Это был наш последний и лучший танец.

Чем ближе были парни к Винокурне, тем хуже становилось Рагнвиндру от понимания того, что Кэйа вновь ступит на порог их прошлого дома. И снова на них набегут эти ужасные воспоминания, хоть они и были полны радостей да беззаботного детского веселья, все же для Дилюка они были как острые ножи в самое сердце. Ему стало неприятно от своих мыслей, прошлое хоть и позади, но забыть его он явно не сможет. Так же он помнил, что на Винокурне присутствуют горничные, которые в случае чего, сразу же начнут распускать свои сплетни о том, якобы к ним снова пришел Кэйа после стольких лет пребывания только в Мондштадте. Это и было причиной того, что не стоило бы им знать о нем. *Стоило бы выгнать всех горничных. Не хочется, чтобы они потом думали о том, что Кэйа возвращается в семью после столь долгого отсутствия.* — подумал Рагнвиндр. После смерти отца, он действительно полностью прогнал Альбериха ещё в довольно юном возрасте в незнакомый ему город. Совсем одного. Работницам же Дилюк ничего не сказал, кое как отмазавшись тем, что «Кэйе вдруг захотелось начать новую жизнь. Он наконец начал взрослеть.» Конечно парень подумывал том, что может доложить правдивую информацию Аделинде, но после того случая его доверие к людям упало ниже плинтуса. Потому решил молчать. И он по сей день молчит. По пути Рагнвиндр даже толком не мог обдумать ситуацию что бы прогнать работница подальше из-за этих чёртовых воспоминаний. Кэйа и Дилюк всегда были вместе, что дома, что за пределами Винокурни. Горничные еле могли уследить за ребятишками, которым никогда не сиделось на одном месте. Но увы, детство уже прошло. Аделинда вряд-ли когда нибудь вспомнит, как следила за мальчиками, как готовила им обеды и ужины, как учила их обоих читать, ловила за попытками пробраться в её комнату что бы украдкой забрать какую-нибудь книжку на совершенно неизвестном для них языке, что могла быть даже опасной для них. Как через силу загоняла братьев, жаждущих побыстрее вырасти и вместе отправиться в дальнее путешествие, где никто их не найдёт и не побеспокоит, и никто не будет загонять обратно в Винокурню (хотя чаще всего приходилось отвлекать Крепуса ради этого. Настолько сложно было их собрать, даже не смотря на то что они были всего двумя детьми в семье), и как она вместе с Моко и Хилли отчаянно перебирали всевозможные способы что бы помирить их после каждого разногласия. Все же, после совсем недолгих обид, они сразу же мирились и продолжали активничать повсюду. Вот бы и сейчас они могли так просто помириться. — Хей, братец. — Кэйа только подошёл поближе к Дилюку и хотел вновь неуместно пошутить, как красноволосый резко подставил указательный палец к его губам, не дотрагиваясь до них. — Я не хочу, чтобы кто-то узнал о том, что ты заходил сюда. Потому жди сейчас на улице. И только попробуй издать хоть малейший шорох. — Грубо говорил Дилюк снова грозясь сделать плохо Кэйе, если тот нарушит уговор. — Понял-понял я, можно было как-то подобрей предоставить эту информацию, но разве ты забыл, я ведь здесь когда-то рос с тобой, а теперь являюсь чужаком до такой степени, что ты заставляешь меня стоять на холодной улице, пока будешь уверенно гнать работниц куда подальше? Ну и ну.— Ответил Кэйа, как-то слабо улыбнувшись в ответ на лицо Дилюка, что было все так же полно безразличия. Ему было немного обидно, что все складывается именно так, но он думал что вполне заслужил этого. — Да. Всё так и есть. Ты будешь стоять на этой холодной улице, пока я буду гнать горничных, чужак. — Саркастично добавил он, незаметно оставив возле Кэйи лишь пару огоньков его стихии, ведь на улице действительно было прохладно, и он не знал как долго будет говорить девушкам, что-бы те ушли в какую-нибудь определённую комнату, желательно не близко к гостиной, ведь держать Кэйю он будет лишь там. Дальше его он не Пропустит. Потому даже такая мелочь уж точно не даст ему замёрзнуть. Распахнув двери, и зайдя внутрь, Дилюк приказал всем горничным подняться на второй этаж и не сметь спускаться вниз ни при каких обстоятельствах. Моко и Хилли не совсем поняли указания, ведь до этого Дилюк ни разу не прогонял их без причины. — Мы вас поняли, мастер Дилюк. — Ответила за всех сразу Аделинда, прошла вперёд по залу взяв двух горничных под руку и покорно указанию повела их по лестнице на второй этаж. Тут же они все затихли. — К мастеру кто то пришёл? — Спросила Моко — Ну конечно пришёл! И скорее всего какая-нибудь очаровательная дама. Только зачем ему нужно было выгонять нас на второй этаж? — Прислонившись к двери ответила ей Хилли — Будьте тише! Если он узнает, что