Уязвимое место

Как говорил мой учитель, «оглядывайся назад только в засаде и в спальне». Зевран Араннай. Пламя свечи мерно раскачивалось от колебаний воздуха, которые создавали полные бедра подавальщицы. Та поставила на потемневшую от времени и пролитого дешёвого вина столешницу глиняную кружку с отбитым краешком. Внутри что-то булькнуло от резкого движения. Боудика присмотрелась к своему заказу и поняла, что ей опять недолили эля, но ничего не сказала, лишь досадно цыкнула и кивком отослала призывно улыбающуюся пышногрудую красотку. Вайтран с каждым днём раздражал все больше. Отвратительная выпивка, скудное меню самого популярного местного заведения, подавальщицы, заглядывающие в рот каждому, кто имел при себе монеты независимо от пола и расы. Хотя Боудика надеялась, что красотка так призывно на неё поглядывала не только из-за монет, которые после вступления в гильдию воров, а потом и в тёмное братство водились в достатке. Женщина аккуратно, чтобы никто не догадался, посмотрелась в медную тарелку, слегка сдвинув хлеб и сыр к краю. На начищенной поверхности отразилась красивая нордка с яркими голубыми глазами и копной непослушных рыжих волос, что спиралями обрамляли лицо. Она невольно залюбовалась собой, тщеславие было среди её пороков. Даже тонкий шрам на левой щеке, казался лишь украшением, а не изъяном, поэтому Боудика носила его с гордостью. Казалось бы, всего полгода назад она ехала в телеге вместе с ворами и убийцами и даже масляные взгляды некоторых мужчин и их перешёптывания, казались чем-то несущественным. В тот день ее должны были лишить жизни. Женщина надеялась лишь на то, что не приглянется какому-нибудь имперскому офицеру и её не поимеют, прежде чем отрубить голову. Она до сих пор благодарна тому дракону, что спалил имперцев. Если бы не он Боудика не была бы сейчас здесь. Не было бы уважения в глазах людей, что стали свидетелями её боя с драконом. Да и поместье, выстроенное на берегу озера за деньги от гильдии воров и ещё кое-каких предприятий сейчас бы не существовало. За короткое время, женщина, в своё время потерявшая все обрела то, о чем не могла раньше и мечтать. Она была таном Фолкрита, членом гильдии воров, довакином, а ещё матерью и женой. Последнее хоть и доставляло больше всего радости, было непривычнее всего. Она до сих пор не знает, что подвигло её взять на воспитание двух осиротевших девочек, которые уже через пару недель начали с нежностью в голосе называть её мамой. Поначалу это выбивало женщину из колеи, и она готова была отдать Софии и Люсии все, что бы девочки, не попросили. Но дети не наглели и просили лишь внимания, да немного денег на сладости. В то же время у довакина было много забот, и она часто отсутствовала дома. Но здесь на выручку пришла Лидия, которая не только безропотно сидела с детьми, но ещё и обучала их кое-каким приёмам. Она даже согласилась присматривать за ними, когда Боудика решила отправиться на обучение в коллегию Винтерхола. Именно в коллегии довакин встретилась с Онмундом. Довольно спокойный и талантливый боевой маг приглянулся женщине сразу. Как и она ему. Норд не стал долго ходить вокруг да около и быстро взял дело в свои руки. Точнее грудь Боудики. Много ли нужно было одинокой женщине? Пара поцелуев и касаний в нужных местах. Но после того, как все дела в коллегии были завершены нордка никак не ожидала услышать приглашение в храм Мары. Ей казалось, это была мимолётная интрижка, но для Онмунда, как выяснилось, это значило намного больше. Боудике было грех жаловаться. Дети теперь были под присмотром, в доме всегда была еда, и небольшая прибыль от лавки, что держал муж. Казалось бы, вот оно счастье, живи и радуйся. Не вовремя она нашла Авентуса Аретино. Пожалела мальчика и