Я не мёртв, я с тобой, я с тобой Просто знай, я с тобой, отдай мне свою боль*
***
Ночь. Играет громкая музыка в комнате. Кто-то выясняет отношения, кто-то обнимается с туалетом, кто-то уже готовенький и спит на диване. Ну, а Антон Шастун стоит на кухне, держа в одной руке сигарету, а в другой стакан с прекрасным коньяком. Парень любил на вечеринках уединяться в пустой комнате и осмыслить некоторые моменты в жизни. «Тогда в чем смысл ходить на такие мероприятия? Дома посидеть не может что ли?» – спросил любой бы человек. Но разве интересно пить в одиночестве? Да и плюсом алкоголь не за его счёт! На вечеринке были все: начиная от знакомых, с которыми он не очень доверительно общается, и заканчивая близкими друзьями. Но никто не знал, что шрамы на его запястье далеко не случайный порез ножа, которым он недавно резал бутерброд. Никто не знал, что за его прекрасной улыбкой и обворожительным смехом скрывается грусть и тоска, которая накрывает его каждый вечер, когда он находился в замкнутом помещение. Никто не знал, что когда Антон поет песни, то в этот момент душа кричит и выворачивается наизнанку. Никто не знал, какой Антон на самом деле. Н и к т о. Пока Шастун размышлял над своей жизнью, кто-то зашел на кухню и встал рядом с ним. В помещение было настолько темно, что можно было через отражение в окне понять, что за человек стоит рядом. Это был Арсений. Попов был необыкновенным человек, да и таким же закрытым, как и Шастун. Антон, если быть честным, почти ничего не знал про жизнь Арсения. Наслышан о многом, но чтобы тот сам рассказал ему – нет, такого не было. Правда было одно исключение. Однажды, два парня на первую букву алфавита напились так, будто не бухали всю жизнь. Тогда они впервые поговорили по душам: о жизни, учебе, семье, загонах и прочей ерунде. Честно сказать, Антон ждал подобного диалога с Арсением еще раз. Он хотел поговорить с ним, рассказать о каких-то новых событиях, проанализировать старые случаи, но нет. Этот молодой человек словно цветок – с виду такой красивый, но внутрь заглядываешь, а там пиздец. – Не хочешь пойти на крышу? — Арсений решил первым начать диалог с юношей. – С удовольствием, – ответил быстро и без раздумий Антон. И вот, через пятнадцать минут они уже сидели на крыше и просто смотрели на вечерний город. Температура не превышала пятнадцати градусов, было слегал прохладно, но это было свойственно для лета. Дул лёгкий ветерок и если это не кайф, тогда что? Антон и Арсений сидели на балконе уже точно минут тридцать, но никто из них не проронил ни слова. Им нравилась тишина. Им комфортно двоим сидеть в тишине. Без слов. Без голоса. Просто молча. Просто рядом. – Красиво здесь, неправда ли? – снова Арсений начал диалог и посмотрел на Антона. – Да, тебе повезло с крышей и видом, вся Москва, как на ладошке, – Шастун повернул голову и смотрел теперь в глаза Попова. Тот в свою очередь отвернулся на прекрасный обзор города. – Знаешь, я никому никогда не показывал это место, – не так громко начал брюнет, еще чуть-чуть и перешёл бы на шепот. – Здесь безумно красиво и я каждый день, ночью, выхожу сюда и начинаю смотреть на спокойный город. Люди в позднее время суток никуда не спешат, многие гуляют, да, но обычно это происходят по выходным, ибо работу никто не отменял. Я сажусь сюда и думаю: «А что было бы, если бы я упал вниз? что будет с друзьями? что будет с людьми, которые меня любят, но я этого не вижу? что вообще будет в будущем?» – мягко улыбнувшись, Арс поднимает взгляд на Шаста и берет его перебинтованую руку в свою. – Понимаешь о чем я? Прекращай это делать, пожалуйста, эти шрамы тебе не идут, – и Попов начинает поглаживать аккуратно руку Антона. – Я никогда не убью себя, Арс. Я в первую очередь думаю о других, но я медленно и уверенно погибаю, уничтожаю себя изнутри. Мне, возможно, нужен человек, с которым я буду разговаривать по душам, который будет терпеть мои истерики, срывы, который будет со мной до конца, понимаешь? – Шастун смотрит то в глаза Арсения, то на их руки. – Я не справлюсь один, мне нужна помощь уже, отвечая на твои вопросы, которые ты себе задаешь, я могу сказать, что я толком никому и не сдался то, – улыбнувшись, Антон проговорил последние слова тихо и смотря на их руки до сих пор. – Родители, девушка, лучший друг умерли, а они мне всегда говорили: «Гори ярче солнца, тебе улыбка и счастливые глаза так идут, ты не представляешь». А я что? А я их подвожу, потому что никак смириться не могу, хоть и прошло столько лет. – Последние три предложения Антон говорил шепотом и с большим комом внутри. Арсений неожиданно пододвигается к Шастуну и между ними остаются какие-то незначительные миллиметры. – Ты их подведешь, если окончательно сдашься, – нагнувшись к уху, Попов сказал эти слова шепотом. – Не говори, что никому не нужен, есть один человек, который готов тебя вытащить из этого дерьма и помочь со всеми трудностями справиться. – Пусть этот человек тогда меня обнимет и действительно будет со мной до конца, – с улыбкой, и как будто бы это звучал как вызов, говорит Антон.Шастун смотрит прямо в глаза Попову. Арсений смотрит прямо в глаза Антону.
Искры между ними пролетает и оба осознают, что нуждаются в друг друге. И Арсений обнимает Антона. Прижимает к себе еще ближе и не хочет отпускать это чудо. Они не заметили, как просидели на крыше больше двух часов и на улице начинает светлеть, вот-вот и будет необыкновенный и самый запоминающийся рассвет. Почему запоминающийся? Потому что два человека, которые так сильно нуждались в этом, нашли друг друга.