вы подслушиваете — сами знаете что будет. Свои сплетни оставите на потом! — Шикнула на них Аделинда, — Это лишь его дело, чем он там будет заниматься. Не обязательно приводить человека. Нам положено выполнять его указания. — Она чуть притопнула ногой заставив девушек говорить между собой максимально тихо, а в какие то моменты и вообще молчать. Девочки бурно обсуждали, что же могло послужить причиной такого странного поведения Рагнвиндра, пока тот в свою очередь наконец впустил Альбериха в место, где он видел его последний раз несколько лет назад. Кэйа, осматривая помещение, испытал ужасную ностальгию, особенно учитывая тот факт, что здесь изменилось практически ничего. Ему бы хотелось вернуть то время, когда Дилюк мило улыбался ему, а не смотрел на Альбериха свысока, хоть они и были одного роста. Но, увы, он сам все испортил, и теперь поделать с этим ничего не сможет. Их прошлую связь уже никак не вернуть. Только Кэйа хотел повернуться в сторону, как включилась музыка, и он, забыв о уловившей глаз цели посмотрел на источник звука. Увидев перед собой Дилюка, который уже протягивал ему руку, он даже не был в силах улыбнуться. Настолько нереальным выглядел даже в этот момент. В последние годы он давал притронуться к себе только с особого разрешения, а если Кэйа касался его сам — получал удар, либо неприятные слова в свою сторону. — Может уже быстрее закончим это и ты уйдёшь? — Сказал красноволосый, действительно сильно надеясь на то, что Кэйа уйдёт сразу после их танца. — А ведь когда то ты был рад мне. — Вновь заговорил Кэйа, приобнимая одной рукой брата за талию, а другой нежно переплетая их руки. Хоть Альберих и похабно улыбался, в глазах его таилось беспокойство. И вот, они снова танцуют, все так же плавно, выразительно, красиво. Танец был похож больше на прощальный, но кто его знает, может так и есть, а может это только начало чего то столь необычного и невероятного. С каждым шагом, с каждой ноткой ритма руки Кэйи всё сильнее сжимали ладонь и рубашку Дилюка. Тот в свою очередь даже не осмелился сказать о том, что в некоторых моментах ему было неприятно, просто потому что он не хотел портить танец. По правде говоря ему действительно нравилось то, как они сейчас танцуют, хотя Рагнвиндр даже самому себе врал тем, что полностью отстаивал ту позицию которая говорила о том, насколько ему на самом деле приятно пребывать в таком необычном спокойствии вместе с Кэйей. И так продолжался их плавный и красивый как в сказках танец, пока музыка не закончилась. Для Альбериха это все закончилось как-то слишком быстро, а для Дилюка же это длилось словно целую вечность. Парни остановились, лишь смотря друг другу в глаза. Но тут внимание Кэйи снова привлекла та самая цель. Предмет интерьера, что как-то совсем не вписывается в интерьер дома, сильно выделяясь… Это была ваза. Та самая ваза, что он даровал Дилюку на День Рождения. — Ох. Так значит, ты все же не продал подаренную мною вазу, обманщик. — Усмехаясь произнёс Кэйа постепенно приближаясь к ней. —…Кто сказал что она твоя? — В груди Дилюка вдруг бешено застучало сердце так, что у него было чувство словно оно скоро выпрыгнет. Его настораживало это, ведь ситуация была слишком бестолковой, но он чего-то боялся и нервничал. Так ещё и сейчас ляпнул самую глупую фразу. — Не моя? Хахах, смешная шутка, Дилюк. Но обманывать действительно не хорошо! — для Кэйи это было неудивительно что Дилюк так оправдывается, ведь он бы никогда не признал что дорожит этим подарком. — Кто бы говорил. Ты уже должен идти, не забыл? — Указывая пальцем на дверь ответил Рагнвиндр. — Хорошо-хорошо, я тебя понял, мистер-злая-мордашка — Во второй раз прозвал его таким образом Кэйа, и в этот момент Дилюк в самом деле чуть было не использовал свой глаз бога без причины, чего делать конечно не стоило, но Рагнвиндра действительно достал Кэйа. Тем не менее увидев, что он действительно готов покинуть помещение, Дилюк охладил свой пыл и Кэйа благополучно ушёл, счастливо махая ему рукой. А в это же время горничные, что продолжали смирно сидеть на одном месте были в полнейшем недоумении. Хоть они уже несколько лет не видели Альбериха, голос они его вспомнили. И да, весь разговор они прекрасно слышали, ведь Аделинда случайно выбрала для них комнату с наихудшей звукоизоляцией стен. По началу они сомневались в том, что это вообще был Кэйа, однако услышав всего раз его громко разливающийся по зданию смех, они пришли к убеждению, что это был он. — Э-этот голос. Мне же не одной он напомнил Кэйю?! — Чуть ли не выкрикнула Хилли. — Да уймись же ты!.. — немного кривкнув, Аделинда дала ей хорошего подзатыльника. — Тише, он