Тихо вокруг, Только не спит барсук. Уши свои он повесил на сук И тихо танцует вокруг. к/ф «Служебный роман»
Бумаги, бумаги, бумаги. Они падали с потолка, заваливая не только рабочий стол, но и пол. Кресла и диван уже полностью скрылись в ворохе разнообразной макулатуры, которая требовала срочного рассмотрения и подписания. Палпатин размахивал руками, пытаясь отбиться от порождений бумажной промышленности, но безуспешно. Кипы листов бесцеремонно сыпались ему на голову. Дуку и Гривус пытались прорваться к своему идейному лидеру, однако бумажная буря сбивала их с ног. Гривус отчаянно мутузил летевшие прямо на него папки с документами, работая всеми четырьмя руками и периодически прибегая к световым мечам. Однако то, что написано пером, не высечешь лазерным мечом. Прошло всего несколько минут, и разъярённый Гривус оказался пленником огромного бумажного сугроба. Дуку откуда-то взял крест и со скорбным видом воткнул его в гору документации, под которой нашёл свой последний приют воин о четырех руках. Вот и Дуку исчез под завалами папок. Последнее, что он успел прокричать Палпатину, прежде чем утонуть в океане бумаг: − Скажи, что я погиб от руки джедая, а не принял столь позорную смерть от этой треклятой целлюлозы! Палпатин утвердительно угукнул себе под нос, не отрываясь от сверхбыстрого подписания разнообразных указов. Слова, строчки и целые абзацы мелькали у него перед глазами, превращаясь в одну сплошную рябь. В голове была страшная каша вплоть до того, что несчастному ситху уже казалось, что он отправил клонов строить ликероводочные заводы на окраине Галактики. Но как он ни ускорял темпы своей работы, количество непрочитанных и неподписанных бумаг угрожающе росло. Разнообразная документация продолжала падать с потолка. Наконец макулатуры стало столько, что она заслонила окно, и в кабинете воцарилась кромешная тьма, из которой до слуха Палпатина доносились угрожающие шорохи. Канцлер бросил подписывать бумаги, ведь он уже не имел возможности хоть как-то судить об их содержании, и вскочил с места. Надо было выбираться отсюда. Палпатин кинулся в ту сторону, где, по его расчету, должна быть дверь. И вдруг из темноты, злобно шелестя, посыпались папки и кипы листов, заваливая канцлера и не давая ему двинуться с места. «Это конец, − промелькнуло в голове несчастного. – Зачем, о, зачем я сверг Сенат?» И тут Палпатин проснулся. Перед самыми его глазами красовались огромные печатные буквы: «УКАЗ». Он уткнулся носом в документы, когда задремал. «Надо бы выработать нормальный режим дня, а то так и буду засыпать за работой и видеть всякий кошмарный бред», − вздохнул он про себя. Поддерживая голову кулаком левой руки, Палпатин принялся за чтение вышеозначенного указа. Когда ум ситха уже успел погрузиться в глубины печатного мира букв и незаметно для своего хозяина вновь принялся засыпать, его чуткий слух уловил подозрительные шорохи в коридоре. «Либо у меня галлюцинации, либо там кто-то ходит», − пронеслось в голове у Палпатина. Впрочем, первый вариант казался ему более вероятным, если учитывать, сколько бессонных ночей пережило его несчастное сознание, корпя над бесконечными бумагами. Однако ситх всё же решил проверить коридор на наличие непрошеных гостей. Палпатин, пыхтя, поднялся с кресла и двинулся к дверям. Но гости оказались настолько добры, что не заставили заспанного канцлера далеко ходить, и сами явились пред его хитрые ситховские очи, щетинясь лазерными мечами. «Джедаи пришли, − заметило полусонное сознание Палпатина, с флегматичным спокойствием констатируя очевидный факт. – Знакомые всё лица. Вон там Энакин, а тут Винду стоит. Какие-то они слишком суровые. Надо, пожалуй, встретить их подружелюбнее. А то мне сонному их постные и злые физиономии только душу бередят». Приняв такое решение, Палпатин изобразил на своем лице улыбку. Правда, она вышла довольно своеобразной. Это была улыбка человека глубоко уставшего и готового послать к чертям весь бодрствующий мир, а после завалиться спать со спокойным сердцем, предварительно выпихнув из своего дома гостей-полуночников. Никто из вновь прибывших не ответил на любезность канцлера. Наоборот, лица джедаев приняли ещё более суровое выражение. Будь Палпатин бодр и полон сил, этот признак явного недоброжелательства вызвал бы у него тревогу и подозрения. Однако ситх настолько хотел спать, что ему уже было всё равно. Джедаи между тем напряженно молчали. Пауза начала угрожающе затягиваться, когда один из них решился разъяснить канцлеру цель сего ночного вторжения, ибо последний уже принялся время от времени безмятежно клевать носом, полузакрывая глаза. − Я знаю, что вы ситх, − сурово произнес Винду. − Да неужели? А я-то, грешный, думал, что я канцлер, − пробурчал встрепенувшийся Палпатин, явно недовольный тем, что его вывели из состояния приятной дремоты. − Это не мешает быть ситхом, − резонно заметил джедай. − Идите вы… − вскинулся было канцлер, но на него напала нещадная зевота. − Спать! Винду подозрительно сощурил глаза: − А вы почему не спите, позвольте спросить? Канцлер еле поборол в себе желание с бранью выпихать дорогого гостя за дверь. − Вообще-то я спал, пока вы не осчастливили меня своим приходом, − буркнул он. − Так и спали бы дальше, кто же вам запрещает? − Скучная бумажная работа, которую никто, кроме меня, не хочет взваливать на свои плечи. Да и я не хочу, просто