Арена

      Поверхность планеты Корнас была практически полностью покрыта водой. Единственный участок суши представлял собой расположенный на экваторе планеты единый огромный материк, природа которого отличалась невероятны многообразием. Экваториальная территория практически не знала, что такое дожди, единственные осадки выпадали на территорию раскинутого там государства Тархнес в течение недели, когда Корнас максимально отдалялась от центральной звезды их системы - Урках. Однако несмотря на проблемы с продовольствием, данное государство было одним из самых зажиточных, потому что пески Тархнеса скрывали в себе несметное количество драгоценных камней и металлов, необходимых не только для создания оружий, домов и украшений, но и для усиления магии. Продавая полезные ископаемые, жители Тархнеса полностью закупали продовольствие в других государствах. И правители других государств были бы рады устроить Тархнесам продовольственную блокаду, дабы те за бесценок отдали богатства своих песков, но прекрасно понимали, что войну против воинов песков они проиграют. Жители Тархнеса отличались от всего остального населения планеты не только внешне, но и уровнем магических способностей. Словно лишив их пропитания, возможности строить нормальные города, вселенная вдоволь наградила их силой и магией: высокие, способные за секунду покрывать свое тело непробиваемой чешуей и отращивать за спиной кожаные крылья, они в совершенстве владели огненной магией. Поэтому, несмотря на желание остальных королей, им приходилось налаживать более-менее приемлемые отношения с каждым новым правителем Тархнеса, идя на его условия.       Южное государство Шарменшан представляло собой холмисто-скалистую территорию, с одной стороны, не позволяющую жителем этого государства строить большие города, но с другой – защищающую от нежеланных гостей, потому что, не зная дорогу до нужного места, потеряться и заблудиться в горах и лесах Шарменшана было очень легко. Но несмотря на достаточно поселковое устройство жизни в Шарменшане, важность этого государства нельзя было недооценивать. Все жители Шарнменшана, от мало до велико, были непревзойденными охотниками, которые посвящали свою жизнь либо добычи мяса разнообразной живности, обитающей в лесах Шарменшана, либо обработке их шкур и перьев, либо заготовке древесины. Благодаря этому способные обеспечивать себя пропитанием, жильем и одеждой, они очень неохотно вступали в торговые отношения с другими государствами, делая исключение только для Тархнеса, потому что даже в охоте или ремесленном труде с магией было значительно проще.       Восточному государству Кустартим и западному Варт повезло значительно меньше. Кустартимцы жили на плодородных равнинах, предопределивших их земледельческое будущее. В дальнейшем предприимчивые жители, конечно, открыли способы создания тканей и лекарств, стали выращивать цветы, породив легенды о том, что с их помощью можно покорить и влюбить чужое сердце. На территории Кустартима было лишь несколько, но очень крупных городов, потому что они экономно относились к своим плодородным территориям – только там, где урожай не зарождался несколько лет, разрешали построить дом. Таким образом новые дома лишь разрешали ставить с уже рядом стоящими домами, ведь их земли теряли благодатное состояние только от ног людей. Небольшое количество леса вынуждало их искать другой материал для постройки домов и, познав свойства глины, которой из-за их близости к океану было предостаточно, все их дома делались из нее. Позже же научившись делать глиняную утварь кустартимцы стали продавать и ее. Однако несмотря на обилие видов товаров, которые они продавали, цена на них зачастую не была высокой: пусть не в таком количестве, но все эти ресурсы можно было получить во всех других государствах, кроме, наверное, Тархнеса.       Варт был морским государством, они строили корабли, надеялись все же найти новые земли, но за пределами своих мечтаний занимались охотой на океанских тварей и добычей драгоценных камней, которые потом превращали в украшения, также как и кустартимцы, пустив слухи, что ими можно покорить приглянувшегося партнера. Впрочем, ни эти, ни те недалеко ушли от правды, цветы и украшения действительно были ходовым товаром, правда вот сердцами все же не повелевали.       Самым северным государством было Арханс-Дели. Оно не славилось никаким видом природных ресурсов, за исключением наличия породы камней, позволяющей строить каменные, а не деревянные или глиняные дома. В остальном жители Арханс-Дели занимались всем понемногу, но в основном все же жили достаточно праздной жизнью. В столице государства - Суорте – существовало несколько сотен школ, университетов и мастерских, где могли обучить едва ли не любому искусству. Уставшие от работы умелые мастера со всех государств на старость лет перебирались в Суорту, где ждали желающих за определенную плату научиться их умениям. В других городах Арханс-дели было множество гостиниц, пабов, театров и концертных залов. В некоторых даже раскинулись целые комплексы, где также обученные в Академии искусств люди, развлекали и веселили гостей. Причина, по которой в каждом городе Арханс-Дели было огромное количество увеселительных мест, заключалась в том, что потоки желающих получить самое драгоценное сокровище государства тянулись со всего материка к самой северное точке страны и никогда не иссякнут.       Ведь только в Арханс-Дели были главные сокровища этого мира – омеги. Никто не знал, почему весь остальной мир населяли только альфы и двуполые беты, а в Арханс-Дели рождались еще и омеги, но факт оставался фактом. Разумеется, маги короля предполагали, что дело лишь в том, что омеги просто не смогли выжить в других государствах, но это было лишь их предположением. Однако правитель Арханс-Дели не воспользовался этим положением для своей выгоды и не стал торговать омегами, как живым товаром, рассудив по-иному. Пригрозив всем остальным правителем, что прикажет своим воинам убить всех омег, если те пойдут на них войной, дабы забрать себе сей дар природы, он поставил перед ними условия: либо они будут получать омег по его правилам, либо никогда их не увидят. Опасаясь, что король Бордомир серьезен в своей угрозе, остальные короли согласились на его условие, хотя далеко не всем альфам, в том числе архансделийским, пришлась по душе такая идея.       Самая северная точка материка заканчивалась полуостровом, к которому вел небольшой перешей. Велев построить там Академию магии, Бордомир собрал там всех омег своего государства, которые еще не успели найти себе пару, а с остальных взял клятву подчиниться его порядку. Омеги, по мнению Бордомира, были самыми важными существами этого мира, только через них передавалась магия, и превращать их в рабов и слабаков было недопустимо. Все молодые омеги были поселены в Академии и обучались личными магами короля. Спектр изучаемых ими дисциплин был колоссален, начиная от того, что пригодится им в быту, и заканчивая тем, что поможет им выжить в путешествиях по миру, но все же основные занятия были направлены на обучение магии: пробуждение способностей и раскрытие умений. Причем главное целью учителей-воспитателей было воспитание в омегах боевых магов. Именно это было главным условием Бордомира.       Первых омег обучали без определенного срока, потому что их разновозвратность не позволяла применять к них единые стандарты, но дальнейшие выпуски омег имели строгие возрастные границы. Омеги прибывали в Академию в возрасте семи лет и выпускались из нее – в девятнадцать. Выпуск для омег проходил на Арене. Раз в год по весне в Академию, расположенную недалеко за границами Суорты, прибывали все желающие попытать счастье. Пускали их исключительно на территорию Арены, но те и тому были рады – места амфитеатра, окружающего Арену, всегда были заняты, заставляя многих располагаться на ступеньках.       Выход на Арену для любого омеги был сродни второму дню рождения: он наконец-то покидал стены Академии и мог получить либо свободу, либо семью. Желание Бордомира было достаточно простым – омегу мог получить лишь тот, кто сможет победить его в честном поединке. Таким образом сильные омеги не доставались слабым альфам и уж тем более – безмагическим бетам, которые часто были достаточно состоятельными и также желали получить себе сладострастного омегу для утех. Бордомир был уверен, что только союз омеги с более сильным альфой способен сохранить в их мире магию. К сожалению других королей, позже это подтвердили и их собственные маги: практически все омеги, которые выбрали себе пару без Арены, родили магически очень слабых детей, потому что омега мог передать ребенку только столько магии, сколько позволяет магический потенциал отца ребенка. Если альфа намного слабее омеги, то каким бы могущественным ни был омега, его дети не будут сильнее своего отца. Если же альфа оказывался магически сильнее омеги, то их дети получали право на магическое развитие, позволяющее им не только развить свои способности до уровня отца, но даже превзойти того. Признав, что их ежесекундная прихоть может серьезно повлиять на их мир, все короли подписали магический договор, соглашаясь на соблюдение условий за себя и за своих потомков.       Ритуал «Арены» проходит в два дня. В первый день на открытие «Арены» приходят все те омеги, которые будут выходить на бой, и занимают места на специальной трибуне. Присутствующие альфы могут посмотреть на них и выбрать того или тех, за кого попробуют биться. Через час, отведенный для выбора, начинается первый этап сражения за допуск к омеге: омега, бой с которым стоит на кону, поднимается со своего места и спускается вниз к месту, где восседают судьи и смотрящие за сражением. Все желающие побороться за право сразиться с этим омегой альфы выходят к границе Арены и встают вдоль магического ограждения, не позволяющего по своему желанию ступить на территорию боя. Дабы соблюсти честность сражения, магия позволяет лишь двоим альфам находиться в центре Арены, поэтому после звука горна совершенно случайным образом открывает проход перед двумя претендентами. Именно им предстоит начать бой. Когда же один из них терпит поражение: магия признает, что следующий удар был бы для него смертельным, - его окутывает красный защитный барьер, оповещающий о его праве живым покинуть Арену. Те считанные секунды, пока проигравший покидает поле боя, второй альфа может использовать как отдых, потому что стоит ногам проигравшего покинуть магическую площадку Арены, как тотчас открывается проход для другого претендента. Победителем считается тот, кто остался на Арене последним. Именно этот альфа получает право на следующий день выйти на бой с омегой.       Однако право боя не было гарантом того, что альфа продержится против омеги хотя бы несколько минут. Большинство таких поединков заканчивались проигрышем альф. Те были слишком самоуверенны, считая, что раз способны победить своих друзей-альф, то и омега им покорится, совершенно забывая о том, что все ныне живущие омеги – это хорошо обученные боевые маги, которые совершенно не желают быть со слабаком и уносить свою силу в могилу, без возможности передать ее детям. Омеги не поддавались и сражались в полную силу – именно это не учитывало большинство альф.       Честно побежденные омеги были обязаны связать свою судьбу с выигравшим альфой, позволив тому поставить метку. Вместе с тем, каждый омега приносил клятву на крови, что сообщит в Академию о рождении у него омеги и в возрасте семи лет отправит его в Академию. Это правило было непоколебимо и даже королевские семьи, чьи наследники всегда выходили на Арену за супругами, были обязаны отдать омегу в Академию. Родственники не лишались права на общение с омегой и могли в любой момент прибыть в Суорту, куда того отпускали на небольшие каникулы, правда не позволяя покидать территорию Арханс-Дели, за чем следили специальные магические браслеты. Если на Выпускной Арене омегу никто не смог победить, то он получал свободу. Он имел полное право самостоятельно распоряжаться своей судьбой, за исключением выбора альфы. Омега мог остаться в Академии, мог выбрать для жизни совершенно любой город, потому что по окончанию каждому студенту выдавался мешочек с деньгами, позволяющими оплатить постройку или покупку дома в любом государстве, а мог вернуться к семье. Омегу никто не ограничивал в его занятиях: не имели права, - принуждение или нападение на омегу во всех государствах каралось смертью. Но для поиска альфы омеги были обязаны вернуться на Арену.       Всего ритуал «Арены» проводился пять раз в год. Выпускная Арена в первую очередь позволяла омегам, окончившим Академию, найти своего альфу, остальные же четыре Арены, проходящие в середине каждого временного сезона, устраивались для тех омег, которых до сих пор никто не смог победить и для вдовцов, желающих найти новую пару. Омега имел право участвовать в каждой Арене, но не имел права отказаться по крайней мере от одного участия в год, магия строго следила за тем, чтобы несоюзный омега давал шанс своему альфе найти его. Обязанность ежегодно выходить на Арену исчезала по достижению омегой возраста тридцати пяти лет, после этого омега мог выходить на Арену только по своему желанию. Разумеется, случаи, когда омеги так и оставались непобежденными до тридцати пяти лет случались, и несмотря на то, что такие омеги обладали огромным магическим потенциалом, Бордомир настоял на закреплении за ними права дальнейшей свободной жизни, в том числе и права на самостоятельный выбор альфы. Однако те самые редкие случаи омег, которые так и остались непобежденными, избрали для себя совершенно иной путь – все они оставались в Академии, обучая других омег, и лишь единицы из них решались связать свою судьбу с более слабым альфой.

