Нас познакомил убийца

      Никого нет. Замечательно. Люблю оставаться один. Тогда я могу и друзей пригласить, и просто провести время как мне угодно. Родители на работе, Зереф тоже куда-то ушел. Может опять к своему барыге, я не знаю. Да и плевать, если честно. Я, конечно, волнуюсь за него, но стараюсь не думать, что он ходит именно к тому страшному блондину. Может быть Зереф сейчас в кафе с какой-нибудь девушкой? Или, например, просто гуляет? А может развлекается с друзьями. Ну, если ему можно, то почему мне нельзя? Я написал подруге детства - Люси Хартфилии, чтобы она приезжала, а то я тут загнусь совсем. Абсолютно нет настроения что-либо делать. А она всегда может его поднять. Если честно, я позвал ее даже не столько для того, чтобы потусить вместе, сколько для признания. Пока никто не знает о моей ориентации, и я решил, что она должна быть первой. Я давно заметил, что девушки меня мало интересуют. Да, интересно общаться, интересно узнавать их, да и в целом они зачастую очень хорошие люди, но вот парни... А парни намного лучше, как по мне. Пока у меня никого не было, кроме мимолётных знакомств, и то только потому, что я сам до конца не понимал что мне нужно. Но вот, время пришло и я готов хоть кому-то открыться. Хочу, чтобы первым человеком стала именно Люси. Звонок в дверь. Девушка заходит и, будто бы у себя дома, сразу садится рядом со мной. - Ну, и зачем позвал? Я встал, прошел на кухню и достал из холодильника две бутылки. Ей коктейль, себе пиво. Люси взяла напиток и отпила. - Да так, просто скучно. Я решил признаться чуть позже, чтобы это было невзначай, и выглядело так, будто я совсем это не готовил. Может во время прогулки, может быть ещё когда, главное не сейчас. - Пойдем куда-нибудь? - первой предложила блондинка. - Поехали в кафе. Или куда хочешь, мне все равно. - Тогда в кафе. Решено. Мы допили свои напитки, я только захватил немного денег - как раз столько, чтобы хватило на все, что могла попросить Люси, и мы вышли.       Вообще я испытывал смешанные чувства к подруге. Она веселая, резкая, иногда грубоватая, но всегда говорит только то, что думает, и это привлекало. Если я делал хуйню, она так и говорила, не пытаясь скрывать от меня свое мнение и не боясь обидеть. Но она никогда и не обижала. Мне всегда казалось, что она прозрачная как стёклышко, и тайных умыслов или чего-то подобного у нее быть просто не может, поэтому всецело доверял ей. Даже больше чем брату, хотя и на то были причины. Вот мы пришли на место. Как я и ожидал, Люси заказала самый дорогой десерт, я же ограничился кофе. - Ты явно что-то задумал, по глазам вижу. Выкладывай. Как всегда проницательна, однако я решил играть в дурачка до последнего. - Не понимаю о чем ты. Просто хотел поделиться последними новостями. - И какими же? Я задумался. Действительно, какими же. Я бы столько всего хотел ей рассказать, но никак не мог понять с чего бы начать. Лучше с самого плохого. - Ладно. Просто, с братом кое-что произошло, и я очень переживаю. Нужно кому-то это высказать. Люси вздохнула и взяла меня за руку. Кажется она поняла, что разговор будет нелегким. - В общем, я узнал, что Зереф употребляет. Хартфилия не выглядела удивлённой, но кажется забеспокоилась. - А с чего ты взял? - Нашел у него дурь. Хрен знает что это, вроде просто трава. Ещё с дилером его видел, страшный такой тип. - А как выглядел? - Ну, высокий блондин, вроде шрам на глазу был, я не помню. А зачем тебе? - Да так, интересно стало. Между нами повисло молчание. Я не знал что ещё сказать, а Люси, кажется, хотела сказать многое. Может успокоить меня или как-то ободрить, но нет. - Печально. - И все? - А что я ещё могу сказать? - девушка возмущённо на меня посмотрела.