надо. Такова уж проза жизни, − эти слова сопровождались кислой улыбкой. – Подозрительные шумы в прихожей тоже не способствуют здоровому сну, позволю заметить. − Вы ситх, − повторил Винду. − Да хоть сито. Только оставьте меня в покое и идите спать, − пробурчал Палпатин, заторможенным движением проводя рукой по лицу. – Вот удовольствие бродить по ночам! − Мы пришли обыскать ваши апартаменты, − сурово продолжил джедай. Палпатин поглядел на него затуманенным взглядом, изумленно приподняв брови, и небрежно махнул рукой: − Обыскивайте. А я пока посплю… ой, то есть поработаю. − Нет, работать вы пока не будете. Под этим предлогом вы можете уничтожить изобличающие вас бумаги. Винду устремил на канцлера суровый взгляд, ожидая увидеть на его лице выражение испуга и тревоги. Однако вид Палпатина сохранял ту же полусонную заторможенную безмятежность. Джедай сделал знак своим спутникам, и те рассыпались по комнате, заглядывая в каждый укромный уголок. Палпатин ни капельки не протестовал против этого: он уселся на диван и со счастливой усталой улыбкой наблюдал, как другие работают, а он наконец отдыхает, воспользовавшись суровым запретом Винду. Фигуры джедаев сновали перед канцлером словно в калейдоскопе, каждый раз образуя новый замысловатый рисунок. Взгляд Палпатина потихоньку стал мутнеть. Сонный туман заволакивал его сознание, и джедаи всё больше отдалялись от него, пока не исчезли. Отяжелевшие веки Палпатина опустились, и он медленно упал на диван, вытянув ноги в проходе между этим предметом мебели и низким столиком. Увлекшиеся обыском джедаи сначала даже не заметили, что подозреваемый мирно дрыхнет. Однако резкое похрапывание вскоре возвестило им об этом. Винду с сомнением взглянул на Энакина. − Мне кажется, что он бы не смог так спокойно уснуть посреди обыска, если его совесть нечиста. − Но я говорю правду! Он ситх, в этом нет сомнений, − возмутился молодой джедай. − Уж не хочешь ли ты сказать, что он блефует? − От него многого можно ожидать, − убежденно ответил Энакин. – Не удивлюсь, если это блеф. Пока двое джедаев вели такую беседу, поиски вещественных доказательств внезапно прервались возбужденным воплем одного из компании полуночников: − Смотрите, световой меч! Винду и Энакин дрогнули и оглянулись. Другие участники обыска ринулись к счастливцу. Счастливец же был сам не свой. Его руки сильно тряслись. Когда же один из джедаев налетел на него со спины, чтобы посмотреть на находку поближе, световой меч выскользнул у него из пальцев и упал на диван возле головы дремавшего Палпатина. Канцлер зашевелился. Лица всех присутствующих побледнели. Энакин и Винду ринулись к дивану, намереваясь присвоить себе лазерный меч прежде, чем это сделает заспанный Палпатин. Однако канцлер оказался быстрее. Его пальцы крепко схватили меч, взмахнули им в воздухе и… Винду отшатнулся. Энакин с грохотом упал на пол под защиту дивана. Остальные джедаи ретировались к дверям и вновь ощетинились световыми мечами… Палпатин взмахнул в воздухе световым мечом, но кнопки не нажал и не выпустил смертоносный луч лезвия. Сквозь полуприкрытые веки он поглядел на серебристый цилиндр, сжатый цепкими пальцами, зашевелился, медленно перевернулся со спины на бок и прижал к груди опасное устройство, словно это был безобидный плюшевый мишка. При этом с лица его не сходила сонная улыбка. Убедившись, что Палпатин не собирается нападать, Винду сделал шаг к дивану. Хотя нет, не шаг. Скорее, шажок. Ну, такое слабое неуклюжее движение, словно споткнулся об угол ковра. Энакин же встал на четвереньки и осторожно выглянул из-за спинки дивана. − Пс, Винду, что делать будем? – прошептал он. − Попробуем взять, может, не заметит, − тихо ответил джедай и аккуратно придвинулся к дивану.***
Палпатин только-только начал погружаться в глубокий сон, как вдруг возобновление подозрительных шорохов вновь наполовину вытащило его из бессознательного состояния. Он находился на границе сна и яви, а это значило только одно. Это значило, что клоны в лавандовых доспехах с пестрыми цветочками на плечах, которые только что строили на месте снесенного здания Сената ликероводочный завод, теперь почему-то оказались в его кабинете и сновали в промежутках между джедаями. А над самой головой Палпатина склонился суровый Винду и тыкал ему в нос толстую папку новых документов, требующих немедленного рассмотрения. Канцлер поморщился, недовольно заворчал, отпихнул от себя руку джедая и с убийственным спокойствием произнес: − А я кнопочку нажму! С этими словами он направил на Винду серебристый цилиндр и положил палец на вышеозначенную «кнопочку». Лицо джедая мгновенно побледнело и исчезло из поля зрения. − Оставьте меня в покое, дайте выспаться. Разве это так сложно? Не буду я свергать Сенат, я и без того завален работой выше крыши, − пробормотал Палпатин. Раздался взволнованный разноголосый шепот. Спустя мгновение перед канцлером появился Энакин. − Правда, что ли, не будете? – изумленно выдохнул он. − Пф, я не самоубийца! Оставьте меня в покое. Проворчав это, Палпатин закрыл лицо подушкой и тут же захрапел. Джедаи растерянно переглянулись, пожали плечами и потихоньку покинули комнату, стараясь не шуметь. Однако канцлер не заметил этого: он уже спал беспробудным сном, время от времени вздрагивая и невнятно бормоча что-то о горах документов, Сенате, усталости и желании хоть как-то отдохнуть.