До рассвета

Чертовски холодно. Юнги просыпается в пустой кровати посреди ночи. В его окно кто-то стучит, и Юнги даже знает кто. Именно в этот момент он благодарит судьбу, что живет на первом этаже. Сил не осталось совсем, но он всё равно поднимается, накинув на плечи плед, которым укрывался во сне, ступает босыми ногами по холодному полу, открывает окно — по телу пробегают мурашки. Ледяной ветер морозом ударяет по коже, он пытается разглядеть знакомый силуэт в лунном свете. — Привет. Выпрыгивай давай. Юнги, конечно, не кот, но ухмылку парня видит даже в такой темноте. Это длинноногое чудо что угодно учудить может, и встречи посреди ночи — дело обычное. На Тэхёне чёрная кожанка, обтягивающие брюки, на ремне цепи болтаются, темные волосы взъерошены и кудрями спадают на глаза. Юнги молча сглатывает, когда Тэ засовывает руки в карманы (его привычка), пристально глядя на него и переступая с ноги на ногу. Он вообще перестанет когда-либо вызывать у бедного Юнги сердечный приступ при каждом своём появлении? — Чего уставился? Я жду. — Тэ, ты спятил? Два часа ночи. — Ты идёшь или нет? Ни слова не сказав, Юнги надевает первую попавшуюся одежду, обувается и уже через минуту оказывается на улице рядом с Тэхёном. Тот за руку его берёт и тащит за собой хер-пойми-куда. Его ладонь большая и тёплая, у Юнги бабочки в животе от такого контраста. Тэхён никогда не объясняет, он просто делает. Мин сводит брови, но молчит, сжимая крепче ладонь. Сон как рукой сняло. Они оказываются на набережной, на той самой, где пьяный Тэ когда-то давно поцеловал его впервые, спускаются ближе к воде, усаживаясь на огромный камень. Удивительно, что он привёл его в такое безобидное место, ведь Тэ, ходячий пиздец во всех смыслах этого слова, так спешил, что аж сердце заволновалось. Юнги только успевать за ним приходилось маленькими шагами. Тэхён смотрит вдаль, сохраняя тишину, Юнги — на него. Звёздное небо сегодня поразительно яркое, но Юнги пофиг, потому что в Тэхёне — целые галактики, и смотреть на него куда приятней. После постели сидеть тут холодно и мерзко немного. Противный мороз сразу же заставляет Юнги дрожать, и Тэхён, заметив это, снимает свою куртку. — Дурной что ли? Ты же замёрзнешь. — Это ты дурной, Юнги, одежда у тебя дырявая, раз мёрзнешь, — заботится. Тэ пихает Юнги в руки свою куртку, улыбаясь, его запах его резко ударяет в нос, заставляя Юнги закрыть глаза. Хочется оставить её себе, принести домой, спать на ней, но нет. — Заболеешь, дурень. И даже не думай мне врать, что тебе не холодно. Он заставляет Тэхёна надеть куртку обратно, не обращая внимания на его слова, а затем они замолкают на время. В голову Юнги приходит мысль, что они оба были бы заботливыми бойфрендами, и он лыбится, как влюблённый мальчишка. Как хорошо, что Тэхён не умеет читать мысли. Вокруг них тишина и спокойствие, но горькое чувство тревоги не покидает сердце, и Юнги нарушает тишину. — Зачем ты меня привёл сюда? — Мне не спится. Хотел увидеться. Юнги едва чувствует, как теплеют щёки. Неужели только из-за этого? — В следующий раз я буду спать дальше и специально не открою тебе окно, — врёт, откроет ведь в любое время суток. Тэхён смеется искренне, и Юнги шлёт в ответ дурацкую, как ему кажется, улыбку. — Тогда я сам залезу. Он всегда такой: улыбчивый, искренний, пусть и вредный, но уж очень добрый. Юнги влюбляется в него тысячный раз, когда задерживает на нём свой взгляд, пялится слишком откровенно, надеясь, что тот не заметит. Тэ безумно красив, но Юнги не думает о красоте, как о единственном, что есть в нём. Никогда не думал. Он нереальный, невозможный, он близко, но Юнги не может коснуться так, как хочется. Это заставляет его чувствовать себя самым счастливым и самым несчастным. Слышится звук зажигалки, и парень