Некрос. Первые шаги.

Произнеся сканирующее заклинание, Дамблдор нахмурился, осознавая полученные результаты. Остатки артефакта, каким-то образом разрушившегося, ещё содержали в себе магию, благо времени с момента уничтожения столь странного предмета прошло не так уж и много. Однако, возможность изучить их ответов на возникшие вопросы не давала, вызывая у мага раздражение. Некто оставил в гостиной факультета Гриффиндор артефакт, создающий эффект заклинания Империо. Причем, детище неизвестного мага не просто заставляло свою жертву сделать строго определенный набор действий, а очень эффективно анализировало происходящее вокруг него и действовало так, чтобы вызвать минимум подозрений у окружающих. Например, вспыльчивого Рональда артефакт заставлял испытывать ярость и желание убить в отношении Грейнджер и Поттера, а их самих таким же настраивал против юного Уизли. Причем, эффект достигался не за счет полного подавления собственных желаний у жертв, а усиления эмоций, блокирования возможности мыслить критически и полнейшего сноса любых моральных стопоров. -Удивительно, что Поттер ещё мог держать себя в узде, - произнёс Снейп, так же изучавший остатки артефакта. -Возможно, что у него более высокая сопротивляемость подобным вещам, - вмешался Флитвик, которого Дамблдор вызвал в общежитие алознаменного факультета вместе со Снейпом, - Либо всё дело в нынешнем состоянии мистера Поттера… Покачав головой, Снейп оглядел гостиную общежития: -Как бы там ни было, придется обыскать все факультеты на предмет наличия вот таких вот «игрушек». Наблюдавшая за действиями алхимика и чародея МакГоннагалл, лишь покачала головой. Будучи дипломированным мастером рунной магии и трансфигурации, она владела лишь базовыми, можно сказать, общедоступными, познаниями в менталистике и чарах. С артефакторикой у неё дела обстояли куда лучше, но до уровня того же Дамблдора, способного буквально из любого хлама создать нечто невероятное, ей очень далеко. -Думаю, стоит проверить всех студентов поголовно на предмет подобных воздействий. Возможно, обнаружится ещё кто-то, - произнесла женщина, оглядывая притихших гриффиндорцев. Ученики её факультета пребывали в не самом радужном настроении. Весть о том, что в гостиной общежития находился артефакт, подчиняющий себе студентов, вызвала у многих страх. Никому не хочется стать марионеткой, выполняющей чужие приказы. К тому же, в Хогвартсе попросту не учат защищаться и сопротивляться подобным атакам. Эти знания – удел Академии Аврората, но никак не выпускников магической школы. -Альбус, я могу и ошибаться, но… Стиль этой работы мне знаком, - покосился на директора полугоблин, закончив изучать остатки артефакта, - Он очень сильно напоминает мне творения одного… твоего ученика. -Полагаете, это… ОН? – повернулся к нему Снейп, поняв о ком говорит декан Когтеврана. В отличие от Дамблдора, коего алхимик боялся и ненавидел, Флитвик у Северуса вызывал уважение. Многократный чемпион континента в спортивных дуэлях, мастер чар и ритуальной магии, неплохой артефактор… При этом, полугоблин не сидел на крючке у Альбуса. Впрочем, говорить о полной самостоятельности Филиуса не приходилось. Его преподавание в Хогвартсе и должность декана факультета воронов являлись следствием протекции гоблинов, умудрившихся обойти в этом вопросе как гномов, так и дворфов. -Очень на то похоже, - кивнул Флитвик, - Во всяком случае, стиль работы весьма характерен. Да и… учитывая недавние события, больше некому было подкинуть этот артефакт сюда. Говорить ученикам о том, что первокурсница с их факультета была одержима духом Темного Лорда и устроила всё то, что происходило в замке в течении учебного года, Филиус не считал правильным. Он, в отличие от Снейпа, не