Тумбочка

      Все знали, что и так не блещущий кротким нравом Занзас до своей заморозки любил швыряться стаканами. Но никто не ожидал, что после заморозки чертов босс станет настолько отмороженным, что перейдет на тумбочки без предупреждения.       Ебаные шестнадцатилетние неуравновешенные подростки!       «Большой шкаф — громко падает, маленькая тумбочка — далеко летит».       Скуало прижимает руку к голове, тут же вляпываясь в кровищу, и пытается проморгаться. Получается не сразу.       Вонь каких-то духов, плывущий красочный потолок. То ли ткань, то ли еще какая хрень неизвестная, похожая на шторы или кулисы, драматично колыхается. Что-то скрипит. Кто-то пыхтит, ругается на японском и громко, сука, топает.       Расколотая тумбочка. Та самая, раритетная, вроде как из Японии. С какой-то там мистической историей, которые так любят эти долбанные суеверные японцы.       Сколько там она стоила? Маммон опять ему будет полоскать мозги, так как Занзасу их полоскать бесполезно, там и так один виски.       Сам Скуало продолжает лежать на полу в попытках реанимироваться самостоятельно.       Стекает по волосам и шее кровища за воротник форменного кителя, очевидно, приводя в негодность очередную рубашку.       Хотя…       — Эй ты, сучка, чего разлеглась? — Скуало от неожиданности даже матом давится, а когда ему по ребрам прилетает неслабенький пинок, так вообще охреневает. Правда, тело двигается на рефлексах и тут же сворачивается калачиком, прикрывая локтями живот и…       Какого хуя?!       Скуало подскакивает так, как будто Занзас открыл по нему огонь без предупреждения, «проверяя реакцию», а если точнее — выживаемость своего зама. Мир перед глазами плывет, ноги путаются в каком-то ебанатском халате, а неизвестный мужик азиатской наружности, скрививший свою харю, тянет мерзкую улыбочку, свойственную извращенцам.       — Что за хуйня?! — мужик ошарашенно открывает рот. Скуало сжимает кулаки, замирает, так как, по идее, у него с этим, если что, недостача. С секунду паникует от отсутствия меча, после чего, пребывая в полном охреневании, осматривает комнату в стиле «средневековый японский бордель», с которой успел познакомиться в качестве «общего развития» по настоянию просвещающегося и увлекающегося этой темой Луссурии. Лучше не вспоминать, сколько он тогда выпил и каким чудом избежал гейской групповухи. — Какого…?!       — Эй ты! — возмущенно выпаливает низкорослый, мелкий азиат, заплывший жиром.       Скуало реагирует на голос моментально, тут же срываясь в сторону единственного, кто явно владеет информацией больше, чем он сам, заламывает ему руки, опрокидывая на пол, и привычно надавливает коленом, не давая вырваться из захвата.       — Вро-о-о-ой! Чего, бля?! — тонкие руки, выглядывающие из-под широких рукавов этой злоебучей традиционной японской одежды, явно не принадлежат ему. Слишком изящные. Как и лодыжки, и босые, маленькие, аккуратные ступни, что утопали в мягком ворсе ковра, на который он опрокинул мужика. Не мужские. Женские.       По спине и плечам рассыпаются белые волосы. А вырез позволяет ему заглянуть в… декольте, в котором с трудом можно рассмотреть… это, блядь, что, грудь? Мелкие, едва начавшие расти сиськи?!        Какого черта?!

***

      Скуало видал много всякого дерьма, но такого… Господи, помилуй, он явно не заслужил! Грешил — да, грешен был, но, как истинный католик, он думал, что Ад — это каленые сковородки и котлы, которыми его вряд ли бы смогли запугать. Но это…       Мужику, которому Скуало уже свернул шею, не мешало бы свернуть ее еще разок. Даже не за то, что убил его женскую копию в этом мире, хотя за это тоже можно было пару раз ему нежно ножиком по глотке провести, а за то, что убил ее треклятой тумбочкой!       Этой мистической, мать ее, тумбочкой со странными узорами на лакированной поверхности! Которую Скуало теперь вынужден таскать с собой в расколотом виде на своем горбу в поисках местных «чудотворцев», что могли бы починить этот ебанатский Исчезающий Шкаф из Гарри Поттера и вернуть его в нормальное мужское тело!       В этом мире он родился бабой! И мало того, что он чертова баба, так он еще и гейшей в борделе работал! И едва жертвой педофила не стал!       Хитоми Кагуя — так его женскую версию в этом мире зовут.       Дохлая, мелкая, хрупкая. Бледная. Боги, да у него на самого себя бы не встал от того, какой он в этом мире был! Одни кости. Спереди плоско, сзади плоско. Он чертов женоподобный Бельфегор!       Да и, в конце концов, он не педофил!       Но вашу ж мать, он девчонка!       Силенок нифига. Даже тумбочку утащить толком на себе не в силах. Меч в руках держать — это вообще из разряда фантастики. С таким тельцем Скуало разве что себе руку отрубит, но уже не в попытке победить соперника, а в попытке удержать меч!       Какая самооборона, о чем речь вообще?       Он в теле мелкой четырнадцатилетней пигалицы в мире, где смешались дивным образом современность и древняя Япония, где идет некая Третья война Шиноби и где, как он понял, неких Узумаки, которые могли бы починить тумбочку и отправить его в родной мир, вырезали буквально накануне его фееричного попадания в эту дохлую малолетку.       — Эй, красотка, хочешь поразвлечься?       Скуало скалится злобно, перехватывает кинжал и буквально кипит не хуже чертового Босса от злобы.       Бьет пламенем по площади, вгоняя очередных педофилов в состояние нестояния, и хладнокровно перерезает им глотки. Всем. Абсолютно. Потрошит карманы, оттаскивает в ближайшую канаву трупы, задыхаясь и с жадностью хватая воздух, после чего параноидально проверяет тумбочку, которой оглушил одного устойчивого к воздействию мудака прицельным ударом.       Тумбочка. Да. Эта чертова тумба — сейчас единственное спасение. Ее надо беречь. Точно.       Меч из дрянной стали осматривается с брезгливым выражением на лице и скепсисом. Ладно, сойдет.       Сейчас надо дойти до Танзаку. А там уже решить, где искать этих красноволосых недобитков.       Точно.       А пока надо беречь тумбочку.       Скуало перехватывает ремни на плечах хрупкими ладонями и со зверским выражением лица упрямо идет по дороге, стараясь не думать о том, как он выглядит со стороны с этой сраной тумбой на спине.