Недостаточно для меня? Ты — все!
Это произошло через несколько недель после приезда Бьянки Мартинез. Они с Кевином еще не сошлись, но каждый понимал — что-то скоро будет. Что-то очень интересное и прикольное. От чего волосы на руках вставали дыбом. Сейчас, когда все они уже обзавелись семьями, а Дэи даже ребенком, то, что происходило тогда, казалось бредом. Эндрю все еще подозрительно относился к Бьянке и даже не пытался это скрыть. А зачем — пусть боится. Но в тот момент он стоял на пороге чего-то большего. Эндрю силился понять, как работают прикосновения. Пытался осознать, зачем они вообще нужны. Почему вся команда хочет обниматься после победы? Зачем Дэн и Мэтт все время держатся за руки? Почему Ники ерошит макушку Нила, когда тот говорит что-то, что вызывает умиление? Что такого в прикосновениях? Эндрю не был идиотом. Он знал, что прикосновения выполняют определенную функцию. Взять за руку, чтобы поддержать. Или как Рене обнимала его за плечи, чтобы помочь дойти с поля, когда начиналась ломка. Эти прикосновения являются обязательными и нужными. У них есть конкретная причина, и Эндрю, который не очень любил прикосновения, понимал их. А вот все остальные — ну зачем они? Кому это надо? Неужели Дэн приятно идти по улице и держать Мэтта за руку? Ей нормально вообще? Они с Нилом уже не скрывались, могли спокойно сидеть при всех рядом или говорить о чем-то неважном. Возможно, тот небольшой разрыв между ними как раз и дал толчок к раскрытию их личной жизни чуть больше. Но рыжий никогда не проявлял интереса к таким прикосновениям. Ну, то есть, мы не считаем поцелуи, раскрытие границ и все такое. Эндрю имеет в виду, такие прикосновения, которые показывают Мэтт и Дэн: держание за руки, объятия, головы на плечах друг у друга. В общем, все то, что Эндрю не понимал и не любил. И Нил никогда не давал понять, что ему тоже хочется идти по улице и держаться за руки — ну что это за бред? Зачем? Что в прикосновениях такого? Миньярд всегда знал — практически каждое желание соприкоснуться кожей с другим причиняет боль. Он побывал в двенадцати приемных семьях, и ни в одной из них его не любили, не трепали по голове и гладили по щеке. Его били, его насиловали, над ним издевались, и он не понимал, что стало тому причиной. Потом был Дрейк, а спустя много лет еще и Пруст. Все прикосновения приносили боль. К тому же, сам Эндрю не был способен на нежное прикосновение. Может, на более мягкое (как в тот день, когда он помогал Нилу смывать с себя последствия времени, проведенного у отца), но не нежное. Всегда твердое, уверенное, часто жесткое, но никогда не нежное. Ни при каких обстоятельствах. Мир гнул Миньярда под себя столько лет, ломал его душу и психику, и сейчас блондин с уверенностью мог сказать, что не позволит каким-то телячьим нежностям вывести его из себя и снова сломать. Хватит. Он настрадался. Неужели за все, что делает, он не заслужил хотя бы немного спокойствия? Без всякого и без прикосновений. В тот день Эндрю проснулся самым последним. Не было в этом ничего удивительного, в воскресенье не было ни тренировки, ни каких-то особенных планов. Он потянулся, надел повязки на руки, слыша, как в гостиной переругиваются Лисы, решающие, какой фильм посмотреть. Потом Миньярд нахмурился. Он снова посмотрел на кровать и понял, что вторая половина была нетронутой. Сел на постель. Напряг голову, в которой еще клубился туман после сна. Вчера вечером Нил сказал, что скоро придет. Он собирался немного поболтать с Бьянкой перед тем, как она вернется к себе. Судя по шагам, они поднялись на крышу, а потом замерзли и переместились в комнату Нила и Мэтта, на диван. Эндрю, который привык, что они ночевали у него, нахмурился. И где, мать вашу, Джостен? Блондин умылся, оделся, вышел в общую комнату и вопросительно