попала в западню, из которой как не странно уже не хотелось выбираться. Тёмное братство. Асасины на службе Ситиса. «За юность мы пьём, прошлым дням наш почёт. Скоро век произвола совсем истечёт. Побьём Братьев бури, землю нашу вернём. Защищать край родной будем мы день за днём». Боудика скривилась и отхлебнула из своей кружки. Неугомонный бард уже который раз за вечер горланил эту проклятую песнь, которую женщина за неделю в Вайтране выучила наизусть. Нестерпимо хотелось пригвоздить орущего выродка арбалетным болтом и смотреть, как он трепыхается в предсмертных конвульсиях. *** — Милая моя, дорогая Мать! Она вернётся! Да-да, вернётся. Цицерон верит. Слышащая не бросила нас. Нет-нет. Ох! Если бы бедный Цицерон мог слышать твой голос. Но нет! Ты выбрала её! Верный Цицерон не злится. О. Нет. Он не злится. Он лишь хочет служить. Это все Астрид! Да-да. Эта змея. Она не хочет, чтобы Слышащая и Цицерон говорили. Чтобы они проводили время вместе. Астрид хочет разлучить нас. Поганая, мерзкая змея. Шут ползал на коленях перед саркофагом Матери Ночи не переставая причитать. Но та с кем он говорил, не отвечала ему. Хранитель был в отчаянье. Он предполагал, что в отсутствии Слышащей нынешняя глава Тёмного Братства попытается избавиться от него, а то и от божественной матери. Эти мысли не давали ему покоя и сводили с ума ещё больше. — Она ждёт! Да-да, ждёт. Когда же бедный Цицерон оступится. Что же делать? Ты молчишь? Ты всегда молчишь, когда я рядом! Но, нет. Она не причинит тебе вреда. Одно дело убить Цицерона и совсем другое посягнуть на Мать Ночи. Да-да! Придумал! Придумал! Ха-ха-ха-ха! Но это так страшно. Твоему верному Хранителю придётся покинуть тебя. Оставить одну. Она не тронет. Нет, не посмеет тронуть возлюбленную Ситиса! Ах! Как замечательно! Цицерон такой умный! Такой находчивый! Но он вернётся! Обязательно вернётся! Он натрёт тебя маслом, милая мать. Да-да! Габриэлла тихо отошла от двери и прокралась по коридору. Астрид в нетерпении расхаживала по своим покоям, которые делила с мужем-вервольфом. Увидев данмерку, она выразительно подняла брови, ожидая доклада. — Он опять закрылся в покоях Матери Ночи. Бормочет что-то себе под нос, то кричит несвязную чушь. Я слышала твоё имя, Астрид. — Я так и знала, — глава тёмного братства сдвинула светлые брови. — Проклятый дурак, совсем свихнулся и замышляет что-то против меня. Нужно разобраться с ним, как можно быстрее. — Но Боудика, она… — Не успеет. Марон задержится в пути, так что наша дражайшая Слышащая будет отсутствовать ещё несколько дней. Мы сами позаботимся о Матери Ночи, а этот шут представляет опасность для нашей семьи. *** Когда Гай Марон вошел в «Гарцующюю Кобылу» Боудика испытала невероятное облегчение. Дело шло к ночи, посетителей в трактире было достаточно много, но нордке удалось-таки занять самую выгодную позицию в зале. Со своего места она видела почти всех, но сама находилась в тени. Женщина внимательно следила за имперцем, он прошествовал к стойке, за которой стояла хозяйка заведения. Хильда окинула мужчину оценивающим взглядом и коротко кивнув начала разговор. В знак уважения Марон снял шлем, и довакин испытала небольшое разочарование. Смуглый, темноволосый мужчина был достаточно красив, несмотря на лёгкую небритость и растрёпанные волосы. Женщине стало немного жаль, что её целью является он. Такой молодой и красивый, хоть и проклятый имперец. По-видимому, Гай снял комнату. Иначе, зачем Хильда отправила одну из подручных девчонок на второй этаж? Если это так, все окажется легче и приятнее чем представляла себе нордка. Тем временем мужчина расположился за столом немного подальше от основного огня и толпы местных завсегдатаев, между которыми крутился бард Микаэль. Ушлый, но