- Тебе надо его в полицию сдать, вот и все. Или уговорить не делать так больше, я не знаю. - И он такой сразу согласится и мы будем жить долго и счастливо, ага. - Ну я даже не знаю. Понимаешь, ему же не пятнадцать лет, когда дети курят что-то лёгкое потому, что это круто или потому, что они под влиянием старших. Твой брат уже самостоятельный, как-нибудь сам справится. А ты слишком паришься об этом оболтусе. Я нахмурился. В чем-то она вроде как права, но был категорически не согласен. - Но я не могу его так оставить! Это же мой брат, я переживаю, волнуюсь. Сколько раз мне уже снились кошмары о том, как я нахожу его объебаным в каком-нибудь притоне, а он только и делает, что просит дозу? Сколько раз я уже замечаю как он просто выходит и возвращается домой явно под кайфом? Меня это очень напрягает, я больше не могу. - Ну и что тебя останавливает? - От чего? - От того, чтобы сдать его в больничку, лечиться от зависимости. Это же не мимолётное увлечение, это серьезно, даже если просто травка. Так все начинают. Потом переходят на что-то посерьезнее. И чем дальше, тем хуже. - Не буду же я собственного брата в дурку сдавать. - Тогда что ты предлагаешь? - Ну, поговорить с ним, договориться, чтобы он завязал, пока ещё может. - И он сразу согласится, ага. И снова молчание. Нам принесли заказ и Люси сразу приступила к своему десерту. У меня же аппетит сразу пропал и я крутил теплую чашку с кофе в руках. - Хорошо, поговори. Только поставь ему ультиматум какой-нибудь. Ну, например, что если он не бросит это дело, то ты... - А что я могу ему сделать? - Тогда пусть он делает. Должен будет тебе денег. Или новую гитару. О новой гитаре я давно мечтал, но не таким же способом ее получать. Нет, тут нужно что-то более деликатное, и об этом точно стоит подумать наедине с собой. - Я об этом ещё подумаю. Спасибо, мне как-то даже легче стало. - Обращайся. - девушка улыбнулась и продолжила есть свое блюдо. Мы просидели в кафе пару часов. После такого нервного, по крайней мере для меня, разговора, мы перешли на более легкие темы. Например, Люси рассказала последние слухи, что ходят вокруг нее. Да уж, любимое занятие этой блондинки - узнавать все самые сочные сплетни, и отбирать из них те, что касаются ее лично. - И знаешь что? Я с ним даже не знакома! А девочки сказали, что мы там чуть ли не потрахались! Я прослушал почти половину рассказа, но суть уловил. Постепенно мой кофе сменился чем-то покрепче, и уже к вечеру я был немного громче и веселее, хотя рассудок не утратил. Было просто чувство лёгкости и непринуждённости, и больше я пить не стал, чтобы не разрушить это хрупкое состояние и не забыть этот вечер. Люси тоже выпила, но по ней этого не было заметно вовсе, чему я даже удивился.       В какой-то момент мы вышли из кафе и пошли ко мне. Как обычно, за съеденное, а скорее даже за выпитое, расплачивался я. Хартфилия славилась тем, что пренебрегала деньгами в самом плохом смысле выражения. Она их с собой не носила, хотя они у нее были, причем немалые. А вот привычка жить на широкую ногу оставалась при ней, потому после прогулок я с грустью смотрел на свои сбережения и проклинал наше с ней знакомство. Дома мы решили пострадать хернёй. Люси предложила поиграть в "правду или действие" и я согласился, сам не зная почему. Может хоть сейчас я смогу наконец признаться? Первый раунд. Блондинка выбирает действие. Странно, обычно унижаться не в ее стиле, но таков был ее выбор, и я начал: - Напиши Локи, что все ещё его любишь. - Нет! Ты совсем с ума сошел? Год прошел уже, а он мне все написывает. Если я сейчас дам ему надежду, он же не отстанет! - Таковы законы игры, выполняй. - Я тебе ещё отомщу. Люси, явно через силу, набирает короткое сообщение и по его окончании бросает телефон на диван и обессиленно падает лицом в пол. - Правда или действие? - Правда. Хартфилия задумалась. Он пыталась придумать что-то такое, чтобы мне стало максимально плохо или неловко отвечать на вопрос. Я даже начал боятся, но Люси только спросила: - Нравится кто-нибудь? Я задумался. Она не спрашивает кто конкретно, так что я мог просто ответить "нет". Но чтобы ей признаться о своей ориентации в дальнейшем, я решил ее подогреть. - Да. Как я и