I like the way you lie

США. Академия Амбрелла 2021.01.10. 21:45 Очередное семейное воссоединение прошло неудачно. Элисон, которая всё затеяла, в который раз об этом пожалела. Хотя, не всё было потеряно: все хотя бы вернулись домой. Ей казалось, что их совместный день рождения отличный шанс снова увидеться, отпраздновать и провести время, как обычная семья. Теперь оставалось лишь наблюдать, как её братья и сестра дерут горло, пытаясь доказать свою правоту. — Да ну-у... Я думал, твой комплекс героя остался в прошлом, Диего! Где-то в 1963!– скептически подняв бровь съязвил Пятый. Руки складены в замок, нахальная улыбка... Его поведение заставляет усомниться в том, что ему больше 50-ти лет, ведь чаще всего он ведёт себя, как обычный подросток. — Что? И это мне говорит тот, кто почти всю свою жизнь прожил с паранойей о спасении мира от апокалипсиса, создавая все проблемы только этим? – Диего дернулся с трудом игнорируя звон связки ножей на поясе. В воздухе чувствовалось напряжение. Казалось, что оно нарастает с каждым выдохом сделанным кем-либо. — Я спас вам всем жизнь! И уже не раз пожалел об этом. – сделав угрожающий шаг к Диего, процедил он сквозь стиснутые зубы. — Знаете что?! – вмешалась Ваня. — Если бы вы вели себя нормально по отношению ко мне, ни о каком судном дне и речи не было бы! — Ваня, извини меня за дерзость... Но! Это ты всегда отгораживалась от нас! – Пятый искусно делал акцент на каждом слове. — Но ведь это отец всегда отгораживал меня от вас. — Не во всех ваших психологических отклонениях виновен отец! — Э-эй, Ребята, – Клаус поднял руку, будто спрашивая разрешения говорить. — кажет-тся, Бэн тоже х-хочет что-то добавить... Он, как и всегда, когда Бен вселялся в его тело, бился в странных конвульсиях. Но после громкого „ НЕТ!”, которое произнесли все находящиеся в гостиной, пришёл в норму. Бэн же обиженно что-то прошипел и уселся назад в кресло. — Вам ещё не надоело?! Почему каждый раз, когда мы пытаемся собраться и провести время вместе, всё заканчивается этим? – Элисон демонстративно обвела руками комнату. — Да, слушайте, пора заканчивать это. – робко поддержал сестру Лютер. Но слова «лидера» просто проигнорировали. Ваня сжав зубы, начала растирать свои виски. Это всё явно негативно на неё влияло. Парни всё ещё выясняли отношения. В камине трещали дрова. Звон ножей. Громкое дыхание Лютера. Ворчание Клауса, который, похоже, снова о чём-то спорил с Бэном... Всё смешалось в единый аккорд и медленно переполняло чашу её самоконтроля. «— Достаточно!» Глаза Вани заполнились белым светом. Огонь вспыхнул еще сильнее, когда жёлтые искры полетели в разные стороны, образуя по комнате несколько маленьких огоньков. Не прошло и 5 секунд, как они превратились в огромные красные пятна. Члены академии начали тушить пожар. Пятый телепортировался с места на место, спасая ценные документы; Лютер в попытке спасти штору, вырвал её совсем; Клаус крутился возле буфета с алкоголем; Диего топтал ногами загоревшийся ковёр; Эллисон схватила вазу с праздничным букетом и вылила содержимую воду в камин, из которого до этого момента не прекращали лететь искры; Ваня, всё ещё не полностью отойдя от выплеска энергии, пыталась помочь Лютеру потушить пол, который загорелся из-за сорванной шторы. Через несколько минут с этим было покончено. Гостиная была почти полностью уничтожена... Или всё же спасена... — Ху-ух, было весело, не так ли? – усмехнулся Клаус и вытер тыльной стороной ладони пот с лица. — Простите! Я не думала, что всё так получится. Никто не пострадал? Все в... – проговаривает Ваня, но тут же запинается, посмотрев брату за спину. — Э-эй, Пятый... – тихо проговаривает Лютер, нервно вытирая обгоревший край кофты. — Нет, я не могу... Пусть кто-то из вас скажет ему. — В чём проблема? – парень явно раздражен. — Тут такое дело... — Ты только спокойно, ладно? — Уверена, всё можно будет как-то исправить... — Что не так?! Что-то со мной?