посмотрел на всю братию, собравшуюся в гостиной. — Утречко, — мягко улыбнулась ему Рене, — если что, мы готовили завтрак, там еще осталось, — парень кивнул, — а Нил и Бьянка уснули в той комнате, мы решили их пока что не будить! — Но они такие милые, что мы наделали фоток! — встрял Ники, а потом посмотрел на Эндрю чуть ли не с сердечками в глазах. — Теперь я понимаю, почему вы просыпаетесь раньше всех. Наверное, вы не хотите, чтобы мы умилялись с того, как вы спите в обнимку… — взгляд Миньярда почти убивал, и Ники подавился слюной, падая обратно на диван. — Мы не спим в обнимку, — прохрипел Эндрю и вышел. Остановился в коридоре, прислонившись головой к стене. Нил не спал в обнимку. Нил не расслаблялся во сне. Нил не… Миньярд почти задохнулся. Нил около него просыпался от малейшего движения, всегда готовый отойти и помочь справиться с кошмаром. Даже во сне он соблюдал границы и если случайно касался, то тут же одергивал руку, словно обжегся. Нил не… Эндрю шумно вздохнул, кажется, ловя паническую атаку. Нил не был таким. Ему не нужны были объятия во сне и все эти муси-пуси прикосновения, правильно? Ему все это…ему не надо это. Эндрю был в этом уверен. Или Эндрю просто хотел в это верить. Миньярд понял, что не поверит, пока сам не убедится. Он зашел в комнату и его чуть инфаркт не хватил. Они лежали на диване. И ладно — просто лежали бы рядом. НИЧЕГО ПОДОБНОГО. Эндрю мог поклясться, что они пытались завязаться в морской узел. Нил лежал спиной к спинке дивана, на боку, прижимаясь к брюнетке. Она же закинула на него ногу, руку, голову, они переплелись ногами, руками, Нил утыкался носом ей в волосы, прижимал к себе второй рукой. И между ними не было ничего. Когда они ночевали с Миньярдом, то всегда укрывались разными простынями, чтобы в случае чего можно было хоть как-то сгладить касание. Сейчас же между ребятами простыни не было. Был только заботливо наброшенный на них кем-то плед, который уже почти сполз на землю. Эндрю видел спортивки Нила, и серые гетры Бьянки, игриво сползшие на колени. Он вышел. Просто молча вышел. Это было слишком. Это было так слишком, потому что он не понимал. Не понимал. Почему Нил никогда не показывал, что он не против прикосновений? Ну, вот таких вот? Эндрю казалось, что они достаточно друг другу доверяют, чтобы поговорить об этом. Неужели Нилу не хотелось к нему прикасаться? Эндрю этого не знал. Он вернулся к остальным, чтобы позавтракать. А Нил и Бьянка проснулись где-то через час. Умылись, а потом пришли к ним, падая на диван. Нил сел рядом с Миньярдом, тепло и коротко улыбнувшись ему. Камень, лежащий на груди, немного раскололся, потому что в его улыбке не было ни капли фальши.***
— Почему ты не касаешься меня? — с замирающим сердцем спросил Эндрю, когда они сидели на крыше. Нил подавился воздухом, чуть не проглотив сигарету. — Что? — Ты не касаешься меня, — угрюмо повторил блондин. — Я не… — Нил нахмурился, — ты о чем вообще? Я касаюсь тебя. — Нет, — помотал головой Эндрю, — ты не… — он не знал, как сформулировать мысль, поэтому сказал то, что думал, — ты уснул с Бьянкой, потому что не доверяешь мне? И рыжий неожиданно рассмеялся. Эндрю опешил, но вида не подал. Джостен чуть не навернулся с крыши. — Прости, — все еще смеясь, сказал Нил, — просто ты…ты думаешь, я боюсь тебя или что? — Ты тупой, так что не боишься. Но ты… — Эндрю, ты не любишь прикосновения, — ответил Нил, — я просто не хочу пересекать твои границы и заставлять тебя делать что-то насильно, понимаешь? — Но остальные… — У остальных нет границ, как у тебя, — резко прервал его Нил, — но это и не плохо, — продолжил рыжий, — я ценю каждое из касаний, но я не хочу насильно касаться тебя. — Ты мог спросить, если так любишь спать, завязанный узлом с кем-то, — огрызнулся Эндрю, отворачивая