***
15 лет назад…
— Все? Готов? Мама по обыденному в своем любимом платке и, сложив руки на бедра, наблюдала за тем, как я натягиваю на себя валенки поверх трех носков. — Угу… Дома тепло, уютно, так по домашнему пахнет сухими травами, а там, на улице, холодно, темно, но так интересно. Меня ждал праздник! — Так, давай уже наденем маску. — мама, улыбнувшись глядя на меня, взяла со стула страшнючую маску, которую делал специально для меня всю прошлую ночь. — Ура! — от радости я начал прыгать и хлопать в ладоши. — Шура, а ну прекрати скакать! Знаешь ведь, что у нас дом хрупкий. Вот упадет он, что ты будешь делать? На меня ворча и с великим трудов надевали маску, в которой были прорези для глаз. Кроме них ничего нельзя было увидеть во мне. — Извини, мам. — Давай повторим все еще раз, — моя мама присела, чтобы быть на одном уровне со мной и стала настойчиво мне вторять, — Веди себя скромнее, не приставай к каждому прохожему со своими вопросами, как ты любишь. Не гуляй один. Если тебя вдруг спросят кто ты и откуда, то говори, что ты с северной стороны приехал на праздник к родственниками, к каким, не уточняй. Ни с кем особо не водись. И самое главное: если что-то вдруг случилось — беги сразу за нашу старую ель. Мама еще раз поправила мой меховой воротник. — И да, чтоб в полпервого ты уже шел домой — я тебя встречу. — Хорошо. — от костюма стало невыносимо жарко, — Мам? — Да? — Я пить хочу. — Шура! Я же на тебя только что еле как маску натянула! — она цокнула и пошла за кружкой с водой, при этом все также ворча: — Наказание сплошное, а не ребенок!***
Коляда, коляда Отворяйте ворота, Доставайте сундучки, Подавайте пятачки. Хоть рубь, Хоть пятак, Не уйдём из дома так! Дайте нам конфетку, А можно и монетку Не жалейте ничего Накануне рождество!
Я бежал за детьми, увидев их возле богато украшенной избы. Встав позади всех, я смотрел вперед и отдышивался. Мне так было не удобно в этом костюме, я чувствовал себя капустой, но в то же время я всем нутром ощущал радость и что-то очень светлое. Я вместе с детьми, которые впрочем меня заметили, но почему-то не захотели со мной общаться, бегал от дома к дому, иногла успевая схватить конфетку другую. Мы скакали, пели песни, веселились. Так что я очень скоро позабыл о том, что рассказывала мне мать, поэтому я начал охоту на угащения, но какие-то дети, что на несколько лет старше меня, никого вперед не пропускали и очень редко делились. И вот один раз я снаглел и прорвался вперед к крыльцу, оставив остальных позади себя. Конечно, добродушная девушка, которая открыла дверь, увидев мою страшную маску, сначала испугалась, а потом рассмеялась от души и дала мне целый кусок пирога с малиной. И это зимой! Я, обрадованный такой добычей, хотел откусить кусочек, как один самый страший мальчик тут же подошел ко мне, схватил меня за шиворот моей полушубки и швырнул в снег, успев выхватить из рук тот злочастный кусок пирога, и все это под общий гул смеха! Я не ожидал такого, мне стало обидно. Толком не понимая причины, по которой меня так швырнули, я яростно отряхивал с себя снег и уже готовил кулаки, чтобы навалять тому переростку. Но неожиданно из толпы, откуда-то сзади, ко мне подошел мальчик и осторожно коснулся моего плеча. Я, вздрогнув, повернулся к нему, ожидая еще чего-нибудь плохого. Однако под его неряшливой и бывалой маской я увидел сочувствующую полуулыбку и взгляд полный добра и благодушия. Было видно, что он совсем еще маленький, но вел себя куда более повзрослому. Глядя на него и его голубые, как небо зимой, глаза я чуть расслабился и даже на секунду забыл про обидчика. Он молча помог отояхнуть с меня снег, а после все же решил поговорить со мной. — П-привет. Не обращай на него внимания, он всегда так себя ведет. — Он покосился на того задиру, который вместе столпой уже дошли до следующего дома. — Меня, кстати, зовут Лёва, а тебя? Лёва… С того момета это имя у меня