знал, что всё произошедшее подстроил и полностью контролировал Дамблдор. Алхимик же, бросив на полугоблина красноречивый взгляд, лишь покачал головой. Алхимик прекрасно понимал, что произошедшее явно не связано с «дневником» и василиском, а происходит самостоятельно. Да и поведение Дамблдора говорило о многом. Судя по проскальзывающему недовольству, директору явно не нравилось, что кто-то вмешался в его игры, да ещё и в «личной вотчине», в Хогвартсе, прямо под носом Альбуса, контролирующего тут каждую тень. -Филиус, Северус, - повернулся к мужчинам директор, - Вместе с Помфри организуйте проверку студентов. До её завершения всем учащимся оставаться в гостиных общежитий. Для исполнения приказа заблокируйте выходы. Проверки проводить в свободных помещениях рядом с ними. Я вызову Аластора и… Пока только его, - подумав, принял решение маг. -Хорошо, - кивнул Флитвик, бросая вопросительный взгляд на Снейпа. Алхимик же лишь покачал головой, понимая, что на сей раз ситуация действительно Альбусом не контролируется и некто, по сути, весьма болезненно для самолюбия, щелкнул Дамблдора по носу. Причем, весьма демонстративно. «Значит, Лорд не так прост, как хотелось бы Дамблдору, - сделал для себя вывод алхимик, - Если уж он умудрился преподнести столь интересный сюрприз, да ещё и остаться незамеченным…» * * * Новое пробуждение можно был охарактеризовать одним словом – отвратное. Головная боль, тошнота и головокружение, мгновенно навалившиеся на меня, стоило осознать себя лежащим на кровати, вызывали лишь раздражение. Впрочем, ещё больше портило настроение понимание факта пропущенного удара по разуму. Недопустимая для боевого мага оплошность. И хорошо ещё, что не произошло ничего фатального. Впрочем, даже без этого самого воздействия, выводы, сделанные в общежитии после слов Невилла, оставались в силе – с семейством Уизли мне не по пути. Ни в каком виде и не под каким предлогом. Ни в Хогвартсе, ни за его пределами. Учитывая те взаимоотношения, что имели место в троице Поттер-Грейнджер-Уизли, к этому бы всё и пришло, но куда позже и не факт, что ситуация, при которой мог случиться конечный разрыв, не оказалась опасной для жизни… моей или Гермионы. В этот момент я задумался о своем отношении к однокурснице. С одной стороны, моя личность из прошлой жизни была не просто взрослой, а более чем зрелой. Знания в области магии, боевой опыт, жизнь рядом с аристократами и всей их подлостью, интриги внутри армии и гвардии ради места под солнцем, потери друзей и сослуживцев, что погибали у меня на руках… А с другой стороны – юность уже этой жизни. Детское тело, гормоны и осознание того факта, что у меня всё впереди и весь мир открыт для меня… К этому факту стоит добавить, несмотря на явно скачкообразное развитие разума после слияния личностей, уже сформированное отношение к окружающим, хоть и частично пересмотренное после завершения процесса инкарнации. Именно оно и заставляло меня испытывать ненависть к Рональду, посмевшему причинить вред Гермионе. Несмотря на привитую Верноном и Петунией паранойю, к девочке у моего «реципиента» имелась вполне осознанная симпатия, которая после пробуждения моей реинкарнированной личности никуда не делась. Кроме того, был ещё один важный факт. Будучи не понаслышке знакомым с ментальной магией, я более чем хорошо знал её главный постулат. Каким бы сильным не был удар по разуму, ни один человек, ни один артефакт, дух, демон или покойник не смогут заставить человека сделать то, что ему противно и противоестественно для его личности. Только изменив взгляды и внутренний стержень человека, его восприятие и те границы доспустимого, которые он сам для себя определяет, возможно заставить совершить то, что в первоначальном