*****

      Хуан Цзытао наслаждался жизнью. После выпуска из Академии прошло шесть лет, а он так и остался непобежденным. В свое время он был лучшим выпускником Академии, магистры магии не могли нарадоваться на своего ученика, и тем более восхищались тем, что ему достался один из редчайших даров в их мире – он был Владыкой времени. Сперва Тао развлекал самого себя, вступая в сражение с альфами применяя силу стихий, которым обучали всех омег, и приемы единоборств, но потом ему это быстро наскучило. Альфы не могли победить его даже тогда, когда он сражался с минимальной силой, при большей же мощности они не выдерживали и тридцати секунд. Но несмотря на его мощь, поток самоуверенных претендентов, желающих его получить, не уменьшался, а даже возрастал. В принципе, Тао прекрасно осознавал причины такого успеха: без ложной скромности он понимал, что красив – длинные ноги, округлые бедра, подтянутые ягодицы, тонкая талия, широкие плечи, создающие идеальные пропорции его тела, притягательная шея, на которую западали все альфы, стоило Тао лишь откинуть назад голову, манящие губы, похожие на четкий упругий бутон цветка, который в Кустартиме стоил целое состояние, блестящие мягкие даже на вид черные волосы и самое главное колдовские глаза, которые никого не оставляли равнодушными.       Но вместе с тем за прошедшие годы своей свободы Тао смог найти себя в жизни. Денег, полученных после Академии, хватило на покупку небольшого домика под Суортой, где Тао смог оборудовать свою мастерскую по изготовлению безумно красивой и столь же дорогой мебели. Тао сам лично добывал или покупал в Варте океанские камни, в частности, стафиты, которые завораживали своим благородным блеском, а также панцири зурсов, из которых он потом готовил покрытие для мебели, пригодное для покраски абсолютно любой краской. Заказывал в Шарменшане лучшую древесину, благо его друг по Академии Лухан проиграл сражение именно наследнику ближайшей к границе с Тархнесом лесопилке. В Кустартиме же Тао закупал цветы, из которых делал краску, ткани, подходящие для обивки, а также перья домашних птиц для наполнения. Его дело достаточно быстро пошло на лад, поэтому теперь он был не только красивым омегой, чья непобежденность манила альф азартом недоступности, но и очень состоятельным женихом.       Правда в последние разы Тао тратил на бой на Арене лишь десять секунд. Спускался, давал альфе шанс занять позу для атаки и останавливал время. Застыв неподвижной фигурой, альфа ничего не мог сделать с тем, что, вытащив из-за спины свои любимые двурукие изогнутые клинки Тао шел на него. В таких случаях магия признавала победу за Тао, и тот, скучая, уходил с Арены. Бекхен, еще один из его друзей, который после окончания Академии, остался в ней как помощник магистра, неодобрительно качал головой на выходки Тао, но ничего поделать не мог: Тао был вправе использовать свою силу любым способом. Сам же Тао лишь пожимал плечами на претензии Бекхена, ему сражений и в жизни хватает, ведь их мир - это не безоблачная сказка, какой его все же «рисуют» в Академии. Нет в мире той всеобщей договоренности, подписанной кровью. Разумеется, благородные семьи и их наследники альфы стремятся соблюдать древний уговор, потому что заинтересованы в продлении своего рода именно с омегой, а не женщиной-бетой, редко способной родить хотя бы более-менее сильного альфу. Но и то этими семьями двигает больше страх отлучения от Арены, правом на которое обладает Совет магистров Академии магии: за нарушение договора или причинение вреда омеги всем потомкам этой семьи закрывали доступ к поединкам, что приводило к медленному и хорошо осознаваемому вырождению и гибели семьи.       Но то были лишь некоторые из семей. Никто не рассказывает в стенах Академии страшные истории про остальных людей. Про мужчин-бет, которые обладают зачатками магии и могу ей пользоваться с помощью магических камней, купленных у Тархнеских купцов. Они ненавидят этот древний договор и готовы пользоваться самыми нечестными методами как, например, отравление, лишь бы познать ту самую сладость ночи с омегой, о которой с таким упоением рассказывают альфы. Таким же неблагородием отличаются и магически слабые альфы. Они неспособны добиться даже слабого по меркам Академии омеги, поэтому живут и создают семьи с женщинами-бетами, которых в мире в избытке, но которые рождают лишь бет и альф. Такие альфы не брезгуют попытками толпой окружить одного омегу, чтобы взять того силой даже если придется делить этого омегу с десятками других альф. Их не пугает перспектива отлучения от Арены, они и так знают, что ни они, ни их потомки ничего там не получат, а так они хотя бы познают, каково это - быть в омеге. Не рассказывают так же про женщин-бет, которые ненавидят омег даже больше, чем мужчины-беты и магически слабые альфы вместе взятые. Именно из-за существования омег женщины не мог рассчитывать на получение благородного альфы. Как они сами говорят, им достаются лишь объедки со стола омег: слабые альфы, ненужные им мужчины-беты, которые только в редких случаях поднимаются выше нанятого рабочего на производстве. Они спят и видят как бы извести всех омег, ведь если их не будет, то на женщин будут претендовать и альфы, и беты, следовательно, именно женщины займут почетное место омег. Это было наивно и глупо, потому что женщины забывали, что статус омег был порожден их исключительной способностью передавать магию своим детям – омегам или альфам, и подкреплен кровавым договором. Женщин, коих в мире стало даже слишком много, в таком случае скорее будут в карты разыгрывать и продавать за корзину еды, но те отказываются даже думать о такой перспективе и не верят в ее реальность.       Все эти «страшные сказки» Тао познал на своей собственной «шкуре», когда путешествовал по миру, доставая нужные ему материалы для работы. Его спасала лишь его магия. И только тогда Тао понял, насколько везет слабым омегам, которые проигрывают альфам на Арене. Они получают защиту от семьи альфы, и мужчины-беты и слабые альфы не рискуют тронуть чужое, а женщинам уже не так просто добраться до омеги. Свободные же после Выпускной Арены омеги познают все «прелести» оборотной стороны этого мира. И далеко не все выходили, как Тао, «сухими из воды». Тао знал случаи, когда Свободных убивали или насиловали, а иногда и то, и другое. Правда больше всего подобных жертв были среди овдовевших омег, особенно если семья альфы не была очень могущественной или омега еще не успел связать себя с семьей альфы общим ребенком. Учась в Академии Тао с брезгливостью и даже злобой смотрел на овдовевших омег, которые едва ли не сразу после похорон, а иногда и не дожидаясь их направлялись в Академию, дабы в ней дождаться ближайшей Арены. Теперь Тао было стыдно за свои взгляды, теперь он понимал, что они бежали из-за страха. Они были морально подавлены, а значит магически слабы, что делало их доступными жертвами.       Сам же Тао, несмотря на то, что не был бесстрашным сумасшедшим, и разумно оценивал опасность своих путешествий, не собирался запираться в своем доме, вздрагивая от каждого шороха. Он хотел жить в свое удовольствие, заниматься своим любимым делом – создавать красивые и завораживающие вещи, - и если ему суждено погибнуть от рук озлобившихся людей, то пусть так и будет. Хотя он всегда перед путешествием обещал себя сражаться до последнего.

