началу. Она петляла и не открывала те двери, что ранее не были заперты. Не позволяла выйти на площадку к вагонетке, что идет по другой стороне, нет. Все её пути вели в знакомые переходы, в иллюминаторы которых был виден остров. «Смотри!» — как бы кричала она на автора, вынуждая его подолгу ждать, пока поднимутся следующие двери. Наконец, существу удалось добраться до лифта, высадившего его на зелёной площадке. Нижняя подсветка очерчивала ветви искусственных деревьев. На узких дорожках гуляли тени, парочки занимали почти все скамейки. Великолепный Район Сад проникал в сердце автора, охлаждая его пыл, съедая его разочарование. Удивляя, открывая вид на слегка прозрачный поезд, разместившийся на центральной аллее. Хвост состава скрывался в скале. Не веря глазам, существо обходило поезд. Крутясь, подмечая все такие знакомые детали, оно спиной влетело во что-то. — Осторожней! — прикрикнула на него девушка. Оборот, прыжок в сторону. Оно не ожидало, что тень будет… живой? Девушка в бежевом платье поправила слетевшую с головы шляпку, задрала носик к небу и пошла своей дорогой. Точь-в-точь как автор описывал. — Она всегда такая, подкрадётся незаметно, испугает, потом и наорёт, — весело хохотнул мужчина. На его животике едва ли сходились пуговицы. То, что он достал трубку и начал набивать её, нисколько не удивило автора. Вспоминая дословно, что его герой ответил на ту реплику, пропустил момент. Машинист поклонился и скрылся за поездом. Наваждение. Возможно, всё ещё сон. Существо обхватило голову, несколько раз ударило себя, но не пробуждалось. «Мы тебя видим», — шёпот сотен голосов в голове. Обернулось, встретило устремленные на него взгляды любопытных глаз. Они принадлежали не теням с лицами из масок, а людям, чьи очертания больше не были прозрачными. Существо устремилось к лифту, желая лишь одного — вернуться в убежище и не выходить оттуда ещё долго. Пусть носят свои маски, играются глазами героя, но оставят его в покое! Однако станция не желала отпускать автора и заставила его пройти ещё не один коридор и заглянуть не в один квартал города, являя ему оживающие тени.

Круг седьмой

В сны пробивался назойливый писк, оповещающий о том, что тело существа полностью заряжено и готово к эксплуатации. Но разум его спал, метался в кошмарах, сотканных из шёпота и глаз. Оно не понимало, когда просыпалось, а когда продолжало спать, видя один и тот же сон: из чёрной дыры вылетает звёздный кит и глотает станцию, погружая ту во мрак, а автор остаётся запертым в убежище слушать, как кошмары из страхов скребутся в обшивку его каюты. Окончательно пробудилось от того, что станцию тряхнуло. В ужасе оглядывалось, глазами ища тени. Одно. Существо было само и в безопасности. Выдохнув в облегченье, подошло к окну. Его взору предстал остров, раскрутившийся в спираль, на каждом ярусе которого плавали островки миров. В очертаниях крыш, паутинах улиц, пятнах крови автор узнавал места из своей истории. Вереница островов уже так близка подлетела к станции, что можно было сосчитать количество людей на одной из площадей. Станция снова затряслась. Несколько раз мигнула красная подсветка, а после всё пришло в норму. Автор не был готов писать дальше. Ощутив это ещё до его пробуждения, станция убрала кабинет. Остались только полки и трофеи на них. Желая понять, что происходит, существо отправилось на капитанский мостик. Путь его был быстр и без приключений, только иногда станцию трясло, а двери мостика не открывались. — Пожалуйста, ну давай же… открывайся… — прильнув к двери, шептало существо, поглаживая безразличный металл. В следующий раз её тряхнуло так сильно, что существо потеряло равновесие и упало. «Беги», — шуршало в голове. Оно побежало. Не зная дороги, прочь от двери, мимо людей, замерших, но следящих за ним. «Мы тебя видим. Мы тебя слышим.» Автор решил, что станцию надо покинуть. Её трясло всё чаще, всё больше людей появлялись. Вбежав в лифт, ждало, пока опустятся створки. Наблюдало, как из вспышки света появилась новая тень. Кружила, плавала, обретая человеческие очертания. Станцию занимали персонажи истории. Они поселились в жилых кварталах, танцевали в зале ожидания под музыку, ловили птиц в саду. Их разговоры и смех оглушали автора, в коридорах вкусно пахло едой и приторно-сладкими духами. Детский топот невидимых ножек гнался за автором, подгоняя его. За новым поворотом стояла девочка. В руках она держала красного петушка. — Ты совсем забыл про меня, — жалобно протянула она, ручкой натирая и без того красные глаза. — Почему ты не пишешь про меня? И разревелась, выронив игрушку. Отступив назад, автор ринулся в другую сторону. Станция смеялась над ним, заставив бегать кругами, снова и снова возвращая в зал ожидания. За стеклом пронёсся огромный остров. На стороне, повёрнутой к станции, автор разглядел жрецов культа света, одетых в белые с золотом робы. Ему нужно было найти выход из этого места. Сбежать, бросив всё. Оставить расколотые миры без надежды. Никто не желал герою, погубившему столько жизней, что ими можно было заселить всю космическую станцию, найти покой и прощение. Существо скользнуло за двери под таблоидом «Только для экстренных случаев». Там, за рядом висящих громоздких скафандров, что, вторя тремору станции, болтали рукавами, были дверцы спасательных шлюпок. Пустые, все до единой. Подняв с пола планшетку, вбило пароль. На экране загорелось сообщение «Файл не удалось отправить. Повторить попытку?» Нажав отмену, оно открыло единственный доступный файл. «Их все больше, они везде, эти твари. Ну почему я, зачем, ЗАЧЕМ выбрала именно эту тему? Я же не люблю динозавров, ничерта не смыслю в них, а теперь они бегают тут везде и грызут металл боже мне страшно страшно страшно пожалуйста спасите меня ктонибудь….» Запись обрывалась. Кинув на пол планшетку, подняло следующую. Там был видеофайл, явив лицо не человека. Оно что-то цокало, моргало большими глазами и жестикулировало трехпалыми руками, но ни слова автор не понял. Одно было ясно — тому существо тоже было страшно, и оно кричало в камеру, брызгало белой жижей. Чтобы с ними не стало, с теми, чьи планшетки не попали в библиотеку, но собрались в высокую кучу в углу, автор этого узнать не хотел. Кто такие динозавры и придут ли они за ним, существо тоже не желало узнавать.