отпечаталось в сознании, я любил его проговаривать, иногда шёпотом, иногда громче вслух, но так, что бы мама не услышала. — Я Шура. — что-то в том момент я прям заскромничал, а на щеках появился легкий румянец, но хорошо, что в тот момент на мне была маска. — Ухты! Какое у тебя интересное имя! Ты ведь здесь неместный, правда? — он так воодушевленно все говорил, что вызвал у меня улыбку. — Да… — из меня и слово сложно вытянуть, когда я знакомлюсь с новым человеком, а тут и подавно… — Да, я с северной стороны, приехал к родственникам на праздник… — Понятно! Лёва посмотрел туда, где столпилась вся толпа, а после перевел взгляд на меня. — Слушай, Шур, а давай мы лучше вдвоем погуляем, а то, я думаю, нам там больше ничего не светит. В ответ я скромно кивнул головой, и мы направились в другую сторону Снег хрустел под ногами, когда мы непроходимой тропой направились к очень разваленной избушке. Позже мне Лёва сказал, что эту избу все избегают, так как многие считают, что там живет злой дух, но сегодня же все коляда, пойти туда было ещё интересней. Непроглялная тьма виделась в переди, в которую кутался мой родной лес. Луна сегодня была полной. Мы с Левой шли медленно, иногда проваливаясь в сугроб, но вдруг проходя мимо одной избушки, мы увидали, как несколько девиц гадают. Любопытство взяло над нами вверх, и мы пошли подсматривать. Я, конечно, знал и тем более умел гадать — за это спасибо моей мамоньке. И, кстати, это я и сказал своему новому другу. — Что правда? — никак не унимался Лёва, — Ты умеешь гадать по всякому и молчал?! Нужно было видеть его восторженный и вместе с тем возмущенный вид. Я пожал плечами, мол, что есть то есть. Тогда Лёва незамедлительно взял меня под руку и нетерпеливо побежал вперед. Из-за всех этих тёплых вещей, что на меня надела мама, я бежал неуклюже и смешно, а когда и Лева вдруг резко подскачил, то я и вовсе упал плашмя на землю. Благо, что в снег. Как нистранно, мой новый товарищ даже бровью не повёл — просто помог мне снова встать, и мы побежали. — Лёва! Куда мы так торопимся? Ты можешь мне сказать? — каждое слово мне давалось с трудом. Я вес вспотел, когда бежал, теперь рисковал заболеть. — Сейчас мы пойдём к моей сестре. — тихим заговорщеским голос сказал он, тоже весь мокрый, — Она ушла к подругам, но я то давно у неё кое-что прибрал! — здесь он расплылся в хитрущей улыбке, а я теперь понял, что мы будем гадать — ох я получу дома! Я не знал сколько сейчас времени. Лева тоже. В любом случае дома мне дадут ремня, ну и ладно, поскольку я ТАК давно, а может быть и вообще никогда не гулял. У меня появился друг, который привёл меня к себе, незаметно для всех, и мы скрылись на чердаке. И пока он старательно зажигал свечи, я решил снять с себя эту маску — или лучше не стоит? Поколебавшись несколько мгновений, я её снял, в аргументируя это тем, что я могу доверять Лёве, он хороший. И вот свечи зажжены. Лёва снова спустился в дом в свои тайник, ищя карты, пока я мысленно готовился к своему, можно сказать, самому первому самостоятельно у гаданию. Убрав маску в сторону, я решил и распустить свои волосы, так как они, по словам моей мамы, имеют свою особую магическую силу. — Ух ты! — сзади меня раздался громкий возглас, — У тебя такие длинные волосы? Здоровоооо! Лева даже их потрогал, тут же меня смущая этим, а после сел напротив. И мы впервые увидели друг друга без этих страшных масок. Было в этом что-то такое, интригующие, будто при снятии этих масок, мы открылись друг другу по-настоящему. Я был взволнован, а Лева все также егозил, устраивал обстановку. — На что гадать-то будем? — осторожно спросил я. — Как на что на суженного! Ну, то есть на девушку будущую мою, а ты и на другое умеешь? — теперь Лева смотрел на меня пристально-пристально, а я также пристально-пристально разглядывал деревянные доски под собой, но упел поставить нагреваться воск на блюдце. — Ну, да… На погоду, на урожай… — Да