*****

      Посещать Тархнес и особенно их так называемую столицу Шаршмет Тао откровенно не любил. Поэтому каждый раз тащил с собой Лухана, за которым обязательно увязывался Сехун. Ну, конечно, кто же отпустит своего омегу в это ужасное место, о котором в мире ходило много пугающих слухов. Но слухи слухами, а вот своим глазам Тао верил больше. Шаршмет был единственным городом, дорогу к которому мог найти любой желающий, потому что от границ всех четырех государств тархнесовцы проложили мощенную дорогу. Сделано это было, конечно, больше для их выгоды, потому что эта дорога не исчезала в песках и позволяла торговцам перемещаться как в Шаршмет, так и в другие государства. Но сам по себе Шаршмет напоминал Тао укоренившейся лагерь кочевников: весь город состоял максимум из улиц пятнадцати, Тао точно не считал, потому что любое более активное знакомство с городом вызывало подозрение у местных, дома представляли собой странные строения из глиняного пола, едва обработанных стволов деревьев, стоявших в углах дома, и на которые натягивалась плотная ткань, выполняющая роль стен, крышу же им заменяла выжженная трава, происхождение которой Тао не знал, видимо, местная, пустынная. Единственными более-менее пригодными местами для существования были гостиница и единственный на весь город бар. Они были выполнены из камня и в них имелись хоть какие-то признаки цивилизации как небольшие туалеты в каждом номере и три: для омег, для мужчин-бет и альф и для женщин, - в здание бара. Душ можно было принять лишь в специальной комнате в гостинице, и то только по предварительному заказу, за отдельную плату и с ограниченным количеством воды, но это было уже хоть что-то похожее на нормальную жизнь в других странах. Как же жить в других домах Тао не представлял. Для него было загадкой даже то, как устроена канализация гостиницы и бара, потому что Тао не понимал, куда тут уходят нечистоты и использованная вода, но как жить без этого в деревянно-тряпичной коробке даже без окон было для Тао тайной века.       Но больше всего Тао пугало в этом государстве не это. Их условия жизни Тао не касались, к тому же Тао допускал, что тархнесовцы отличались от них отнюдь не только магическими умениями, а в принципе были другим видом, который, возможно, не нуждался в воде и справлял нужду по-другому и в другом виде. А вот то, что за столько лет посещения Шаршмета Тао не встретил ни одного знакомого хотя бы визуального воспитанника Академии его сильно пугало и настораживало. Особенно при учете того, что прибывающие на Арену тархнесовцы редко уезжали обратно без омег, уж Тао получал вести от Бекхена после каждой Арены и знал наверняка. Но никого. Ни одного знакомого лица. По так называемым улицам и торговой площади ходили сами тархнесовцы, зачастую в своей магической форме, потому что чешуя позволяла им без опасения долго находится под солнечным светом их звезды, также были видны беты обоих полов, которые кутались в несколько слоев одежды, так как иначе получали страшные ожоги на лице и теле, и лишь иногда Тао по запаху улавливал, что идущий ему навстречу человек – омега. Детей же Тао видел лишь единожды, явно куда-то спешащих со своим оммой. Набравшись тогда наглости, Тао спросил о мучивших его сомнениях ближайшего чешуйчатого гада, как их про себя называл Тао. Тот, конечно, удивился вопросу, но вполне будничным тоном пояснил:       - Шаршмет не единственный город государства. Семейные альфы предпочитают селиться в других местах, желательно подальше от торговых путей, заносящих к нам неизвестно кого, и по ближе к работе. Только вот другие города без провожатого не найти, - напоследок оскалился тот в насмешливой улыбке, - но тут нет тех, кто покажет чужеземцу другие города, с омегами и нашими детьми.       - Я лишь надеюсь, что слухи об омегах, погребенных в песках после первой же ночи с альфой, лишь злая выдумка, - буркнул Тао, надеясь вызвать торговца на реакцию.       Но тот лишь усмехнулся и сказал:       - Откуда же тогда в Академии появляются омеги из Тархнеса?       Тогда Тао действительно задумался над словами торговца и не нашел что тому ответить. По возвращении домой Тао наведался к Бекхену и действительно узнал, что омеги из Тархнеса учатся в Академии так же, как и все остальные. Они просто ничем не отличаются от других, поэтому Тао никогда их и не выделял в общей массе студентов. Однако одну особенность тархнесовских омег Бекхен все же подметил за эти годы: те, либо уезжают за альфой, прерывая связи с семьей, либо вынуждают то же самое сделать альфу, семьи практически перестают видеть своих сыновей-альф после их переезда в Тархнес и уж тем более никто не был у новосоюзных в гостях.       Несмотря на наличие хоть каких-то объяснений столь странному устройству жизни в Тархнесе, Тао все же опасался посещать это государство тем более в одиночку. Аналогично было и в этот раз.       - Ну и зачем мы с этот раз притащились сюда? – недовольно буркнул Сехун, смахивая со лба выступивший пот: благодаря одежде они избегают ожогов, но это не спасает их от жары, а даже наоборот, усугубляет ситуацию.       - Личный заказ от наместника в Йотерре, - пояснил Тао, ходя вдоль рядом и выискивая на прилавках пустынный орахит, желательно зеленого цвета. – У его племянника юбилей…       - Которого? – спросил Лухан, радуясь каждой такой вылазке, потому что обожает общение с Тао, а в путешествии его всегда достаточно.       - Гартвила, - ответил Тао, рассматривая довольно любопытные артефакты, усиливающие погодную магию. – А почему у себя не применяете? – не удержавшись, спросил Тао у чешуйчатого торговца, при этом крутя в руке обсуждаемую вещь.       Мельком взглянув на омегу и на товар в его руке, торговец безразлично бросил: «Не нуждаемся», и вернулся к обработке кожи цуруса, отличающуюся не самым красивым фиолетовым цветом, но зато отлично подходящей для создания фляг для воды.       Пожав плечами, Тао положил и ему ненужный артефакт обратно и повернулся к Лухану, тотчас натыкаясь на вопрос от него:       - Он же вроде переехал, да?       - Вроде да, - кивнул Тао, - его же альфа кто-то из ваших, - выдал Тао, жестом указав на Сехуна.       - Ли Сяошан, - пояснил Сехун на обращенный на него вопросительный взор Лухана. – Помнишь, в Циншуне не так давно магазин лестный ягод открыли? – дождавшись кивка супруга, Сехун добавил: - Вот это его.       - Припоминаю, - озадаченно протянул Лухан, на самом деле очень смутна помня этот магазин.       - Вот для него и заказ, - вернув разговор к первоначальной мысли, выдал Тао. – Шкатулку из сплава норзолова и сжали, украшенную орахитом, желательно цветом, как его глаза, - театрально закончил Тао, явно парадируя тон любящего дядюшки.       Засмеявшись вместе с друзьями, Тао резко прервался, услышав где-то недалеко скрипучий голос, спрашивающий: «А это точно орахит?». Пробежавшись взглядом по данному торговому ряду, Тао без труда увидел у одной из палаток человека с тростью, в котором и приметил человека со старческим голосом. Подойдя ближе, Тао уже был готов выдохнуть, что все же нашел нужный материал столь быстро.       - Ох, и дорого же ты просишь, малец, - ответил старик, оказавшийся мужчиной-бетой, - всего-то один шарик орахита, а аж двадцать лирий, - говорил тот, капаясь в своем мешочке.       - Но ведь это не орахит, - возмущенно выпалил Тао, хватая оставленный на прилавке переливающийся шарик светло-коричневого цвета. – Это же стекло со стружкой аментиса. Это же жульничество чистой воды, - зло выдал Тао, смотря на разгневанного торговца.       Ударив шариком в столешницу прилавка, Тао убрал руку и наглядно продемонстрировал, что это лишь стекло с металлическими отходами внутри, потому что настоящий орахит возможно разрезать либо только на станке, либо специальной магией.       Заметивший, что на шум стали оглядываться другие покупатели и соседние торговцы, которые работали по установленным королем правилам и не продавали подделок, чешуйчатый зашипел на Тао:       - Тебе что, больше всех надо? Чего шум поднял?       - О, да, - злорадно протянул Тао, специально повышая голос, - мне надо больше всех. Больше всех хочу купить настоящий орахит, а не натыкаться на подделки, которыми тут торгуют, - видя, как чешуйчатые ноздри ходят ходуном, Тао наслаждался обломавшимся обманом, теперь ему лишь осталось дождаться рыночных патрульных, которые строго следят за порядком на прилавках, особенно за выполнением указа короля о запрете заведомо бракованного или поддельного товара.       Но рядом с Тао появился отнюдь не патрульный, а такой же чешучатый в обычной для такой погоды одежде и строгим голосом спросил:       - Что тут происходит?       Посмотрев на подошедшего, Тао, конечно, удивился его черной чешуе, какую он тут до этого ни разу не видел, но энтузиазмом от разговора с посторонним не воспылал.       - Он, - указав на Тао, поспешно выпалил соседний торговец, - узнал, что тут фальшивками торгуют…       Жестом указав торговцу замолчать, Темный, как его для себя назвал Тао, недовольно посмотрел на торговца фальшивками и, мотнув головой, указал тому уходить. Расценив это по-своему, Тао разозлился еще больше.       - Ох, так ты его покровитель? - не жалея яда в голосе, протянул Тао, поворачиваясь к Темному, который где-то на полголовы был его выше. – Быстро же ты тут объявился, рядышком тут «пасёшь» своих подручных? Ну ничего, счастливо сбежать не получится, - хмыкнул Тао, одним взмахом руки уничтожая содержимое всей палатки, оказавшее полностью сделанное из стекла.       Когда же звон разбитого стекла и испуганные охи и ахи умолкли, Тао усмехнулся и, подавшись ближе к Темному, выдохнул ему практически в чешуйчатый рот:       - Придется вам заново надувать свою дрянь.       Темный смотрел на него цепко и внимательно, отчего Тао было не по себе. И несмотря на то, что он сам уменьшил между ними расстояние, у Тао появилось непреодолимое желание оказаться как можно дальше от этого альфы. Не придумав ничего лучше, Тао с силой оттолкнул Темного ладонью в грудь, но тот практически не пошатнулся, при этом захватив запястье Тао в твердую хватку. Посмотрев на свою руку, так и оставшуюся лежать на груди Темного, там где должно быть сердце, по крайней мере у людей, Тао медленно поднял взгляд на желтые трансформированные под потребности местности глаза и медленно и разборчиво протянул:       - Отпустил сейчас же, - прошипел он, - если, конечно, не хочешь, чтобы твой прах смешался с местным песком.       Услышав судорожные вздохи со всех сторон, Тао подумал, что, видимо, нарвался на местного авторитета, и, следовательно, из ситуации нужно выкручиваться максимально радикально.       - А ты можешь? – то ли с вызовом, то ли с насмешкой спросил Темный, что и стало последней каплей терпения Тао.       Пустив в ладонь сильный поток солнечного света, Тао уже через секунду наблюдал за тем, как Темного отбросило метров на десять, на финише полета впечатывая его наполовину под песок. Убивать, конечно, Тао не собирался, по крайней мере, не при таком количестве свидетелей, но проучить был просто обязан. В образовавшейся тишине, Тао повернулся к опешившим и настороженным Сехуну и Лухану и вполне бодрым голосом поведал:       - Пойдемте, знаю я тут торговца одного, - за плечи развернув друзей в другую сторону, проговорил Тао, - на заказ правда работает в основном, но зато не подделки. Хотя может нам и повезет.       Удалившись с друзьями, Тао уже не видел, каким взглядом прожигали его спину.       - Ваше высочество, - несмело протянули подошедшие стражники, раболепно боясь даже прямо посмотреть на принца, известного своим жестким и жестоким характером.       - Его, - указав на едва ли не умершего за это время от разрыва сердца торговца, - к отцу, у меня нет желания с ним разбираться. А вот по нему… - закусив губу, Темный поманил жестом своего главного помощника, который несомненно был за его спиной: - Узнай об этом омеге все, что сможешь, только незаметно, главное – когда он появится на Арене. Кажется, я нашел вашего будущего короля, - с азартом выдал тот, с легкостью поднимаясь на ноги, но все же чувствуя покалывание сильной магии на кожи.       Через несколько дней принцу Тархнеса передали полное досье на заинтересовавшего его омегу. Красивый, умный, богатый, с непокорным сильным характером и уже много лет никем не побежденный. Именно таким, по мнению принца, должен быть его супруг.       Хмыкнув на очередные ремарки на полях досье о воинственном нраве омеги, принц выдал:       - Идеально.       Дочитав документы до конца, принц кинул всю папку в разожженный в своей спальне камин, от которого в покоях было значительно теплее. Наблюдая на сгорающими данными, принц думал лишь о том, что пусть даже и такие лестные вещи знать о его будущем супруге посторонним не стоит. Тем более самое главное из досье принц и так запомнил: Хуан Цзытао уже пропустил четыре Арены, значит, на осенней он обязательно появится.

