***
Гора Аморея — самая высокая точка Магнолии. Среди местных жителей бытовала легенда, что в этом месте прилёг отдохнуть дракон. Он спал так долго, что, проснувшись, обнаружил: все его собратья давно покинули этот мир. Дракона поглотило отчаянье, и он вновь закрыл глаза. Навсегда. Величественное создание умерло от тоски, ведь драконам не чужды чувства, как думают некоторые варвары. Каждая вершина хребта, разделяющего два государства: Фиор и Эльпасу, с тех пор носит имя одного из тех драконов, по которым тосковал их брат. Кассандра ещё при жизни хотела быть похороненной на горе Аморея, между Эльпасой, в которой она выросла, и Фиором, что стал ей домом после свадьбы с Иваном. Макаров исполнил последнюю волю своей снохи, похоронив её под большой ольхой, что на самой вершине у края обрыва. Лексус мог пройти по этой горной тропе с закрытыми глазами. Он знал на ней каждый камешек, каждый поворот по извилистому серпантину. В детстве он часто бывал у могилы матери, в месте его личного покоя. Холодный камень с аккуратной надписью «Кассандра Дреяр» был безмолвным свидетелем детских слёз, слушателем первых побед и поражений. Дети часто делятся с матерями самым сокровенным. И где-то в глубине души этот ребёнок верил, что мама слышит каждое его слово. Чем больше времени проходило, тем реже Лексус поднимался на Аморею. Но каждый год двенадцатого января он был здесь, несмотря ни на что. Сегодняшний день не был исключением. Судьба ли, что именно в этот день он вернулся из заточения на никому не известном острове? Сжимая в руках большой букет маминых любимых лилий, он вновь стоял у подножья хребта. Мужчину не покидало чувство, что он задолжал любимой женщине визиты за все шесть лет своего отсутствия. Весь день стеной шёл сильный снегопад, и даже к вечеру снег продолжал сыпаться с неба белыми хлопьями. Узкая тропа была всё той же, какой он помнил её, разве что выросла пара новых кустов. Вот три старых дерева, за ними нужно свернуть направо, и через пятьдесят шагов покажется обрыв. Ничего нового не добавилось в ежегодный ритуал мага, но сегодня нутро будто шептало: что-то не так. Зелёные глаза моментально начали искать зацепки и остановились на следах, ведущих к могиле. Под свежим слоем снега их было непросто разглядеть. Цепочка следов вела лишь в одну сторону, значит человек, пришедший сюда, всё ещё здесь. Лексус снизил темп и стал прислушиваться. Но кроме завываний ветра на вершине горы не было слышно ни звука. Он миновал последний поворот, отделявший его от памятного камня. «Мёртвые не воскресают», — первая мысль, что пришла ему в голову. У надгробья сидела женщина. Казалось, её не волновал ни снегопад, ни холодная земля. Полы тёмно-серого плаща были заметены, а чёрные волнистые волосы ярким пятном выделялись на фоне снежного пейзажа. Как долго она была здесь? Белые лилии с шелестом вылетели из рук мужчины. Под этот шорох фиолетовые глаза распахнулись и уставились на мага. — Рэй.12 лет назад (18 лет со дня возвращения)
Детям легко заводить друзей. Они, как правило, ещё не погрязли в предрассудках. Но, увы, дети по своей природе также эгоистичны и склонны требовать больше внимания, чем родители порой могут им дать. — Лексус, знакомься. Это Рэй, она пока поживёт у нас. Так что можешь считать её сестрёнкой. — Я не просил сестру! Когда Макаров привёл в дом пятилетнюю девчонку, мальчишка подумал, что это очередной дедовский прикол. Лексусу и самому только-только исполнилось пять. Он целый месяц грезил о том, какой торт выпросит у родителей на свой день рождения. Кого позовёт на чай, какие ему подарят подарки. Но единственным ярким воспоминанием того дня стала смерть мамы и спешный переезд в дедушкин дом. Парнишка уже неделю не покидал своего жилища. Всё не мог поверить, что не услышит мамин голос, не увидит её золотые локоны и нежные руки. Каждый раз проходя мимо зеркала, Лексус отворачивался, стараясь не смотреть на своё отражение. Он был копией Кассандры. И он не понимал до конца, что её больше нет. Дед не мог бросить своего внука. На радость Макарова, его непутёвый сын без особых проблем передал опекунство. Сам Макаров часто винил себя за воспитание сына, в котором он конкретно облажался. Его жена рано покинула этот мир, а сам мастер отдавал всего себя гильдии, упуская из внимания важные этапы из жизни собственного чада. Иван не питал особой любви к маленькому Лексусу. В ребёнке не воплотилась ни одна из его великих идей. Лексус не получил в наследство от отца ничего (кроме, как выяснится позже, некоторой придури в голове), и это невероятно раздражало Ивана. Хуже было только то, что Кассандра могла бы родить ему дочь. Сбагрить пацана на воспитание отцу было