задумал, в глазах блондинки блеснул огонек. Она уже знала о чем стоит спрашивать дальше, а я вот уже пожалел. - Правда или... - Правда. Я решил, что стоит эту тему раскручивать дальше, чтобы вопросы подходили сами собой, поэтому спросил то же самое. - Да. Ну, я не удивлен. У Люси было достаточно много поклонников, а сама она была достаточно ветреной, и я даже представить себе не мог ситуацию, при которой девушка бы не сохла по какому-нибудь парню, о котором узнала всего пару минут назад. - Правда или действие? Может выбрать второе? Чтобы немного нагнать интриги, будто я не хочу говорить ей правду? Но тогда она может просто загадать мне сказать ей кто мне нравится, а это уже сложнее. Из наших знакомых, а именно из студентов нашего факультета, мне не симпатизировал почти никто. То ли из-за того, что я особо не выделялся в общей массе учащихся, то ли из-за того, что мне в целом попадаются одни уроды. - Правда. Лучше уж так. Люси думала почти пару минут, и с каждой секундой мне становилось все страшнее и страшнее. Что же она может спросить такого, чтобы вывести меня на такой откровенный разговор? - И как она выглядит? Черт, об этом я не подумал. В голове будто крутятся различные механизмы, будто я сейчас решаю мировые проблемы, разыгрываю сложнейшую партию шахмат, рисую замысловатые чертежи космических кораблей или что-то подобное. Но нет, я думаю только о том, как бы признаться подруге, что я гей. Может сказать, что я би? Типа, ни то ни се, может быть ещё передумаю, а может и нет. И как бы описать эту воображаемую девушку? Надо представить себе кого-нибудь, а потом всё-таки сказать, что это вовсе не она. - Ну, светлые волосы. - Ага. - Темные глаза. Примерно одного со мной роста. - Мм. - Красив.. красивая. Люси немного приблизилась ко мне, будто изучая мое лицо. От волнения, что она сейчас снова спросит что-то не то, я даже покраснел. - Теперь ты. - Правда. Я снова задумался. Ну, видимо моя очередь выпытывать. - Кто тебе нравится? Как дети, ей богу. Нравится, не нравится. Люси как-то странно на меня посмотрела и ещё больше приблизилась. Она жестом показала, что хочет сказать мне что-то на ухо, будто бы сказанное будет чем-то таким, что даже в пустой комнате сказать стыдно. Может быть это кто-то из преподавателей? Ух, вот это была бы новость. В целом, есть у нас парочка симпатичных, но все они были не во вкусе Хартфилии. Однако, вместо фамилии или имени, я услышал: - Мне кажется ты останешься доволен. И Люси целует меня в губы. Дерзко, кусает нижнюю губу, пытается прорваться, ожидая от меня ответа, но я сжимал зубы как мог. Я опешил. Черт, совсем не думал, что все так обернется. Ещё и как назло я в описании своей "возлюбленной" сказал практически внешность Люси! Она скорее всего подумала, что тоже мне нравится, и только поэтому, плюс ещё действие алкоголя, решилась на поцелуй. И что же теперь делать? Я ничего не смог придумать иного, кроме как ответить: - Я гей. Тишина. Девушка сначала не поняла то, что я сказал, но с каждой секундой ее лицо менялось от непонимающего к гневному. - Если я тебе не нравлюсь, так и скажи, зачем придумывать? - Я не... - А знаешь что? Пошел ты. Хожу тут с тобой, решаю твои "вопросики", выслушиваю твое нытье. Влюбилась в тебя, боже мой, а ты под дурачка решил косить. Ну хорошо, может это все из-за того, что мы пили, может ещё из-за чего-то, но чтобы завтра сказал точно: "О, как мне повезло, давай будем вместе." Люси вышла, громко хлопнув дверью, а я не знал куда себя деть. Да, это вполне в ее стиле. Видимо она не привыкла, что кто-то может ей отказать, но чтобы такая реакция... Как ни странно, мне не было как-то больно или обидно, я просто знаю, что ей нужно время, чтобы это принять, а принять придется, все же мы лучшие друзья. А лучшие друзья принимают друг друга любыми. Я отошёл к окну и увидел удаляющийся разгневанный силуэт. Что-то меня беспокоило, но я не мог понять что именно. А вдруг я очень сильно задел Люси? Или обидел этим? Одно дело обижать друг друга в шутку, но что если она чувствовала ко мне что-то сильнее, чем просто симпатия? Я не хотел об этом думать, потому как в голову к девушке я залезть не мог и гадать сейчас о том, что она чувствовала - глупо. Завтра вставать на учебу, так что я решил лечь раньше. Родители вскоре тоже вернулись, а вот Зерефа все не было. Я заволновался, но вскоре провалился в сон и так и не услышал, что он вернулся спустя пару минут.

