Аише плохо спится

Аише плохо спится с тех пор, как уроки Розалинды для фей стали затрагивать конвергенцию. Едва-едва управляясь с собственной буйной стихией, она точно не была способна совладать ещё и с чужими – особенно с несравненными по своей мощи. Не было стихии более непредсказуемой, более яркой и несочетаемой с её капризной водой, чем яростный, агрессивный огонь – словно из самой пасти сказочного дракона. Вода и огонь. Сочетание несочетаемого. У конвергенции возможен один итог – ноль. Вспышка – и ничего. Аиша едва не задыхается, когда думает об этом по ночам. Горло саднит, в носу щипает от подступающих слез – откуда они только взялись? Злится, тонкие длинные пальцы комкают простыни, сминают одеяло – жарко, а скинуть – холодно. Чужое размеренное дыхание в ночной тишине слышит четче любого возможного шороха, звука; яснее собственных чертовых мыслей. Её рыжая соседка, безумная подруга, само воплощение огненной вспышки, сама – дракон. Её ночи – спокойные, тихие, пока Аиша не спит, словно самым бережным образом охраняет её покой. Она могла бы зваться феей дисциплины, если бы не воды. Вставать в одно время по утрам, повторять день ото дня единый ритуал – стакан воды, кинуть в сумку вещи и – к пруду. Пробежка, плавание – возвращается, пока все ещё спят, идет в душ и будит всех Винкс своей громко жужжащей щеткой – она бы давно её, пожалуй, сменила, но Блум так забавно всякий раз морщит нос. Её внимание для неё слишком важно. Слишком важно, чтобы сменить зубную щетку на более тихую, и стать едва заметным призраком в её – Блум – жизни. Ты чего, Аиша? Вы же подруги. О каком таком внимании может идти речь? Вот, почему спится с таким трудом. Вот, почему больше она не просыпается с первыми лучами; приходится ставить будильник – и то без толку. Стоит только открыть глаза, как тут же хочется их зажмурить, закрыться, спрятаться в собственных снах от предстоящего долгого дня, в котором она вновь станет тенью, ангелом-хранителем из плоти и крови – для одной только огненной девочки. И станет избегать её, особенно на занятиях по конвергенции; особенно – в свободное время, когда феи предпочитают компанию специалистов. Ведь у них – у нее и у Блум – возможен только один итог. Вспышка – и ничего. А может, вспышка стоила бы того? Очередное занятие в классе Розалинды. Больше никакого каменного круга, только кабинеты – и те стали словно бы тёмными, мрачными. Может, это из-за надвигающихся осенних холодов, а может, из-за неё – новой директрисы. С её появлением в школе изменилось буквально всё. А что оставалось вечным – так это неудачи Аиши. Если уж не могла тогда, с миссис Даулинг, то почему должна суметь теперь, в атмосфере давления, принуждения, посыла «либо ты сильный, либо никто». – Что опять не так, Аиша? Тебя считали сильнейшей из водных фей, если... – она подходит к столу, склоняется ближе. Фея тупит взгляд в темное гладкое дерево, сжимает губы: «отвали, отвали, отвали». – …если я правильно поняла, – продолжает, пытается поймать её взгляд, и это давит почти физически, разрывает её уставшее сознание на куски. Вода в чаше на парте идет заметной рябью; у Музы, что сидит сзади, тоже с собой стеклянная бутылка воды – и та ведет себя странно. – В Алфее больше не место бесполезным феям. Вне зависимости от их происхождения, – добивает, как плетью по окровавленной ране; у Аиши легкие сдавливает то ли от боли, то ли от гнева. И тут – мягкая ладонь поверх тыльной стороны её собственной. Аиша улавливает один только слабый импульс сбоку – Блум подается вперед. Розалинда переводит на неё заинтересованный взгляд. – Она сильная фея, – в голосе огненной феи – твердость, граничащая с бойкой злостью. – Сильнее, чем многие здесь, ясно? Вы поняли правильно, но, возможно, не до конца – насколько. Аиша вскидывает взгляд – первым делом на Блум. Её яростная, её безумная – смотрит горящими глазами на Розалинду, словно бы не мигая, а пальцами сжимает её ладонь, безмолвно: «я, серьезно, с тобой». И Аише и верится – она с ней. Она – та, что всегда под защитой, под мягким контролем влюбленной феи воды, теперь, – не чудо ли – сама её буквально собой заслонила. Их пальцы переплетаются с подачи Аиши, она плотно вжимает свою ладонь в чужую – теплую, тонкую, и одного этого контакта хватает, чтобы сотни, тысячи мелких мурашек мягкой