лучшей идеей, по мнению мага иллюзий. А Макаров, будто испытывая вину и стыд за Ивана, старался окружать ребёнка заботой. Обустроил ему отдельную комнату, покупал ему игрушки и занимал своей отеческой любовью всё пространство. От этого деда порой становилось слишком много. Проявление в их доме ещё одного жильца было воспринято маленьким Лексусом крайне неодобрительно. Рэй — так звали его новую соседку. С первой же минуты, как дедушка привёл её в дом, Лексус почувствовал раздражение. Делиться с ней комнатой и игрушками? Вот ещё! Когда мальчишка узнал, что этой черноволосой проблеме была выделена отдельная комната, его раздражение пробило потолок десятибалльной шкалы. А когда ребёнок понял, что делиться придётся не только домом, но и дедом, то вовсе закатил скандал. С этого дня Лексус стал думать над тактикой. Он прилип к Макарову как банный лист, усердно слушая его рассказы о похождениях Хвоста Феи. Старик, занимавший собой всё эфирное время, стал раздражать куда меньше. Девчонка с грустными фиалковыми глазами виделась как потенциальная угроза его детскому эгоизму. Он начал украдкой изучать своего противника. Но чем больше Лексус наблюдал за девчонкой, тем сильнее разжигалось его любопытство. Рэй, на удивление, не отбирала его игрушки. Она не заходила в его комнату и даже не пыталась привлекать внимание дедули. Она была тихой и неприметной, словно тень. В первую неделю они не разговаривали вообще. Блондин показательно игнорировал свою соседку, а темноволосая выходила из комнаты лишь к обеду или ужину. На вторую неделю мальчишке надоело играть в гляделки. Он хотел начать разговор, но не знал, о чём с ней говорить. Поэтому ребёнок не придумал ничего лучше, чем подкрасться к Рэй со спины и испугать. — Ай! Ты чего током бьёшься?! Предвкушая маленькую шалость, внук Макарова на цыпочках подошёл к своей жертве и схватил её за плечо. И тут же отхватил электрический разряд от прикосновения. — Прости, — Рэй вздрогнула от неожиданности. — Это моя магия. Я ещё не умею ей пользоваться. — Так ты маг молнии? — Ага. Зелёно-голубые глаза мальчишки впервые за долгое время блеснули азартом и весельем. Магия — это целый балл в копилочку уважения. — Я тоже маг молнии, — Лексус выставил вперёд руку, и из раскрытой ладошки рваным узором сорвались искорки. — Кру-у-уто… Девочка смотрела на волшебство как заворожённая. Она с таким интересом склонилась над рукой собеседника, что одна из искр щёлкнула её по носу. Чёрная краска постепенно исчезала из будней юных волшебников. Контуры одного мира приобретали фиолетовый оттенок — такого цвета была молния Рэй. Контуры другого — золотой. Рэй провела первый месяц в новом доме, находясь в прострации и стараясь собрать обрывки воспоминаний. Они так и норовили ускользнуть из детской головки. Она не помнила ни родителей, ни родные места. Только слова няни оставались достаточно чёткими: «Мой друг мастер Макаров позаботится о тебе». Няня посадила её на поезд до Магнолии. Но её образ и все предыдущие события будто вылетели в одну большую дыру, что раскрывалась вместо памяти. Первый вопрос, который обычно волнует всех детей в такой ситуации: где мои мама и папа. Рэй не задавалась им, потому что гадкое чувство внутри будто отвечало: «ты никогда их больше не увидишь». Сойдя с перрона, она увидела толпу встречающих. Этот людской поток вынес её на главную площадь станции. Девочка шла вперёд, не разбирая дороги, пока чьи-то руки не утянули её в сторону. — Вот ты где! Я тебя чуть было не проглядел. Мастер Макаров с первой минуты знакомства получил у неё кредит доверия. Старик с добрыми глазами и смешно шевелящимися усами ни капли не пугал, а напротив, — располагал к себе. Его дом был тёплым, от него веяло чем-то родным. Дедушка был для неё чужим, но искренняя забота смогла сдвинуть лёд в сердце маленькой девочки. А его внук стал её первым другом. Самым лучшим из всех, кого она позже встретила в гильдии. Тоска Рэй по утраченной семье со временем сошла на нет, как и стенания Лексуса по потерянной матери. В критический момент их жизни эти дети смогли стать друг для друга опорой. Гораздо более прочной, чем могло показаться на первый взгляд.6 лет назад (12 лет со дня возвращения)