***

      И как это понимать?! Я же просто хотел быть самим собой, так почему она так поступила? Лучшие друзья, да... Я лежу избитый в университетском туалете и еле-еле могу держать себя в сознании. Ребра ноют, все тело ломит, а на плитку капает кровь из разбитой губы. Чертова Хартфилия, как я только с тобой дружить начал?       Все началось с того, что я увидел Люси за партой с какими-то странными типами. Вроде пересекался с ними, но никогда не видел, чтобы Люси с ними общалась. Я хотел было подойти и извинится за вчерашнее, ещё раз сказать о том, кто я есть, но девушка быстро встала и вышла. Идти за ней я не стал, потому как рано или поздно мы все равно поговорим. Все в группе странно на меня смотрят. Кто-то посмеивается, кто-то закатывает глаза, а кто-то смотрит совсем уж страшно. Может я опять вылил что-то себя? Или пришел в ночной рубашке? Оглядев себя, я понял, что дело не в этом. Тогда в чем? Неужели Люси рассказала... Быть того не может. Не хочу в это верить и не буду. Скорее всего что-то произошло, пока меня не было, и поэтому все на взводе. Так я думал, пока не закончились пары. Только я собрался уходить, как заметил, что вся группа смотрит на меня. - Что-то не так? - Что-то не так? - Пародийно тонким голосом сказал кто-то. Все засмеялись, отчего мне сразу стало неловко. - Да чего вы все? - Да так, понять одну вещь не можем. Я увидел тех самых парней, с которыми утром говорила Люси, и кажется все понял. - К-какую? - Почему ты вообще сегодня показался, пидор. И началось. Меня под смешки одногруппников вывели из аудитории и бросили на твердую и холодную плитку туалета. Я сначала хотел дать отпор, но вовремя понял, что так будет только хуже. Чертова Люси со своими дружками, что я тебе сделал?! Их было трое, все огромные, как будто живут в качалке и только и ищут где бы подраться. Один ударил меня в ребра, второй держал за руки, а третий только говорил о том, что я опорочил честь Люси, и что такой как я не заслуживает жить. И что все это значит? Неужели я ранил чувства Хартфилии настолько, что она подговорила этих чертей, чтобы они на меня напали и избили? Я максимально это отрицал, но вскоре отрицание сменилось гневом, болью и обидой. Почему, если драться готовы были только эти трое, никто из группы не заступился или хотя бы просто не смеялся? Ведь там были и мои близкие знакомые, с которыми мы до последнего поддерживали хорошие отношения! Люси вообще куда-то ушла, не желая видеть мое, как по ее мнению, грязное лицо. Тоже мне, посмел ей отказать, так ещё и оказался отвратительным гомиком! И почему только в нашем "толерантном" обществе происходит вот такое? Я то думал, что меня пускай не все поймут, но примут, но нет, чертова Хартфилия со своими чертовыми дружками рушат мои мечты о спокойной жизни. - Ебись со своими мужиками дальше, пидор! - кричали они. Один, тот, что постоянно болтал, уже вышел - видимо наскучило наблюдать за моими мучениями. Остальные продолжали пытку. Я уже не чувствую ударов, только напряжение мышц и последующую боль. Руки ноют от того, что их крепко схватили и удерживали в одном положении, губа кровоточит от удара о плитку на стене, а живот принимает на себя большинство ударов. Достается так же и лицу, и каждый удар я принимал с полной готовностью вырубился, но что-то не давало. Я заплакал. Никогда мне не было так плохо, предательства от лучшей подруги я не смог бы простить. Я и не собирался. Раз такое дело, то больше я к ней и на шаг не подойду. Не заговорю с ней, не