***
Ртуть лежал на кровати и кидал теннисный мячик в потолок, все еще думая о Ванде. Его огорчало то, что подозрения падают на нее, но и осуждать команду тоже не хотелось. Он трясет головой, отгоняя дурные мысли. Когда Питер слышит хлопок двери по соседству, последний раз кидает мячик, кладет на тумбу и направляется к ней. — Да, заходите, — откликнулась Ванда на стук. — Где была? — парень закрыл дверь и облокотился об нее спиной. Девушка сняла с себя куртку и повесила на стул. Выглядела она уставшей. — По делам ходила. Потом немного прогулялась, думая, что делать с теми черными рунами, — махнула она рукой. — Ты серьезно? — возмутился Питер. То, что сестра что-то от него скрывала, да и еще и эти подозрения команды по поводу нее начинали раздражать. Ванда нахмурилась. — Ты не можешь просто пропадать неизвестно где, а потом приходить и делать вид, что все в порядке! — Не поняла, — протянула девушка. Питер понял, что эмоции берут верх и начал успокаиваться. — Ты уходишь и не говоришь куда, и если честно, я волнуюсь. Правда волнуюсь. И не я один. Она вопросительно на него посмотрела, но тут их прервал стук в дверь. Когда Питер открыл, они увидели Скотта. — Вас Профессор зовет, буквально на минуту. Близнецы переглядываются и идут следом. — Есть новая информация? — спросила Ванда, зайдя в кабинет. — Да. Свидетели, которые были у руны в момент появления, говорят, что неподалеку от нее видели девушку, похожую на тебя. Я бы доверил это дело правоохранительным органам, правда Эрик им не очень верит, — пояснил Ксавье. Ванда опешила. — То есть вы думаете, что… — Мы думаем, что тебе могли поставить ультиматум насчет твоей семьи и… — прервал ее Эрик. — Заставить помогать тем, кто это делает? Вы серьезно? — возмутилась Ведьма. — Ну никто кроме тебя не умеет делать эти штуки, — махнул рукой Скотт. — Зачем просить меня о помощи, если вы мне не верите? Еще пару дней назад сказала, что ни разу не видела такой руны и, соответственно, научить таким заклинаниям я тоже не могла. Повисла тишина. — Я думаю обратиться к той, кто знает больше меня, — уже спокойнее сказала Ванда. — Думаю, она сможет посоветовать что-то или рассказать, — девушка устало потерла глаза. — Мы закончили? — Вы с Питером и Эриком можете идти, а вы, ребят, останьтесь, — девушка кивнула и быстро вышла из кабинета, стараясь сдержать свое раздражение. — Я знаю об этом? — спросил Спидстер. Если еще и команда от него начнет что-то скрывать, он свихнется. Ксавье лишь кивает и Питер выходит за дверь. — Ванда! Стой, — она остановилась. — Не злись на них, они просто… на взводе из-за всего этого. — Ты так и не договорил, кто еще за меня волнуется. Была бы это мама, ты бы так и сказал. Что ты скрываешь? — А ты? Взгляд Ванды вмиг стал холодным. — Так, только не нужно на меня так смотреть. Взгляд прям как у… — за спиной Питера открылась дверь и оттуда вышел Эрик. — Питер, слушай, — обратился он к Спидстеру. — Вот, как у него, — закончил свою мысль парень, пальцем указывая на мужчину. Металлокинетик недоуменно на него посмотрел на пару с дочерью. Они переглянулись и посмотрели на парня. — Ничего не понимаю, — вздохнула Ванда. — Ты можешь нормально объяснить? Питер шумно выдохнул. — Ты не сказал ей? — спросил Магнето. Теперь взгляд Ведьмы стал жутко недовольным и она одарила им уже Эрика, наклонив голову. Леншерр под ее взглядом неосознанно почувствовал страх. — В общем, помнишь, ты просила говорить тебе, если я что-то узнаю о нашем отце? — Ну? — Я все это время знал. Он сейчас стоит прямо возле меня. Ее глаза округлились и она посмотрела на металлокинетика. — Я думала, ты мне не говоришь, потому что его нет, — сказала