*****

      - Что за переполох? – спросил Тао у Бекхена, когда, позавтракав в зале для гостей, пришел в общую столовую для учеников.       Потянувшись, вытягиваясь к потолку, Тао приземлился на лавку рядом с Бекхеном. Спалось ему ночью очень сладко: все находящиеся омеги нуждались во сне – выходящие на Арену хотели выглядеть отменно, выпускники вели себя примерно, так как знали, что за любую оплошность могли лишить права быть зрителем на осенней Арене, а магистрам нужны были магические силы для подпитки магии Арены, контролирующей честность поединков, - поэтому в Академии стояла гробовая тишина. Да и уютные комнаты, которые выделялись для омег-гостей Тао безумно нравились, все же это было в тысячу раз лучше, чем спать в общей комнате на десять человек.       - Вчера в Суорту прибыл принц Тархнеса, - буркнул Бекхен, вновь недовольно посмотрев на галдящих выпускников, одновременно желающих присутствия принца на Арене, чтобы на него посмотреть, и мечтающих о том, чтобы он приехал выбирать омегу не сейчас, а на Выпускную Арену.       - Ну так он же, наверное, к королю, - отметил Тао и, поддавшись игривому настроению, стащил у Бекхена с тарелки последнюю булочку.       - Остановился, по крайней мере, в замке, - проговорил тот, осуждающим взглядом проследив за «преступлением» Тао. – Но приехать на Арену вполне может, - вздохнув, Бекхен отодвинул тарелку, вмиг потеряв аппетит, и пояснил: - В принципе, я даже могу понять их, - махнув ладонью на студентов, он продолжил: - они все мечтают получить знатного и богатого альфу, ведь зачастую именно в таких семьях рождаются сильные маги, а тут сам наследный принц, но выпуск не их и появится на Арене раньше срока им не позволят.       - Ну другого принца дождутся, - невнятно протянул Тао из-за набитого едой рта.       Хмыкнув, Бекхен перевел взгляд на друга и выдал:       - Двое из пятерых уже заняты, третьему еще лет пятнадцать расти до права заявиться на Арену, четвертый сам находится в этих стенах и через пару лет за него альфы биться будут, а вот пятый сейчас, скорее всего, завтракает с нашим королем.       Пожав плечами, Тао равнодушно дожевывал свою-бекхенову булочку: его никогда не интересовали королевские семьи, и он даже не знал сколько у нынешних королей детей, какого те пола и как их зовут. Возможность же появления принца на Арене его не волновала, хоть и настораживала. Все же Тао было жаль того несчастного, кого заполучит принц, ведь жить в вечной и кажется бескрайней пустыне – это очень тяжелое испытание. К тому же совершенно не известно как в обществе поведет себя этот принц чешуйчатых, раз уж его подданные не отличаются кротким нравом, то от правителя тем более наивно ожидать отсутствия буйного характера. Могло случиться что угодно.       Самого же Тао дни Арены вводили в легкое раздражение, не любил он тратить свое время впустую, когда мог заниматься выполнением заказов, но увы, магический долг не позволяет отлынивать от обязанностей. За себя же Тао совершенно не переживал, рассчитывая, что этот и завтрашний день для него пройдут по стандартному сценарию: сегодня выявят лучшего воина, завтра Тао его «заморозит» и потом счастливый отправится домой. Дожевав свой трофей, Тао смахнул с ладоней крошки и, грациозно поднявшись, пружинистой походкой направился к Арене, жестом призывая Бекхена следовать за ним.       Появления принца Тархнеса предзнаменовалось скрежетом раздвигающихся плит амфитеатра: для представителей королевских семей были предусмотрены специальные ложа, появляющиеся, как только потомок тех, кто подписал кровавый договор, проходил сквозь ворота Арены. Несмотря на наличие сопровождения, принца было видно сразу. Высокий рост, ровная осанка, явно тренированное тело, властный взгляд, темные волосы, зачесанные назад в плавном изгибе и, конечно же, легкая боевая амуниция тархнесцев и прикрепленные к спине ножны с легендарным тархнестским мечом - Кровавым клыком. Тот заслужил это название за насыщенный темно-бордовый цвет клинка. Согласно легендам, он стал красным от напитавшей его крови врагов еще с тех времен, когда государства постоянно враждовали между собой. Сам же Тао предполагал, что это лишь какой-то редкий металл, который тархнесовцы просто не показывают и тем более не продают. Однако несмотря на скептическое отношение к этой легенде, Тао слышал очень многое о магических свойствах меча: тот усиливал магию владельца, если тот применял с его помощью оборонительные или наступательные заклинания. Доспехи из сжатой обработанной кожи, меч за спиной и само появление на Арене – все это просто кричало о том, что сегодня принц выйдет на Арену. Только вот было совершенно не понятно будет ли принц сейчас выбирать или пришел за кем-то конкретным. Рассудив, что второй вариант более вероятный и скорее всего среди сегодняшних омег есть его неофициальный жених, Тао совсем потерял к принцу интерес. Ну да, красив, но это не повод «залипать» на него так же, как и остальные. Если уж на то пошло, Тао было куда интереснее увидеть принца в бою, чем в обстановке спальни.       Однако скучать Тао пришлось еще очень долго, так как согласно вытянутому им жребию он спускался к магистрам последним и, следовательно, до этого срока не мог покинуть Арену. Отлучаясь из омежьего ложа лишь несколько раз в туалет и перекусить, Тао просто измаялся, дожидаясь своего череда. Когда же он настал, Тао нетерпеливо поднялся и поспешно сбежал по лестнице вниз, краем глаза отмечая, что на рядах уже началось неслабое движение. Мысленно простонав, понимая, что быстро завершить этот цирк не получится, Тао все же занял свое место, стоявшее ровно по центру платформы магистров. Подняв голову на зрителей, Тао только тогда вспомнил про принца, тотчас понимая, что тот так ни разу на Арену и не вышел. Мгновенно посетившая Тао ужасающая догадка подтвердилась буквально через пару секунд: поймав взгляд Тао, принц усмехнулся и поднялся со своего места. Спускаясь к ограждению под громкий шепот трибун, принц даже не обращал на них внимания, по пути вниз размеренным движением обнажая свой кровавый меч. Подойдя к магической границе, принц поставил острее клинка на каменный пол Арены и так же, как остальные стал ждать начала. Но то ли к ужасу, то ли к счастью Тао - тот сам не мог понять, что почувствовал - половина до этого подошедших альф отступили, сделав шаг назад от барьера. Одобрительно хмыкнув на это разумное решение, принц снял магические блоки, скрывающие его магию от посторонних. Волна силы, прокатившаяся по Арене, вынудила даже Тао вжаться в спинку от впечатления, ведь мощь принца действительно впечатляла. После этого у барьера, помимо принца, осталось лишь четверо то ли отчаянно влюбленных, то ли безумных храбрецов, Тао боязливо сглотнул накопившуюся слюну: все же этот раз явно будет отличаться от остальных.       Убедившись, что больше телодвижений около барьера не наблюдается, главный магистр дал отмашку для начала боя. Открывшиеся проемы появились перед принцем и стоявшим с левого края воином. Но несмотря на попытки противников, принц Тархнеса закончил бой со всеми другими претендентами меньше чем за минуту. Услышав горн, извещающий об окончании боя и его победе, принц не спешил убирать меч. Вместо этого он повернулся к Тао, поймав его взгляд, и, ухмыльнувшись, низким бархатистым голосом протянул:       - Может, перенесем наш бой на сегодня? Как видишь, я даже не устал, - хмыкнув, он добавил: - я даже толком размяться-то не успел. Решим все сейчас и не будем ждать завтра.       Тело Тао непроизвольно напряглось, бедра, сведенные вместе в жесте «нога на ногу» сжались еще плотнее, пальца до боли впивались в ручки стула. С одной стороны, Тао понимал, что перед ним опасный и явно опытный соперник, и стоило бы продумать тактику и подготовится, но с другой – он осознавал, что ожидание завтра выпьет из него все соки и соответственно силы. Действительно было проще решить все здесь и сейчас.       - Я имею на это право? – спросил Тао у смотрящего на него главного магистра, при этом не отводя взгляда от принца.       - Имеешь, - кивнул тот, - перерыв дается именно по причине необходимости отдыха, но тут… - показав на Арену, магистр не закончил мысль, тем самым показывая, что и так все понятно.       - Сними доспехи, чтобы бой был равный, - хлестко указал Тао, который сам был лишь в легкой рубашке и кожаных штанах.       Разумеется, Тао мог не просить принца об этом, его одежда никаким образом не влияла на его магические силы, тем более наученный опытом путешествий Тао всегда соблюдал два правила: всегда удобная обувь и клинки за спиной. Но вот давать принцу хоть какое-то преимущество Тао не хотел, а то мало ли и его клинки будут не способны пробить эту кожу, в то время как принц сможет теоретически ранить его в любую часть тела. Кивнув в знак согласия, принц на пятках развернулся и направился к краю Арены, куда уже спешил один из его сопровождающих. Оставив от доспехов лишь самую нижнюю часть, заменяющую обувь, принц остался в плотно облегающих черных штанах и черной удлиненной рубахе, доходящей до середины бедра и скрывающей все отвлекающие части тела.       Выйдя на Арену, Тао вытащил из-за спины свои клинки и встал в боевую позицию, в ожидании звука горна. Сразу же после сигнала о начале боя, принц стал поднимать свой меч для готовящегося удара, но так и замер на середине жеста. Выдохнув с нескрываемым облегчением, что его сила подействовала и на принца, Тао направился к тому, чтобы как можно быстрее завершить этот бой. Но на подходе к принцу интуиция Тао просто завопила, и он совершенно неожиданно отскочил в сторону, и как оказалось, очень вовремя, ведь произошло то, чего Тао никак не ожидал: принц завершил свой удар. Поняв, что его лишь обманули, притворившись, что подчинились силе времени, Тао действительно осознал, что вот тот случай, когда за свою свободу придется биться чуть ли не насмерть.       