Воссоединения и спасения

Он резко проснулся, почти в панике, на мгновение, потому что он не узнал, где он был, было темно, и на мгновение, на мгновение с волнующимся сердцем, он подумал, что ничего из этого не было реальным, все это было иллюзией, и он вернулся в логово, с ним будут играть. — Ви? — раздался сонный голос, и темнота вокруг него сдвинулась, открывая Януса, моргающего открытыми глазами, зевающего, когда он сфокусировался на нем, — ты в порядке? Янус. Он свернулся калачиком рядом с Янусом. Это было все. Это все еще не было ничем, но это было не так плохо, как альтернатива, которую придумал его разум, альтернативы, все еще танцующие на краях его сознания, перенесенные из сна. Он сделал глубокий вдох через нос и выдох через рот, чтобы успокоиться. — Я в порядке, — пробормотал он, медленно садясь, протирая глаза и морщась от прикосновения к плечу. — Ви… — Я в порядке, хорошо, Янус? Просто брось это, — рявкнул он, раскаяние наполнило его, как только он это сказал, он знал, что Янус просто беспокоился, и он чувствовал рядом с ним было не по себе, но лучше, чем раньше, и он не хотел говорить об этом. — Хорошо. Прости, Тень. Я не должен давить, — и разве это тоже не было по-другому? Раньше Янус никогда бы не перестал давить, заставил бы слова выплеснуться прямо из его рта, прежде чем он даже понял, что происходит, а затем нашел бы правильный способ использовать их против него, привязать его все крепче, пока он не задохнулся. Может быть, он действительно чему-то научился. — Может, нам пойти посмотреть, не проснулся ли кто-нибудь еще? — он пожал плечами, слушая. — Пэт только встает. Роман готовит завтрак, — пробормотал он, пытаясь скрыть легкую дрожь в голосе. — Вирджил? — он испустил дрожащий вздох, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Януса, закрыв глаза, даже когда он не использовал свою магию, эти глаза всегда притягивали его, превращали в замазку, и он не смел встретиться с ними взглядом, иначе все выплеснулось бы наружу. — Что случилось. Прошлой ночью. Если бы ты имел в виду это, даже большую часть этого, я был бы в порядке. С тобой, остающимся рядом. Может быть, и нет, не все время, а просто посещения. Да? — он нервно теребил свой рукав. — Конечно, Ви. Что бы ты ни хотел, я буду уважать это, — его брови немного нахмурились, вспомнив кое-что еще, что сказал Реми. — Ты мог чувствовать меня. Все это время ты знал, где я, не так ли? Ты мог найти меня, выследить меня в любой момент. Так Реми нашел меня. Он сказал, что это не имеет значения, что я не использовал свою магию, мы все еще связаны, и он все еще может найти меня, — Янус вздохнул, переместившись так, чтобы он сидел плечом к плечу с Вирджилом, хотя он смотрел в землю, руки на коленях. — Я мог бы. Я мог чувствовать тебя. Я не знал, с кем ты была, или точный адрес, или что-то еще, но, следуя за связью, я мог бы легко найти тебя в любой момент, да. — Почему ты этого не сделал? — тогда его взгляд скользнул к Вирджилу, хотя он все еще смотрел в пол, затерянный вдали, без сомнения, перебирая в голове эту головоломку, — было бы так легко, особенно после той первой недели, уговорить меня вернуться, убедить меня вернуться, ты мог бы превратить все в ад. Я ожидал, что ты это сделаешь, учитывая, насколько ты был зол. Я думал, что мой единственный курс — бежать так далеко и так быстро, как только смогу, но даже этого было недостаточно, не в конце концов, так почему ты не пришел за мной? Голос Вирджила был слишком ровным, слишком напряженным, и Янус знал, какой вес стоит за его ответом, как много это значило для Вирджила, знать, и он снова вздохнул, качая головой. — Ты решил уйти. Это всегда было твоим правом, Вирджил. Только потому, что я никогда не ожидал, что это произойдет, только потому, что я был обижен, зол и взбешен, это ничего не изменило. Ты не видел, что твой уход сделал со мной. Сначала я был зол, на самом деле мне было еще больнее, но я превратил это в гнев. Тогда я была несчастен, грустен и разваливался на части, и это было еще больнее, на самом деле, потому что я знал, что смогу найти тебя, я знал, что если найду, то смогу вернуть тебя, но я не позволил бы себе забрать это у тебя. Не тогда, когда ты так ясно дал понять, что тебя нет. Тогда я был просто ошеломлен. Все было как в тумане. Ничто не имело значения, я не думал, что я имел значение, Реми был единственным, что поддерживало меня, я