напротив уже зажимает в зубах откуда-то взявшуюся сигарету. Юнги ненавидит этот едкий дым, выворачивающий легкие, но ничего не может сделать. В глазах Юнги отражается огонёк зажигалки, затем Тэхён, выдыхающий дым. Он давно не курил. Глаза становятся влажными, а в носу пощипывает немного. — Почему? Ты обещал бросить. Больно. Юнги догадывается обо всём сам, но зачем-то задаёт вопрос, пытаясь разворошить душу своего собеседника, докопаться хоть до чего-то. Очевидно, Тэхён расстался с Чимином на днях. Медленно выдыхая дым, затем делая ещё затяжку, он зажимает сигарету между пальцами, струшивая пепел на землю. Ночной ветер играет с прядями его волос, сигарета вновь оказывается в зубах, а руки — в карманах брюк. Парень молчит какое-то время. — Я никогда не любил его. Не знаю, зачем я вообще согласился встречаться с ним, — Тэхён закрывает глаза, выдыхая сгустки дыма. — Я ужасен, да? — Не вини себя, ты хотел как лучше. Мин знает, что Тэхён слишком мягкий, хоть и не кажется таким внешне, и он просто не хотел делать больно своему другу детства, а в итоге получилось именно так. Видя его в таком состоянии, хочется помочь, залечить его раны, только Юнги не знает как. Он лишь улыбается тускло, потому что никогда не был особо силён в поддержке. — Знаешь, ты в чём-то прав. И я наконец-то разобрался в своих чувствах. У тебя… шнурки на кедах развязались. — Да? — не успевает он задать вопрос, как Тэ наклоняется и завязывает их. Этот парень, который выше его чуть ли не на целую голову, прямо с сигаретой в зубах так заботливо завязывает ему шнурки. Выглядит забавно. И мило. Юнги краснеет, надеясь, что этого не заметно, морщит носик и чихает от холода. Тэхён хмурится, притягивает лёгкое тело к себе на колени. — Это чтобы ты не простудился, так теплее, — ухмыляется, зная, что творит. У Юнги смелости хватает лишь обнять его за плечи неуверенно, хотя он знает, что больше никто их здесь не видит. Он взгляд отводит, но не слезает, ведь теперь и правда теплее. На бёдрах Тэхёна хорошо, уютно так, хочется остаться. Навсегда. — Всё ещё холодно, хён? — его голос звучит непривычно тихо и низко, что-то в атмосфере меняется. Делая последнюю затяжку, он швыряет сигарету куда-то на землю, Юнги хочет ткнуть в него локтем за это или возмутиться, но не успевает ничего сделать, как чувствует тепло и мягкость чужих губ на своих. Горько, но безумно приятно. Юнги так невыносимо скучал по этому чувству. С их последнего (и единственного) поцелуя прошла вечность, а губы Тэхёна до сих пор на вкус как сигареты с ментолом. Становится ясно, что на самом деле чувствует Тэхён, и Юнги сыпется на маленькие кусочки перед ним. Напряжение внутри его тела стремительно увеличивается, пока он отвечает на поцелуй, а где-то в районе сердца горит жаром так сильно. Тэхён целует напористей, выбивая из легких весь оставшийся воздух. Он вкрай обнаглел, но Юнги совершенно не хочет сопротивляться младшему. В груди стучит бешено, он смазанно отвечает, целуя искренне. Воспоминания мелькают в голове как кадры из фильма. Это же место, тот вечер, пьяный Тэхён и мокрый поцелуй в губы. Юнги сохнет по нему со старшей школы, когда он был обычным мальчишкой, ниже его самого. У него были кудрявые волосы, очки на носу, а школьная форма висела мешком на худощавом теле. Сейчас же перед ним человек с совершенно другой внешностью. Тэ слишком похорошел, и Юнги всё ещё отказывается здраво воспринимать это. Горячий язык сталкивается с его языком, а любимые руки касаются прохладной кожи под одеждой, и Юнги понимает, что это не сон. Волна возбуждения пронзает тело, когда он хочет отстраниться, чтобы вдохнуть кислород, а Тэ сжимает его фигуру крепче, дальше терзая губы напротив поцелуями. С неба падают одинокие капли дождя, стекают струйками воды по