упомяну о ней. Не хочу ее даже видеть, слышать, думать не хочу. Второй, который меня держал тоже вышел. Кажется он понял, что я уже не в состоянии сопротивляться, поэтому бросил меня на пол и оставил на растерзание самому огромному из них. Он уже не бил, только глумливо смотрел на меня и иногда, для приличия, задевал кулаком мою скулу. Он вскоре встал, выглянул за дверь и как-то странно на меня посмотрел. Мне стало страшно. Не так, как было до этого - по-настоящему страшно. - Знаешь, таких как ты, я считаю, нужно отучать особым способом. От чего отучать? От природы? Я уже готов вырубился, но что-то упорно не даёт мне это сделать. А ведь все так просто, лишь заснуть и проснуться снова на полу туалета, только уже не в компании этого упыря. Блять, он достал из кармана нож! Не будет же он убивать меня здесь? Или будет? Я уже совсем не знаю чего ожидать от него. Он приставил лезвие к моему горлу, и я вздрогнул. Вот за что мне все это? Что такого я совершил, что теперь меня хочет убить какой-то пидор в туалете? - Давай проверим тебя. Он свободной рукой расстегнул ширинку и мне тут же стало плохо. Я понял чего он от меня хотел, и я просто не мог поверить, что все это происходит со мной сейчас. Нет, это сон, скорее всего! Или даже кошмар, ну не может быть такого в самом деле! До последнего уверял себя я, пока холодный нож прокладывал дорожки по моей шее. - Отсоси, иначе убью. Почему-то в его словах я не сомневался, хотя и верить до конца не хотел. Я послушно приблизился в его паху и почувствовал мерзкий запах. Черт, этот чувак вообще принимает душ? Отвратительно. Он припустил резинку трусов и обнажил свое достоинство. Блять, если он попросит меня взять его полностью, я разорвусь на части! Ужасно, просто ужасно. Я сравнивал свои шансы сделать хоть что-нибудь, чтобы не делать этого, но ничего не мог придумать. Лезвие начало вдавливаться в кожу сильнее и я непроизвольно открыл рот - хотел вскрикнуть... Он впихнул в меня свой мерзкий член. Я максимально открыл рот, но даже этого было мало, а он все наступал. Я даже ничего не делал, чтобы не травмировать и так разбитую губу, которая кажется разорвется ещё больше, но мне и не надо было - парень сам двигался вперёд и назад, абсолютно игнорируя меня. Как будто я стакан с губкой, а не живой человек. Я чувствую себя мерзко, будто использованный гандон, выброшенный на улицу. Если он протолкнется дальше, меня может вырвать. Губа болит ещё сильнее. Я уже даже не замечал всей остальной боли, а мысли слились в одну кучу, из которой невозможно было выцепить что-то конкретное. Разве я смогу после такого нормально жить дальше? Разве я должен появиться в университете хоть один раз после такого? Да ни за что. Не хочу никого видеть, слышать, думать о ком-либо. Хочу только поскорее домой - отмыться от всего этого, подумать хорошенько и спать, и чем дольше тем лучше. Он не толкается глубже того, что уже было, и это даже радует. Вот только... - Сейчас, погоди. Он напрягся, и только я подумал, с чем бы это было связано, как он помочился мне в рот. Я уже не мог терпеть унижения, надругательства нал собой и меня вырвало. Он рассмеялся и, сильно ударив меня по голове, вышел. А я остался лежать в моче и содержимом своего же желудка. Больно, очень больно. Если бы Люси просто послала меня, я бы ещё понял, но такое... Я просто не могу понять за что. Почему все это происходит? Я снова чувствую как все болит, ребра сломаны, рот саднит, жжет, живот болит от рвоты и от того, что на него пришлось больше всего ударов. Чувствую себя отвратительно и почти уже готов вырубиться. Скорее бы это уже кончилось. Хочется умереть, чтобы не проснуться и остаться в небытие, где нет ни чувств, ни боли, ни страха. Ничего нет. Только прохлада пустоты. За дверью раздались голоса и я помолился всем богам, которых только знал, чтобы никто не зашёл в этот сраный туалет. Я отключаюсь, когда кто-то со словами "Сейчас, Роуг, я на минутку" заходит в комнатку.