девушка. — Чего? Нет, просто я не знал как тебе сказать. — Ладно, я… мне нужно переварить это все. А сейчас я пойду спать, устала. Спокойной, — кинула она и завернула за угол. Она правда была очень уставшая чтобы говорить о чем-либо, поэтому идея отложить это все казалась хорошим вариантом. — Ты что-то хотел мне сказать? — спросил Питер у отца, смотрящего вслед дочери. — Уже ничего. Эрику было интересно наблюдать за Вандой, особенно, когда она узнала об их родстве. В ее глазах плескалось удивление, облегчение, радость, и еще что-то, чего мужчина уловить не смог. Он замечает за собой, что ему любопытно видеть как она ведет себя в разных ситуациях и как реагирует на какие-либо слова в ее сторону. Это похоже на то, как родитель наблюдает за ребенком во младенчестве, только вот Ванда уже не младенец. С Питером также, но не настолько. Все-таки перед откровением парня они успели увидеться пару раз, от него понятно чего ждать, он примерно понимал в каком направлении мыслит парень, а вот по поводу Ванды пока ничего неизвестно. Нормального разговора между ними еще не было, но он будет ждать. Правда он все еще не мог поверить ей — она явно что-то скрывает, и мужчина пообещал самому себе постараться об этом не забывать, несмотря на открывшиеся семейные узы. Магнето может смириться со взглядами. Кто-то его жалел, кто-то сочувствовал, кто-то ненавидел, а кто-то боялся. Но вот Ванда — Ванда смотрела так, будто каждой клеточкой тела ощущала его боль, и скорбь, знала её вдоль и поперек, не упуская и кусочка. Будто сполна понимала, что он чувствует и переживает. Будто их судьбы были схожи настолько, что различие было и правда лишь в том, что они разного пола. Алая Ведьма уснула поздно из-за того, что полночи изучала Даркхолд. Точнее изучала то, что не успела ранее, а еще пыталась осознать свое родство с Эриком. Поэтому когда она вышла утром поесть, на кухне было почти безлюдно, так как встала она поздно. Она застыла в проеме, как когда-то Питер, и смотрела на Эрика с братом, которые увлеченно о чем-то то ли болтали, то ли спорили. Она отмерла и зашла на кухню. — Нет, Рейвен жесткая, не спорь, — сказал Питер, вздыхая. — И еще твой рукопашный бой… Может вы хоть чередовать как-то будете? — Поверь, про ее жесткость я знаю, ведь это я обучал ее, — парень выпучил глаза. — Тренирует она вас очень даже правильно, не жалуйся. А рукопашный бой вам никогда не помешает, без жестких — как ты выразился — тренировок, ты будешь не подготовлен к экстренной ситуации, — ответил мужчина, отпив что-то из кружки. — На шее в любой момент может оказаться ошейник. — Даже не знаю, что это: паранойя или предосторожность. Ванде вдруг вспомнилось то задание в Лагосе, когда Наташа учила ее просчитывать засады. Воспоминание вызывает у нее грустную улыбку — она до сих пор не могла поверить в смерть Вдовы. Ванда направилась к столу. — Кто-то похоже тоже полночи не спал, — прервала их она, сев возле Питера с чашкой кофе. Отец с братом выглядели сонно, наверно также, как она. — Тоже? — повернул к ней голову Питер. — Изучала руны, ничего не нашла. — У тебя порядок? Выглядишь лучше, чем вчера, — парень допил газировку из банки и через секунду сидел уже с новой. — Да, я в норме. А ты не свалишься от такого завтрака? — кивнула она на три банки газировки. Эрик наблюдал за детьми, не вмешиваясь. — Я уже ел. Ладно, мне нужно кое-куда сгонять, — секунду спустя все банки оказались в мусорке, а сам он исчез. Пару минут они молчали, думая о чем-то своем. На удивление Ванды, в тишине между ними не было неловкости. — Честно говоря я рад, что мы встретились, — признался мужчина. — И ты, вероятно, обо мне не лучшего мнения. — С чего вы взяли? Я