виде личность не сделала бы никогда. Уизли поднял руку на девочку. Пускай он ребенок, но далеко не все дети в детстве могут это сделать. Большинство воспитывается в совершенно ином ключе. Произошедшее с Гермионой очень хорошо охарактеризовало как самого Рональда, так и воспитание, что принято в его семье. Не знаю, поднимает ли Артур руку на свою жену, но их сыновья данный факт считают нормой. Иметь же не то что среди друзей, а даже просто в некоем круге общения подобных личностей – не только гарантировать себе проблемы, но и замараться, испортив собственную репутацию. В принципе, в некоторой степени, это уже произошло. Два года тесного общения с семейством Уизли не прошли даром. Очень многие студенты даже с Гриффиндора морщатся, стоит им увидеть рыжих, и это отношение перетекло и на меня с Грейнджер. И чтобы изменить ситуацию, придется очень постараться, ведь репутация такая штука… Её очень сложно заработать, но очень легко потерять. Поняв, что за окном вновь ночное небо, я хмыкнул и, закрыв глаза, погрузился в медитативный транс, принявшись наводить порядок в астральном и ментальном телах. В ныне существующей мешанине приходилось всё выстраивать в привычном мне виде, направляя энергию на экстренное развитие тех сегментов, что приобретены в этой жизни и гораздо слабее того, что пришло из моего прошлого воплощения. Сделать всё за один сеанс явно не получится. Уж очень многое требуется перекроить и выправить. А уж сколько на это всё нужно времени и сил… Как в прямом, так и в переносном смысле. К тому же, параллельно с тонкими телами, приходилось работать и с каналами внутренних энергий, энергетическими центрами и аурой, фактически, перекраивая их в новый вид, полностью отличный от здешнего. После того, как я проверил местные заклинания, стало ясно, что вносимые изменения не только не помешают использовать магию сего мира, но и облегчат этот процесс, беспокоиться о возможных сложностях при обучении в Хогвартсе не приходилось. В крайнем случае, просто стану применять привычные по прошлой жизни методы. Осознав, что сил для дальнейшей работы не осталось, я вынырнул из медитативного транса, ощущая дикую слабость и чувство бессилия. Тело оказалось покрыто ледяным потом, а волосы спутались и прилипли к голове. -Гарри… Что с тобой? – раздался рядом обеспокоенный голос Гермионы. -Я… всё хорошо. Просто кошмары. Оказалось, что девочка, хотя, скорее уж, почти девушка, сидела на краю кровати, с тревогой глядя на меня. Будучи старше на год, она и выглядела на свой возраст. Осенью ей исполняется четырнадцать, так что… Уже сейчас можно сказать – через два-три года Грейнджер, если возьмется за свои стиль одежды и внешность, будет популярна у мужской части Хогвартса. -Надеюсь… Ты не реагировал ни на что и казался каким-то… окаменевшим, - произнесла она, достав платок и вытирая им мой лоб. -Спасибо. Грейнджер. С одной стороны, она наглая, самоуверенная стукачка, которая вызывала у моего воплощения до раскапсуляции личности, гадливость, опаску и недоверие. С другой же стороны, тянущийся к знаниям я-Гарри уважал её за точно такое же отношение к книгам, упорный труд и тот факт, что она была единственной во всем замке, кто действительно о нём беспокоился. Эта двоякость не давала покоя моей личности и до завершения ритуала инкарнации, и теперь, когда процесс окончательного слияния почти закончен. «А действительно, как к ней относиться? – мысленно вздохнул я, - В принципе, идеальных людей не существует. У всех есть свои заморочки. У меня самого хватает дурных привычек, что уж говорить о девочке-подростке?» Если я-Гарри ещё имел моральное право относиться к Гермионе… недружелюбно, скажем так, то я-Айзек уже нет - просто в силу разницы в