думаю, я бы просто зачах, если бы он не заставил меня позаботиться о себе. И я заставил его поклясться мне, что он оставит тебя в покое, он не будет искать, не пойдет за тобой, если только не случится что-то ужасное. И даже тогда я надеялся, что он этого не сделает. Это… Я надеялся, что он просто сбежит. Просто беги, и оставь меня позади, и оставь тебя в покое. И хотя это, без сомнения, спасло меня, я все равно сожалею, что он этого не сделал. Я хотел, чтобы ты вернулся, Ви. Я так сильно хотел вернуть тебя, что это причиняло боль, но не за счет тебя, твоего счастья или покоя, или о том, что тебе удалось создать для себя. Я знаю, что сделал так много плохого. Я знаю, что это ничего не исправляет, ничего не оправдывает, что я сделал это из страха и своей ошибочной попытки уберечь тебя, оставив тебя со мной, но так оно и было. Итак, да. Я мог бы найти тебя в любое время. Но я решил этого не делать. Потому что ты не хотел, чтобы тебя нашли. И я уже так много отнял у тебя, что не стал бы принимать и это тоже, — он сидел совершенно неподвижно, когда почувствовал, как Вирджил взял его за руку, боясь, что даже дыхание разрушит этот момент. — Спасибо. За то, что позволил мне уйти. Я знаю это было нелегко. Уйти было нелегко, — Янус тихо вздохнул, медленно прислонившись к Вирджилу, неуверенный, что это действие отпугнет его, но он остался, откинувшись назад. — Мы оба нуждались в этом. Расстояние. Сначала я не понял, но как только я успокоился, прошло какое-то время, я начал понимать. Тебе нужно было время, чтобы вырасти, решить для себя, кем ты собираешься стать. Я тоже был молод, Ви. Я действительно не знал, что я делал, воспитывая тебя, я так боялся сделать что-то не так, что я делал все неправильно, не осознавая этого. Мне тоже нужно было повзрослеть, — он снова был удивлен, когда Вирджил прижался ближе, спрятавшись под его рукой, прижавшись лицом к его рубашке. Он, не колеблясь, обнял Вирджила и поцеловал его в голову. — Я пропустил это. Мне и тебе нравится это, нравится… Как и до того, как все это стало слишком, — Янус знал, что он имел в виду. — Я знаю. Я тоже, Ви. И я просто… Я так рад, что с тобой все в порядке. — А ты что? Тебе было больно… — он прервался, вспомнив Ди, сломленного на земле позади него, пытающегося остановить его, слишком слабого, чтобы даже стоять. — Мне лучше. Ты долго был не в себе, Тень, у меня было достаточно времени, чтобы исцелиться. Все еще болит, все еще в синяках, все еще чувствительно, но пока ничего не открыто. В основном я просто устал. Прошлая ночь была моим первым по-настоящему глубоким сном за долгое время. — Можно было бы спросить Реми. — Это срабатывает только столько раз подряд, прежде чем твой разум поймет, в чем фокус. Или, по крайней мере, мой. Тогда мне пришлось бы неделю обходиться без, чтобы перезагрузить его, и если бы я использовал Реми три дня подряд, он был бы снят снова. Через некоторое время сдался, — Вирджил издал небольшой вздох, прежде чем соскользнуть с кровати на ноги, помогая поднять Януса к себе, не отпуская, пока они пробирались через гостиную на кухню. Вирджил вскрикнул, когда что-то теплое и мягкое врезалось в него, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это Паттон, крепко обнимающий его, и он сразу расслабился, испустив глубокий вздох, когда упал в объятия Паттона. — Пэт, сделай мне приступ, почему ты этого не делаешь? — он пробормотал, Паттон немедленно отступил, широко раскрыв глаза. — Мне так жаль! Я не думал, я не имел в виду… — Все в порядке, Пэт. Я знаю, что иногда ты просто немного полон энтузиазма, — он слегка улыбнулся, когда раскрыл объятия, Паттон немедленно обнял его еще раз, и он расслабился еще больше, закрыв глаза и наклонившись к контакту. Это было так странно, связь между ними. Он мог чувствовать это, мог чувствовать, как это влияло на него, делая его еще более привязанным к Паттону, чем обычно, его прикосновение еще более успокаивающим. И, конечно, он мог слегка почувствовать Паттона в своем сознании, просто мягкое прикосновение к его сознанию, которое излучало безопасность, тепло, защиту. Он мог чувствовать, как это можно использовать, чтобы контролировать его, как толчок в этот хрупкий барьер отправит Паттона в его голову, может посеять мысли, идеи, воспоминания, приказы. Он знал, что Паттон не стал бы, но это не меняло того, что он мог, и это было так пугающе, в некотором