Четкость – спускной курок. Главное и решающее качество, определяющее исход выстроенного плана. Без дисциплинированных границ – никакого будущего, без решительной целеустремленности – абсолютная невозможность получения. Простая истина, не требующая глубокого анализа, и ее принятие – первый и самый важный шаг на выстраиваемом пути, без которого витиеватая тропа собственной Судьбы уводит далеко вдаль – далеко от желаемой цели.
Четкость – вечная составляющая. Присутствующая в каждом предпринимаемом действии и составляющая любой задуманный ход – абсолютная решимость и расписанный до мелочей порядок идей. Каждая деталь – задумана, всякий исход – предрешен.
И лишь в подобных условиях достижение возможно.
Нин Гуан считает избавление лучшим решением.
Потому что появившийся вихрем шторм рушит любую четкость. Шумный прилив ломает каждую выстраиваемую плотину, заготовленную для великого будущего, и вода выходит за берега. Сносит дома, магазины, крыши и законченные решения, порождая в груди лишь одно – раздражение.
Воля Небес ненавидит нарушение порядка, ею установленного – Бэй Доу никогда не интересовало, что именно в ее действиях не устраивает главу Цисин.
Искрящийся фиолетовым водопад нахальства и суматохи сваливался на голову, безалаберно устраивая локти на дорогом столе Нефритового Дворца, и в изгибе улыбки раздражал только больше. Выявленное предложение – шумный выдох; и вниз, вниз, вниз – в пропасть иль бездну. Куда водопаду на сей раз заблагорассудится – тропа проложена громким хохотом и широкой, уверенной походкой.
Нин Гуан не знает, как бороться с погодными условиями, игнорирующими все предостережения и обходящими вероятные прогнозы – все во имя регулярного недовольного удивления или выявленного возмущения; от кого теперь исходят молнии?
Бэй Доу заполняет собой все пространство, ей предоставленное, иногда захватывая даже больше. Иллюзорное представление остается тонким шлейфом даже после опустошения, фиксируясь на месте ранее положенного, то есть – везде; везде, где бывала неугомонная поступь, везде, где слышался звонкий смех, везде, где оставался характерный аромат – сладость рома и лучистой улыбки с горечью отвратительного характера и морской соли.
Бэй Доу заполняет собой все пространство, даже если то было запрещенным – Нин Гуан ненавидит появление сонорной, выдуманной фикции в собственных мыслях.
Закрывая глаза, хочется представить пустоту, теряя нить; белый лист, предназначенный для рабочего заполнения.
Закрывая глаза, Нин Гуан видит пропасть – с характерным ароматом сладкого рома и морской соли.
–
Стук шахматных фигур о расчерченную доску разбавляет устоявшуюся тишину. Песчинки бьются друг о друга в перевернутых часах, а в партии – дерево о дерево при каждом ходе. Молчание восполняется мимолетными выдохами и хмыканьем, явно дающим понять положение каждой из играющих, не поднимая взора.
— Ха! — смешок сливается с ударом коня о короля и со сдержанным выдохом по другую сторону доски, — Шах и мат, Нин Гуан.
Комментировать нет желания. Воля Небес откидывается на спинку своего кресла и пробегается взглядом по «полю боя» в поиске допущенной ошибки ход, два, три назад. Молчаливое – Нин Гуан не слышала ничего громче – самодовольство отвлекает настолько, что мысли путаются, в конечном итоге отвергаясь вовсе, а стул визави скрипит по дорогому покрытию, находя отзыв в осуждающем взгляде снизу вверх – по направлению к поднимающейся.
— Очередная – за мной.
Нин Гуан не хочет комментировать. Снова. Принятие поражения – неотъемлемое качество любого участника какой-либо конфронтации; оно должно быть обязательно присуще.
Но Воля Небес беззвучно его отвергает, сдерживая резкое, недостойное фырканье.
Собственное несвойственное поведение кажется мнимым, тяготея под весом осуждения халатно отпущенных эмоций; несдержанных; нехарактерных. Свойская стойка находящейся перед кричит о испытываемой эйфории победы, обжигая улыбкой победителя и хмельным, горящим взглядом уже отпраздновавшей.
Бэй Доу носит собой море в кармане: оно непослушно шумит, норовя выпрыгнуть и унестись восвояси, обратно – к месту, ему принадлежащему, но сдерживаемый замок не позволяет. Замок в виде хлопающей по бедру руки и откинутой к плечу головы – звенят серьги и украшения.
Бэй Доу носит с собой море в кармане: иначе как объяснить, что приближающаяся походка напоминает океанский бриз, а упирающиеся в подлокотники кресла руки – штормовые волны. Они обходят Нин Гуан стороной, не касаясь, словно сохраняя единственный участок суши в бескрайней водной глади – только нахальством дразнят, солнечным отблеском взора ослепляя; нашептывая – не мнимые; подлинные – лишь сугубо специфически вызванные.
