Монстр

На следующее утро Каин проснулся с мыслью о том, насколько же он счастливый человек. Он не ощущал всеобъемлющей радости, а на его глаза не наворачивались слёзы счастья, но зато он неумолимо верил в то, что его жизнь действительно была хороша. У него была прелестная жена и не менее замечательная дочь — об этом можно было только мечтать, потому что далеко не каждому был дарован такой подарок судьбы. Каину казалось, что по всем общепринятым стандартам он был просто обязан считаться счастливым. Его жизнь была похожа на мёд, который настолько сахарный, что переизбыток сладости уничтожает весь его вкус. Так и Каин, ослеплённый светом своей жизни, не ощущал полноценного счастья, которое так неожиданно свалилось на его голову. Зои рядом уже не было, хотя, если судить по часам, было ещё раннее утро. Каин отыскал её на кухне: она жарила яичницу и что-то напевала себе под нос, иногда отвлекаясь на то, чтобы сделать глоток воды. На ней была та же одежда, что и вчера, но она не выглядела грязной или потрёпанной. Вокруг её шеи был обвязан тот же самый полосатый шарф, который мог бы уже начать вызывать подозрения, если бы Каин обратил на него более пристальное внимание. — Энни ещё спит? — тихо спросил Каин. — Да, спит, как младенец, — улыбнулась Зои, выключив плиту. — Съездишь сегодня с ней за канцелярией? Она хочет рисовать. Сказала, что сама выберет себе карандаши. — Хорошо. Они сели завтракать. Каин в очередной раз осознал, что его организм испытывает сильнейший голод, хотя с последнего приёма пищи прошла только одна ночь. Смотря на себя в зеркале, он бы никогда не подумал, что с его телосложением можно столько есть. Но беспрестанные спазмы желудка напоминали о себе слишком часто, так что Каин накидывался на еду, как изголодавшееся животное. Зои отказалась от глупой затеи разделить яичницу в тарелке Каина на двоих, хотя он предложил это из самых чистых побуждений, видя, что она ничего не ест. Весь её завтрак состоял из одной чашечки чая, который имел очень блеклый цвет и ненасыщенный аромат. — Ты уверена, что можно так мало есть? — обеспокоенно поинтересовался Каин, с какой-то жалостью в глазах смотря на эту несчастную чашку с чаем. — Более чем, — улыбнулась Зои и сделала глоток. Буквально на мгновение на её лицо легла тень отчаяния, которая быстро сменилась прежней радостью и лёгкой задумчивостью. Каин заметил это, но не пришёл ни к каким разумным выводам, чтобы озвучить свои мысли. Через какое-то время на пороге кухни появилась сонная Энни, которая, видимо, проснулась совсем недавно и ещё не до конца отошла от сна. Одной рукой она крепко прижимала к себе медведя, а второй — усиленно тёрла свои полузакрытые глаза. Девочка выглядела мило, особенно в таком сонном состоянии, но её взгляд уже был наполнен суровой серьёзностью и недовольством, так что Каин, взглянув на неё, даже испугался. Он по-прежнему не мог привыкнуть к тому, что Энни, эта отчуждённая и по-своему дикая девчонка, была его дочерью. Ему хотелось видеть на её миловидном личике нежность и любовь, с коей обычно относятся девочки к своим отцам. Зои, конечно, тоже не вызывала у него бурных чувств, но её очевидная добросердечность располагала к себе. Тем не менее, Каин нежно относился и к Энни, и к Зои, ведь его согревала одна только мысль о том, что он окружён любящей семьёй. Пока Энни завтракала и одевалась, он успел принять душ, отыскать в шкафу приличные вещи и завести машину. Девочка запрыгнула на заднее сиденье, а Каин помог ей устроиться в детском кресле. Как уже можно было догадаться, она была не особо разговорчивым ребёнком. Всю дорогу они провели в тишине. Периодически Каин смотрел в зеркальце, чтобы понаблюдать за Энни. Она с задумчивым видом глядела в окно. — Как его зовут? — вдруг спросил Каин, наблюдая за тем, как Энни держит на своих коленках плюшевого медведя с повёрнутой вбок головой, словно его взор тоже устремлён в окно. — Кого? — в недоумении переспросила она. — Мишку. — Его зовут Тибберс, — ответила Энни, заботливо погладив медведя по голове. — Ты его так назвала? — Нет, он сам представился так, — улыбнулась девочка, и Каин заметил, с каким интересом она разговаривает о своей любимой игрушке. Возможно, это была единственная тема, которую она всегда была рада обсудить. Каин понимал, что Тибберс был её лучшим другом, и он не мог осуждать Энни за её детскую фантазию. К счастью, он быстро понял, что если Энни и говорила о чём-то, то это всегда было что-то странное и неординарное. В магазине Каин разрешил ей брать всё, что она захочет. В ответ Энни посмотрела на него так, будто ей не нужны были никакие подачки. Она не была наглой и не нуждалась в большом количестве игрушек, потому что у неё был непревзойдённый Тибберс. Проходя вдоль витрин, Энни точно знала, что ей было нужно, так что её вечно озлобленный взгляд даже не останавливался на посторонних предметах. Отыскав отдел с канцелярией, она взяла с полки упаковку разноцветных карандашей, аккуратно вскрыла её и вытащила чёрный карандаш, оставив его на витрине. — Я не люблю чёрный цвет, — тут же пояснила Энни, заметив удивлённое лицо Каина. — Слишком мрачный для тебя? — непонимающе нахмурился он. Она внимательно посмотрела на оставленный карандаш. — Слишком много несёт в себе, — многозначительно ответила Энни и пошла дальше, не желая отвечать на дальнейшие вопросы. *** Через неделю Каин вновь поехал в магазин, но уже без Энни. На этот раз ему предстояло купить