ну это! Скучно. Давай на любовь, прям как моя сестрёнка. Я пожал плечами, мол, мне все равно. Весь процесс гадания проходил молча, потому что я был сосредоточен, но только лишь изредка поглыдывл на Леву. Его яркие от любопытства глаза, взлохмоченные волосы, суетливость — произвели на меня большое впечатление. Я никогда не видел человека настолько живым! И как только на мутной воде появился образ, я стал его описывать, а Лева меня слушал так внимательно, как будто запоминал мои слова на всю будущую его жизнь от начала и до конца. — Итак. Невысокая, но и не низкая… — я помолчал для большей интриги, — Волосы… Такие длинные и распущенные, даже лохматые чутка — я улыбнулся, потому что предо мной почему-то встал образ моей матери. Боже, я же уже должен быть дома! — Ну! А дальше! — Лева коснулся моего плеча, возвращая к жизни. — Да-да… Так, глаза такие тёмные, карие, наверное. Пока я говорил мой друг не переставая смотрел то на воск, то на меня, потому что он никак не мог понять каким это образом я могу все узнать это, глядя на непонятное и даже достаточно жутковатое восковое пятно. — И самое главное, по-моему. Она появится в твоей жизни тогда, когда ты не будешь её ждать. Я вижу одни сплошные неожиданности… На этом я прервался, сам переваривал то, что сказал, пока Лева снова чересчур громко и резко спросил: — А когда я встречу-то её! — Ну я же тебе сказал! — в моем голосе уже чувствовалось раздражение, — Тогда, когда ты не будешь её ждать! Тут внезапно снизу мы услышали топот и громкие голоса. Судя по всему, маленького Леву потеряли: — Блин, меня уже искать начали — плохо дело. Лицо моего друга сразу переменилось до неузнаваемости. Моё, кстати, тоже, поскольку я представил, что моя мама уже, наверно, битый час стоит у той ели, ждёт меня, плачет… Меньше всего на свете я хотел, чтобы мама за меня переживала. Я и так у неё трудный ребёнок, а тут ещё такое! — Мне тоже домой пора, — сказал я тихо и даже грустно, потому что знал, что шасн погулять ещё раз с Левой очень мал, а я только к нему привязался, — Давай свечи затушим. Нужно убрать следы. Лева меня послушался, и мы быстро навели порядок и остались в полной таинственной темноте. После мы очень тихо (по крайней мере нам так казалось) слезли с чердака. Левка полез первый, я за ним. Его родители были и правда тут, но он очень быстро прошёл в сени, благо, что именно тут стояла лестница на чердак. — Ну все, друг. — сказала Лева, отворяя передо мной дверь, и изредка косясь в соторону комнаы, в которой, судя по всему, были его родители. — Пока. Мы же еще поиграем вместе? «Друг» ох, как мне нравилось это слово. Это был мой первый и единственный друг на всю жизнь. — Я не знаю… Но я очень хочу!***
Естественно, я с ним больше не встречался. После того, как Лева меня проводил, я побежал к той самой ели, возле которой стояла злющая, а не заплаканная, как я думал, моя мама. Как бы я не оправдывался, что бы я ни говорил, меня отругали так сильно, что о своем приобретенном друге я не мог и заикаться, хотя первое время я все же очень хотел поделиться с мамой своими впечатлениями. Конечно, про гадание я молчал, еще бы. Я и так стоял в углу весь день под мамины нотации. Очень грустно было мне без Левы. Мысль о том, что он есть где-то там, в селе, сводила меня с ума на протяжение нескольких лет. Мне было трудно одному с мамой без друзей, особенно, когда наступил, так называемый, подростковый возвраст. Вот тогда я и уходил из дома втихаря или под разными предлогами, чтобы посмотреть, как живут другие люди и в частности мой друг. Освоившись летать на метле, я летал к нему по ночам и любовался. Да, я с ним на прямую не встречался и ни разу не говорил, но в какое-то особенно сложное для меня время я жил тем, что следил за ним, смотрел, как он живет, как взрослеет. И я влюбился. Да, я влюбился в этого голубоглазого парня — как банально. Я тосковал по нему, бился в истерике и