ведь даже не знаю вас. — Ванда, мы можем перейти на «ты», — указал Эрик. — И я думал, что Питер обо мне рассказывал. — Точно, — слабо улыбнулась она. — Я тебя совсем не знаю. Ни тебя, ни твоего прошлого. И ты не обязан рассказывать, я могу понять, если не захочешь. Может, хоть так друг друга немного узнаем, пусть это и довольно странный способ, — поиграла бровями Ведьма. Эрик замялся. Что ему рассказывать? О постоянных потерях, боли, мести и скорби? Об убийстве кучи людей? — Я редко разрешаю это делать, но можешь сама посмотреть. Мне тяжело об этом говорить, — он прикоснулся пальцем к виску. Девушка понимающие глянула на него и завороженно наклонила голову, а ее глаза загорелись алым. Если сдвинешь монету, твоя мать останется в живых. Я буду считать до трёх. Прости, друг мой, но это не так. Ты забрал ее и бросил меня! Где ты был, Чарльз? Где ты был, когда наши братья нуждались в помощи? Прятался? Братья и сестры, довольно страданий! Выходите, присоединяйтесь ко мне. Нины нигде нет. Ни на улице, ни в ее комнате. Я пустил убийцу в свой дом! Родные мои… Этого ты от меня хочешь? Вот значит, кто я?! Меня зовут не Генрик. Мое имя Магнето. Я пришел ради семьи. Я буду бороться за то, что у меня осталось. А ты? — Мне… мне жаль, — искренне сказала девушка после «просмотра», вытирая слезы с щек. — Теперь ты. — Мое прошлое не особо отличается от твоего, — тихо сказала Ванда, пряча глаза. — Можно я задам один вопрос? — Конечно. — Ты когда-то была подвержена угнетению из-за своей мутации? — Да, — ответила Ванда, вглядываясь в кружку, будто пытаясь что-то найти. Эрик стиснул зубы. — Помнишь, как я в коридоре сдержала взрыв? Так вот, я уже практиковала подобное, правда не удачно. Мы были на задании, вокруг было много гражданских, я сдержала и подняла бомбу в воздух и отпустила, но совсем рядом был многоэтажный жилой дом, и… Бум, — Ванда потерла нос. — У нас была база, в которой мы жили, а владел ей миллиардер, который был членом нашей команды. Он решил закрыть меня на базе ради безопасности окружающих. Потом добродушно закидала этого «спасителя» машинами. Не знаю, как он выбрался. На деле Ванда до сих пор по этому поводу не имеет однозначного мнения — она оступилась, и тот срок, который она отсидела, был вполне справедлив. С другой стороны, если бы она пошла на подписание, где гарантия, что ее бы не посадили под замок на всю жизнь только из-за ее ДНК? Мужчина слабо улыбнулся. Они молчали несколько минут, пока Ванда не решила прервать тишину. — Тебе не страшно? — спросила она, стуча пальцами по кружке. — В плане? — Подпускать к себе Питера. Он вдруг увидел в проеме кухни кучу детей и Ванда проследила за его взглядом. — Думаю, лучше переместиться в мою комнату, здесь куча лишних ушей, — девушка поднялась с места, убрала за собой и пошла в сторону комнаты. Эрик согласно промолчал и пошел за ней. Ванда, находясь рядом с ним, испытывала смешанные чувства. Во-первых присутствует немного отторжения и равнодушия, потому что мозг еще не до конца понял, что он ее родной кровный отец, который оказался террористом. Во-вторых радость и облегчение. А в-третьих — страх. Чудовищный страх потерять все снова, о чем она и завела разговор с Эриком. Когда она увидела в его воспоминаниях то поднятие стадиона, действия на Кубе и после нее, то поняла, что проблема с безопасностью мутантов стоит тут гораздо острее, чем она предполагала, и что ее отец является одним из лидеров, и Ванда в какой-то степени его точку зрения поддерживает. Они зашли в ее комнату. Эрик сел на ближнее кресло, а Ванда на кровать. На тумбе мужчина заметил какую-то вещицу, которую видел недавно в комнате Питера. — Так вот. Я