Круг восьмой

Голубая лента очерчивала прозрачный экран, возникающий в пространстве по желанию автора. Он не спал уже очень давно. Свет его костюма почти погас, но автор упорно творил историю. Теперь у него не было надоедливых клавиш, от которых уставали пальцы и болели плечи. Ни стол, ни стул не вернулись к нему. Их место заняла платформа с голографическим экраном, улавливающим его мысли и образы. Ему достаточно было представить сцену, видеть её в движении, и подключенные к голове датчики улавливали сигналы, уже через несколько секунд проявляя изображение на экране. Проблема была только в диалогах, но и её удалось решить голосовым вводом. — Хватит с меня! Сколько ещё этот поезд будет мучать нас?! — сокрушался автор, представляя себя в образе героя, уставшего от бесконечной поездки. — Еще одна остановка, сэр. Она решит вашу судьбу. Наберитесь терпения, — заложив руки за спину, существо говорило кротко, как подобает прислуге. Его история подходила к концу. Согласно плану, оставалось всего несколько сцен. Зевнув, существо сняло датчики и свернулось клубочком в своей капсуле. Отдых ему был необходим. Благодатный сон — всё, чего ему хотелось, но вместо него было ничего. Закрыло глаза, открыло. Только по писку датчика было ясно, что прошло не менее двенадцати часов. За то время, что существо спало, острова раскололись и теперь поодиночке кружили за окном. Казалось, что и дыра стала ближе. Теперь она не походила на кошачий глаз, но на бездонный колодец, ведущий в открытый рот голодной бездны. Просмотрев свою работу, автор опустил руки. Ему нужна была последняя сцена, главная, в которой герой раскаялся бы и признал все свои ошибки. Сцена с девочкой, однако разум автора был чист. Дверь убежища сама распахнулась, напугав существо. Осторожно, пригибаясь, оно подошло к стене. Заглянуло за угол — никого. Только лампы в нишах мигали, вызывая головную боль. Надо было найти девочку и узнать её историю — таков план. Путь к ней был не близкий. Станция больше не была ему домом, сделав чужаком. В мерцающем свете узких коридоров автор увидел то, что осталось в мирах после героя: развороченные тела, пустые глаза, разорванные одежды, пропитанные кровью. Крадясь подобно вору, автор старался не привлекать внимание сбившихся в группки людей, с жадностью чем-то — кем-то? — чавкающими. Пробралось к лифту, стараясь не наступать на лужи крови. Бежало мимо открытых дверей комнат, исписанных символами на незнакомых языках. Уютный дом для него одного превратился в ад, который он сам же создал для своих персонажей. По Району Сад носился автобус, раскатывая по шинам содранную кожу. С внутренней стороны купола капала нечто липкое. Перед лифтом стояло существо, похожее на стража из истории. Увидев автора, оно замахало ножиком перед вытянутым лицом. — Пастакляйн! — кричало оно, на длинных ногах несясь навстречу. — Пастакляйн! Автор снова бежал. Где искать девочку? Что, если её уже сожрали? Страшные мысли сковывали разум, не давая мыслить ясно. На ум приходила только одна идея, где она может быть — в месте, наиболее похожем на то, где она умерла. Но существо уже побывало там, в открытом саду, и не видело её. Тогда оно свернуло в противоположную сторону, туда, где она была в последний раз. Долгим был его путь. Вагонетка отказывалась работать, лифт заклинило, ему пришлось пешком проходить и пробегать, и ползком пробираться все этажи до зала ожиданий, страшась увидеть то, во что он превратился. Страшась того, чем станет и существо, если попадёт в руки своих обезумевших от жажды мести персонажей. Те, что видели его, неотступно следовали. «Мы видим тебя», — исписанные кровью потолки. «Мы слышим тебя», — детские голоса и раскатистый хохот взрослых. «Мы разорвем тебя», — безразличный голос героя. Девочка нашлась в одной из комнат. Она сидела на полу и старательно выводила узоры на стене за кроваткой. Обернулась, когда автор вошел. — Ты совсем забыл про меня, — губы и лицо её перемазаны красным. — Почему ты не пишешь про меня? — Что? Что мне написать? — существо опустилось рядом на колени, смотря в чёрные в тусклом освещение глаза девочки. — Что с тобой случилось? Рядом с её ножкой в туфельке поверх белого носочка валялась откусанная голова петушка. Девочка моргнула несколько раз, завизжала и кинулась в лицо существа. От неожиданности, оно упало на спину, отнимая крохотные пальчики от себя. На короткое мгновенье вспыхнувший свет озарил комнату, а затем опустился мрак.