начисто лишённый таланта горлопан, который пытался урвать лишнюю монетку или кружку не самого лучшего эля. Самый красивый мужчина Вайтрана, как называл сам себя бард, уже был слегка навеселе. Боудика осмотрелась. Его девушки Изольды поблизости было не видно и это играло на руку для того, что бы провернуть то, что задумала женщина. Довакин сплюнула на пол, когда круглые бедра одной из подавальщиц закрыли ей обзор. В негодовании женщина от души шлёпнула девку по толстому заду так, что та громко взвизгнула, и уже было подняла поднос в притворном негодовании. Но когда увидела перед собой женщину в черно-красном платье с глубоким вырезом и распущенными рыжими волосами, лишь разочарованно выдохнула. Боудика сумела вернуть внимание девицы, повертев у той перед носом серебряной монетой. — Чего изволите, госпожа? — приторно улыбнулась белокурая и пухлощёкая девушка. — Тебя ведь зовут Илен? — дождавшись утвердительного кивка, нордка вложила монету ей в ладонь. — Вина барду Микаэлю. За его прекрасный голос и неземной талант. Девица при этих словах прыснула в руку, но тут же приняв серьёзный вид зашептала: — Вы, госпожа, столько денег на него не тратьте, вам стоит лишь плечиком повести — сам прибежит. — Делай, как велела. И кувшин вина мне, — распорядилась нордка. Бард откликнулся быстрее, чем ожидала женщина. Уже через пару минут он сидел напротив, томно взирая на неожиданную поклонницу слегка осоловевшим взглядом. Боудика еле сдерживаюсь, чтобы не скривиться когда светловолосый норд рассказывал ей о своих успехах в коллегии бардов. Это побудило мысли наведаться в сие прекрасное место и лично проинспектировать, а то и проредить выпускников. Возможно, сделай это кто-то раньше, в Скайриме было бы меньше проблем с такими вот талантами. — Довольно! — женщина резко оборвала хвалебную речь барда самому себе, но увидев, что мужчина даже немного протрезвел от неожиданности, немного смягчила тон. — Довольно слов, мастер. Порадуйте же досточтимую публику и меня своим талантом. Хотелось бы услышать ваш чарующий голос. И не только мне, пусть все собравшиеся здесь приобщаться к высшей форме искусства. Алчно блеснули глаза норда, когда тонкие и длинные пальцы подтолкнули в его сторону пару золотых монет, которые тут же скрылись в складках одежды. Боудика понимала, что мужчина запомнил щедрую красавицу и после того, как все закончится, в Вайтран ей путь заказан. Если план удастся единственное, что ждёт её в этом городе - казнь. Никакие штрафы не перекроют смерть сына командующего Марона. *** Его губы были жёсткими. Нетерпеливые поцелуи сменялись судорожными вздохами, а руки никак не могли остановиться на одном месте. Они блуждали по платью женщины, исследуя все, до чего мог дотянуться их хозяин. Это оказалось легко, слишком легко. Боудика даже заподозрила подвох, пока не поняла, что Марон не раскусил её, а всего лишь слишком сильно желал. Две недели в пути с короткими передышками на сон и еду тяжёлое испытание, даже для бывалого воина. Разведка у тёмного братства работала отлажено. По сообщениям соглядатаев, Гай вёл себя скромно и сдержано. Поэтому нордка нервничала. Она не была уверена, что привлечёт его внимание. В конце концов, ассасины не часто прибегали к подобным методам. Проще всего было подкараулить жертву в темной подворотне или на тракте. Но в этот раз задача состояла в том, чтобы цель лишилась жизни в одном из крупных городов. Именно поэтому в голову новоиспечённого «слышащего» пришла такая идея. Соблазнить и убить, а затем тихо выбраться из города. В ином случае пришлось бы отбиваться от толпы желающих порезать её на лоскуты за смерть Марона. Компрометирующее письмо плавно скользнуло во внутренний карман туники. А рука мужчины тем временем