– парень автоматически осматривает своё тело. — В общем... Сзади...– выдавливает из себя Клаус и прячет глаза. Пятый делает медленный поворот на пятках. — Ч-чё-ё-ёрт! Нет–нет, держись... Не стойте, как болваны, сделайте что-то! На полу догорал манекен. На первый взгляд, пластик был вкрыт черной сажей, но как только парень дотронулся к нему, он превратился в кучку пепла. — Уже поздно... Мне искренне жаль, что так вышло. – тихо проговаривает Номер 7. Рука дрогнула. Уже чёрные пальцы сжимали сажу. Он нервно взялся за голову, оттягивая волосы. С глаз потекли слёзы. — Только не вини в этом себя...– прошептала Эллисон — Ты ведь можешь вернуться назад в прошлое и всё исправить? – предположил Диего. — Вот, – Клаус положил на стол бутылку с виски, из которой сам только-что отпил несколько глотков. — выпей, поможет... Я знаю... — Просто оставьте меня одного. – прошептал он. — Убирайтесь! УБИРАЙТЕСЬ ВСЕ! – срывается на крик. Не поворачивается к ним. Они не увидят его слёз, не увидят его таким слабым... Но им достаточно просто слышать. Они уходят. Тихо поднимаются по ступенькам, даже не посмотрев на него, даже не подозревая, что из его хриплого «убирайтесь» на самом деле просится «помогите». Оставляют одного с этими ненастоящими глазами, которые впервые его убивают. Он проводит пальцами по её голове – последнему, что уцелело, – и оставляет серые размазанные следы. Пусть... Пусть... Хуже не будет. Он не может вернуться в прошлое и всё исправить... Он больше не играет со временем. Не ради себя... Глаза мутнеют от слёз, которые стекают с лица, падают на пепел и превращают его в подобие болота. Едкий запах горелого пластика разъедает внутренности. Он сжимает кулаки до боли. Поднимается. С горла срывается полустон, полурык... Через мгновение оказывается у окна. Разбивает стекло одним ударом, вторым оставляет вмятину в оконной раме. Испачканные кровью руки жжёт, но внутри хуже. Ком подкатывает к горлу и он кричит, снова падая на колени возле возлюбленной. Он убил сотни людей, но никогда не думал, что это настолько больно: терять что-то столь родное. Это как умереть во второй раз. Ведь впервые он умер в 13, когда нашёл холодные трупы своей семьи. И она была единственной, кто был с ним. Без неё — одиночество в развалинах, в разбитых дорогах. Одиночество в каждом миллиметре пропитанным трупами, мусором и вонью в перемешку. И она на фоне всего этого казалась чем-то священным и чистым. «Долорес»... Это имя возникло моментально. Будто было приготовлено и спрятано под тонкой прозрачной оболочкой где-то в голове и просто ждало своего времени. Ждало её. «Долорес». Взятое из когда-то прочитанной мамой старой книги таким нежным, наперёд настроенным голосом, с идеальным для запоминания тембром и ритмом. «Долорес». Простое, непримечательное, но такое особенное для того, у кого вместо имени номерной знак. Он не любил, когда люди говорили ни о чём. Она же не говорила никогда. И он находил это прекрасным. Она лишь слушала, иногда рисуя в его воображении короткие, но такие нужные фразы. Она слушала его всегда. Даже тогда, когда он, рвя к чёрту голосовые связки, пел услышанные песни в лавке с пончиками, иногда фальшивя. Всё же... В полном молчании ему не было одиноко вместе с ней. Ему всегда хватало тепла её холодного пластика. Ему всегда хватало только её одной и мысли, что однажды он сможет вернуться домой. Теперь же парень ложится на пол вместе с ней и отключается... Не то от переизбытка дыма в лёгких, не то от боли. Отключается с мыслью, что в этом виноват только он... Он всё начал... Как и всегда. Пора уже научиться вовремя останавливать игру.