Пять стадий принятия

Думал ли он о повторной женитьбе? Это... Не точно... А если быть серьезным, у него был маленький сын на руках, который рос не по годам. И уж точно Какаши не нуждался в женской ласке, в мачехе, как таковой. Вот только не о женщине думал Белый Клык Конохи... Накаченное, рельефное тело. Густые, блестящие волосы. Громкий, красивый голос. И взгляд, который заставляет все его инстинкты кричать. Майто Дай. Вечный генин листа, боже правый, в кого его угораздило втрескаться. Первые звоночки он заметил, когда начал часто прислушиваться к разговорам и тогда подумал о том, что от Майто-старшего веет таким жаром и оптимизмом, что невольно хотелось быть ближе, гореть вместе с ним. Мужчина скривился от своих же мыслей, посылая все к черту и уходя учить младшего Хатаке метать кунаи. Это была первая стадия - отрицание. *** Через пару недель шиноби случайно натыкается на предмет своих размышлений глубоко в лесу. Время ранее, ещё даже туман не сошел, но судя по тому, как вспотел густобровый, тренировался он не первый час. — Ого, сам Белый Клык тут! Доброе утро, чего забыли? — его громко и приветливо встречают. Сакумо пытается проглотить слюну в рту, потому что мужчина перед ним был без верха, показывая все свои прелести открыто, и нет, черт возьми, он не признается, что проследил за каплей пота, которая скатилась по всему телу брюнета и скрылась в ткани штанов. — Про... Проходил мимо. — Ааа, ну хорошо, хорошо. Я уж подумал, скрываетесь от любопытных глаз, ха-ха-ха! - ему показалось или взгляд, что был кинут, прежде чем они разошлись, намекал на что-то... — Пап, ты уже девятую ложку соли в чай кладешь, влюбился, что ли? — через слои ваты в голову наконец-то проникает ехидный голос Какаши. — В никого я не влюблялся! — яростно бросает ниндзя и смотрит в большие, напуганные глаза сына, — Иди к себе в комнату. Вторая стадия гнева не проходила ещё долго. *** "Хотя стоит же попробовать, живём-то один раз..." — думает вдруг белобрысый, потому что следит за причиной своих снов, от которых потом ему приходится торчать под холодным душем пару часов, не вариант. "Я сейчас похож на извращенца..." Стыдно, но приятно: все из-за того, что тренировки Дая были как отдельный вид искусства. Торгование с внутренними демоном и ангелом сводило его с ума, было сложно не поддаться соблазну быть любимым, и отлично проводить... — Ещё триста отжиманий, пока пот не польется рекой! ...Очень интересные вечера и ночи... Но при этом устои, стержни, сын, а так же: "Что другие подумают?" ...Держали его в холодном рассудке, в ясности. Серые глаза прикрылись, когда мужчина внизу засобирался, да и ему было уже пора. Третья стадия проходит странно. *** Миссии, убийства, задания, наказание, его руки так много раз были в крови... Сакумо открывает глаза, садится на кровати, дыша тяжело и редко. Почему-то чувствуется внутри пустота, тягучая, так обычно бывает от удара сильной техники или же от боли, которую приходится игнорировать. Мужчина приходит в себя, хватается за волосы и ощутимо сжимает их в сильных руках. Он будто только что осознал свою жизнь, хотя чего думать тут, все с самого начала понимал — счастливым ему не быть. "Ещё эта влюбленность...." Сжав губы в тонкую белую полоску, Хатаке-старший поник. Даже если у них каким-то образом получится и... Если это будет взаимным, то жизнь такого шиноби, как Белый Клык очень коротка и ненадежна. Перед глазами встал образ маленького Какаши в руках Дая, и взгляд старшего Майто, грустный, печальный, он разбивал его сердце в дребезги. Было так неприятно чувствовать колючую боль в груди и противный ком у горла, что пришлось встать и выпить стакан воды, чтобы все отошло. "Ничего не получится. Все безнадежно, даже не надейся." Он не может