* А также удостоверившись, что верблюдов с необычайно острыми зубами, растущими в несколько рядов, нет поблизости.
*** Большая часть сновидений была обрывочна, будто кто-то подцеплял половником сны со дна одного большого котла, в котором варились многовековые воспоминания. Порой всплывали места, которые демон давно не посещал, и во сне он подумывал отправиться в небольшое путешествие, но забывал об этом, как только просыпался; порой повторялись события, которые хотелось бы переиграть, но было уже поздно. Кроули переживал (по большей части как тень воспоминания, но иногда его фантазия создавала воображаемую реальность с нуля) весь спектр ощущений — его окружали звуки и запахи, поверхности под его ладонями ощущались так же, как и в жизни, вино было таким же приятным на вкус, а ещё приятнее было отсутствие необходимости трезветь. Часто демон обнаруживал себя слоняющимся среди людей, где, как он думал, и было его место. Он не пытался строить козни, а просто прислушивался к обрывкам разговоров. Такие сны, земные и бессмысленные, ему очень нравились, хотя он их совершенно не мог вспомнить уже через час-другой бодрствования. Они наполняли его вдохновением для новых демонических свершений. Иногда Кроули снились демонические сны. Не в общем плане инфернальности обстановки и безысходности сюжета, а так, по работе. Некоторые сновидения он почему-то даже запоминал. Как, например, запомнил недовольную Вельзевул, перед которой он отчитывался об одном из этапов постройки М25, а потом вдруг оказался голым* и почему-то местами чешуйчатым, чего не наблюдал за собой в реальной жизни. Однажды ему снился Лигур, с которым они вместе пытались отмыть адскую гончую от смолы, в которую она вляпалась, едва выбежав из псарни. Снилась и утомительная работа по ювелирному искушению смертных, за которую он уже даже успел отчитаться века назад. В таких снах он частенько видел недовольно скривлённую физиономию Хастура. Кроули просыпался выжатым после демонических снов и радовался, что они сопротивлялись закону подлости и посещали его не слишком часто.* Кроули слышал, что людей такие сны почему-то смущают, но не понимал, почему именно.
Также по работе, как Кроули думал, ему приснился сон про Уорлока, в котором Антихрист, хоть и запоздало, проявил свои способности, и весь мир пал к его ногам. Сон перед этим был смутным, пугающим, полным убийств и почему-то священников и шакалов; няня Ашторет была в нём именно той демонической няней, которой и должна была быть, твёрдой рукой направляя юного Повелителя в тёмное будущее, и даже Пират оказался не просто недовольным жизнью псом, а настоящей свирепой зверюгой с окровавленными клыками и горящими глазами. Кроули тогда проснулся в холодном поту, но быстро вспомнил*, что Уорлок мирно спит в соседней комнате, обнимая пластикового динозавра, а подобный сюжет он видел в фильме за пару-тройку лет до того, как ему вручили корзинку с Антихристом. Заодно он вспомнил, что Азирафаэль отказался идти с ним на тот фильм, заявив, что уже один раз разочаровался им в семидесятых.* И на всякий случай даже проверил.
Были сновидения, которые посещали Кроули чуть реже, чем демонические, и были они ангельскими. Ему не снился Рай, каким он видел его до падения, нет — в самом Раю не было ровным счётом ничего, достойного внимания. Ему снился его личный ангел, который упорно отрицал их тайную, но столь очевидную принадлежность друг другу. Демон не осуждал своего друга, зная, что это поведение небеспричинно, но во сне он позволял себе — и ангелу — чуть больше свободы. Азирафаэль из сновидений был гораздо более спокойным и расслабленным, и, посещая свои любимые места, помимо собственных жилищ — парки, театры, рестораны, выставки, — они оба не озирались по сторонам. Во сне воображение Кроули вытаскивало наружу тот свет, которого, как демон был уверен, была целая прорва в Азирафаэле, поэтому весь его облик становился ещё более пастельным, чем в реальности. Кроули надеялся, что эти сны когда-нибудь станут явью. В мае 2019, ложась в спячку, предположительно всего на пару месяцев, Кроули думал об ангеле; о том, что, непрерывно сближаясь, они всё равно не решались обсудить словами их (явно совместное) будущее, будто одно-единственное слово могло бы разрушить их только полноправно установившийся союз. Азирафаэль почти непрерывно снился ему до октября, когда демон оторвал всклокоченную голову от подушки, посетил уборную и, с трудом разомкнув веки