волной скользнули вверх по позвоночнику; теплым чувством разлились где-то под ребрами, в самом центре грудной клетки. Но Розалинда – это не миссис Даулинг. Не та умнейшая из всех фей, что первым делом проходилась по струнам души каждой из учениц, что бережно и заботливо узнавала их психологию, прежде чем перейти к использованию магии. Розалинда – это боец. А Алфея теперь – настоящая армия. Поэтому она только улыбкой снисходительной отвечает на заявление Блум, ведет бровью почти равнодушно: – Я этого не вижу, моя дорогая. Блум злится. Аиша чувствует это по крепче сжавшейся ладони поверх её собственной; чувствует, словно эмпатом была она, а не сидящая позади Муза. И ловит эту эмоцию так же легко, так же просто. Ловит – и отражает. Взгляд падает на миску с водой из гладкого дерева, та уже будто кипит, отталкиваясь от стенок. Аише стоило бы сосредоточиться – это вполне в её стиле – но сейчас не до того. Сейчас – только эмоции. Сильная, яркая злость; надежда, подкрепленная верой Блум; и – самое главное – их переплетенные пальцы, их контакт, их… …конвергенция? Вода – молекула к молекуле – поднимается в воздух, привлекая внимание студентов с других рядов; тонкой струйкой тянется выше, закручивается в спираль, словно бы вещество это было не жидкостью, а плотной веревкой. Взгляд горящих голубым радужек Аиши, как пронизывающая молния – к Розалинд, и к ней же – стрелой – струя воды. Кто-то позади вскрикивает, новая директриса едва успевает отшатнуться в сторону, когда прямо перед её лицом сталкиваются две несочетаемые стихии – вода и огонь. От Блум веет жаром. Две пары глаз – те, что горят голубым и те, что светятся рыжим, прикованы к двум сплетенным стихиям. Подобно двум ингредиентам какого-нибудь волшебного зелья, они смешиваются, образуя единое, но состоящее из двух. Как символ гармонии, Инь и Янь – вода и огонь, сплетенные, но не поглощающие друг друга. Конвергенция. Сочетание несочетаемого. То, что итогом имеет не ноль, не вспышку, а самое гармоничное явление из возможных. Аише не спится и этой ночью. Её сердце заходится больше не от страха, не от ужаса и болезненно-давящего осознания, но от надежды. Равно как на прошедшем уроке, изменившем, может быть, не столь многое, но заставившем её по крайней мере в себя поверить. Поверить в них. Блум возвращается поздно, после отбоя. Скидывает с плеч кожанку, хватает со спинки стула пижаму и на носочках шмыгает в ванную – Аиша не подает виду, что ещё не спит. Дожидается, пока та вернется – после этого садится на кровати, привлекая внимание: – Ты… была со Скаем? – спокойным, нисколько не дрогнувшим голосом. Дело времени – привыкнуть, отработать железное равнодушие, наступить на горло пожирающей ревности, пока она болезненно дерет изнутри. Хорошо, что Блум – не эмпат. Она оборачивается, её плечи, кажется, даже вздрагивают от неожиданности. – Ты меня напугала, – чуть хрипло. – Аиша. В тусклом желтоватом свете её щеки, усыпанные веснушками, странно блестят. Водная фея щурится, подается вперед. – Что случилось? – сердце сжимается. От напускного равнодушия и следа не осталось. Только не теперь. Блум мешкается. Смотрит на закрытую дверь в общую комнату, неловко, почти зябко ведет плечами, шмыгает носом: – Сейчас хочешь обсудить? Да, другие девочки не рядом, а они же, вроде, подруги. Все за одну, одна за всех, едины, близки, одним словом – Винкс. Аише все равно. Она откидывает одеяло, соскальзывает с кровати. В несколько спешных шагов сокращает расстояние до подруги, прихватывает её за предплечья мягко, заставляя смотреть в глаза: – Ты плачешь. Влажные дорожки – вниз по щекам. Вот, что блестело, конечно. От Блум пахнет свежестью, мятным гелем для душа и их одной на двоих зубной пастой, и сейчас нет ничего более уютного, чем её вид – такой взволнованной, сбитой с толку. Конечно, она хочет обсудить это именно сейчас. Если говорить откровенно, она хочет, чтобы Блум всегда обсуждала всё только с ней – в первую очередь с ней. И не находит ничего лучше, кроме как… – Хочешь выпить? Вино, припасенное для очередной вечеринки. Кажется, его подогнал Терре Дэйн, ещё до того, как… как это все произошло. У него, Ривена и Беатрикс создалась там своя компания для тусовок, но тягу, видимо, не преодолеть – уж Аише ли не знать – и, до «прихода к власти» Розалинды, Дэйн