горячей коже, но даже погода не способна охладить разум, когда рядом он, такой невыносимо горячий и желанный. Юнги не помнит, как снова оказался у себя дома, да ещё и прижатым крепкими руками к двери. В его памяти пробел на этом месте. Плевать. Сейчас важны только жаркие поцелуи, которыми Тэ покрывает его тело. Там, где его губы и руки касаются кожи, всё воспламеняется. Когда он смотрит прямо в глаза, внутри у Юнги взрываются звезды. В его глазах нежность мелькает, хотя прикосновения говорят об обратном. Ладони с силой сжимают бедра, пах плотно прижимается к паху Юнги, и он чувствует, что уже с головы до кончиков пальцев ног покрылся мурашками. Он хочет умолять Тэхёна не останавливаться, хочет закрыть глаза и забыться, отдаваясь его рукам. Пусть мучает его, дразнит, пусть делает всё, что его душе угодно. Юнги не произносит ничего вслух, лишь тяжело дышит, будто в сонном бреду, и держится руками за широкие плечи. Он мечтал о первой близости. Хотелось по-спокойному, целовать долго-долго, считать родинки на коже, начиная с кончика носа и заканчивая родинкой на коленке, вдыхать запах волос, но с Тэхёном в действительности всё оказалось не так. Он одними поцелуями уже доводит до экстаза. Может нужно остановиться, пока всё не зашло слишком далеко? — Юнги, ты мой, — шепчет в шею, касаясь её губами и покрывая жадными поцелуями. Боже, забудьте, Юнги хочет только его и ничего больше. На Тэхёне гребанная черная кожанка. Несомненно, ему идёт, но без неё будет куда лучше. Руки автоматически берутся за края одежды и тянут вниз, Юнги наглеет и снимает с него майку, оголяя торс. Раздевать Тэхёна так кайфово на самом деле, кто бы мог подумать. Тэхён задирает и его одежду, облизывая набухшие соски, поднимает взгляд и в душу смотрит, первый стон с губ Юнги срывая. Его руки проскальзывают под бельё, Юнги стонет ещё громче, когда подушечки пальцы касаются его возбуждённого до боли члена. Точка невозврата. И он опускается перед ним, тяжело дыша. Так же, как недавно делал это, заботливо завязывая ему шнурки на улице. Юнги задумывается о том, правда ли это один и тот же человек. Тэхён облизывает кончик члена, ласкает мягкими губами, выбивая из головы все мысли, заставляя своего хёна выгибаться и захлебываться стонами. Юнги закидывает голову назад, утопая в чувствах, случайно ударяясь о стену, но совсем не замечая этого, зарывается пальцами в тёмные пряди. Тэ и сам сходит с ума, наблюдая Юнги с такого ракурса и в таком виде. Тэхён — хаос во плоти. Тэхён — это дерзость и мягкость одновременно. Он и солнце, и луна. Он пахнет мягкостью и мятой, а губы на вкус как сухое полусладкое, и Юнги готов выпить его до дна. У него проколы в ушах, глаза подведены черным, его голос бархатный, ласки такие горячие, а руки — нежные. Когда Юнги перестаёт чувствовать внизу мокрый язык, он вспоминает, каким маленьким является по сравнению с Тэ, который подхватывает его на руки. Юнги дышит рвано и прижимается грудью к разгорячённому телу, не желая отстраняться ни на секунду. — Я надеюсь, у тебя есть кровать, иначе мне придётся взять тебя прямо тут. Его губы снова целуют, покусывая. — Черт, да где угодно… Юнги ощущает себя беззащитным и одновременно защищённым в руках Тэхёна, когда тот нависает сверху, ерзает на постели. В комнате темно, только свет из окна падает на рельеф тела Тэхёна, от которого невозможно отвести глаз, и Юнги позволяет ему избавить их от одежды окончательно. Не способный оторваться от Тэ, он проводит руками по желанному телу, крепким бёдрам, его руки надавливают на кожу с силой, заставляя парня томно вздыхать. Тэхён находит смазку в кармане своих брюк (черт его побери, предусмотрительный), смазывая свои пальцы, проникает в горячее тело медленно, стараясь причинить как можно меньше