кажется идёт. Отойдите от двери! — отходя от двери сказала Моко. Рагнвиндр открыл дверь где сидели горничные и они действительно старались делать вид, что абсолютно ничего не слышали, и просто якобы болтали между собой. Никому не было ясно, заподозрил ли что-нибудь Дилюк, но как показалось девушкам — ничего он не понял. — Можете выходить, а ещё, почему ваза в зале пыльная? — Приподняв бровь задал он вопрос всем троим работницам, оглядев каждую из них. — Просим прощения! Сейчас же все уберём и натрем дочиста, мистер Дилюк! — Аделинда, чуть кланясь, уже подталкивала девочек на выход из комнаты, а затем те уже и сами побежали заниматься своими делами. Вздохнув, Рагнвиндр отправился к себе. И все равно в голове был всего один вопрос. «С какими намерениями я вообще его привёл сюда?». Пока Альберих шёл по тёмной улице, рассматривая светлячков, траву светяшки, кристальных анемо бабочек, которые совсем слабо освещали ему дорогу и прочие красивые диковинки Мондштадта, он, как и Дилюк погружался в раздумья. «Почему же он до сих пор её хранит… Она даже не смотрится в этом доме! Обычно такие вещи у себя не оставляют… А даже если оставляют, то значит сильно дорожат.» Кэйа немного улыбнулся самому себе, или из-за Дилюка, не понятно. Но в любом случае ситуация ему показалась довольно забавной, но улыбка сразу же стерлась с его лица, ведь не смотря на все эти приятно неразумные догадки, он знал, что ему вряд-ли светит как минимум дружба с ним. И не став нагонять на себя новую волну негатива и обиды, молча пошёл обратно в город. На следующий день вся работа в Винокурне продолжалась как и в остальные дни. Изготовка вина, уборка во всем здании, подписи различных бумаг и многое другое. В свободное время Хилли и Моко продолжали шептаться, обсуждая между собой то, что было этой ночью. Им все не верилось, что к ним заходил Альберих. И даже было обидно, что он попросил их уйти. Дилюк же, в своей комнате уже был полностью собран и готов к тому что бы идти куда надо. Конечно, ему бы стоило угомонить горничных, но к сожалению ему не было известно о том, что они уже догадались о его ночном госте, а точнее кем он являлся. Естественно Холли и Моко со своими не закрывающимися ртами довели все слухи до Эльзера, которого по своим причинам не было на своём месте этой ночью, и до остальных людей-работников Винокурни. Все они уже знали, что к ним приходил Альберих. Точнее его привёл сам Дилюк, что для многих было просто поразительно. Девушкам даже не поверили впервые. И это понятно, ведь, не сам ли Дилюк несколько лет назад говорил о том, что Кэйа больше не прийдет в этот дом по своим причинам? Эльзер не очень любит верить слухам, поэтому напрямую всё решил спросить у Рагнвиндра, пока тот был на первом этаже. — Мистер Дилюк, можно поинтересоваться? — Спрашивай все, что считаешь нужным —Его спокойное выражение лица не продержалось слишком долго на лице после следующих слов: — Правда ли то, что сэр Кэйа приходил сюда? — Перебирая важные бумаги спросил мужчина. У красноволосого задергался глаз от раздражения. Неужели Моко и Хилли как то узнали об этом? Подглядели? Подслушали? Так ещё и слухи дошли до человека, не имеющего никакого дела к произошедшему. Это ещё хуже, если он уже знает, то наверняка знают и остальные. Но Дилюк все ещё искренне надеялся что знают только горничные и Эльзер. — Кто тебе такое сказал? Неужели кто то из работников? Даже если это так, то знай, они не так все поняли, ибо это был совершенно другой человек, с которым мне нужно было обсудить пару важных дел. — Значит это самое важное дело было танцем с каким-то парнем пока на весь первый этаж звучала музыка? — Скрестив руки на груди и бросив взгляд некого недопонимания на Дилюка заявил он. *Работницы явно подглядели. Откуда им знать что я танцевал с кем то? Аргх, как они ещё и о музыке узнали. Звукоизоляция не должна была подвести, если они конечно не зашли в ту бесполезную комнату… Или все-таки… * — Это уже личное. И если в здании звучала нужная нам мелодия, это не значит что мы танцевали. Прошу вас закончить этот бессмысленный допрос. — Поправляя перчатки он молча направился к выходу из поместья, даже не обернувшись, и дальше его путь лежал прямиком до таверны. Мужчина прекрасно знал, что сегодня ему снова предстоит встретиться с Альберихом, если тому опять приспичит выпить в заведении. Дилюку оставалось только думать над тем как бы всё загладить, угомонить горничных и поменьше видеться со своим братом, который мягко говоря уже надоел ему. Но он никогда признает того, что пока они танцевали, в его груди бушевало слишком странное, но чудесное чувство…