***

      Я очнулся у себя дома. Сначала я даже подумал, что все это было лишь ужасным кошмаром, но боль по всему телу и неприятный привкус во рту давали понять, что все произошло в реальности. Рядом с моей кроватью кто-то сидел и я сразу посмотрел на гостя. - О, ты очнулся. Может расскажешь что произошло? - Нет, даже не проси. - А те слухи в универе? Это правда, что ты... - Уходи, пожалуйста. Стинг послушно вышел. Он понял, что мне надо побыть одному, и я был ему за это очень благодарен. Блять, просто не укладывается в голове, что это произошло со мной, и что Люси действительно так поступила. До сих пор я думал, что она для меня лучшая подруга, которой можно доверить все свои тайны, поделится любой проблемой и она всегда будет рядом, но как же я блять ошибался! Я просто опустошен. Не хочу ей мстить, просто хочу о ней забыть как о страшном сне. Но, чувствую, что этого у меня не получится. Я встал и подошёл к зеркалу. В темноте было плохо видно, но все же я уловил в своем отражении ужаснейшую картину - губа опухла и кровоточит, на лице пара синяков и порезов - как только я их не заметил - а плечи просто усыпаны следами от ударов. Кроме того правая рука странно покраснела и опухла на месте сгиба локтя, что меня пугало. Ушиб, скорее всего, но может быть и перелом. И как же меня так угораздило? Я, все еще находясь в состоянии полусна и слабо соображая, направился к ванной. Кажется, дома никого не было, тем лучше для меня. При свете лампы я выглядел ещё ужаснее и почему-то только сейчас я смог почувствовать как саднит мое горло. Это из-за того огромного члена, или из-за рвоты? Не могу понять, но ощущения такие, будто и от того и от другого. Я включил воду. Пусть шум воды меня отвлекает от плохих мыслей. Хотя сейчас он совсем не помогает. Я просто потерял все эмоции. Хочется одновременно заплакать, но в то же время слезы будто кончились. Возле раковины я заметил лезвие для бритвы, и странная мысль проскользнула у меня в голове. А может ну его нахуй? Я уже не смогу жить дальше, не смогу нормально ходить на учебу, не смогу скрыться от чужого осуждения, не смогу спокойно высказывать свое мнение, боясь, что мои чувства кто-то ранит. Так зачем это все? Холодное. А что делать дальше? Я попробовал надавить острием на кожу и почти сразу проступила тонкая красная полоска. Неужели такое острое? Страшно. Руки дрожат, но лезвие уже твердо вошло в кожу, так что первый шаг был сделан. Нужно глубже, чтобы задеть вену и прекратить это все наконец. Я боялся даже не столько своей смерти, сколько того, что сейчас может кто-то зайти в мое сакральное место и остановить меня, начать спрашивать, успокаивать. Нахуй, нахуй все это. Только сейчас я ощутил холод. Тонкая пластинка как будто была отравлена и я чувствовал как внутри меня распространяется, будто яд, этот металлический холод. Я провел по руке и тут же отбросил лезвие. Острая боль пронзила запястье слишком резко, я не успел взять контроль над ситуацией. А надо бы - такое важное дело требует моей полной сосредоточенности. Я поднял лезвие и промыл его водой вместе с рукой. Черт, так много крови от такого маленького пореза...       