все же смогла найти дорогу под несколько слоёв ткани, прикрывающей бедра женщины. Чужие губы опалили шею страстным поцелуем, от которого останется след. Надзиратель секретной имперской службы кололся многодневной щетиной, но с каждым прикосновением и новым поцелуем, Боудика обращала на это все меньше внимания. Неожиданно процесс начал становится все более увлекательным. У неё не было при себе оружия, её план изначально предполагал отобрать его у цели. Женщина уже исследовала все, до чего смогла дотянуться, но не нашла даже кинжала. Туника мужчины полетела на пол, довакин не без восхищения прошлась взглядом по подтянутому, смуглому торсу. Имперец был в прекрасной форме и созерцая, как напрягаются мышцы под его кожей, Боудика не заметила, как её платье соскользнуло с плеч, опустившись на деревянный пол. Хриплый стон сорвался с губ, когда язык имперца коснулся соска. Ноги начали дрожать и она упала бы, если бы не была крепко прижата к стене. Довольно внушительное мужское достоинство, было прижато к её животу и ассасин чувствовала, как оно пульсирует в нетерпении, даже через плотную ткань штанов своего обладателя. Мысли понеслись, сменяя одна другую, никакого оружия она уже не достанет. Остаётся, надеется, что представится другой шанс, расправится с имперцем, не поднимая шума. Неожиданно Марон подхватил её под бедра, и быстро взвалив на плечо, понёс в сторону кровати. Ложе было застелено шкурой, которая тут же защекотала обнажённую спину. Но пока мужчина с лукавой улыбкой стягивал штаны, Боудика заметила блеснувшее в пламени свечи лезвие короткого кинжала. Он спокойно лежал на тумбе, недалеко от кровати. Довакин попыталась приподняться на локтях, чтобы лучше рассмотреть вожделенный предмет, но имперец расценил её действия по-своему. Женщина не успела ничего предпринять, в неистовой страсти мужчина буквально вдавил её в не очень мягкий матрас, набитый соломой, которая тихо зашелестела, снимаясь под весом любовников. Первый, резкий толчок буквально выбил воздух из лёгких. Имперец не хотел медлить. Его руки, схватившие партнёршу за бедра, дрожали, выдавая сильнейшее напряжение. На лбу выступила испарина, было видно, что он все же сдерживает себя, чтобы не причинить боль, но на коже все равно останутся следы. Вырваться из стальных тисков было невозможно. Мужчина уже вошёл в раж и не отпустит её, пока все не кончится, но Боудика не хотела это прекращать. Ей нравились сильные руки, твёрдая плоть и животная страсть в глазах имперца. Лишь одно вызывало сожаление. Эту ночь нельзя будет повторить. Исход будет один, кто-то из них умрёт сегодня. Резкий вскрик удовольствия вырвался сам собой, когда его губы обхватили сосок. Имперец слегка втянул его и обвёл кончиком языка. Это выбило все мысли из головы. Но мужчина и не думал останавливаться на этом, переключившись на второй, движения его языка вызывали неконтролируемую дрожь по всему телу и волну невероятного удовольствия. Боудика запустила свои пальцы в жёсткие тёмные волосы Гая, не давая ему, отстранится и прекратить. Это будто послужило сигналом, мужчина начал двигаться быстрее и жёстче с каждым толчком заставляя свою партнёршу стонать все громче. Ассасин на секунду подумала, что надо бы прикрыть рот, чтобы не оповещать всю таверну, как Гай Марон проводит вечер, но на это не было сил. В какой-то момент имперец зарычал и резко вышел, одновременно переворачивая партнёршу на живот. Женщина не успела опомниться, как её грубо схватили за волосы, заставив приподняться. На мгновение она испугалась, что Марон её раскусил и сейчас перережет горло. Но оказалось, мужчина просто решил сменить позу. Его член легко проник в тело, вызвав новый вскрик. В этом положении все чувствовалось намного острее, Боудика