В гильдии было по обыкновению шумно с самого утра. Каждая пятница начиналась с лёгкого кипеша. Сегодня обязательно будет минимум три драки. И минимум одна из них с выбитыми зубами и перевёрнутым столом. — Лекс, на кой чёрт мы пришли сюда в девять утра? Рэй, широко зевнув, уселась за барную стойку и начала было залипать на разноцветные бутылки, как взор ей перекрыла листовка. — Вот за этим. Надо брать, пока никто не упёр. Взгляд Рэй буквально метал молнии. Он так и говорил: «Ты идиот? Гилдартс уже взял задание, а кроме мастера, мы — единственные, кто может взять миссию S-ранга». Пробубнив что-то про отсутствие конкуренции, девушка взяла листок и начала вчитываться в суть. Уже прошло три месяца с тех пор, как они получили квалификацию магов S-класса. Достичь звания старшего волшебника в шестнадцать лет было личной победой как для Лексуса, так и для Рэй. Мастер не делал поблажек за родственные связи или личные пристрастия. Экзамен был сложным для всех. Волшебники молнии целый год готовились к нему, делая ставку на командную работу. Единая стихия соединила двух магов в одну команду. Положительный заряд молнии Рэй и отрицательный Лексуса создавали невообразимое зрелище. Храм молнии — заклинание, которое они создали специально для их связки. Цепь зарядов разной полярности притягиваясь друг к другу, образовывала смертельную ловушку для врага. Это заклинание, что загнало в тупик Гилдартса во время экзамена, принесло им победу. — Выглядит заманчиво. Да и награда целых десять лямов. Что будешь делать с такими деньжищами? — Заложу в банк под проценты, — Лексус усмехнулся и пустился в объяснения. — Через пару лет начну с фундамента для дома. — Держу пари, поставишь в своей комнате панорамные окна. — Обязательно. Рэй довольно кивнула, принимая задание. Это была четвёртая высоко ранговая миссия, которую они взяли после экзамена. Лексус в свои шестнадцать уже замахнулся на серьёзную цель: съехать от деда, и не куда-нибудь на съёмную квартиру, а в свой собственный дом. Парень с увлечённостью рассказывал напарнице об этом проекте. Он продумывал всё до мелочей и точно знал, как будет выглядеть его жилище. От расположения комнаты звукозаписи до материалов стен. Такая мечта казалась несбыточной для подростка. Но она была вполне осуществима для волшебника, который мог ходить на задания с наградой в десять миллионов драгоценных. Деньги — вот цель, ради которой Лексус как заведённый брал миссии одну за другой. Молодой волшебнице нравилась эта его черта. Целеустремлённость — вижу цель, не вижу препятствий. Когда напарника сильно заносило, она возвращала его энергию в русло адекватности. Иногда мягко, а иногда без подсрачника не обходилось. Очередная миссия, судя по описанию заказчика, не была чем-то неординарным с тактической стороны. Мозгом Рэй понимала, что она всё просчитала до мелочей, однако на сердце всё ещё бушевал шторм. Сложность заключалась в количестве предполагаемых целей. Заказчик — богатый столичный предприниматель, обратился в гильдию, потому что некая группировка чинит препятствия его партнёрам. Клиент нашёл много информации и точно указал на выходцев из тёмной гильдии. Эти ребята не казались сильными, но имели большие связи на рынке Крокуса. Поэтому была поставлена задача отловить их по одиночке и передать властям. — Остался последний. Бесит! Мы бегаем за ним по кругу, как гончие псы. — Перехватим его близ горной деревушки. Лекс, если информатор не ошибся, именно там он планирует очередную остановку. Деревья уже успели сменить свой окрас, а два мага Хвоста Феи всё ещё гнались за неуловимым противником. Они знали, что последний член группировки превосходит своих коллег по всем фронтам. Мастер ножа и интриг, как его называют в узких кругах. Только столкнувшись с ним лицом к лицу юные волшебники познали цену самоуверенности. Шрам на левом глазу Лексуса — напоминание о том дне. Они думали, что поймали его, и не заметили, как цель загнала их прямиком на своё поле боя. В момент, когда опытный противник начал сдавать позиции, в небе появился магический круг. — Передавайте привет своим предкам, детишки! Заклинание последнего шанса, что применил маг, разорвало ткань пространства. Враг испарился, а разлом начал затягивать в себя всё живое. У Рэй хватило сил, чтобы вытолкнуть порядком потрёпанного напарника из зоны поражения. Она исчезла так быстро, словно её никогда и не было в мире живых. Расщелина, подобно сытому зверю, затянулась, оставив после себя лишь ночной пейзаж леса, где недавно завершилась схватка между волшебниками светлой гильдии и тёмным магом. Ощущение потери опоры и бесконечной пустоты внутри. Как будто вырвали часть тебя самого. Эти чувства с детства знакомы Лексусу. Смерть матери, потеря Рэй, предательство отца. Совсем скоро молодой человек замарает руки в крови и сможет отомстить хотя бы за одного дорогого человека. Он заберёт все десять проклятых миллионов за это проклятое задание. С этого дня порог такой привычной гильдии станет холоднее на несколько градусов. Ведь мёртвые не воскресают. «Мёртвые не воскресают!» — продолжал думать маг молнии. Но фиалковые глаза, такие родные и живые, уверяли в обратном.