остановилась на страхе. Питеру я уже говорила это, кстати, — подметила она. — Так что надеюсь, что на рожон он постарается часто не лезть. — Я тоже, - усмехнулся Эрик, вспомнив Каир. — Так о чем я. Ты сам знаешь, что потери ужасно выматывают. Мне страшно, что… — ей было сложно делится своими страхами, но она понимала, что лучше его ее никто понять не сможет. Она опустила голову и смотрела на свои руки. Потом посмотрела на мужчину и продолжила. — Это случится снова. Что я не успею предотвратить, что он полезет в самое пекло. С одной стороны я чувствую облегчение, что вновь обрела семью, но я боюсь этой волны, которая окатывает и сбивает с ног каждый раз, когда я пытаюсь подняться. Эрик был рад этому разговору. Дочь поделилась с ним, не понимая, как это ценно для него. — Понимаю тебя. Но бояться — нормально. Страх будет всегда, и не стоит ждать пока он пройдет — рискуешь потерять время. Девушка улыбнулась и видимо начала обдумывать его слова. Минуту они провели в тишине. — Спасибо. Мне было важно это услышать. В комнату ворвался Питер с кучей еды и газировкой в руках. Буквально кучей. Не понятно, как он это все держит и как еще ничего не свалилось. Лица парня видно не было. — О боже, — сказала Ванда, посмеиваясь. — Давай помогу, — она с помощью телекинеза перетащила все на кровать. — Я спёр телек! — похвастался Питер, широко улыбаясь и поставив руки по бокам, задрав голову и гордясь собой. — Теперь у нас будут личные кино вечера, без детей, которые смотрят одну романтику да мультики. — Ты сам-то что смотришь? — спросил Эрик, и Ванда тут же посмотрела на него взглядом я-тоже-хотела-это-спросить, шуточно прищурившись. Ей становилось комфортнее, а дыхание восстанавливалось. — Я больше по сериалам, — Питер сел на кровать к Ванде. — Лучше такие, где каждая серия либо каждый сезон как новая история. Фильмы слишком долгие. Близнецы выжидающие посмотрели на отца. — Я редко что-то смотрю. Чаще читаю, — Эрик махнул рукой. — И читаешь ты классику, — Питер закатил глаза и открывая банку. Чтение в принципе было для него долгим, а классика вообще не воспринималась. — Откуда ты знаешь? — повернула к нему голову сестра. — Ну, мне так кажется, — пояснил Питер. — Угадал. Надеюсь, ты за мной не шпионишь, — сказал мужчина, а парень подавился. Питер был рад, что эти двое поладили, так как ожидал совсем другого. В своей жизни он не раз наблюдал, как очень похожие друг на друга люди не могут найти общий язык и постоянно цапаются. А тут парень даже видит отцовскую гордость во взгляде Эрика, смотрящего на них двоих и детскую радость в глазах Ванды. Напряжение между ними все еще присутствует из-за ситуации с рунами и с тем, что Ванда куда-то пропадает и возвращается уставшая и вымотанная. Он таит надежду, что они разберутся. Следующие пару часов они разговаривают. В основном Питер и Эрик спрашивали у Ванды про ее Вселенную, а она расспрашивала про их.***
Некоторое время назад
Молитва вкупе с голосами молющихся звучала так громко, что голова начинала гудеть, но она успела привыкнуть за столько лет. Кэтрин состроила благодарную мину и приняла горстку таблеток из рук пожилой женщины, закинула их в рот и тут же поморщилась. На столе женщины лежали ее документы, видимо, память у старушки уже не та, что раньше. Небольшое фото Кэтрин черно-белое, что не позволяет разглядеть рыжих волос, зеленых глаз и щек, усыпанных веснушками. Девушка отошла, освобождая путь. На кухне было шумно из-за звона тарелок и громких разговоров. Она взяла себе еды и подсела к подруге. — Как тебе новое введение местного докторишки? — обратилась она к подруге, которая лениво ковырялась в тарелке. — У меня ощущение, что его