голову. — Эй, — Миньярд проигнорировал, — посмотри на меня. Эндрю, посмотри на меня. Блондин только повернул голову, не успев ничего сказать, как Нил вдруг накрыл его рот своим и замер, не целуя, а просто касаясь. Сначала Эндрю захотел его ударить, а потом прикрыл глаза и подался вперед, отвечая на неожиданно мягкий поцелуй. — Ты не должен переступать через себя, потому что с кем-то я веду себя иначе, — поучительно сказал ему Нил, — все в порядке, если ты не хочешь, — усмехнулся и закончил со смешинками в глазах, — спать, завязавшись узлом. — Меня тебе недостаточно? — наивно спросил Эндрю и поморщился, когда Джостен пораженно посмотрел на блондина. Это был первый раз, когда парень говорил таким тоном. Грустным и немного нерешительным, словно маленький мальчик, который спрашивал у родителей, почему они не едут в зоопарк. Эндрю не помнил, когда последний раз говорил таким голосом. Наверное, в тот момент, когда его заставили просить. — Ты думаешь, что тебя недостаточно? — возмущенно повторил Нил. — Тебя? Ты думаешь, что мне тебя недостаточно, я правильно услышал? Джостен был зол. Эндрю нередко видел его в таком состоянии, но не сейчас. Не в этот момент. Не в такой злости, когда негатив вырывается из-за обиды. Миньярд прокрутил в голове все, что сказал, но так и не понял, что обидело Нила. — Эндрю, — стальным тоном позвал Джостен, крутя в пальцах новую сигарету, потому что та сломалась, — я правильно услышал тебя? — Ну допустим. — Ты не можешь так думать на самом деле, — фыркнул Нил, отворачиваясь, — у меня всю жизнь никого не было. — Была Бьянка, — поправил блондин, но парень зыркнул на него так, что Эндрю пришлось заткнуться. — У меня никого не было, — повторил он с нажимом, — и теперь у меня есть ты — не перебивай, блять! — и ты — не недостаточно, ты — все! Понимаешь? Ты — все, что у меня есть, и ты — все, что мне нужно, и ты — все, что для меня значимо. Замолкни, я тебе сказал, — прервал его Нил, когда увидел, что Эндрю хочет что-то сказать. — Команда, — не послушал Миньярд, — экси. Та же Бьянка. — Они семья, — согласился Нил, — но я говорю не о семье, я говорю о… — он развел руками, словно пытался обхватить ладонями мир, — я говорю о том, что немного глубже, чем семья. О тебе. Ты — это то, что я… — он запнулся и досадно поморщился, — ты — это то, что я не могу потерять. Если я потеряю тебя, я просто сойду с ума. Я не переживу. Ни через день, ни через год, ни через десять лет. Я не… — Нил пожал плечами, — мне плевать, если ты не любишь обниматься или ходить за ручку. Пока ты рядом и пока ты позволяешь мне быть рядом, меня это не волнует. — Тебя это волнует, и ты мог бы мне сказать? — Эндрю, — Нил закатил глаза и мягко боднул парня в плечо лбом, — у меня тоже были проблемы с прикосновениями из-за родителей, просто мне справиться легче. И ничего страшного, если ты справишься с этим через сотню лет, или не справишься. Пока мы вместе, — осторожно сказал Джостен, но не увидел отрицательных эмоций от этого слова, — все в порядке. Мы в порядке. — Да, — кивнул Эндрю, нерешительно накрывая ладонь Нила своей, — мы в порядке. Они еще долго сидели на крыше, смотря на закат, курили и молчали. \\ — Эй, — шепотом позвал его ночью Нил, смотря на два одеяла, под которыми они спали, — хочешь завернуться со мной узлом? — фыркнул он весело, подаваясь вперед и целуя Эндрю в голое плечо. — Спи, придурок, — прошипел Миньярд и отвернулся. Нил немного поворочался, а потом тоже повернулся спиной и успокоился. А потом вздрогнул, когда сильная рука притянула его к себе за пояс. Эндрю часто-часто задышал, уткнувшись лбом в чужую спину, а Нил просто нашарил его руку и переплел их пальцы. — Живой? — тихо спросил рыжий. — Заткнись и спи, тупица, — натянуто ответил ему Эндрю и расслабился. Да. Это же Нил. А Нил — это все.