частенько обращал свое внимание к Терре. Разными способами, в том числе алкогольными. – Мы ужасны. – О да. Но, по крайней мере, Блум теперь улыбалась. Аиша улыбалась тоже – они передавали бутылку друг другу с каждым новым глотком, после половины выпитого не волнуясь уже ни о чем. Успели обсудить и совместный успех на занятиях Розалинды, и Ская, который измучил Блум своими душевными терзаниями и неопределенностью, и вообще, кажется, всё. Или почти всё. – Кстати, – на улыбку огненной феи Аиша готова была смотреть вечно, и сейчас занималась тем, что беззастенчиво пялилась, сидя напротив неё на мягкой кровати. Бутылка только что перекочевала к Блум, так что на языке ещё оставался терпкий привкус вина после недавно сделанного глотка. Та продолжала: – Мы почти не говорим о тебе, – чуть приподняла брови, а потом тут же вскинула подбородок, понижая тон и насмешливо щурясь: – Таинственная Аиша. Что у тебя на сердце, фея воды? – Серьезно? – она прыснула от смеха, стараясь скрыть накатившее смущение. Щеки почти защипало от прилившей к ним крови. – Да. Расскажи. То есть, серьёзно, – она словно бы хотела добавить что-то ещё, но передумала, кивнув собственным мыслям: – Расскажи. Аиша проследила за тем, как горлышко бутылки вновь прижалось к губам рыжей девушки, как та сделала глоток. Взгляд её чуть отсвечивал в темноте, в груди зрела решимость вперемешку с гнетущим сомнением. Итог – не ноль. Итог – гармония. Она почувствовала, кажется, как сперло дыхание. Вот он – момент. Решение принято. Осталось только озвучить. – Блум, я… Вино – резким напором вверх из бутылки. Тонкой струей – на губы феи огня, вниз – по светлой коже шеи, под ворот пижамной кофты. Аиша распахнула глаза в удивлении шире, порывисто подалась вперед: – Черт. – …ты очень волнуешься, да? – та только насмешливо улыбалась, приподняв брови. Видимо, выпила и расслабилась достаточно, чтобы только рассмеяться этой очередной нелепости – ну, подумаешь, теперь она вся в вине. Вот, что значит пить с феей воды, так что впредь Блум сотню раз подумает. Конечно, подумает. Как будто это было в её духе. «очень волнуешься, да?» Её фраза – беззаботная, простая – повисла в стоячем воздухе. Аише казалось, тот внезапно стал плотным – таким плотным, что едва вдохнешь так, чтобы не изранить легкие. Она никогда не была импульсивной, даже под алкоголем, но и это не импульс – решение давно было принято. Тогда, когда их силы вдруг слились в гармонию – решение уже было принято. Их разделяло каких-то несколько сантиметров. Большое дело – всего лишь склониться вперед. Поймать чужие губы, растянутые в самой прекрасной улыбке, почувствовать вкус – мятный, а ещё терпкий – вкус вина. Девочки ведь делают это по-дружески, верно? Девочки ведь всегда могут включить заднюю. До этого она не знала, что такое на самом деле спертое в горле дыхание. Не знала, что такое ощущать вкус и запах дыхания – тот, что пьянит по крепче любого чертового вина. Мягкие губы, поддавшиеся в тот же момент, – прямо под своими. До этого она никогда не влюблялась так крепко, так глубоко. Её пальцы перехватывают бутылку, забирая из чужих рук, не глядя отставляет её на тумбу, в сторону. Напор – активнее, смелее, её губы мнутся о податливые чужие, язык – мягко меж ними, мажет влажно по чужому. Сердце больше, кажется, и не бьется – оно не выдержало бы такой бешеный ритм, а в голове – одно сплошное ничто; Аиша в принципе не представляла, что способна будет хотя бы однажды вообще ни о чем не думать. Но чужая ладонь – мягко – к её груди, останавливая, но не отталкивая. Поцелуй влажно рвется, её взгляд – растерянно по лицу Блум. Мгновение – страх. Такой, что холодом сковывает, потом – с ног до головы волной жара. Страх, что сейчас оттолкнут. Вспышка – и ноль. Все, что останется Аише – думать, а стоило ли того? Стоило ли того? Блум только ведет головой чуть в бок – распущенные, длинные рыжие пряди эстетично до чертиков повторяют её движение, открывая шею. Уголки её губ все еще приподняты в мягкой улыбке, а у Аиши в голове один только вопрос: если она оттолкнет, стоило ли того? Но тонкие девичьи пальцы крепче цепляют ворот её пижамной кофты. Тянут её к себе ближе – Аиша слепо подается вперед. Их губы встречаются вновь – их запахи, вкусы, стихии – вода и огонь. И в этот раз с подачи Блум – она её не оттолкнула.