смысле, страшно, насколько его тело и разум были настроены на всего Паттона. Это отличалось от его связи с Реми и Янусом. Эта связь, даже самая сильная, не позволила бы им контролировать его, не совсем. На пике своего развития они могли призвать его к себе, используя особое и сложное заклинание, когда они были рядом, они могли чувствовать друг друга, говорить мысленно, они могли получать чувства и намерения друг от друга. Но это не позволило бы никому из них заставлять или принуждать других что-либо делать. Паттон мог. И прошлой ночью это не казалось таким уж важным, но теперь, при дневном свете, более бодрым и осознанным, он не мог не дрожать от власти, которую Паттон теперь имел над ним, несмотря на то, что он знал, что Паттон никогда не воспользуется этим, это все еще было там, все еще он чувствовал себя так, как будто стены надвигались на него, и он ненавидел это чувство, потому что это был Паттон, который никогда не делал ничего, чтобы сделать его достойным этого сомнения и страха. — Мальчик? — спросил Паттон, и он понял, что отстранился, смотрел на него с мягким беспокойством, и он понял, что Паттон, должно быть, уже несколько раз произнес его имя. — Извините. Просто задумался, — Паттон одобрительно хмыкнул, беспокойство все еще искрилось в его глазах, и Вирджил слегка покачал головой. Он пока не хотел говорить об этом. Пока ни о чем из этого. Ему просто нужно было некоторое время, чтобы разобраться во всем в своей голове, у него еще не было этого, между тем, как он болел, обращался и тем количеством сна, которое он делал. Глаза Паттона прищурились еще больше, но он опустил это, по крайней мере, на данный момент. — Где Ло? — вместо этого он спросил, меняя тему, и Роман усмехнулся, продолжая жарить яичницу. — Он позволил Реми помочь ему уснуть. Он отключился, как свет, и Реми не оставит его. Каждый раз, когда он пытается, Логан начинает просыпаться и, цитируя Реми, «так просто не пойдет», — Янус фыркнул, опускаясь на один из стульев на кухонном острове. — Звучит примерно так. Где в мире вы взяли ингредиенты для этого? — Что случилось? — спросил Янус, глядя на яйца, бекон, жарящийся на другой сковороде, овсянку в другой, миску с нарезанными фруктами на столе. — Я побежал в магазин. Мне не хотелось бы съесть еще одну чашку рамена, Реми нужно начать запасаться настоящей едой, как с ним ничего не случилось? — Роман жаловался. — На этой неделе на жужжании не раскрыто, — пробормотал Вирджил, заставив Януса рассмеяться, хотя он и пытался его подавить. — Рад видеть, что ты все еще не спишь и смотришь видео о заговоре. — Это не видео о заговоре. Это документальные фильмы, — Вирджил огрызнулся в ответ, высунув язык, прежде чем сам сесть на табурет, положив на него голову, на руки, наблюдая за приготовлением Романа, остро осознавая Паттона, какая-то его часть всегда была настроена на его движения, и, честно говоря, это было неестественно. Не говоря уже о том, что всего было так много. Звон посуды, когда Роман начал раздавать тарелки, их голоса, жирный запах бекона, горечь кофе — все это было ошеломляющим, и он резко встал, заставляя свое лицо сохранять ровное выражение, когда все внимание обратилось к нему. — Я пойду подышу свежим воздухом. — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил Паттон, и он покачал головой, сохраняя ровный голос. — Нет, я просто… Со мной все будет в порядке, — на улице было облачно, и он все равно был бы полностью прикрыт своей толстовкой. Солнце на самом деле не превращало вампиров в пыль, но оно давало им довольно сильные солнечные ожоги, даже при довольно коротком воздействии. Он всегда был склонен к солнечным ожогам, так что в любом случае это не было чем-то новым. — Хорошо, — он услышал, как Паттон тихо ответил, пропустив беспокойство на его лице, когда он уже выскользнул через заднюю дверь, нашел крепкую сосну и вскарабкался по ней в мгновение ока. Даже это было легче, теперь он был сильнее, быстрее, и он глубоко вздохнул, прислонившись к стволу, одно колено подтянуто к груди, другое вытянуто поперек ветки. Ему просто нужно было пространство, прямо сейчас, ему просто нужна была эта тихая пустота, тихие звуки белок, собирающих пищу, ветер, заставляющий сосновые иголки шуршать друг о друга, щебетание птиц и время от времени падающие сосновые шишки. Он позволил своему разуму успокоиться, дрейфуя вместе с ним, погружаясь в знакомый ритм медитации.