кто-то очень сильно обидел и он решил отомстить… Всем. Псих, одним словом, — предположила Кэсс. — Ага, — ответила Кэтрин, не отводя взгляда от так называемого врача, который заигрывал с хозяйкой монастыря. — Смотри-ка, — указала Кэт на этих двоих. Подруга проследила за ее взглядом. — Нифига, — тихо удивилась та. Кэт же просто довольно и коварно улыбалась. — Ладно, сейчас его «терапия» через десять минут начнется, не надо засиживаться. Во врачебном кабинете пахло спиртом, краска уже наполовину стёрлась со стен, а по середине стояла кушетка. — О, проходите. Я вас уже заждался, — обратился он к вошедшей Кэт. — Не сомневаюсь, — недовольно ответила она, уже предвещая «чудесное» времяпровождение. Она уже без чьей-либо указки ложится на кушетку и свет от лампы бьет ей в глаза. Чувствует, как руки и ноги тут же пристегиваются к кушетке металлическими замками, за ее головой что-то щелкает. — Сегодня мощность будет больше, так что вдохните глубже, когда я скажу. Ей всегда было интересно, как снаружи не слышно криков. Звукоизоляция как таковая не установлена, под высоким потолком несколько окон, а вокруг лес. Хотя, возможно, они далеко от вообще каких-либо городов. Впрочем, она уже и не помнит даже примерное их местоположение. Парализация отпускает ее через десять минут, он осматривает ее, делает какие-то записи и отпускает. Она уже подошла к двери, как остановилась. — Чуть не забыла, — Кэт развернулась. — Завтра вы уменьшите мощность. — С чего бы это? — удивленно произнес мужчина, наводя порядок в приборах. — Вы же не хотите, чтобы ве-е-есь монастырь узнал о вашем возможном романе с матушкой? Профессиональную субординацию же нужно соблюдать. К тому же вы знаете, как быстро тут разносятся слухи. Он пару минут раздумывал над ответом. — Знаю. Поэтому не сомневаюсь, что слух о твоей смерти разлетится с не меньшей скоростью, — он начал снимать перчатки. — Видишь ли милочка, если я, как ты выразилась, нахожусь в каких-то там с ней отношениях, ты не думала о том, что мне причитаются привелегии? Так что даже если ты и посмеешь что-то подобное вытворить, вряд ли достанется мне, а не тебе. Так что идите, дорогая. И чтобы это было в последний раз. Дверь хлопнула. — Да чтоб тебе пусто было! — выругалась девушка. Да, ее определенно нельзя назвать быстро сдающимся человеком. За все десять лет, что она здесь, мозг не прекращает работать ни на секунду, кроме времени, когда она спит. Ведь чем больше мозг отдыхает, тем он лучше работает. А потом опять придумывает планы побега. Ее родители погибли из-за того, что, кажется, не уплатили долг одной крупной шишке. Подробностей она не знала, ну или уже успела их забыть за пребывание здесь. Она заходит в комнату, переодевается и идёт на молитву. У ее старшей сестры было два выхода — отдать ее в детдом или в монастырь. Этот день она никогда не забудет. — Поймите, в детском доме ее могут обижать и издеваться над ней, в монастыре безопаснее, — уверял ее сестру какой-то мужчина. — Согласна. Да и буйная она какая-то стала, вообще покоя не дает. В монастыре хоть по спокойнее станет. Забирайте, — махнула девушка рукой. Пока она кричала, билась в истерике и пыталась вырваться, ее сестра спокойно поднималась на второй этаж. И по барабану, что буйной она стала из-за смерти родителей и неспособности сестры справиться и с Кэт, и со скорбью. Кэтрин иногда думала про себя, что будь она на месте сестры тоже отдала бы куда-то, но точно не в монастырь. Может, выкрасть заколку у матушки? Ими постоянно закреплена ее прическа. Сказать что-то вроде «У вас в волосах какой-то листик, позвольте убрать». А что, здесь достаточно много растительности, особенно на первом