на жалкий миллиметр, проверил сообщения на телефоне. Увидев сообщение от ангела, Кроули сперва удивился, но сразу же подумал, что тот, вероятно, просто совсем затосковал, раз уж решил освоить относительно современную технологию. Он попытался написать в ответ что-нибудь, что одновременно покажет, как он скучал даже во сне, и скроет этот постыдный факт его биографии, но заснул с телефоном в руке. *** Кроули вновь снился ангел, всё это время перетекавший из сновидения в сновидение. В какой-то миг демон даже опешил от смелости своего воображения. В этом сне Кроули лежал в своей постели и смотрел на светлый затылок со знакомыми вихрами — он изучил каждый завиток за века их дружбы. Свет из окна всегда достигал только этой половины кровати, если Кроули забывал задёрнуть шторы, и вот теперь солнечный лучик чуть золотил волосы ангела. На Азирафаэле была хлопковая кремовая пижама, которой у него, разумеется, даже и быть не могло — пижамы не нужны существам, которые проводят вечность в бодрствовании. Пахло весенней свежестью, словно кто-то открыл окно в сад. "Чудесный сон", — подумал Кроули. Увидеть Азирафаэля с утра в первую очередь — такое определённо могло быть только во сне. Да и то: когда-то давно в сновидениях они лишь беседовали часами или путешествовали вместе, и только с прошлой весны Кроули начало сниться, что они с Азирафаэлем поселились в небольшом коттедже в провинции*, и ангел продолжил совершенствоваться в своём новообретённом искусстве приготовления тортов всех сортов, угощая соседей, — Кроули старался держать своё воображение в узде, не позволяя ему забредать в определённые области своих мечтаний. Однако, раз он уже очутился здесь, в этой точке сновидения, можно было позволить себе толику удовольствия.* Кроули изо всех сил пытался изгнать всю эту пасторальщину из своей головы, но она глубоко пустила свои корни в его сознании.
Повинуясь то ли своим желаниям, то ли логике сна, Кроули подвинулся ближе, сцапал Азирафаэля в свои объятья, уткнулся носом в его слегка влажную шею — интересно, такая ли нежная кожа у ангела в действительности? — и почувствовал сногсшибательно ярко тот аромат, который был вечным спутником ангела и которым, казалось, насквозь пропитался его магазин. Приятный запах щедро пропитанного коньяком бисквита щекотал ноздри, и хотелось даже лизнуть бледную кожу самым кончиком языка, чтобы проверить, будет ли она такой же сладкой на вкус. Ангел резко вздрогнул, напрягаясь, и тут же вновь обмяк. Он был тёплым и мягким, как плед, только что снятый с обогревателя. — Кроули? — послышался хрипловатый, будто после долгого сна, голос Азирафаэля. — Ты проснулся? — Он коротко прочистил горло. — Ты уже готов проснуться? Но демон только крепче прижал его к себе, пытаясь урвать у сна как можно больше ощущений, хоть и воображаемых, но таких волнительных. — Не сейчас, ангел, — прошептал Кроули куда-то в воротничок пижамы. — Этот сон слишком хорош, чтобы закончиться так быстро. — Сон? — Азирафаэль зашевелился, переворачиваясь на другой бок, и Кроули приподнял руку, чтобы чуть позже снова обнять его. Лицо ангела оказалось ужасно близко, ближе, чем когда-либо; оно было чуть припухлым со сна, а нагретая щека, пушок на которой подсвечивало солнце, ярко розовела. Голос ангела прозвучал уже не хрипло, но слегка недовольно: — Ты и так спал почти год. Сейчас март, к твоему сведению. Несмотря на тон, Азирафаэль улыбался самыми уголками губ. — Если это не сон, — недоверчиво ответил Кроули, — то что ты здесь делаешь? Не пойми меня неправильно, я рад, но, вроде, не в твоих привычках вторгаться в стан к беззащитному неприятелю. — Но ты сам пригласил меня, — сдержанная радость на лице ангела уступила место недоумению. — Осенью я написал тебе текстовое сообщение о том, что мы могли бы встретиться — разумеется, с соблюдением всех мер предосторожности, — а ты ответил, что если уж я так хочу встретиться, то могу приехать — как ты там написал? — дряхнуть вместе, вроде. — Дрыхнуть, — на автомате поправил демон. Азирафаэль вопросительно смотрел на Кроули, а тот молчал, удивлённый тем, что, во-первых, он всё-таки это отправил, а во-вторых, тем, что ангел не был обижен этим выпадом. — Я действительно хотел встретиться, но согласен и на твой вариант, — ответил Азирафаэль, подвинулся ближе и неловко обнял демона в ответ. — Поставь будильник на июнь, дорогой мой, и давай спать. Оказалось, что это весьма приятно. Особенно, когда ты не пинаешься.