Сколько уже длился их бой, Тао не знал, он лишь иногда улавливал краем сознания то, как жалобно скрипит защитный барьер Арены, не давая их атакам опрокинуться на тех, кто сидит на трибуне, и что от их магии некогда ровная площадка для боя покрылась вмятинами и дымящимися кратерами. Бой был тяжелым, и несмотря на то, что Кровавый клык действительно был сильным магическим артефактом, поглощающим определённую часть силы, вложенной Тао в атаку, Тао все же признавал, что и сам по себе принц был искусным мастером: он двигался, как ветер, нападая со всех сторон, и пока еще ни разу не повторился в своей атаке. Привыкнув к его скорости, Тао стал успевать следить за взглядом принца, и на мгновение уловив его четкий взгляд вправо, словно он примерялся, как бы зайти к Тао со спины, он поспешно отскочил в противоположную сторону. Но угодил прямиком в магическую ловушку, зажавшую его в вихри магии и после вспышки боли откинувшую его на пол Арены. Тао успел лишь вскрикнуть от прошедшего через него разряда, за то время как принц уже занес над лежавшим на небольшом неповреждённом месте Арены омегой свой меч.       Вокруг Тао появился красный защитный барьер.       Понимание всего ужаса произошедшего накатывало на Тао крайне медленно, поэтому он продолжал лишь безмолвно смотреть на мир сквозь красную магию. В отличие от него, принц время не терял. На Арене стояла звенящая тишина уже от самого факта поражения столь сильного мага, но, когда принц одним движение клинка отбросил с Тао защитный барьер, словно тряпку, в мире будто совсем пропали звуки. Воткнув меч меж плит Арены, принц перекинул одну ногу через талию Тао и опустился тому на живот. Уперевшись левой рукой в пол рядом с головой Тао, правой принц резко рванул ворот его рубашки, обнажая смуглое плечо, и впился в то клыками. Не ожидая такого, Тао запрокинул назад голову и так и замер с несорвавшимся с губ немым вскриком. Метка. По праву сильнейшего альфы. И несмотря на то, что Тао не желал союза и вообще привык к мысли, что он останется Свободным омегой, магически он признавал за этим альфой его победу и даровал тому все права на себя. Только этим можно было объяснить то, что тело Тао принимало в себя чужой «яд», навсегда меняющий его запах, и отдавало свою кровь для утоления жажды альфы и подтверждения согласия на формирование магической связи между ними. Когда же альфа вытащил клыки из тела омеги, Тао не сдержал судорожного выдоха, который, впрочем, тотчас потонул в кровавом поцелуе – последнем закрепляющем этапе, после которого союз между ними считается заключенным.       Магия пронеслась вокруг них золотым свечением, и казалось, последние силы покинули Тао: он окончательно осознал, что победитель забрал свой приз. Перекинув ногу обратно через Тао, принц подсунул руки тому под голову и колени и рывком поднялся с разрушенной Арены с приятной ношей в объятиях. Кивнув своим людям, чтобы забрали их с Тао оружие, принц поспешил к выходу с Арены, но был остановлен криком только что отошедшего от шока Бекхена:       - Это не по правилам, - негодовал он, - вы должны были сделать это послезавтра по всем традициям.       - И дать ему целые сутки на побег? – хмыкнул принц, смотря на помощника магистра, который, как он узнал из досье, был для его ныне супруга другом. – И не смотри на меня так испепеляюще, магия Арены мне не помешала, хоть и могла, значит я не нарушил порядок.       - Но союзные наряды, клятвы… - растерянно начал Бекхен, но был перебит:       - И ты не хуже меня знаешь, как он ненавидит подобную мишуру, - усмехнулся принц, переводя взгляд на главного магистра. – Надеюсь, мне не нужно вам напоминать, что члены королевских семей беспрепятственно могут посещать саму Академию?       - Нет, не нужно, - холодно ответил тот, поражаясь столь наглому поведению.       - Но там же дети, им там нельзя… - начал было Бекхен, но был вновь перебит насмехающимся тоном принца:       - Мы лишь за вещами, мистер Бен, а не за тем, что вы подумали.       Устыдившись своим мыслям и словам, Бекхен замолчал, не зная, имеет ли он теперь право попрощаться с Тао, ведь тот теперь никто иной как принц Тархнеса.       Чувствуя себя выжатым плодом портиса, Тао все же был в сознании, поэтому прекрасно слышал произошедший разговор и не мог не отметить, пусть лениво и без энтузиазма, что принц откуда-то неплохо его знает. В частности, о его способности, смелости-наглости для побега и его нелюбви к союзным традициям. Оказавшись в отведенной ему комнате, которую принц явно нашел по запаху супруга, Тао был аккуратно посажен на кровать. Уперевшись руками в покрывало, дабы не упасть, Тао попытался вернуть себе способность думать, но единственное, что получалось – мечтать о сне.       - Сейчас ты отдохнешь, - почти ласково и с придыханием произнес принц, - только разденем тебя, и ты поспишь, а я пока вещи соберу.       - Почему я? – собрав последние силы для разговора, спросил Тао.       - Узнаешь? – с игривыми нотами в голове спросил принц, меняя свое обличие на пустынный облик.       И Тао узнал. Тот самый Темный с рынка в Шаршмете, которого Тао встретил примерно месяц назад. Поддавшись эмоциям, Тао попытался вложить всю свою злость в пощечину, доставшуюся тому, кто сидел на коленях около его ног. Но физических сил хватило лишь на то, чтобы голову Темного мотнуло в сторону.       - Решил отомстить за свой публичный позор на рынке? – спросил Тао, рисуя уже в своем воображении картины того, как теперь его альфа будет над ним искусно издеваться, при этом не нарушая кровных обязательств. – Лучше бы тогда убил, - слабым и отчаянным голосом закончил Тао.       Вернув себе человеческий облик, принц крупными ладонями обхватил бедра Тао и, смотря тому в глаза, проговорил:       - Влюбился.       - Что? – не понимая происходящего, переспросил Тао.       - Влюбился я в тебя тогда, - уточнил принц, склоняясь и целуя бедра Тао через кожу его штанов.       - Во что же конкретно интересно? – недоверчиво хмыкнул Тао.       - Не объясню, - вновь смотря Тао в глаза, ответил принц, попутно расшнуровывая брюки Тао. – Но именно тогда я решил, что мои супругом будешь ты.       - Ненормальный, - на исходе сил выдохнул Тао.       - Пусть так, - согласился тот, - но все же сейчас очень счастливый, - улыбнулся принц, легко толкая Тао в плечо, чтобы тот упал на постель. – Тебе надо поспать.       И это были последние слова и события, которые Тао помнил перед своим глубоким восемнадцатичасовым сном.

*****

      Принц Чанель спешил по коридорам дворца к тронному залу. Несомненно, то, что произошло на Арене требовало немедленного решения проблемы, правда он не имел и малейшего представления о том, как это сделать.       - Отец, - запыхавшись, выдал Чанель, отворив двери тронного зала.       - Как такое могло случиться? – громогласно и свирепо гаркнул король, со злостью смотря на сына, входящего в комнату и закрывая за собой дверь. – Ты сделал то, что я велел?       - Да, отец, - убеждающе выдал тот, шагнув ближе. – Он при мне вчера выпил то вино.       - То есть ты хочешь сказать, что сегодняшняя мощь Кристиана – это сила, ослабленная зельем? – напряженно спросил король, смотря на сына.       - Получается, что так, - поникшим голосом выдал Чанель.       Раздосадовано стукнув кулаком по подлокотнику трона, король Арханс-Дели Ксернон пытался судорожно придумать спасение от случившейся катастрофы. К его огромному сожалению, он тоже был связан кровным договором и не мог просто так забрать нужного для него омегу во дворец. А Хуан Цзытао был ему нужен и крайне необходим. Он был природным уникумом: получил силу, которую не имел права получать. Его омма был магически очень слабым, но невероятно красивым омегой, поэтому не было ничего удивительного в том, что на него обратил внимание один из князей земель Шарменшана. От князя тогда отреклась его семья, изгнав его из рода за совершенную ошибку в выборе омеги, проклиная слабость воли сына, раз тот повелся на омежью красоту, а не на силу. Им пришлось перебраться в небольшой домик на окраине Арханс-Дели, который Нарцисс купил на деньги, полученные после выпуска из Академии. Но Сяомину приходилось искать хоть какие-то способы заработка, дабы кормить семью. Устроившись смотрителем к владельцу самого крайнего к границе бара, Сяомин вечерами и ночами пропадал в ближайшей деревушке. Нарцисс постоянно оставался один, опасаясь с уходом супруга даже выходить во двор. Единственным его счастьем был ребеночек, который рос в нем. Конечно, Нарцисс понимал, что у такого омеги, как он, не может родиться сильный ребенок: альфа дал ему возможность передать ребенку много силы, но самому Нарциссу особо и нечего отдавать малышу, - но он все же надеялся, что его сын станет хотя бы магом, способным осилить не только бытовую магию, как его омма. Однако Нарциссу так и не удалось даже увидеть своего ребенка. Приграничная деревушка Горхар, в баре которой и работал Сяомин, была неизменным пристанищем разбойников из земель Варта, которые довольно быстро прознали о красивом омеге, остающемся без защиты супруга и не способном самостоятельно дать отпор.       Разбойники пришли к Нарциссу сразу же как Сяомин скрылся за горизонтом. То, что омега оказался глубоко беременным хоть и расстроило их, но все же не остановило: ведь даже беременным омега оставался омегой и мог сцепиться с альфой. Несмотря на то что, живот омеги явно мешал разбойникам развлекаться, те не решались вырезать из него ребенка, понимая, что на этом сладость ночи закончится. Ушли они только под утро, оставив для себя несколько часов форы до возвращения супруга омеги. Нарцисс был в мелких порезах, синяках и собственной крови, смешанной с чужой спермой. Он прекрасно понимал, что умирал, потому что отдал вся свою магию на защиту своего ребенка, он чувствовал, что тот жив, но также не мог не улавливать, что сердце начинало биться все медленнее. Отошедшие воды стали для Нарцисса облегчением, ведь давали шанс их малышу на жизнь. Только боль от родов не давала Нарциссу уйти за границу жизни, которую он уже одной ногой переступил, но, когда его сын все же родился, сил у Нарцисса хватило лишь на то, что бы зубами отрезать-откусить пуповину и завязать ее.       