Руки дрожат ещё сильнее, и я уже с трудом могу держать тонкую пластинку между пальцев. Я сглотнул. Второй раз намного труднее вонзить ее в себя, то ли из-за дрожи во всем теле то ли из-за боли. Но мое сознание было занято одной мыслью - я унижен, и нет никого, кто бы мог меня понять, надежды нет и не будет. Каким-то образом я попал именно в ту среду, где оказался максимально чуждым и теперь приходилось разгребать последствия. Пускай и таким своеобразным способом. Мне резко захотелось ощутить что же такое жизнь на самом деле. Заняться чем-нибудь таким, чтобы я смог вдохновиться на оставшиеся мне пару минут. Я включил воду снова. Горячая. А теперь холодная. Я наслаждался тем, что могу чувствовать, что могу дышать, что могу испытывать боль. Боль ведь тоже чувство, не так ли? И мне нравится. Определенно не душевную, и никакую другую кроме как телесную, я просто рад. Я провел лезвием чуть выше. Теперь волна холода стала ещё ощутимее и мне пришлось опустить руку в воду, чтобы излишки крови сразу растворились в ней. Не хватало ещё запачкать тут все. Ох, я никак не могу решиться, хотя определено понял, что хочу наконец довести дело до конца. Я повернул острие в другую сторону и решил вести вдоль, чтобы порез был глубже. На ещё пока чистой коже выступила капелька крови и во мне вскипел адреналин, который почти сразу сошел на нет, хотя и дал мне немного энергии, и я начал вести быстрее. Как будто рука сейчас упадет без сил отдельно от меня и я ее больше не почувствую. Странное ощущение, но я хочу его испытывать. Скорее бы отправится в эту манящую пустоту, где нет проблем, хлопот, где есть только я и только я буду судьей для своих поступков и действий, и никто не осудит, не скажет плохого слова, где меня точно не изобьют и практически не изнасилуют. Скорее бы уже. Черт, так хорошо - больно, приятно, аж перехватывает дыхание, отчего я снова уронил лезвие. Да что же такое. Рука ужасно болит, но я почти не чувствую, так как занят мыслями. За шумом воды я так же не заметил, как входная дверь открылась. Да и все равно уже. Я был готов нанести последний штрих, вздохнул, вонзил в свежую рану металл и провел до конца. - Аах! Ох, такая приятная пустота накрывает мои глаза, а воздух вдруг становится ужасно пьянящим, как будто без него я жить не смогу. Ой, я же и правда не смогу. Но с каждым мгновением воздуха становилось все меньше, и я, уже не видя ничего перед собой считал свои последние глубокие вдохи. Один, два, три, четыре...