возрасте и опыте. Да и в целом, Гермиона мне, ни до завершения инкарнации, ни после, ничего плохого не сделала и даже пострадала, пытаясь убедить Уизли прекратить пороть чушь. Отвернуться от неё после этого? Я, конечно, далеко не ангел, но и не мерзавец и предатель. Ведь, оттолкнуть девочку и отказать ей даже в небольшом доверии после недавних событий будет свинством. «Первое правило магии – не нападать первым, если нет факторов, заставляющих вас нанести упреждающий удар, - вспомнились слова наставника по тактике и стратегии магических боев, - Помните, что войны начинают неудачники!» Грейнджер мне не враг и ни одно её действие, во всяком случае, известное мне, не могло стать причиной для того, чтобы причинить ей вред. В данном случае, оттолкнув её, я стану причиной вреда. Возможно, это никогда не аукнется мне, но… Прошлое имеет дурную привычку выныривать из тьмы забвения и бить в спину в самый неподходящий момент. Потому, лучше я проявлю вежливость и дружелюбие, нежели получу врага, способного потом вцепиться мне в глотку в самый неожиданный момент. -Ты хотела о чем-то поговорить? – спросил я, проведя рукой по щеке девочки, от чего та вздрогнула и залилась краской. -Эм… Да… Гарри… Не делай так больше, - выдохнула она, чуть отодвинувшись от меня. -Хорошо. Не буду… Но всё же? Что тебя беспокоит? -Уизли, - опустив голову, тихо произнесла Гермиона, - Рон… Он… Судя по всему, ей было крайне сложно преодолеть себя и пожаловаться кому-то. Дети… Сам таким же был в её возрасте. Только вот мне жаловаться было совершенно некому. -Я знаю. Мы едва не подрались из-за этого. -Гарри, почему? За что он так? Ты пошел спасать его сестру! Да и я… Мы же друзья! -Хм… Знаешь, давай я кое-что тебе объясню, - вздохнул я, понимая, что разговор затянется, - Ты забыла сказать одно единственное слово. Мы БЫЛИ друзьями. Теперь – нет. То, что он поднял на тебя руку нельзя простить и забыть. Запомни – предавший однажды сделает это вновь. -Говорят, что он был под действием какого-то темного артефакта… - пробормотала девочка. -Давай-ка мы с тобой вспомним магловских гипнотизеров и психологию, - усмехнулся я, быстро сообразив, как именно можно донести до девочки некоторые фундаментальные основы менталистики. «Потом, когда найду способ обосновать свои знания, научу её, - пришла на ум мысль, - Да и в целом, мне нужна команда. Если мои предположения верны, то спокойной жизни не будет и надо готовиться к войне… А там одиночки не выживают. Сплоченный коллектив всегда сильнее пусть могущественного, но одного противника. И начать, судя по всему, придётся с Гермионы. Других кандидатур вокруг, пока что, не наблюдается.» Вопрос того, что Грейнджер девочка, а в перспективе – девушка, меня не волновал в принципе. В Империи многие магини были неплохими офицерами и боевиками, что не хуже мужчин выкашивали врагов, сея в их рядах смерть и разрушение. К тому же, в этом мире, судя по всему, у женщин с мужчинами равные права… Ну, где права, там и обязанности, о чем здешним девицам тоже стоит помнить, ибо одно без другого не существует. В конечном итоге, Гермиона согласилась с моими доводами и даже не стала спорить с решением прервать любое общение с семейством Уизли. Судя по всему, подобные мысли блуждали и в её кудрявой головке, но, по каким-то причинам, она их от себя гнала. -Слушай, - обратился я к девочке, когда наш разговор уже перешел на учебу, - А когда тебя вывели из окаменения? Ведь, с Уизли у тебя конфликт был пока я валялся тут? -Я пришла в себя за пару часов до того, как тебя профессор Снейп принёс сюда с Фоуксом, - пожала плечами Гермиона. Некоторое время я внимательно смотрел на подругу, а затем решился задать уточняющий вопрос: -А в этот момент рядом с тобой кто-то