собрание микрочленов
windyboi
чет здесь уныло
mrfriendzone все спят ало ты же тоже собиралсяwindyboi
тревожно:(
mrfriendzone колыбельку спеть?windyboi
боюсь уши завянут
mrfriendzone уж прости с тобой то мне не сравнитьсяwindyboi
да да я
кстати ну
можешь позвонить мне
говоришь ты вроде лучше чем поешь
mrfriendzone вирт?windyboi
погнали
allthethingsshesaid события приняли неожиданный поворот ... можно с вами?***
к тому времени, когда итэр успокаивается и отпирает дверь, предварительно несколько раз брызнув в лицо холодной водой, сяо успевает сломать парочку кухонных выдвижных ящиков и перемыть всю накопившуюся в мойке посуду. дважды. к тому времени, когда итэр, спустя 10 мучительных минут решается зайти в комнату, сяо успевает разбить графин, подаренный ему чжун ли на день рождения. к тому времени, когда итэр открывает рот, чтобы хоть что-то сказать, сяо нелепо подскальзывается на мокром полу и падает прямо на осколки дорогущего, сделанного на заказ, кувшина, попутно задевая и стаканы. в конце концов, первым, что распластавшийся на кафеле парень услышал от брата своей лучшей подруги, за которым, кстати, меньше часа назад пришлось ехать на другой конец города, был отборный мат. – ты такой идиот. неужели тебе в детстве не говорили, что нельзя ходить босиком? – вся робость затерялась, уступив место злости и обычному человеческому беспокойству. сяо в ответ раздражённо вздохнул, оглядывая весь ущерб, причиненный кухне за последние полчаса. – не поверишь, не было такого, – комната выглядела так, как если бы человека четыре, не меньше, нажрались и начали драку. – ты что это делаешь? подсчет времени, которое понадобилось бы для того, чтобы убрать все последствия нахождения здесь сяо, был бесцеремонно прерван блондином. – выглядит очень и очень плохо. тебе нужно в больницу, – стремительно бледнеющий итэр держал чужую руку в своих и с нескрываемой паникой разглядывал полученные повреждения, в то время как пальцы уже проворно пробирались под рукав, чтобы через секунду резко вздернуть его. взгляд почти сразу же наткнулся на длинные полосы едва заживших шрамов. – не трогай меня! – опешивший от неожиданности итэр отшатнулся и тоже плюхнулся на пол. ткань тонких штанов тут же промокла. – извини, прости меня, пожалуйста! я не хотел лезть не свое дело. – но ты влез, – от убийственного взгляда, которым его наградили, по спине пошли мурашки. – с меня хватит. – нет-нет, только не выгоняй меня. ты же не сделаешь этого? сяо встал, отмахнувшись от попытавшегося помочь парня, и устало прикрыл глаза. впившиеся осколки срочно нужно было вытащить, пройтись по комнате метлой и починить мебель. потерянный любопытный ребенок в его планы не входил. – я ведь даже не знаю где нахожусь! ты правда собираешься выкинуть меня на улицу как надоевшего щенка? в такое время? – сяо лишь мельком взглянул на него перед тем, как направиться в ванную. на щенка итэр походил мало, а вот на просто надоевшего более чем. – ты и в реальной жизни молчишь. а я то думал...ай! – на футболку капнула кровь. – черт, я отсюда живым не выйду. еле как поднявшись, блондин поспешил за хозяином квартиры, уже обрабатывающим ранки. в раковине, поблескивающей из-за мельчайших частиц стекла, в окружении смятых ватных дисков, валялся пинцет. – я все ещё считаю, что стоит показаться врачу. – я все ещё собираюсь оставить тебя ночевать на свежем воздухе. сяо явно знал что делает, чуть ли не профессионально перевязывая ладонь, не отвлекаясь на усевшегося на бортик ванны гостя. – до сих пор не верю, что ты можешь быть таким. я ведь просто хотел сделать как лучше! порез очень глубокий, даже я это вижу. – бывало и хуже, сам справлюсь,– после этих слов, в голове непроизвольно всплыла картина запястья сяо. да, без сомнений, было что-то намного серьезнее, но он не имел права спрашивать. – не устал? – смотря что ты имеешь в виду. – ну, жить вот так. быть одному, справляться со всем в одиночку, ни с кем ничем не делиться. я, например, не могу представить свою жизнь без друзей, которым докладываю чуть ли не о каждом своем шаге. я знаю, что всегда могу рассчитывать на их помощь, как и они на мою. а ты, судя по всему, испытываешь с этим проблемы, точно отшельник. так вообще-то и удавиться можно. осознание собственной ошибки пришло мгновенно. или, скорее, огрело по голове со всей силы, когда сяо вдруг замер. у итэра всегда был один недостаток, не раз и не два портивший ему отношения с людьми. он не знал, когда надо остановиться. заговаривался и не замечал, как ляпнул что-то лишнее. и что бесило его больше всего, часто он говорил и близко не то, что думал на самом деле. из-за этого многие могли посчитать его глупым, агрессивным или излишне навязчивым. но как бы он ни старался, избавиться от этой черты не выходило. итэр успел придумать семь дальнейших исходов, из которых пять кончаются его похоронами, и как раз был на восьмом, когда его собеседник наконец подал признаки жизни. – я не один. обычно приятный голос в полной тишине звучал непривычно: будто гораздо сломленнее, в разы уязвимее, чем раньше. и единственная оставшаяся тогда в голове мысль стала сюрпризом даже для самого итэра. ему не хотелось, чтобы он ещё когда-нибудь звучал настолько печально.***