Именно такую картину и застал Сяомин. Его новорожденный сын заходился в надрывном плаче, явно замерзнув на холодном полу, а супруг истерзанным трупом лежал рядом. Тогда ему показалось, что он сам в тот же день умер, но осознавая, что обязан повременить с этим хотя бы для сына, Сяомин поднял того с пола и пошел омывать от крови.       Собрав немногочисленные вещи, заранее сшитые Нарциссом для малыша, Сяомин сжег их дом вместе с телом супруга, не найдя в себе сил даже коснуться того на прощание, ведь пока он лишь видел своего возлюбленного мертвым, а не чувствовал леденящий холод его кожи, он еще мог оставаться в здравом уме. Путь его мог лежать лишь в одно место – в Академию магии, ведь его Цзытао родился именно омегой. Путь был долгий, но не знающий чем и как кормить ребенка, Сяомин поддерживал жизнь в своем сыне с помощью магии. Не спал ночами, не питался, а лишь шел вперед. У стен Академии он повторил судьбу своего супруга, отдав всю свою магию и жизненные силы на спасение Цзытао, он испустил дух сразу же, как только главный магистр забрал у него ребенка.       С тех пор Тао жил в Академии под присмотром всех работающих там магистров. Никто не знал в чем причина его невероятной силы, возможно, в том, что его родители отдали ему свою магию и пожертвовали жизнью, возможно, огромный задел между магией отца и оммы позволил Тао развить магический потенциал своим упорством, ведь не имея никаких иных развлечений, Тао только и занимался тем, что читал книги из библиотеки Академии и практиковался в магии. Со временем стало понятно, что его мощь превосходит даже силу главного магистра. И именно тогда король Ксернон решил, что этот омега войдет в его семью. Его старший сын-альфа был чуть старше Тао, поэтому было решено попытать судьбу именно с его помощью, но тот не оправдал ожиданий отца, он был первым альфой, вышедшим на бой с Цзытао и проигравшим его.       Когда же стало понятно, что Цзытао относится к категории Непобедимых, король стал искать иные пути получения этого омеги в обход договора. И уже практически нашел. Его супруг – омега Уилбер – был увлечен травологией и, занимаясь ею длительные годы, стал создавать зелья, которые не ощущались магией безопасности. Но зелья были не совершенны и вызывали побочные эффекты, вплоть до смерти стражников, на которых король и испытывал свои снадобья. Однако к тому моменту Чанель уже был в союзе с сыном князя Редмилла, а значит претендовать на Цзытао теперь мог лишь второй сын короля – альфа Сухо, который был младше Цзытао на шесть лет. План был практически идеален, с помощью связей Чанеля в Академии Цзытао нужно было опоить ослабляющим зельем, в то время как Сухо принял бы усиливающее снадобье. Магия не знакома с такими зельями и не уловила бы обмана, как это произошло с принцем Кристианом на Арене, и позволила бы Сухо пометить Цзытао. Но они опоздали на какие-то полгода. Принц Сухо получал право выхода на Арену на следующую весну. Теперь же столь сильный маг, в стократ усиливающий любую магию, принадлежал самым опасным тварям их мира, у которых, как оказалось, и принц был невероятно могущественным.       Понимая, что действовать нужно незамедлительно и желательно жестко, король проговорил:       - Сходи к омме, пусть даст тебе то, что вызовет у Цзытао синдромы болезни, слабость, сонливость, да что угодно, - раздраженно выдал он. - Через своего магистра договорись, чтобы этим напоили Цзытао, а сам отвлеки Кристиана, позови его в город отметить его союз.       - Что вы собираетесь делать, отец? – спросил Чанель, слегка поклонившись, тем самым показывая, что понял поручение.       - Воспользуемся легендой об истинных парах, - гадко усмехнувшись, ответил король. – Пока Кристиан будет радоваться своему счастью где-то в баре, Сухо окажется в постели его супруга. Скажем, что магия притянула Сухо к истинному, на которого покусился посторонний альфа. Такого Кристиан не простит, он либо отдаст нам Цзытао, либо убьет его.       Скептически посмотрев на отца, Чанель не знал стоит ли возражать против идеи. Легенду об истинных парах, предначертанных друг другу судьбой, давным-давно придумали альфы, которые не могли на Арене получить никакого омегу. Будучи недовольными таким раскладом, они поднимали волнения в городах, требуя, чтобы короли разорвали данный договор. Волнения были подавлены, недовольные вздернуты или обезглавлены, а выдумка перекочевала в Арханс-Дели в качестве излюбленный темы для спектаклей и песней. Королевские семьи прекрасно знали о фальшивости этих легенд, и надеяться, что Кристиан поверит в реальность случившегося была минимальной. Скорее, уж он простит супруга и убьет Сухо, именно это и озвучил Чанель отцу, на что получил гробовое молчание.       - Отец, - насторожившись, протянул Чанель, - ты же не можешь…       - Иногда чем-то приходится жертвовать, - ответил тот, - и если есть хоть какой-то шанс получить Цзытао, то мы им воспользуемся.       - Но стоит ли это жизни твоего сына? – понимая, что над их семьей нависла угроза трагедии, взволнованно выдохнул Чанель. – Что в этих тархнесовцах страшного? Крис мне показался вполне обычным.       - Ты не понимаешь, - со вздохом ответил король, поднимаясь с трона и желая покинуть зал.       - Так объясни, - потребовал Чанель. – Я все же наследник.       Повернувшись к сыну, король посмотрел на того недовольным взглядом, но все же ответил:       - Вернулись разведчики, они целых три месяца бродили по землям Тархнеса, но не наткнулись ни на один город или хотя бы одинокий дом. Шаршмет – единственный город на территории всего государства. Такого не может быть. Эти твари что-то скрывают, а возможно и замышляют что-то. Зря что ли их принц прибыл за сильнейшим омегой, хотя до этого ни разу не посещал Арену. А как ты помнишь, он даже старше тебя, право выхода на Арену он получил где-то лет десять назад, но прибыл за омегой только сейчас. Десять лет половозрелый альфа не знал омежьих ласк, обречь собственного сына на такое можно только ради какой-то невероятно важной цели.       Смотря вслед отцу, Чанель был озадачен его словами, но все же не согласен. Если бы королю Гильгаму был бы нужен Цзытао, то он отправил бы Кристиана в его первый же выход на Арену, ведь насколько Чанель помнил, уже тогда его отец был возмущен, что сын врага столь магически развит. Но поделать ничего не мог, он был обязан выполнить приказ отца.

*****

      На восстановление сил Тао потребовалось восемнадцать часов. Проснувшись, он первым делом увидел в кресле у окна теперь уже своего супруга. Тот задумчиво смотрел, судя по глухим звукам со двора, на утреннюю тренировку учеников и, казалось, не заметил пробуждения Тао. Тот же не спешил выдавать себя, желая рассмотреть того, с кем теперь проведет всю жизнь в ужасных условиях пустыни. И должен быть признаться хотя бы самому себе, его муж был поистине красив. Он обладал той самой альфийской красотой, какую омеги часто приписывали своим воображаемым идеалам. Представив, сколько же омег в Академии его теперь ненавидят, Тао с трудом сдержал смех. Дальше притворяться не было смысла хотя бы потому, что Тао нестерпимо хотелось в туалет, однако просто встать и пойти Тао счел неприличным, поэтому тихо проговорил:       - Доброе утро.       Легко улыбнувшись, принц даже не вздрогнул, когда Тао обратился к нему, значит, все же заметил пробуждение, но деликатно не обратил внимания. Посмотрев на Тао теплым взглядом, он протянул, не повышая голоса, словно не желая разрушать уют их утра:       - Доброе утро. Как самочувствие?       - Не знаю, - честно ответил Тао, не прислушиваясь к своему телу. – Но раз не больно, то, видимо, все нормально.       - Уже радует, - подвел итог принц.       - Как тебя зовут? – спросил Тао, мучаясь от иррациональности ситуации: он узнает имя супруга на второй день их союза.       Понимая смущение Тао, он еще сильнее улыбнулся и ответил:       - Кристиан Ву, наследный принц Тархнеса, двадцать девять лет, союзов до тебя не имел, детей нет.       Кивнув, Тао хотел представиться, но Кристиан его опередил:       - Я знаю, кто ты, не утруждайся, ты еще все равно слаб.       Кивнув еще раз, на самом деле действительно не испытывая желания и не чувствуя достаточного количества сил для длительных разговоров об их жизнях, Тао попросил:       - Отвернись, мне нужно в ванную.       Конечно, Тао чувствовал, что под одеялом он лишь в нижнем белье, и прекрасно помнил, кто именно его раздевал перед сном, но тогда он не мог сопротивляться, да и выбора особого у него не было, сейчас же перед альфой было неловко. Поняв смущение Тао, Кристиан отвернулся, не став заострять внимания на том, что он вчера уже все там видел и рассмотрел, оставшись крайне довольным. И за отсутствие этих слов Тао был ему благодарен.       По возвращении Тао из ванной Кристиана в комнате не было. Удивившись тому, куда тот мог уйти, Тао не направился на его поиски, рассудив, что без своего супруга тот все равно замок Академии не покинет. Для Тао, конечно, было дико ассоциировать себя с ролью супруга, но все же следовало приучивать себя к этому пониманию: Кристиан явно не будет всю жизнь разыгрывать платоническую симпатию и через какое-то время потребует от него, как от омеги, свою порцию предполагаемых отношений.       Через какое-то время Кристиан вернулся с подносом, заставленным едой. И как не странно, той самой, которую любил Тао.       - Повара сдали? – спросил Тао, садясь на постели и позволяя разместить на своих коленях поднос.       - Не совсем, - с ухмылкой ответил Кристиан. – Я пришел просить их приготовить для тебя именно это, но оказалось, что они уже все сделали.       - А тебе откуда известно? – спросил Тао, разламывая вилкой запеченные в мякоти инфира яйца стреклы: сладкое, но очень сытное блюдо, идеально подходящее для завтрака.       - Первое досье на тебя я получил буквально сразу, - без утаек ответил Кристиан, - а все оставшееся время за тобой была слежка. Собиралась информация обо всем, в том числе о вкусовых пристрастиях.       - Зачем? – озадаченно спросил Тао, отпивая чай из лестных ягод и смотря на Кристиана немного снизу-вверх.       - Предпочтения для меня, - проговорил Кристиан, присаживаясь на край постели и легким движением заправляя длинные черные пряди Тао за ухо, - а все остальное для того, чтобы окончательно убедиться в том достоин ли ты стать принцем Тархнеса или нет.       Вздохнув, Тао отвел взгляд и, собравшись с силами, выдал:       - Я не хочу быть принцем Тархнеса и жить в пустыне. Я не смогу, - вновь переведя взгляд на Кристиана, Тао вдохновленно выпалил: - Позволь мне остаться в Арханс-Дели, хоть в Академии, хоть в моем доме. Я не отказываюсь быть твоим супругом, - смутившись, Тао неловко добавил: - в том самом смысле.       Покачав головой, тем самым руша последние хрупкие надежды Тао, Кристиан проговорил:       - Не делай поспешных выводов. То, что ты там видел, лишь иллюзия для посторонних. Ты теперь не посторонний, я покажу тебе другой мир, тебе понравится.       - Но может…       - Нет, - строго прервал его Кристиан, - я не оставлю тебя на территории недружественного государства.       - Недружественного? – удивился Тао. – Но я не слышал, чтобы между государствами есть проблемы.       - Официально их и нет, - ответил Кристиан, оглядывая комнату, словно проверяя, не затаился ли где-то вражеский шпион. – Но согласись, друзья не станут засылать на территорию вашего государства шпионов в поиске ваших городов, - выдержав паузу, он продолжил: - не станут подливать принцу дружеского государства зелье уменьшающего его силу за день до того, как ему выходить на Арену.       - То есть вчера… - оторопев, начал Тао, - ты сражался не в полную силу?       - Нет, - с полуулыбкой ответил Кристиан, - в полную. Мы давно знаем об увлечении Уилбера еще не набравшим популярность зельеварением, поэтому я заранее выпил сильнейший антидот, способный если не ликвидировать, то сильно замедлить действие любого соединения. Позже мы проверили мою кровь и узнали, чем меня опоили, - убрав с колен Тао поднос, когда тот закончил с завтраком, Кристиан вернулся к постели и подсел к нему еще ближе. – Видимо, им уж очень не хотелось отдавать тебя. Так что я жду новых провокаций.       Фыркнув, Тао выдал:       - Ерунда. Короля в последнюю очередь будет интересовать личная жизнь простого омеги.       - Только ты не простой, - отметил Кристиан, подавшись вперед и всем своим видом подготавливая Тао к тому, что собирается сделать. – Ты уникальный по мощи омега, - выдав это, он прильнул к губам Тао в легком поцелуе. – Мне вчера было действительно нелегко, я не помню, чтобы хоть с кем-то я так выкладывался, - поочередно поцеловав сначала верхнюю губу, а затем нижнюю губу, Кристиан выдохнул его на губы: - И пока ты хотя бы жил тут, то они были спокойны, в случае войны ты бы встал на сторону своего дома. Теперь же я украл их жемчужину, для которой скорее всего готовили принца Сухо. Теперь у тебя другой дом, и им либо нужно тебя оставить здесь, либо убить. Поэтому даже забудь о мысли продолжить тут жить, - перейдя от ласк на серьезный тон, выдал Кристиан. – С тобой что-нибудь сделают раньше, чем ты от меня понесешь. Так что приходи в себя, и мы отправимся к тебе в дом за всеми нужными вещами. Лучше, конечно, если мы не станем здесь надолго задерживаться.       Прекрасно понимая, что он явно всего не знает, Тао не стал вступать в дискуссию, тем более он видел, как настороженно повел себя Кристиан в явно недружественных ему стенах. Не имея поводов не верить своему альфе, Тао прислушался к своему телу и, не заметив никаких проблем и не почувствовав никакое боли, уверенно проговорил:       - Мы можем выехать в ближайшее время. Только у меня нет никакого средства передвижения, я всегда ходил пешком, - уточнил Тао, предполагая, что с Тархнеса те вряд ли добирались на своих двоих.       - Я распоряжусь, чтобы тебе приобрели в городе хорошего зорса со всей походной экипировкой, - сказал Кристиан, начиная вставать и попутно поцеловав Тао в лоб.       - Только без омежьего седла, - предупреждающе выдал Тао, заставляя Кристиана остановиться у самой двери.       Удивившись этим словам, тот пояснил:       - Даже и мысли такой не было. Я вообще удивляюсь тому, что это извращение столь популярно, - искренне ответил Крис, на самом деле поражаюсь тому, что омегам удобно ездить на зорсах, свесив обе ноги по одну строну его туловища.       - Некоторые слишком уж буквально относятся к идее «не раздвигать ноги ни перед кем, кроме своего альфы», - колко отметил Тао, понимая, что нашел единомышленника по этому вопросу.       Раскатисто рассмеявшись, Кристиан вновь повернулся к двери, на этот раз открывая ее. Но так и замер. На пороге стоял растерянный столкновением с принцем Бекхен, не знающий как вести себя дальше. Опустив взгляд ниже, на принесенный Бекхеном поднос с едой, он выдал:       - Даже странно, что на кухне не сказали, что Цзытао уже позавтракал.       Поняв, что Кристиан неспроста отметил это вслух, Тао насторожился, но тотчас растерялся, когда услышал голос Бекхена:       - Это я сам.       Отступив от двери, Кристиан впустил того внутрь, но сразу же повернувшись к Тао выдал:       - Лучше оставь это на более позднее время, ты и так плотно позавтракал, еще ехать не сможешь, придется задерживаться.       Уловив наличие подтекста в словах Кристиана, Тао хотел поправить того, мол, это же Бекхен, его друг детства, но что-то такое в голосе альфа заставило Тао прислушаться к нему.       Кивнув тому, Тао посмотрел на Бекхена и попросил:       - Спасибо за заботу, я обязательно все съем и выпью, но чуть позже, а то я правда лопну, - улыбнувшись, Тао постарался сохранить в голосе доброжелательность.       Видя, что Бекхен явно некомфортно чувствует себя в присутствии Кристиана, Тао обратился к тому:       - Ты вроде хотел сходить к своим?       Наградив Тао очередным настороженным взглядом, Кристиан уточнил:       - Я быстро.       Поставивший свой поднос рядом с подносом Кристиана, Бекхен напряженной походкой подошел к постели и присел, правда на самый край и, как показалось Тао, даже не до конца.       - Мне, наверное, теперь нужно обращаться к тебе «Ваше высочество»? – неуверенным голосом спросил Бекхен, в котором Тао уловил еще что-то, но не смог понять что именно.       - Брось эти глупости, - отмахнулся Тао. – Мы с тобой выросли вместе, о таком обращении не может быть и речи.       - Но все же как-то неловко, - выдал тот, комкая в пальцах ткань магистерской мантии. – Все же королевская метка, - проговорил Бекхен, кивал на плечо Тао.       Посмотрев на свое плечо, Тао только тогда заметил, что пояс халата, в котором он сидел под одеялом, разболтался и не только распахнулся на груди, но и оголил большую часть метки. Тао сам рассматривал ее в ванной, пытаясь понять, почему же метки от обычных альф остаются темно-бордовым следом от запекшейся крови, в то время как метки тех, в чьих венах течет королевская кровь, остаются лишь светлыми шрамами, хотя Тао помнил, что его рубашка и губы Кристиана при первом поцелуе были в крови. Вернув одежду на плечо, Тао с напускным легкомыслием проговорил:       - Забудь.       - Как ты себя чувствуешь? – слишком явно поменяв тему, спросил Бекхен, натянуто улыбаясь, а затем практически сразу продолжил: - Может тебе мазь принести? Ну там от разрывов или обезболивающую.       - Зачем? – спросил Тао одновременно удивившись и растерявшись.       - Но разве у тебя там ничего не болит после первого раза? – недоверчиво сведя брови и сузив глаза, уточнил он.       - Так не было, - ответил Тао, наконец понимая смысл слов Бекхена. – Я же проспал, - взглянув на часы, Тао сказал: - наверное, часов восемнадцать-девятнадцать. Я не смотрел на время, когда проснулся. Смысл ему брать меня без сознания?       - Альфы так утверждают свое право, - пожав плечами, проговорил Бекхен.       - Вчера на Арене он сделал это очень эффектно, - хмыкнул Тао, все еще не одобряя устроенного вчера спектакля.       - А ты бы сейчас сбежал от него, если бы проснулся сегодня без его метки? – спросил Бекхен, с затаенным дыханием ожидая ответа.       - К чему такие странные вопросы, Бек? – уточнил Тао, внимательно наблюдая за Бекхеном. – К чему строить планы на прошлое? Его метка уже на мне, и я даже при желании не смогу от него сбежать.       - То есть сбежать ты не хочешь? – выловив свое, переспросил тот.       - Бек? – еще больше настораживаясь, позвал того Цзытао.       Но от ответа и пояснений Бекхена спас появившийся Кристиан, который первым делом посмотрел на поднос, убеждаясь, что еда и питье не были тронуты.       - Ну, я, наверное, пойду, - выдал Бекхен, поднимаясь, как пружина, с постели. – Вам бы вместе побыть, а ты, Тао, обязательно все съешь и выпей, а то я обижусь, для тебя же старался.       - Хорошо, Бек, - согласился Тао, внимательным взглядом провожая пятившегося к двери друга. – Но мы уже скоро уезжаем. Можно и попрощаться сразу.       - Скоро? – переспросил тот удивленно. – Да брось, еще успеем попрощаться.       Кивнув Тао, Бекхен поспешно вышел за дверь. Растерянно смотря на опустевшее пространство у двери, Тао недоуменно протянул:       - Странный он.       - Завидует, - пояснил Кристиан, делая шаг к столу, где стояли подносы.       - Чему? – недовольно спросил Тао. – Думаешь, все омеги мечтают вступить в союз? – продолжил он, распаляясь. – Он честно побеждал и теперь радуется своей свободе. Я вот как бы тоже не собирался за альфу, надеялся на счастливую жизнь в свое удовольствие, а оно вон как получилось. Так что не думай, что странности поведения людей вокруг меня будут связаны с завистью. К тому же ты уж слишком высокого о себе мнения. Может еще и завидовать будет нечему.       - Тирада закончилась? – уточнил Кристиан, приподняв одну бровь в вопросительном жесте.       - Да, - понимая, что правда выдохнулся, ответил Тао.       - А теперь послушай мою версию, - достав из кармана брюк небольшой кусочек камня, он стал его подкидывать и ловить. – Бен Бекхен стал любовником Чанеля еще когда учился здесь. Поверил, что тот выйдет за него на бой, а тот, - замолчав, Кристиан интонацией показал, что сюда можно вставить любое ругательство, - сначала пришел за тобой, а затем и за сыном князя, которого и взял в супруги. А его лишь зельями перед Ареной снабжает, чтобы никто не победил Бекхена.       - Быть не может, - не поверив, выдохнул Тао, во все глаза смотря на Кристиана.       Перестав подкидывать кусочек, Кристиан зажал его двумя пальцами и, показывая его Тао, заговорил:       - Это уникальный мягкий рассыпчатый металл. Им проверяют зелья. Если его кинуть в питье, а я практически не сомневаюсь, что зелье будет в соке, - не дождавшись словесных возражений, а лишь наслаждаясь испепеляющим взглядом, Крис непоколебимо и спокойно продолжил: - то он полностью растворится и поменяет цвет питья на противоположный.       Сделав то, что только что озвучил, Крис цепко следил за реакцией Тао, когда желтый сок непримиримо менял свой цвет на синий, тем самым подтверждая его слов.       - Зачем это ему? – сдавленно спросил Тао, все еще не желая верить, что его друг только что сделал ход против него.       - Просьба от его принца, - пожав плечами, ответил Крис. – Все же любимым сложно отказать, даже если тот так с ним поступил, - пояснил он, беря стакан и направляясь в ванную, чтобы вылить содержимое.       - Ты это знаешь или предполагаешь? – с неожиданным даже для самого себя раздражением прошипел Тао, повернув голову в сторону открытой двери ванной.       - Делаю выводы на основе частных данных, - невозмутимо, словно его не задевал тон Тао, сказал Крис, возвращаясь к подносу и беря оставшуюся еду для того, чтобы отправить её в мусорку. – Чанель был тут буквально час назад, мои люди видели его. Сначала он пробрался на территорию Академии через западные ворота, затем так же, как он думал, незаметно ушел, дабы через полчаса вернуться через главные ворота и попросить передать мне приглашение в город для празднования моего союза, - хмыкнул Крис. – Ничего не смущает? – с ухмылкой спросил он, с усмешкой во взгляде смотря на хмурого Тао. – Тебя опаивают зельем, меня выманивают из замка, - замолчав, Крис всем тоном давал понять, что ему еще есть что сказать: - а принц Сухо зачем-то только что прибыл сюда, - все с той же насмешкой в голосе выдал Крис, словно кладя козырного туза в игре.       Смотря в глаза Криса, которые сейчас имели человеческий коричневый цвет, Тао прекрасно понимал, что если все сказанное Крисом правда, то вывод действительно напрашивается сам по себе и совершенно не утешительный лично для него.       - Я даже под ослабляющим зельем сильнее большинства людей на планете, - отметил Тао. – На что они рассчитывают? Меня победить-то не смогли, а что…       - Они не хотят тебя убить, - перебил его Крис со вздохом. – Тем более это было не зелье уменьшения силы, а усыпляющий эликсир. Сухо достаточно всего лишь взять тебя силой.       - Что это изменит? – не понимая, спросил Тао, резким жестом обнажая плечо с меткой. – Её уже не свести.       - Надеются на то, что я, - выделив указание на самого себя, пояснил Крис, - убью тебя за измену, - недолго помолчав, он добавил: - Нам нужно уезжать.       Кивнув, Тао хмуро осмотрел комнату, отмечая, что его сумка, с которой он сюда пришел, уже собрана, а его вчерашние вещи нигде не наблюдаются.       - Я привез тебе другую одежду, - проследив за его взглядом, отозвался Крис. – Она больше подходит для путешествий. Я оставил ее в ванной, - указал он, не отмечая вслух, что потворствует смущению Тао.       - Я ничего не понимаю, - тихо произнес Тао, опустив взгляд и бесцельно ногтем ковыряя одеяло.       Прекрасно понимая, что речь идет не об одежде, Крис свел брови на переносице и, вновь подсев к Тао на постель, взял его ладонь в свои.       - Я не хотел бы заводить эти разговоры тут, - пояснил он. – Я не знаю, есть тут у стен уши, - добавил Крис.       Взмахнув свободной рукой, Тао создал вокруг них с Крисом мерцающий барьер и, посмотрев на того упрямым взглядом, дал понять, что хочет услышать правду сейчас.       - То, что ты видел, - начал Крис, не отводя взгляд от глаз Тао, - лишь обман для посторонних. Все наши города под землей. Они буквально выбиты в скалистых породах, - увидев потрясение во взгляде Тао, Крис улыбнулся и проговорил: - Это практически такие же города, как и ваши, но только над нами нет неба. Не переживай, мы не перемещаемся по узким пещерам в пару метров высотой. Магия и технологии на ее основе позволили нам сделать многое. В одних частях - сами города, где мы живем, со всеми домами, квартирами, барами, театрами, школами, - заметив движение бровей Тао, выражающее удивление, Крис пояснил: - Наши мастера никогда не приходят сюда, они обучают только наших, и это их решение, насильно их никто не держит, - предугадывая возможные претензии, сразу ответил Крис. – В других частях подземелий созданы плантации, где мы выращиваем овощи, фрукты, травы и все, что нам необходимо. Разумеется, не все в таких условиях растет, но большую часть культур мы уже адаптировали. Мы способны сами себя обеспечить, но для вида покупаем часть продуктов в других странах, чтобы не вызывать вопросов и подозрений. Тем более они становятся базой для наших экспериментов по адаптации к подземному прорастанию. Все наши камни и металлы мы добываем так же под землей, создавая шахты, к которым добираемся на самоходных платформах, двигаемых по рельсам магией. Совсем недавно смогли пробить ход к самому океану. Создав стекло, которое способно выдерживать такое давление, строим подводный порт, чтобы выпускать корабли на рыбалку. У нас все хорошо, Тао, ты зря думаешь, что я везу тебя жить в пустыню.       - Почему я никогда не видел ваших омег? – спросил он, тотчас цепляясь за еще одну мысль: - Даже ваших вдовцов. Где они? У вас никто не умирает?       - Умирают, - кивнул Крис. – Чаще всего это случается либо из-за драк, либо при строительстве новых ходов. А вдовцы остаются в городах, они живут спокойной жизнью, не боясь насилия со стороны альф и бет. Если сами того желают, то повторно вступают в союз. Если же не хотят официального статуса, то могут при обоюдном согласии просто заниматься сексом со свободным альфой, при этом не получая клейма распутника и падшего, - хмыкнул Крис, прекрасно зная, что происходило с такими омегами на поверхности.       - Вы такие святые? – ехидно спросил Тао.       - Мы такие жестокие, - парировал Крис, не принимая колкость Тао близко к сердцу. – Наши наказания за изнасилования омег куда страшнее, чем простая смертная казнь.       - Что может быть хуже? – в замешательстве спросил Тао.       - Казни через повешение или обезглавливание – слишком быстрые, человек не успевает понять весь ужас случавшегося. А вот если, - продолжил Крис, растягивая слова, - запереть в камере без еды и воды, предварительно натерев его член дарийским раствором, который сводит с ума подземных грызунов, заставляя тех испытывать адский голод, то…       - Не надо, - выставив ладонь вперед, резко выдохнул Тао, останавливая Криса, - я не хочу подробностей, - хрипло от подступающей тошноты выдал он.       - Тебе плохо только от мыслей о такой смерти, - отметил Крис, - а им ее переживать. Тем более иногда и у нас такое происходит, все же не у всех все в порядке с головой, поэтому практически все ныне живущие альфы и беты хоть раз в жизни да слышали их крики из темницы. Очень наглядная демонстрация того, что десяток минут удовольствия не стоят таких страданий.       - Почему они так хотели с нами поступить? – переведя тему, спросил Тао, кивнув в сторону, где недавно стоял поднос полный еды.       - Они ничего о нас не знают, поэтому и бояться, - легко ответил Крис. – Причем не без причины. Ты удивишься нашему уровню магических технологий. Я, конечно, против того, чтобы мы нагружались слишком сильно и забирали из твоего дома все начатые заказы, - поймав взгляд Тао, Крис уточнил: - это замедлит наше передвижение. Но, - вернувшись к основной мысли, продолжил он, - большую часть своей работы ты сможешь делать с помощью наших механизмов. Разумеется, если сам захочешь продолжить работать, - спохватился Крис, давая тому право выбора.       - Все, что ты сейчас говоришь, похоже на сказку, - осторожно произнес Тао. – Слишком идеально.       - Разве обстановка близкая к войне – это идеально? – невесело усмехнулся Крис. – То, что ты теперь мой, скорее всего, стало очень сильным катализатором.       - Они не смогут проследить за нами и узнать правду? – охнув, спросил Тао.       - Даже если они узнают про то, что наши города находятся под землей, то им будет очень сложно найти туда дорогу, а потом не заблудиться в лабиринтах, которые мы там сделали.       - Стоил ли я такой угрозы для твоего народа? – цепко смотря в глаза Криса, хлестко спросил Тао. – Простят ли они тебя за это?       - Кто? – усмехнулся Крис, подаваясь ближе к Тао. – Мой народ? – риторически спросил он, мягко целуя Тао. – Меня на эту Арену провожала вся столица, наказывая не возвращаться без Непобедимого. Мы не боимся войны, мы боимся потерять тот уклад жизни, который создали. И моё право быть с любимым омегой – тоже часть этого уклада, поэтому они выйдут на войну даже со всем остальным миром.       Смотря в глаза Криса, в которых поблескивали самодовольные искры, Тао не мог отвести взгляда. Перед ним сидел альфа, который был столь уверен в их будущем, пусть не самом безоблачном, но все же достойным того, чтобы за него бороться. Перед ним был будущий король, который выбрал его в свои вечные спутники, сразу же давая ему невообразимые привилегии и возлагая непомерные обязательства. Перед ним был тот единственный, кто за все годы жизни Тао смог затронуть струны его души. И пусть мелодия, которую они издавали только начинала создаваться, Тао был готов начать писать к ней слова, вторя обещаниям уже их народа:       - Я тоже, - выдохнул Тао в губы Криса, впервые целуя того по своей инициативе.