быть уверенным, что вернётся живым с какой-нибудь миссии, он не уверен, что у него получится защитить Дая от нападок со стороны их дурацкого, забитого общества. Он не уверен, что сможет сделать его счастливым... Кружка с водой звонко стукнется об поверхность железной раковины, босые ноги проведут на улицу и тело начнет делать упражнения, чтобы довести до усталости, чтобы не думать. "Не теши себя тем, чего не достоин" *** Ему удалось забыть, в следущий раз он услышал о Майто Дае не скоро, спустя месяцев пять в кругу каких-то чунинов. — Ой, Сакумо-сан! Добрый вечер! — официальный поклон в знак уважения, белобрысый неловко машет рукой, мол, хватит, — Вы с миссии? — Верно, — отвечает старший сухо, — Про кого так яростно говорили? — Ох, вы об этом... Да так, об одном придурке. Вечный-генин-Дай. Вы слышали что он своего сына в академию собирается зачислить, во идиот. Ахаха. — Не слышал... — Хатаке-старший медленно прокручивает слова, бросает взгляд, который непонятно что означает, и распрощавшись, уходит. Их дети шли в академию ниндзя, пришло, так сказать, время. Насчёт Какаши он не боялся: мальчик был силен и умён, правда, высокомерен до жути в свои пять лет. Как и его жена в молодости, один в один. Но что насчёт Гая... Сакумо знал о их тренировках, видел сам пару-тройку раз, но этого было недостаточно, чтобы выжить в бою — тайдзюцу проигрывало любой сильной технике или кекей-генкаю. Что же собирался делать Дай, непонятно: отправить сына на верную смерть или тоже сделать его генином на десятки лет? Шиноби вдруг остановился. "По... Почему я думаю об этом... Почему это меня раздражает...?" Ускорившись, Белый Клык решил потренироваться. Хоть он и вернулся с миссии, надо было довести себя до истощения, чтобы всякие мысли в голову не лезли. — Оу, тут занято, да? Хатаке очнётся от голоса сзади, останавливая технику на полпути и разворачиваясь. Майто Дай. Кто же ещё мог быть тут вечером? — Это ваше место? — Нет, просто я часто тут бываю из-за реки, — брюнет весело кивнет в сторону воды в нескольких метрах и занесет руку за голову, — Насколько я знаю, ваш сын, Какаши, завтра идёт в академию? — Да, — серые глаза окинут взглядом местность. Лес. Они тут одни. Река шумит, — Вы тоже собираетесь отдать Гая в ниндзя? — Конечно, да! — Плохая идея. Глаза мужчины напротив недоуменно шурятся, а массивные брови сходятся на переносице. — Что вы имеете в виду? — У меня нет цели вас обидеть, но тайдзюцу не спасет его от смерти, — Клык поднимает танто с земли и чистить его от грязи, — Его убьют, стоит ему лишь переступить порог деревни. Мы живём в реальном мире и я хочу вам дать совет: не совершайте ошибку. Отцы должны беречь своих сыновей, а не хоронить их раньше себя. Вложив меч в ножны, белобрысый собирается пройти мимо Майто, опустив взгляд вниз. Голова пухнет, душа ноет, но рассудком он понимает, что сделал все правильно. Дай не переживёт смерти сына, это сломает его, а Сакумо... Его не будет рядом, чтобы спасти. — Не думал, что ты такой же как они. Слова идут в спину, как удар ножом и глаза в шоке раскроются. — Что ты хочешь этим сказать?..  Но на поляне он уже один... *** Какаши счастливо идёт спать, хоть и не показывает этого. Его уже зачислили в академию и завтра должна быть церемония принятия учеников, так что стоило бы тоже лечь пораньше, но.... Не думал, что ты такой же, как они. Треснув по столу рукой, мужчина раздраженно выдыхает. Почему эти слова так неприятны?! Почему он прокручивает их снова и снова, как мантру, пытаясь найти сокровенный смысл?! Не думал, что ты... "Да мы об одном придурке... Вечный-генин-Дай, знаете такого?" Такой же... "Он собирается зачислить своего сына в академию, во идиот…" Как они. Сакумо выбежит среди ночи в лес, бежа по