был? Мадам Помфри, Дамблдор или кто-то ещё? -Нет, - покачала головой Грейнджер, - А что? К чему ты клонишь? Несколько секунд я размышлял стоит ли будоражить неокрепший ум девочки, но затем решил ответить на вопрос честно. Всё же, она, несмотря на свой возраст, уже попала в жернова творящихся тут событий. -Видишь ли… Если верить имеющейся информации, часть которой добыла ты сама, то… Для того, чтобы вывести человека из состояния окаменения, являющегося следствием взгляда василиска, нужно зелье из корня мандрагор. Действует оно почти мгновенно. То есть, если бы тебя исцелили с помощью зелья, то ты увидела бы того, кто это сделал. Раз ты пришла в себя самостоятельно, то… Окаменение явно было следствием иного магического воздействия, спавшего самостоятельно… Но, какого? Некоторое время Гермиона сидела молча, а затем подняла взгляд на меня, в котором я увидел откровенный страх. -Гарри, я не помню как искала всё это… Просто не помню… Будто бы… Этого и не было. И… вся учеба до этого окаменения… Она будто бы в тумане… Что это значит? -Похоже, что ответы на эти вопросы нам придется искать самим, - тяжело вздохнул я, - И никому из преподавателей Хогвартса, в данном случае, доверять не стоит. Впрочем, учитывая чем закончилось вмешательство директора в судьбу моих родителей, здешним профессорам вообще доверять не стоит. Грейнджер, чьи идеалы и образы людей сейчас рушились, закрыла лицо руками и заплакала. Пришлось обнять её и прижать к себе, чувствуя как, едва начавшая высыхать, пижама вновь напитывается влагой. * * * С наслаждением выдохнув струю табачного дыма, Томас Марволо Риддл поднёс к губам запотевший стакан, в котором плескалась янтарная жидкость с кусочками льда. Рядом с массивным кожаным креслом с высокой спинкой стоял ламберный столик, на котором расположилось блюдо с фруктовой нарезкой, используемой Тёмным Лордом в качестве закуски. Никто из ныне живущих магов, кроме тех, что участвовал в возвращении Риддла в стан живых, не узнал бы Тома, если бы увидел в этот момент. Смерть и годы без тела, пошли лидеру британской магической знати на пользу. Во всяком случае, Тёмный Лорд научился ценить самый ценный дар, каковой только может быть у смертных – жизнь. Даже спустя год после своего воскрешения, Том старался насладиться каждым вдохом, каждым запахом и вкусом, каждым мгновением новой жизни. В какой-то степени, это помогло ему восстановить душевное равновесие, а почти шесть месяцев реабилитации, сдобренные походами в бордели и бары, изрядно прочистили мозги вернувшегося из небытия Тёмного Лорда. Нет, мужчина даже не думал отказываться от своих целей, но вот методы он решил пересмотреть. Кроме того, пока целители не разрешали ему использовать магию, Том был вынужден исключительно думать, что способствовало проведению тщательного анализа причин и последствий произошедшего с ним. Выводы, надо сказать, оказались неутешительными. Тот факт, что им манипулировали, причем, достаточно давно, а в окружении имелись шпионы, Риддл понял и принял быстро. Однако, вся глубина той ямы, в которой он находился, начала доходить до него только спустя два месяца после воскрешения. Причем, помогла всё это осознать ныне покойная Вальбурга, что оказалась тем неожиданным союзником, который смог найти один из крестажей, понять что это такое, кому принадлежит, а затем использовать по назначению. Одна из последних представительниц рода Блэк, никогда не была в рядах Пожирателей Смерти, но и Риддлу, чью подноготную хорошо знала, помогла не просто так. Ценой его воскрешения было обещание вызволить её сына, Сириуса, из Азкабана, а потом помочь обелить его имя и вступить в наследство. Полностью, а не на словах. А это означало, что придется ещё и вычистить