Если тебе будет больно…

  Орихиме не понимала, как так вышло. Было ли это из-за того, что она вернула ему руку? Или же ему просто так захотелось? Гриммджоу пришёл к ней в комнату в необычном виде. Тогда она не знала особенности высвобождения занпакто арранкаров. Светлые волосы стали значительно длиннее. Даже длиннее, чем у самой Орихиме. На щеке больше не было маски, зато другая украшала голову с нечеловеческими ушами, словно корона. Одежда тоже изменилась, а ноги превратились в лапы, руки изменились не так сильно, когти на них внушали страх. Как и острые как бритва клыки. С кем подрался Гриммджоу, она не знала. Быть может, даже с Улькиоррой. Не имело значения. Гриммджоу недовольно приказал ей вылечить его. Без ненависти или презрения. А затем… Орихиме не успела понять, как оказалась на полу. Боль от впившихся в бок когтей не осознала сразу. Зато когда Гриммджоу укусил в шею, вскрикнула. «Он собирается меня съесть?» — испугалась она. Гриммджоу слизал кровь и разорвал мешающую одежду одним рывком. Отстранился, чтобы изучить обнажённую девушку взглядом хищника. Но в нём не читалось жажды убийства. Только похоть. Животная страсть. Она же была полна страха. Оцепенела, не в силах ни слова сказать, ни пошевелиться. «Он убьёт меня, если я буду сопротивляться?» Когда Гриммджоу вновь прильнул к ней, удерживая голову и приподнимая её бедро, пытаясь справиться со страхом, проявить лояльность к подчинённому Айзена, Орихиме обняла. Языком Гриммджоу раздвинул её губы, проникая в обомлевший рот, отрезвляя вкусом крови. Она не отвечала на поцелуй, да и не знала как. А пробовать не рисковала, боясь пораниться о клыки. Гриммджоу и не требовал, он просто брал своё. Грубо. Неистово. Гриммджоу нравилось кусать её. Плечи, грудь, бок, бёдра — всё. У бедра задержался, языком проведя по промежности вздрогнувшей девушки. Когтями не лез: в этой форме мог слишком серьёзно ранить. Потеряй Орихиме сознание, тут уже никакие божественные силы не помогли бы. Ласкал только языком и дразнил губами. До тех пор, пока Орихиме не сдержала стон, льстящий самолюбию мужчины. Ещё немного помучил её сладострастной пыткой. Орихиме чувствовала себя одновременно восхитительно и отвратно. Ненавидела себя за то, что поддалась удовольствию. Гриммджоу был хорош. Очень хорош. Инстинктивно знал, куда нажать посильнее, чтобы эмоции перестали мешать. Удерживая за ноги, раздвигая их в стороны и наклоняя, Гриммджоу вернулся к поцелую, нарочно прокусывая нижнюю губу. Одежда, как часть ресуррексиона, послушно обнажила член. Гриммджоу проник резко и глубоко, лишая девушку девственности. Дыхание Орихиме перехватило, а из глаз потекли слёзы. Пара предательских капель. Прийти в себя Гриммджоу не дал. Как и жалеть не думал. Никаких плавных движений, никакого постепенного наращивания темпа. Он брал её так, как хотел только он, жёстко и быстро. Со всей своей дикостью. Орихиме вцепилась в спину Гриммджоу уже неосознанно, пытаясь справиться с болью. Стиснула зубы, чтобы не взмолиться о пощаде, желая только одного, чтобы это поскорее закончилось. Он терзал её долго. У Орихиме не осталось даже сил на стоны, а Гриммджоу продолжал, едва не лишив её сознания. И кончил внутрь, глядя прямо в глаза, грубо удерживая за волосы, чтобы не смела отворачиваться. Гриммджоу вернулся в свою привычную форму и сел рядом. Орихиме тоже попыталась сесть, стыдливо прикрываясь разорванными тряпками. Смотрела в пол, чтобы ненароком не пересечься взглядом. — Почему ты не сопротивлялась? — удивил вопросом Гриммджоу. — Ты даже не плакала, — выбросил он с раздражением. — Зачем… — Орихиме боялась говорить. — Зачем вы это сделали? — Разве не очевидно? — Гриммджоу расплылся в кровожадной улыбке. — Чем больнее тебе будет, тем серьёзнее будет сражаться он!