деревьям, как молния в темноте, глазами ища причину, причину, причину... "Нашел!" Стук в дверь. Хоть и сейчас уже глубокая ночь, он надеется, что Майто не спит, что тоже... Тоже что? — Мм... А? Папа Какаши? Вы к кому? Маленький мальчик лет шести открыл дверь и сонно тер глазки. Его черные волосы торчали в разные стороны, а весь вид говорил, что дядя его разбудил. — Привет, Гай, я... — белобрысый присядет на корточки, чтобы быть с малышом на одном уровне, — Я к твоему отцу, он дома? — Что вам нужно, Сакумо-сан? Суровый голос, вновь со спины, и Хатаке разворачивается. Прямо перед ним, скрестив руки и в мятой одежде, стоял Майто-старший. — Папа, это папа Какаши, он спрашивал о тебе.... — Заходи в дом, Гай, а то замерзнешь, — при обращении к сыну голос Дая потеплел, — Я скоро буду. — Угу... Отойдя чуть подальше от дома, густобровый остановился, разворачиваясь медленно и глядя карими глазами цепко, неприятно. — Дай, я хотел извиниться перед тобой, я... Я не подумал, — начинает Сакумо, потому что понимает, что времени ему дали немного. Он должен успеть сказать все что есть на душе, — Знаю как к тебе относятся в деревне, но поверь, я так не считаю! Просто, мы же оба понимаем, что идёт война, и смерть — это неотъемлемая часть жизни шиноби. Я боюсь за Какаши и потому хочу сделать его сильнее, он и сам это понимает. А Гай... — глубокий вдох, чтобы набраться смелости, — Я боюсь за тебя и за него, потому что если умрет он, то и тебя не станет. Я эгоист, да, но уж лучше так, чем потерять вас! Тяжёлая отдышка после монолога, при котором, Дай просто смотрел и слушал. Они никогда не говорили так открыто, никогда не называли друг друга на ты, да и знакомы были заочно, но для них это все будто и не нужно было. — Это все, что ты хотел сказать? Как смертельный яд, слова выбивают воздух из груди и Хатаке замирает. Стук сердца, шум крови в ушах, его будто ранило взрывной печатью. — Я люблю тебя... — Выдыхает Сакумо тихо, шепотом, с грустью. Все тело пробирает стыдом, позором. Он признался в своих чувствах мужчине и теперь будет правильно, если Дай ударит, прогонит его и будет ненавидеть. — Ну, наконец-то, ты сделал это. Я уж думал, до конца жизни будешь следить за мной из деревьев и иногда здороваться. — ...Что?... Ему показалось, что он оглох. Или сошел с ума. Потому что не может быть, чтобы после всего Майто стоял и улыбался во все тридцать два зуба, нежно смотрел на него и радовался непонятно чему. — Ты... Ты знал? — Нет, конечно. Но начал подозревать и уже потом догадываться. Правда, то что ты сделал пару часов назад, заставило меня думать, что мне все померещилось, — шуточно сделав раздраженное лицо, хмыкнул густробровый. — Прости... — Иди ко мне. Серые глаза странно взглянут на распахнутые руки, и Хатаке неуверенно сделает несколько шагво вперёд. Тепло от тела и запах мужчины — все, что ему было нужно сейчас. — Пять стадий принятия. Ты слышал об этом? — объятие сильные, как и дух зверя внутри Дая. — Отрицание, Гнев, Торг, Депрессия... — перечисляет Хатаке, вспоминая все свои периоды в жизни... Неужели? — Принятие, — усы расплывутся вслед за улыбкой, они сидят на голой земле, ночью, смотрят на звезды. — Я ждал, когда ты пройдешь все стадии, чтобы сделать шаг. Я тоже через них прошел и это было... Довольно тяжело. — Понимаю. Я рад, что мы разобрались, — впервые за долгое время, он тоже улыбнется в ответ, — Я надеюсь, ты простил меня? — Ага! Я не умею долго злиться, хех. Ещё немного они посидят так, а потом сонные начнут собираться, каждый к себе, к своим детям. — Сакумо. Мужчина развернется на отклик, неожиданно встречая ласковый поцелуй в губы. — Я тоже люблю тебя! — Дай убежит к себе, а Белый Клык останется в шоке и в смущении. Пять стадий принятий пройдены.