– так я остаюсь? больше не психуешь? после той странной сцены они переместились на диван. сяо больше ничего не говорил, только тяжело дышал, как если бы каждое движение давалось ему с огромным трудом. а итэр боялся. боялся снова отпугнуть, пересечь черту, или хрен знает на что он еще способен. поэтому оба молчали, изредка поглядывая друг на друга, борясь с желанием задать интересующие вопросы. ну, молчали, пока кое-кто не сдался. – нет, – холодные руки обхватили запястье и потянули вперёд, вынуждая пересесть поближе. итэр заметил маленькую вскрытую упаковку. – нет? – нет, – чтобы это ни значило, он пока ещё жив. прогресс виден невооружённым глазом. сяо на удивление мягко и аккуратно обматал клейкую ленту вокруг каждого пальца. итэр вытянул руку вперед, рассматривая результат. теперь порезы были заклеены скучными бежевыми пластырями. давно он таких не видел. дома, у него на тумбочке, лежали совсем новые, с забавными животными и цветочками. и да, это совершенно по-взрослому. – спасибо, – в ответ только пожали плечами. – хоть мои ранения и не такие крутые как у тебя. – ага. они снова вернулись к этой стадии, думает итэр. мало-мальски развивающееся общение сложилось как карточный домик на его глазах. – ты хотел поговорить, помнишь? даже пытался выломать дверь. – ага. – да ты издеваешься. где-то в глубине квартиры тикали часы. соседи не то дрались, не то делали перестановку. последнее, конечно, на данный момент было маловероятно, но хотелось верить в лучшее. растущим между ними напряжением, казалось, можно было задохнуться, а редкие жалкие попытки разрядить обстановку только усугубляли ситуацию. двое совершенно разных людей встретились, и теперь даже не знали куда деть свои конечности, чтобы не вызвать ещё больше неловкости. нервы, откровенно говоря, шалили. за чередой событий сегодняшней ночи, итэр не замечал того, насколько действительно устал. желудок от голода издавал возмущённые звуки, ноги без остановки тряслись, глаза постоянно слезились. и неясно, от недостатка сна или потому что желание разреветься становилось сильнее с каждой секундой. и именно сейчас, когда он был в опасной близости от истерики, сяо заговорил: – почему ты сбежал? – от неожиданности итэр вздрогнул. парень на него не смотрел, видимо, очень занятый разглядыванием падающих на его колено пылинок. итэр бы соврал, если бы сказал, что не ожидал этого вопроса. ждал, но молился, чтобы он прозвучал гораздо позже. – воспоминания. вот и все, ничего серьезного. – обычно люди не пытаются потеряться из-за "ничего серьезного". – считай, я необычный. пререкаться сил не было, однако стойкое нежелание погружаться в прошлое одолевало любую преграду. – ты просто глупый, – сяо встал со своего места. – не отрицаю, одно другому не мешает. – да нет, походу мешает. сам просил, а теперь отнекиваешься, – он подошёл к потрепанному комоду, достал оттуда неизвестно как поместившееся постельное белье и положил на рядом стоящий стул. – это связано с люмин? вот оно. сяо надавил куда надо, и итэр почти физически почувствовал как на его ментальной защите появилась трещина. слабенький же он оказался. – слушай, мне тут недавно кое-кто сказал, что он не мой личный дневник. случайно не знаешь, кто это был? – обстоятельства изменились. должен же я знать, кого оставил в своем доме. – не убиваю и не краду, можешь не беспокоиться. – соврал. на себя мне все равно. а вот с тобой то что? – ты ужасно нелогичный. – и от кого я это слышу... – собеседник усмехнулся и на секунду замолчал, прежде чем выдать: – вы не жили вместе. сказал как отрезал. по стене нанесен второй удар. – нежеланный ребенок? развод? – хватит, 1:1. мне жаль, что я увидел то, чего не должен был, но это не означает, что ты можешь так себя вести. сяо впервые за долгое время посмотрел ему прямо в глаза. итэр был далеко не романтиком, по крайней мере, до этого момента. в глазах сяо, в глубине янтаря, будто плескался обжигающий виски: – тогда расскажи сам. – почему тебе? – незнакомым людям проще выговориться. и всё. это было всё, что он сказал. и этого было достаточно. его бедный щит таки оглушительно разбился.***
итэр любил детство. любил запах росы по утрам, любил самый обычный бисквит со сметаной, любил жжение в лёгких после целого дня катания на велосипеде. любил, даже если свежий утренний воздух он вдыхал, всю ночь проторчав на улице. даже если бисквит ему давала сжалившаяся над ним учительница. и даже если уезжал он от гнавшегося за ним пьяного родителя на дряхлом велике. итэр любил детство, но не свою жизнь. он не помнил настоящей семьи. было ли это из-за раннего возраста или травмы, не имело значения. пока кожу на щеке жгло от удара, а все, о чем мечтал ребенок – уснуть и не проснуться, ничего не имело значения. люмин нашла его в пятнадцать, по счастливой случайности. и спасла. город был маленький, а мальчик по соседству подозрительно походил на нее саму. спустя неделю осторожного наблюдения, она подсунула ему бумажку с номером телефона. некогда холодные одинокие вечера наполнились теплотой и нежностью. итэр не стесняется сказать, что сестре повезло больше. люди, удочерившие ее, были обеспеченными и жили в том захолустье временно. любящие и в меру строгие. у люмин было все, чего не было у него. в конце концов, ей пришлось уехать, но вопреки опасениям, она про него не забыла. следующий раз они увиделись уже в суде. очередная попойка, окончившаяся кончиной собутыльника, привела опекунов к лишению и родительских прав, и свободы. теперь у родителей люмин были все основания пригласить итэра в свою семью. судьба подарила ему шанс полюбить свою жизнь снова.