чётко ощущала каждое движение плоти, жёсткие волосы, которые касались бёдер, и это возбуждало ещё больше. — Тебе так нравится, шлюха? Грубые слова заставили дёрнутся, но Гай грубо схватил её за грудь и прикусил зубами шею. Несильная боль принесла новое удовольствие, которого женщина до этого момента не испытывала. Все её предыдущие партнёры норды были грубы и ненасытны, но не с кем она ещё не испытывала ничего подобного, как с этим проклятым имперцем. Он заставлял её тело дрожать от желания, повиноваться. На пару минут она даже забыла, зачем здесь. Остались лишь ощущения плоти скользящей внутри, грубые, почти болезненные прикосновения, от которых останутся синяки, хриплое дыхание рядом с ухом и волны удовольствия, расходящиеся по телу. Оргазм был настолько сильным, что потемнело в глазах. Боудика задрожала и её партнёр это почувствовал. Имперец снова схватил её за огненные волосы, намотав их на кулак и начал двигаться с немыслимой скоростью причиняя боль, смешанную с удовольствием. Она чувствовала, как его пот капает на спину, а соприкосновение тел рождало влажные звуки, которые перекрывали их стоны. Женщина уже не сдерживалась, а просто выла на одной ноте, пока её партнёр не замер и внутри стало невероятно тепло. Гай все ещё не отпускал её, он притянул женщину к себе. Имперец что-то шептал ей на ухо, но в висках пульсировала кровь и Боудика плохо разбирала слова. Внезапно все прекратилось. Тело мужчины дёрнулось и задрожало. Он захрипел на мгновение, сжав шею женщины с такой силой будто хотел задушить, но тут же отпустил. Послышался глухой звук, с которым тело упало на пол, а Боудика, лишившись поддержки, рухнула на шкуры. Между ног стало до противного мокро и прохладно. Все волшебство момента испарилось в одночасье. Ассасин резко перевернулась на бок и привстала, чтобы посмотреть что случилось. Гай Марон лежал у кровати в неестественной позе, а по его груди в районе сердца растекалось кровавое пятно. Взгляд женщины тут же метнулся к тумбе, но кинжала там уже не было. Зато в комнате был кто-то. И скорее всего он наблюдал за ними, выжидая момент. Неизвестный сделал её работу быстро и чётко. Боудика вздрогнула, когда услышала голос, раздавшийся из тёмного угла. — Плохой, какой плохой Цицерон. Он не должен был делать этого. Слышащая, нет не должен был, но не смог удержаться. Ассасин торопливо прикрылась шкурой и встала с кровати на дрожащих ногах, но сделав пару шагов, все же упала на колени рядом с телом имперца. Она лихорадочно вглядывалась в тёмный угол, пока Хранитель Матери Ночи не показался в дрожащем свете свечи. Его глаза лихорадочно блестели, а тени плясали на смуглом лице, делая его выражение ещё более безумным, чем обычно. — В безумии счастье и шут веселится, когда он с ножом за портьерой таится! Он хотел сделать тебе больно, слышащая, Цицерон опередил, — шут подходил ближе, заставляя женщину отползать назад, пока её спина не уткнулась в торец кровати. — Цицерон хотел помочь раньше, но смотреть на то что делали слышащая и жертва было интересно. Ассасин вся сжалась, она не знала, что задумал сумасшедший скоморох и зачем пришёл сюда. А тем временем он приближался, расстёгивая на ходу чёрный дорожный плащ. Боудика вздрогнула, когда ткань опустилась ей на плечи, а лицо хранителя оказалось рядом с её. — Слышащая пойдёт с Цицероном, сейчас. Ночью. Цицерон подкупил стражника у ворот. Но мы пойдём не в убежище, сначала заглянем кое-куда. Цицерон объяснит по дороге. Шут помог женщине подняться и расправил плащ, прикрывая обнажённое тело, затем его руки опустились на её плечи и сжались. Он долго смотрел ей в глаза с непонятным выражением лица, а затем почти невесомо поцеловал её в лоб и схватив за руку, потянул в сторону окна.