продукты. За столько времени он впервые был предоставлен самому себе на целый час, а то и больше. Обычно рядом с ним всегда находилась Зои, которая, как правило, занималась домашними делами и одновременно перебрасывалась словечками с Каином. Если Зои не было поблизости, обязательно в поле зрения появлялась Энни, которая вдруг загоралась желанием порисовать на полу в гостиной. Поэтому Каин никогда не пребывал в одиночестве, хотя он и не жаловался на отсутствие личного пространства. Он очень медленно прогуливался по отделам, бездумно рассматривая товары и иногда останавливаясь, чтобы изучить что-то более внимательно. В магазине было не очень много людей, поэтому Каин чувствовал себя спокойно и расслабленно, не переживая о том, что к нему может вдруг обратиться работник зала с навязчивым предложением помочь. Однако спустя время Каин понял, что что-то пошло не так, причём без какой-либо причины. В один миг его ощущения резко изменились, уступив место тревожности и беспокойству. Он оторвался от какой-то полки и, выпрямившись, стал испуганно озираться, пытаясь найти объект, которому было под силу оказывать столь сильное давление на его нервную систему. Но вокруг ничего такого не было, более того — всё было по-прежнему тихо, а людей в помещении явно не прибавилось. Каин опёрся рукой на стойку и сделал глубокий вздох, наполняя лёгкие обжигающим кислородом. Его пульс неожиданно подскочил, доходя до бешеной отметки, после которой сердце полноправно может покинуть ненавистную костную клетку. Он бы мог согласиться с тем, что у него началась паранойя, но всё казалось слишком реалистичным, хоть и абсурдным. Каин подумал, что он вновь погружается в какой-то страшный бессмысленный сон, из которого нельзя будет выбраться. Ему стало страшно и некомфортно находиться в собственном теле. Каин ощущал на себе чужие взгляды, направленные со всех сторон: справа, слева, с потолка, откуда-то снизу. На него одновременно смотрели и Бог, и Сатана. Но когда Каин попытался убедиться в своих ощущениях, он вдруг осознал, что на него совсем никто не смотрит. Никому не было до него дела. Он словно превратился в безликую тень, на которую всем было плевать, ведь задача любой тени — это быть отголоском, пустой копией. Единственный человек, который показался ему подозрительным, был высокий мужчина, стоявший в отделе фруктов. Он смотрел Каину точно в глаза, пока тот содрогался в неизвестном приступе. Их взгляды очень быстро зацепились друг за друга и долго не прерывали зрительный контакт. Каину было плохо. Он безмолвно просил помощи, не понимая, что происходит. Его руки мелко подрагивали. В какой-то момент он громко-громко закричал, а потом, резко вернувшись в нормальное состояние, вдруг понял, что его крик был беззвучен и потонул где-то внутри его разума. Каин взглянул на часы. Прошло всего лишь около двух минут, но ему казалось, что его сердцебиением можно было измерить вечность. Его состояние быстро и легко нормализовалось, не оставив ни следа той болезни, что так неожиданно охватила его тело. Немного постояв на месте, Каин поднял голову и убедился, что таинственный незнакомец, который так и не осмелился подойти к нему, уже исчез. Его нельзя было осуждать за что-либо, ведь даже сам Каин с трудом мог поверить своему восприятию. А был ли этот мужчина вообще? Или он — плод горячки? Каину ничего другого не оставалось, кроме как взять корзинку с продуктами и пройти на кассу. Стоя в очереди, он вновь почувствовал, как кто-то прожигает ему затылок. На этот раз Каин не стал озираться. Он неловко поправил свои отросшие волосы, завязанные в низкий хвост, и выложил продукты на ленту. Проведя ладонью по задней части своей шеи, Каин испытал облегчение. *** Он пообещал самому себе, что никому ничего не расскажет. Ни о том странном сне, ни о ситуации в магазине. Потому что всё это невозможно было разумно объяснить, а Каин меньше всего хотел попасть в психиатрическую больницу после своих глупых сказок. Ему было не с кем посоветоваться. Он никому не доверял настолько, чтобы быть уверенным в том, что его поймут. Зои бы выслушала его, но… Каин боялся рассказывать ей об этом. Об Энни и говорить было нечего, ведь она — всего лишь ребёнок. Приступы больше не повторялись. Каин не мог уничтожить воспоминания, но со временем он перестал воспроизводить их так часто. Мысли о неизведанной болезни, медленно развивающейся внутри него, стали покидать его голову. Всё вернулось на свои места. Кроме небольшого повышения температуры, Каин не наблюдал в себе ничего странного. Когда ему снова пришлось поехать в магазин, он даже не задумался о том, что паранойя может охватить его ещё раз. Ему были неизвестны причины того ужасного состояния, но это не мешало ему продолжать свою жизнедеятельность так, как раньше. Тем более, что на этот раз всё прошло хорошо. Каин вышел из магазина, держа в руках пакеты, и завернул за угол, чтобы сократить путь к парковке с оставленной машиной. Но стоило ему зайти в тень, как он резко почувствовал, что его крепко обхватили со спины. Каин практически сразу выронил пакеты и освободил руки, чтобы попытаться вырваться, но его сил оказалось недостаточно для сопротивления. Едкий эфирный запах коснулся слизистой его носа, мягко проскользнул по ней и проник глубже. Пока у него была возможность, он дёргался и мычал в подставленную к его рту тряпку. Но в конце концов он потерял сознание и начал опускаться на колени, погружаясь в чьи-то объятия.