— В следующий раз я оставлю тебя без гроша, — ухмылка оголяет морской оскал, а у Нин Гуан раздражение превращается в естественное состояние.
Кончик веера упирается в острый подбородок, вынуждая обладательницу боевых шрамов и идущей впереди нее репутации героя задрать голову, увеличивая в норме опасное – для них двоих, очевидно, нет — расстояние.
— К следующему разу ты вернешь все оплатой штрафов, — край скользит по коже, и белая полоса слабой царапины контрастно ложится на смуглом фоне; отводит приблизившийся лик, намекая на конечность визита.
Бэй Доу выражает отношение наглым смешком. Острый язык стучит по губам, а кожаные перчатки скрипят, когда капитан сжимает кулак – и, оттолкнувшись, выпрямляется из положения.
— Зато следующий раз будет.
В комнате – океанский бриз, сладкий ром и морская соль.
Нин Гуан знает, что они выветрятся только спустя время – когда переносимое в кармане море вырвется наружу, в непокорном танце устраивая бурю; когда шторм затопит единственный остров, блистая фиолетовым бесстыдством.
Только они выветрятся – придется проветривать снова.
«Сколько хочешь уходи за мой фарватер,
Волны принесут тебя обратно.»
–
Слово за другое – Нин Гуан всегда считала, что вербальное оружие страшнее какого-либо другого. Слово за другое – вот они здесь, на тропе этого разговора, что не ведет за собой материального исхода и действительного выхода к разумному зерну обсуждения. Оттого Воля Небес только качает в отрицании головой, опуская кисеру на предназначенное для нее блюдце.
Бэй Доу, стоящая поодаль, видит в том лишь забаву — Нин Гуан может пересчитать по пальцам одной руки моменты, к которым капитан Южного Креста относится серьезно. Соль шипит от спеси, ром, будто специально, закидывается из фляги – наперекор терпкому дыму табака.
— Ты слишком категорична, — Бэй Доу хохочет.
— Ты слишком легкомысленна, — Нин Гуан закатывает взгляд.
Обыденное столкновение. Тупик по обе стороны – упрямство выстраивает самые высокие стены. Фарватер — меж, будто опасность для каждого берега – индивидуальна, и в итоге заключается в полной противоположности себе же. Слабое место, живой яд, голодный хищник – все вместе и в одном углу; пугает и заставляет остерегаться; всех, кроме Бэй Доу – вечное исключение.
Волны бьют поверх, обходя и заливая все запрещенные пределы, никогда не изменяя собственным привычкам; смеются в лицо скопившейся опасности по вольному желанию там находящейся и тушат загоревшийся напалм, стуком каблуков разрезая тишину.
— Боишься будто, — излюбленный способ; поддетая пучина азарта, тонкой иглой вспарывающая аккуратный шов самообладания – регулярно удачно. От затянувшейся клоунады и положительного – едва ли для нее – исхода у Нин Гуан вырывается недовольное фырчанье, — Или не хочешь быть искренней?
Бэй Доу ведет бровью, в моменте оказываясь точно напротив. Так же резко, как сбрасывает маску шута и вечной ухмылки.
Нин Гуан вдыхает запах моря. Игнорируя прилетевший в лоб вопрос, заставший врасплох.
В моменте затянувшемся заглянув в алые глаза — виртуозно обходя нежелательную тему:
— На безымянный не выдадут кольца. Не будет пользы, не будет спокойствия.
Бэй Доу тянется к чужой талии, крепким и уверенным обвив тонкий стан. Воля Небес ждет, не отводя взгляда: когда же вновь на губах засияет та самая, путающая и непонятная в своей абсурдной простоте,
а во взгляде появится комическое нахальство.
— Не будет просто, но так интересней.
Нин Гуан терпелива, но сейчас не дожидается: свободная рука капитана обхватывает, словно оковами, – очевидно, единственными подпущенными, — мягким касанием подбородок, вынуждая приблизиться – так, чтобы было возможно обдать губы Воли Небес характерным ароматом, напоследок же явив _ту самую_ – но в корне другую.
— Я полюбила тебя сильнее, чем в песне.
Касаясь губ Бэй Доу своими собственными, Нин Гуан понимает окончательно: шлейф стоит не в комнате; он въедается в кожу солью и смешивается со сладостью рома.
Закрывая глаза, Нин Гуан видит пропасть – обхватив талию Бэй Доу собственной кистью, Воля Небес приближает буйное море; очередной затопленный остров – не большая потеря.
Нин Гуан не видит ничего против пропитавшего ее аромата.
