Осознание

Вообще-то, дон Алехандро де ла Вега не имел привычки за кем-то следить. Тем более в своем собственном доме, за своими же слугами. Но Бернардо, непрестанно оглядывающийся, необычайно взволнованный, с охапкой бинтов в руках явно был чем-то из ряда вон выходящим. Дон Алехандро бы подумал о ранении Диего, сын в последнее время был еще более рассеянным, чем обычно, отец бы не удивился, если б тот поранился. Но Бернардо шел не к комнате Диего, а к массивному шкафу в одном из залов гасиенды. Шкаф провернулся на створке, пропуская слугу в темный проход, спрятанный за ним. Дон Алехандро шепотом выругался так, как донам, вообще-то, не положено. У него под носом, в самом доме, творилось что-то тайное и почти наверняка противозаконное! Бандиты, революционеры? Почему Бернардо помогает им? Как он ничего не замечал, сколько времени не замечал? Может быть, они все в опасности, и Диего тоже! Сняв со стены шпагу, дон Алехандро подошел к шкафу. Выждал еще минуту для верности, и выдвинул ту же книгу, что и слуга ранее. Он должен был выяснить все немедленно. За шкафом оказался вырубленный в скале узкий проход, неосвещенный, но чистый, без следов паутины и пыли, так что было очевидно, что им часто пользовались. Дон Алехандро покачал головой, вновь изумляясь своей слепоте, и, придерживаясь одной рукой за стену, пошел вперед. Ход привел его к двустворчатой деревянной двери, чуть приоткрытой. Сквозь щель можно было разглядеть высокий каменный потолок и стены естественной пещеры, край стола с расстеленной на нем картой, несколько шкафов у дальней стены. А еще — услышать все, что происходит внутри. — Бернардо, наконец-то! — женский голос. Испуганный, со звенящими в нем слезами. Очень знакомый. Изабелла! Бедная девочка, неужели ее держат здесь в заложниках? Нужно помочь! Но… — Кровотечение не останавливается. Если Торнадо не успеет, Зорро может… Зорро? — Да. Да, конечно, все будет хорошо. Серая Сова все исправит. Мы же не можем потерять Зорро. Да что там происходит? Решившись, дон Алехандро проскользнул в приоткрытую дверь, надеясь, что его заметят хотя бы не сразу, и он успеет оценить обстановку. Пещера оказалась очень обширной и — давно, кажется, обитаемой. Шкафы с книгами, несколько оружейных стоек, угол, отведенный как будто бы под инженерные опыты — дон Алехандро заметил чертежи чего-то явно механического. Дон решил скрыться за одним из шкафов, там как раз была удобная ниша. Изабелла нашлась почти сразу. Возле одной из стен был естественный выступ, на котором девушка и сидела. Была не связана, совершенно свободна, а на коленях у нее лежал человек в черной одежде. Что ж, сомнений не оставалось — дон Алехандро оказался в легендарном убежище Зорро. Вот только, похоже, его хозяин сейчас был не расположен к приему гостей. Он не успел решить, что ему делать — обнаруживать себя или нет — с противоположной стороны пещеры, где, по-видимому, располагался основной вход, послышалось нервное конское ржание, топот копыт, а после в пещеру быстрым шагом вошла старая седая индианка. — Серая Сова, наконец-то! — Изабелла дернулась к индианке, забывшись, и Зорро на ее коленях глухо застонал. — Скорее, прошу. Рана серьезная, без тебя мы не справимся. — Не волнуйся, Изабелла, — Серая Сова успокаивающе коснулась ее руки. — Все будет хорошо. Ну, давай посмотрим, какую яму лис нашел в этот раз. Тяжелый запах крови, витающий в пещере, стал сильнее, когда индианка потянула черную рубашку прочь. С места, где скрывался дон Алехандро, серьезность раны было не понять, весь торс Зорро оказался запятнан свежей и уже свернувшейся кровью. Но Серая Сова головой покачала обеспокоенно. Достала из поясной сумки длинные листья, сжала в горсти, поливая бинты выделившимся соком. Изабелла, смаргивая слезы, стирала кровь, помогла Серой Сове перевязать рану, поддерживала раненого лиса за плечи, пока шаманка поила его каким-то снадобьем. — Все будет хорошо. Теперь Зорро будет спать, а когда проснется, ему будет значительно лучше. — Спасибо, Серая Сова. — Не нужно. Ты ведь знаешь, я всегда буду приходить на помощь Зорро, как он приходит на помощь тем, кто в этом нуждается, — плеснуло зеленым светом, и