Круг девятый

Из раны под рёбрами текла тёплая бесцветная жидкость. На белом лице остались царапины от ногтей. Едва ли добравшись до убежища и захлопнув за собой дверь, существо подперло её стеллажами. Вырвало трубу душа и подпёрло ею один из скосов двери. Оно осознавало, что это не остановит толпу взбешённых призраков, оставшихся позади, но его успокаивали эти бесполезные действия. Всё то, что сжирало драгоценное время, а его оставалось так мало. Станцию серьёзно трясло. За стеклом оно увидело отколовшийся кусок, возможно, потерявший орбиту спутник, всасываемый чёрной дырой. Сигнальная система ревела, оповещения на разных языках гремели из динамиков. Автор занял платформу, нацепил датчики на голову. Ему оставалась одна история, последняя. Только бы безумие из-за двери не ворвалось. Шум, который они издавали, царапая металл и пытаясь выбить дверь, от чего ту уже заметно вмяло вовнутрь, не давал сосредоточиться. В тот момент, когда свет мигнул, он увидел то, что девочка так отчаянно хотела донести. Услышал её и теперь, восстанавливая в памяти кривые линии страшной смерти, автор создавал образ для истории. Девочку, обернув в белые простыни, долго истязали и повесили на алой веревке. Если бы герой сдержал своё слово и вернулся за бездомной сиротой, она бы не пострадала — так девочка думала и держала смертельную обиду на него. И на автора, визжа ему вслед. Еще один толчок сотряс станцию. «Мы разорвем тебя» заглушало системное оповещение о потери связи с модулем жизнеобеспечения. Тремор не прекращался, передавался существу. Трясясь то ли из-за станции, то ли из-за страха, краем глаза наблюдая за новой вмятиной на двери, автор водил руками перед экраном, складывая историю. Вот герой прибыл на станцию. Платформа вышла на единственную дорожку, что вела к старому дому на холме. Накидав короткими фразами гнетущее состояние персонажа, автор перешёл к зданию. Скользнув фразой по фасаду, распахнул перед героем двери, приглашая в атмосферу непрекращающегося детского праздника смерти. Герой сопротивляется, и автор толкает его безжалостной рукой прислуги. — Давай же! — кричит в экран. Падает, когда от станции откалывается кольцо и ударяется о шпиль, снося верхушки зданий. Их разваливающиеся блестящие крыши летят следом за спутником. Свет на костюме правой руки существа гаснет, отнимая у руки подвижность. Помогая себе левой опереться, оно поднимается и продолжает историю. Двери заскрипели. В излом угла заглядывают широко распахнутые, обезумившие от жажды крови, глаза. До конца остаётся совсем немного. «Мы разорвем тебя. Пастакляйн!» По полу с неприятным звуком скользит труба, падают шкафы. Они лезут в щели, продавливают металл. «Мы видим тебя!» — Я тоже вас вижу, ненастные вы твари. Финал. Последнее предложение. Простят ли героя те, кто пострадал от его действий? Существо бросает взгляд на почти ворвавшихся в убежище призраков в поисках ответа: месть, ненависть, злоба — они жаждут возмездия. Уже решив было, в последний момент автор замечает девочку с перемазанным кровью лицом. Она стоит поодаль от остальных и плачет, сжимая в руке обезглавленного петушка. Двери убежища пали. Автор успевает набрать последнее предложение и хлопнуть рукой по большой красной кнопке. Падает, закрывает глаза, накрывает голову рукой, готовый быть разорванным на части. Станцию трясёт под шум голосовых оповещений. Но когти не впились в тело существа. Под ним не разорвало пол, и не вылетели стекла, всасывая автора в чёрную дыру. Постепенно все вокруг стихало. Оповещения становились тише, тремор исчезал. Время тянулось. Открыв глаза, существо огляделось. Всё стало прежним: крохотная комната, целые двери, никакой платформы и кабинета нет, от головы не бегут провода датчиков. За иллюминатором — свет далёких звезд в необъятных просторах вселенной. Существо подошло к панели. На экране красным зажглось «Отправить».