заливался слезами от того, что я никогда не смогу быть с ним. Подозреваю, что моя мама знала в чем дело, не тем неменее она по этому поводу мне ничего не сказала. И вот на стал тот день, когда ее в моей жизни не стало… У меня остался дом, все травы, книга от мамы и толстый черный кот — Жужа. Ночами, чтобы не умереть от тоски, я листал эту книгу и подробно изучал каждое зелье, пока вдруг не заметил во вкладыше незаметный сверток бумаги, исписанным неровным почерком моей мамы явно второпях. Это было приворотное зелье. Сама мама никогда не одобряла использование зелий в таких делах, но, наверное, ей было больно смотреть на то, как я убиваюсь по Леве и она оставила мне рецепт. И вот я, полностью ошарашенный, с раскрытой книгой на руках просто смотрел в темноту, пытаясь понять, как мне поступить. Я очень хотел быть с Левой, очень, но я также понимал, что это опасно и слишком эгоистично. Но с другой стороны я ведь ведьмак как никак, у меня в крови эгоизм заложен… Да и почему бы не попробовать хоть раз быть счастливым. В тот момент я уже ясно представил у себя в голове, как я вместе со своим возлюбленным гуляем, веселимся, целуемся… в общем, делаем все то, что мне так не хватало. Я с хлопком закрыл книгу и поставил ее на полку. Я принял решение и сейчас, собственно, я варил приворотное зелье. Вся специфика его заключалась в том, что оно должно быть свежим, только что приготовленный. Сам рецепт был простой, но вот подача… Я должен был подсунуть эту гадость Леве незаметно, но от неё так воняло, хотя я с избытком закинул в котел кучку травы, которая хоть чуть-чуть должна была разбавить эту вонь. Помешивая зелье большой деревянной ложкой, я заговаривал его. Все слова я выучил наизусть и поэтому без единой запинки быстро тараторил:— Люби меня хорошую, люби как ангел светлую Люби ненастоящую — подарок с красной лентою Зови меня как хочется: и солнышко, и милая. И думай, что я нежная
Да, соглашусь. Текст заточен исключительно под девушку, которая хочет приворожить какого-нибудь парня, но я сам по себе сплошное исключение! Поэтому я текст не решился менять, а то еще накосячу пуще прежнего, а вместо этого стал говорить еще громче и мешать зелье еще быстрее. Скоро будет готово!— Коснись меня, невинную, с моей душой порочною. Проси меня, чтоб жизнь твою я сделала безночною. Смотри в глаза ты темные, смотри в глаза ты карие…*
Я не допел строчку, потому что в этот момент с грохотом открылась в дверь входная дверь, напугав меня до смерти. Вскрикнув от неожиданности, я нечаяно матнул ногой и сбил котел — все мое вонючее зелье растеклось по полу! — О, черти оконянные! Торопясь, я быстро вернул котел на место, в нем еще были остатки зелья, и постоянно оглядывался назад. Я знал, что это пришел Лева с пасеки, но почему так рано?! Суетившись в гостиной комнате и пытаясь убрать следы своей ведьменской деятельности, я не услышал, как скрепели половицы, и как в проеме показался удивленный дальше некуда Лева (какой же он красивый!) в своей белой рубашке с красной резной вышивкой и льняных коричневых штанах. Благо, что я сидел к нему спиной, он видел только мои растрепаенные волосы и то недолго, потому что я, мигом схватив свою метлу и оседлав ее, вылетел в трубу! Вылетев из дома, я мчался на всех порах домой, хотя по началу видел, как Лева выбежал на улицу и звал меня! Я был просто в шоке! Прилетев домой, я понял, чтотна самом деле наворил: я залез в чужой дом, наворил там зелье, пытался им накормить хозяина и влюбить его в себя! Более того, я у него на глазах летал на метле и забыл свой любимый и, между прочим, дорогой чугунный котел! О, мама, какой же у тебя бестолковый сын… Уууу… Дома я целые сутки себя укорял и проклинал. В конце концов, напившись с горя медовухи, я сказал себе, что больше не буду лезть в жизнь Левы. Это очень опасно и для него и для меня. Единственная попытка завладеть его сердцем пости что кончилась плохо…