на месте индианки осталась крупная птица. Стало понятно, почему ее зовут именно Серой Совой. Птица встала на крыло и вылетела из пещеры. Вздохнув, Изабелла запустила пальцы в волосы, не замечая, что пачкает их в чужой крови. — Я должна идти, отец будет волноваться. Бернардо, известишь меня, если что-нибудь случится? — слуга согласно кивнул. Изабелла протянула руку за шляпкой. — Нужно придумать, что сказать дону Алехандро. Диего не сможет вернуться домой, пока не оправится. Что?! Изабелла и Бернардо покинули пещеру. За ее пределами раздался удаляющийся стук копыт. Мгновение спустя в помещение просунулась черная усатая морда. Убедившись в отсутствии свидетелей, конь вступил внутрь, подошел к хозяину. Опустил морду, поддевая губами бессильно лежащую ладонь. И, шумно вздохнув, подогнул ноги и улегся рядом, явно собираясь сторожить хозяина. Дон Алехандро вышел из укрытия. Ему нужно было знать наверняка. Конь покосился на него с подозрением, тихо заржал. — Тише, Торнадо, — имя коня вспомнилось как нельзя кстати. Дон Алехандро протянул ему руку. Конь обнюхал ладонь с усердием хорошей ищейки, но благосклонно позволил положить ладонь на холку, чуть провести, перебирая шелковистую гриву. Дон Алехандро шагнул дальше, поднял взгляд. Колени подкосились, он почти осел на тот же выступ, где лежал Зорро. Да, конечно, он уже все понял раньше. И все же. Маску, должно быть, сняла Изабелла. Дон Алехандро де ла Вега смотрел в лицо своему спящему сыну и пытался уложить в голове то, что в ней никак не укладывалось. Диего — Зорро. Взгляд метался по тренированным мышцам, перечеркнутым старыми шрамами. Ночи с Аристотелем, да? Больше похоже на ночи в седле и с регулярным фехтованием. Дон Алехандро покачал головой, удивляясь, как умудрился все это время ему верить. Он же знал этого сорванца всю жизнь, и слишком резкие перемены в поведении и предпочтениях должны были насторожить сильнее. Он мог хотя бы поговорить с Диего серьезно, а не принимать на веру все его россказни. Тогда, хотя бы, он сейчас мог бы спать в своей постели. Осторожно отодвинув бинты, дон Алехандро увидел глубокую колотую рану в живот. И если он хоть что-то понимал в медицине, рана была почти смертельна. Неудивительно, что Изабелла так перепугалась. Интересно, как давно сеньорита Торрес в курсе двойной жизни Диего. Могла бы хоть намекнуть, негодница! За спиной что-то упало. Рывком развернувшись, дон Алехандро увидел испуганного Бернардо. Махнул рукой, одновременно успокаивая слугу и намекая, что не будет сердиться за обман. Если уж на кого тут и сердиться, так это на Диего, устроившего маскарад даже для родного отца. Как будто он бы не понял! — Не волнуйся, Бернардо. Я посижу здесь, с ним. Слуга кивнул. Оставил рядом чистые бинты, несколько ампул, в которых безошибочно угадывался морфий, и покинул пещеру. Через дверь, значит, направился домой. Заговорщики. И сколько раз они пользовались этим путем, пока он не видит? И как он ничего не замечал… Диего спал долго. Коротая время, дон Алехандро полушепотом рассказывал умно слушающему Торнадо какие-то истории из детства — сына и своего — и размышлял. О том, что Зорро, действительно, всегда казался ему кем-то знакомым. Рядом с ним обычно молчал и старался надолго не задерживаться. Опасался, что узнает, наверняка, но рост и телосложение особо не скроешь. А вот Изабелла — та, верно, знала — рядом с ней и Зорро явно чувствовал себя свободнее, и она сама спокойно могла подойти ближе. Впрочем, Изабелла с детства была далеко не робкой девушкой. Кажется, пора было серьезно поговорить с соседом о будущем их детей. Наконец, Диего — Зорро — пошевелился, болезненно застонал. Открыл глаза. Дон Алехандро усмехнулся — очень похоже на то, как усмехался сам Зорро, в очередной раз обставив солдат гарнизона — заметив во взгляде сына страх и — мгновенное — осознание. Все-таки, дураком Диего де ла Вега уж точно не был, соображал быстро. — С добрым утром, хитрый лис, — налюбовавшись медленно краснеющим отпрыском, дон Алехандро потянулся за морфием. Все-таки, ему сейчас наверняка очень больно, а родительское сердце — не камень. — Похоже, нам с тобой есть, о чем серьезно поговорить.