этаже. Ненадежно, но как вариант. Риск уже давно стал неотъемлемой частью её жизни. Тут отводятся свободные два-три часа, которые ты просто сидишь в своей комнате. Кэтрин не могла назвать это комнатой, скорее камерой. Одиночная, пустая, холодная и с одним маленьким окошком. Охрана в это время обычно не следит, что происходит в коридоре у комнат, но у входа и выхода точно есть. — Матушка, — обратилась она к женщине. — Да, милая? — Сегодня планируется выход за пределы здания? — поинтересовалась она. — Нет, ты что? И вообще, иди в комнату, обед уже прошел, — начала подталкивать ее в сторону «одиночек» матушка, а Кэтрин начала вглядываться в ее волосы. Охрана напряглась. — У вас в волосах что-то, позвольте убрать? — перебарывая неловкость, выдавила девушка. — Давай и мигом туда, куда велено. Ты прекрасно знаешь, что тебя ждет за непослушание. И сиди тихо, у нас сегодня важные гости, — холодно сказала та. Вот любит же про эти наказания при каждом удобном случае упоминать. И что за гости? Кэтрин аккуратно протянула руку и убрала то, чего там, естественно, не было, но взяла шпильку. Она прижала ее большим пальцем к ладони, надеясь, что охрана ничего не заподозрила. Гул закрывающихся тяжелых дверей разносится по помещению, ударяя в уши, после она слышит звук закрытия замка. Итак, первые минут двадцать охрана точно стоит в коридоре, потом уходит. Кэтрин устало посмотрела в окно с решёткой. Непонятно зачем на нем решетка, если до окна — единственного источника света в комнате — она не дотягивается. Она кинула взгляд на стену, где от скуки часто царапает всякие символы и на железку, которой пользуется. Девушка села на кровать и взяла из небольшой стопки самую толстую книгу и открыла ее. Читать она не очень любила, но здесь просто больше нечем заняться. Погружение в детектив, который часто дает ей новые идеи для побега, прервали шаги в коридоре. Последний обход. Кэтрин тихо закрыла чтиво и подошла к двери, прислушиваясь. Хлопок. Она выдохнула и достала заколку. — Ну, давай, давай! — тихо возмущалась Кэтрин, пытаясь взломать замок. И тут услышала тихий щелчок. Она начала медленно открывать дверь, мысленно молясь, чтобы она не скрипела. Девушка аж удивилась своему везению. Подошла к углу и тихонько выглянула. — Куда это вы собрались, барышня? — она вздрогнула. Врач. — Что, уже в туалет нельзя сходить? — попыталась выкрутиться она, повернувшись. Он уже хотел ответить, как вдруг дверь из коридора справа от них открылась и показались матушка, какой-то мужчина и женщина. Видимо, те самые гости. — Она? — обратилась матушка к женщине. У рук этой женщины возникло синие свечение, она закрыла глаза. — Да, она, — все трое не отрывали взгляда от Кэтрин и ей стало не по себе. — Собирайся, ты едешь с ними, — указала матушка. — Что? Что происходит? — Узнаешь потом, сейчас просто иди с нами. Мы не причиним тебе вреда, — вклинился мужчина. — Ага, этот также говорил, — Кэт кивнула на врача. — Я знаю, — ответила женщина, на что девушка нахмурилась. — Допустим, я вам поверила. Подождите минуту. Она не знала, радоваться ей или нет. С одной стороны она сваливает отсюда, с другой стороны кто эти люди? Почему именно она? Что им нужно? Она вышла с небольшим рюкзаком на плечах и запиской в руке. — Передайте это Кесси, — Кэт отдала матушке записку, которую та тут же начала рассматривать, а сама девушка пошла к гостям. — Пойдём, дорогая, — улыбнулась ей женщина азиатской внешности. Мужчина пошел за ними следом. Они вышли на улицу. Кэтрин глубоко вдохнула и уставилась в пасмурное небо. Свобода это или нет она не знала, но была уверена, что в монастырь не вернется. Через минуту ее окликнули и позвали в машину.