дискомфорта. Он не хочет делать Юнги больно, ведь он единственный, кто заставляет его чувствовать себя подобным образом. Не понимая, откуда в нем самом столько смелости, он покрывает чужие руки поцелуями, добираясь до плечей и ключиц, выводя на тонкой бледной коже языком узоры. Тэхён хочет почувствовать, что Юнги действительно принадлежит ему (хотя он прекрасно знает, что Юнги влюблен в него одного), надоело притворяться, что между ними ничего нет, расхаживая вокруг да около. Хаотичные вздохи — всё, что может позволить себе Юнги. Наконец, он тает и расслабляется от влажных поцелуев. Его губы уже горят пламенем, а по подбородку стекает капелька слюны, но Тэхён целует его так много, как только может, будто жадный зверь. Капли смазки текут по тэхёновым пальцам, и он вводит их глубже, растягивая Юнги ещё дольше. — Тэхён, скорее, — шепчет тихо, притягивая за шею ближе. В глазах Юнги — зависимость. Теперь он сможет дышать лишь Тэхёном и смотреть только на него. Он послушно принимает Тэхёна, когда тот раскрывает его бедра руками и входит рывком. Кажется, весь мир Юнги переворачивается в эту секунду. Он упирается ладонями в грудь, и стон слетает с его губ. Тэхён смешивает их слюну между собой в мокром поцелуе, входя глубже с каждым толчком, и берет его так, как мечтал давно, вжимаясь пальцами в худощавые бока старшего. — Ты сводишь меня с ума, — бормочет прямо в губы старшего, не отводя взгляд; комната наполнена влажными звуками и стонами, Юнги не может разобрать все слова, догадывается сам. Он дышит тяжело и громко, двигая бедрами навстречу, его волосы намокли, а губы припухли от поцелуев, и Тэ хочет раскрошить его на части и собрать по кусочкам прямо на этой постели. Он запястья поднимает над головой и сплетает вместе их пальцы, заставляя Юнги дрожать всем телом. Они смотрят друг другу в глаза, пока Тэхён беспощадно выбивает вздохи и хриплые стоны из груди Юнги, ласкает пальцами чувствительные соски. Внутри мокро и влажно, Юнги чувствует себя наполненным до краёв, когда Тэхён умудряется войти в него до конца. Он срывается на бешеный ритм, убирая рукой длинные пряди со лба, а затем сжимая бедра Юнги обеими, доводя до грани безумия. — Я тебя люблю, Юнги, ты мой. Только мой. Пламя охватывает тело, пока Тэхён шепчет что-то ещё, обхватывая пальцами член Юнги, хаотичными движениями лаская его. Щеки Юнги горят, он закрывает глаза, не успевая дышать и вжимаясь ногтями в смуглую кожу на спине. Оба теряются в ощущениях и мыслях, не выдерживая и нескольких минут. Тэ стонет низко, наполняя собой разгоряченное тело, падает рядом, не в состоянии восстановить дыхание. Перед глазами звёзды и Юнги. Сердце бьется в висках, и ему кажется, что всё вокруг исчезло и поплыло, растворилось во влаге, пока горячие руки не касаются его тела, невесомо обнимая. Юнги не хочет разрывать их контакт, прижимаясь ближе к любви всей своей жизни. Они лежат так некоторое время, осознавая всё. — Я тоже люблю тебя, Тэхён. — Я знаю. Их отношения были сложными, но с этого дня между ними не будет границ. Кто из них предложит встречаться, когда они проснутся вместе сегодня, но сейчас хочется укрыться и заснуть. Юнги даже задумывается на минуту об их будущих свиданиях и о том, что наконец-то сможет отучить Тэхёна курить, а Тэхён просто дышит, наконец-то чувствуя себя счастливым. Он ловит кончиками губ выступившие слёзы с глаз Юнги, зацеловывая его лицо, зарываясь большой ладонью в взмокшие волосы на затылке и поглаживая. Сейчас Тэхён мягкий и заботливый, не такой, как был совсем недавно, но Юнги любит его любого. Первые лучи утреннего солнца падают через окно на их тела, крепко прижатые друг к другу, в груди разливается приятное тепло. Скоро взойдёт солнце. — Останься до рассвета, пожалуйста. — Я останусь навсегда.