***

      Я очнулся с ужасной болью. Плечи ноют, рука кажется вообще не двигается, а та, что двигается ужасно саднит и выглядит скорее как фарш. Я вспомнил о своей попытке покончить с собой и оглянулся. Неужели я не закончил и отрубился? Да не может быть. Как сейчас помню, холодное лезвие, шум воды, хлопок двери, вдох, выдох... Стоп, хлопок двери? Я огляделся. Да, я нахожусь у себя в постели и сейчас явно ночь. Сколько я тут лежу? Скорее всего не так долго. - Ты что совсем ебанулся? Мне стало страшно. Кто-то всё-таки увидел мою попытку... Блять, почему все время так? Почему моим планам всегда кто-то мешает? Почему Стинг вообще тут оказался? Я лежал на кровати, когда как Эвкиф сидел на стуле в другом конце комнаты, поэтому я смог от него отвернуться. Не хочу разговаривать, хочу, чтобы он ушел и я смог опять пойти в ванную и... - Я повторяю, ты совсем ебанулся?! Почему я зашёл к тебе забрать наушники, и слышу как ты в ванной задыхаешься? Захожу, а ты там режешь себя! Я просто не понимаю! Я не поворачивался. Кажется, Стинг понял, что я разговаривать не намерен, и стал пытаться меня успокоить. Как бы он ни старался, я уже твердо решил, что мне нет места здесь. Нет места в жизни университета, нет жизни с друзьями, которые могут оказаться последними мразями, вообще ничего нет. Так зачем это все? Ради каких-то мелочей, радостей, которых настолько немного, что на ум сейчас приходит только еда. Точно, я же почти совсем не ел сегодня... - Что случилось? И что мне ему ответить? Если расскажу все, то Стинг так же подумает, что я ничего не стою и оставит меня. Так может так будет лучше? Раз уж все равно помирать, пусть хоть он правду знает. Отвернется и отвернется - мне уже все равно. - Все случилось. Я гей. Сказал об этом Люси, как лучшей подруге, а она мне в этот день призналась в чувствах. Вроде как мы разошлись и все было хорошо, а на следующий день в универе все знают про то, что я гей и считают ничтожеством, а эта сука подозвала своих дружков, которые втроем избили меня в туалете. И ладно бы только избили, один вытащил свой хер и приставил нож к горлу - мол, соси, иначе убью. И что я теперь? Скажу: ладно, прощаю и забуду все? А потом мы с Люси будем сидеть и вспоминать этот случай со смехом? Ну его нахуй Стинг! Я один сейчас! Надеялся, что Люси поможет, что выслушает, что поймет, но хер там! Никому не нужно общаться с отбросом, о котором уже по всему универу ходят слухи! И зачем тогда я тут нахожусь? Кому это надо? Даже ты теперь уйдешь, я же ещё и неуравновешенный суицидник, да? Я чуть не плачу от всего этого. Больно снова об этом говорить, больно думать, и ещё больше хочется вонзить наконец себе это проклятое лезвие хоть в горло. Главное, чтобы быстро. А Стинг странно на меня смотрит. Я вижу, что он хочет что-то сказать, но никак не решается. Ну что же, на заре жизни можно хоть раз быть настойчивее и наглее обычного. - Что? Хочешь что-то сказать, говори сейчас, а то у меня планы. На слове планы Эвклиф сглотнул и встал со стула. Он подошёл ко мне и положил руку на мою порезанную. - Я тоже гей. Сам не знал как сказать и кому, но вот. Я как только узнал, что начали ходить слухи, сразу так воодушевился. Ты всегда такой смелый, не боишься осуждения и порицания, и я думал ты сам взял и открылся, и даже решил тоже сказать о своих чувствах Ро...- Стинг остановил себя. - А оказалось все вот так. Хотя слухи ходили нейтральные - я не заметил ни негатива, ни дикого позитива в твою сторону, так что решил, что новость для всех оказалась просто известием и ничего не значила. Слушай, мне так хочется, чтобы остался хоть один человек, способный меня понять... Пожалуйста, Нацу, не умирай. Я посмотрел на него. Стинг уже плакал - видимо ему было почти так же сложно как и мне и он все время жил в страхе того, что его не примут самые близкие люди. Я почти физически ощутил в этот момент нашу связь. Получается все же есть кому довериться? Есть кому можно рассказывать все и не боятся быть избитым в туалете? Я будто прозрел. Наверное не стоит кончать жизнь вот так вот, когда есть хоть один человек, готовый встать на твою сторону. Я посмотрел на Стинга и откинулся на подушки. Он, видимо, ждал моей реакции и упорно сверлил меня взглядом. - Я рад. Теперь не хочу тебя огорчать. Эвклиф это понял как "я себя не убью" и широко улыбнулся. Я встал и снова пошел в ванную, только в этот раз за бинтами и всем прочим, чтобы обработать порезы. Стинг немного обеспокоенно на меня посмотрел и, подозревая что-то, всё-таки прошел со мной. - Да я только раны отработать. - Ага, а я только прослежу. Вдруг у тебя вместо пластырей лезвия. Я хмыкнул и, отведя взгляд в сторону, тихо шепнул: - Спасибо.