его мозги от возможных вмешательств, организм от зелий, поправить здоровье после тюрьмы, а потом взять в личные ученики и нанять адвокатов для оправдания. С одной стороны, Тому такие проблемы были совершенно не нужны, а с другой… Ещё будучи бесплотным духом, он оглядел Вальбургу, осунувшуюся, потерявшую былой лоск, кажущуюся невероятно древней старухой, хотя и держащей спину прямо и рискнувшей угрожать ему развоплощением. Именно эта готовность идти до конца ради сына, с которым она же и разругалась, странная, совершенно чуждая Темному Лорду, непонятная его натуре, заставила его согласиться. Как показали последующие события, решение было верным. Блэк умудрилась не только успешно провести ритуал возрождения, не совершив ни одной ошибки, но и организовала вернувшемуся из небытия магу документы на имя Марволо Гонта, приехавшего в Британию из Канады, где имелась старая побочная ветвь сего герцогского рода. Затем женщина наняла больше десятка целителей, алхимиков и менталистов, что полностью диагностировали Тома и выдали более чем печальный диагноз – повреждения тонких тел и ауры, громаднейший набор ментальных закладок, да ещё и целая куча разномастных проклятий, что каким-то образом вернулись к нему после возрождения. После долгих консультаций, целители разработали восстановительный комплекс и запретили применение любой магии на срок в шесть месяцев, а менталисты принялись чистить разум Риддла. И чем дольше они этим занимались, тем легче Темному Лорду было думать, воспринимать информацию и… Осознавать в каком дерьме он оказался. Увы, но до конца лечения Риддла Вальбурга не дожила. Несмотря на старания целителей, в ноябре тысяча девятьсот восемьдесят пятого года она не проснулась. К счастью для Тома, она успела отдать некоторые распоряжения своему домовику, Кричеру, благодаря чему Темный Лорд сохранил, хоть и ограниченный, доступ в особняк семьи Блэк. Отказываться от своего обещания Риддл не собирался. Несмотря ни на что, он ценил своё слово и свою репутацию, пусть даже это касалось умершей женщины. Вообще, у Тома имелись принципы. Жуткие, кажущиеся кошмарными для большинства, но твердые и неизменные со времен его жизни в приюте. Одним из них была верность сказанному слову, даже если это шло во вред Темному Лорду. Собственно, именно в силу этих принципов, он никогда ничего никому не обещал… До недавних пор. Через тихо открывшуюся дверь, в кабинет вошел полный мужчина, в чьей внешности угадывались крысиные черты. Увы, но годы жизни в анимагической форме не могли не сказаться на Питере Петтигрю. Сейчас, вернувшись к своему господину, он выглядел уже куда лучше, чем в первые недели. К тому же, сменив одежду на новую и чистую, отмывшись, пройдя курс восстановления у менталистов и целителей, он куда больше походил на себя прежнего – достаточно сильного и умелого мага, входящего в десятку лучших выпускников Хогвартса в своем потоке. -Повелитель, - произнёс он, опустившись на левое колено перед Риддлом, - Ваш приказ выполнен. -Хорошо, Хвост, - кивнул Том, кивком указывая на соседнее кресло, - Присаживайся. У нас будет очень долгий разговор. Вздрогнув, Питер выполнил указания своего господина. Маг всё никак не мог привыкнуть к тем переменам в поведении Темного Лорда, что произошли с ним после возрождения и длительного лечения. -Начнем с простого. Что с артефактами? -Полностью выполнили свою задачу и самоуничтожились, Повелитель, - ответил Петтигрю, - Их воздействию подверглись все ученики, что всё это время находились в замке. Удовлетворенно кивнув, Том спросил: -Каков результат? Ты был там и за всем наблюдал… -В разумах детей Дамблдор уже вызывает вопросы, как и его профессора. Ваши творения оказались… Великолепны. Никто даже после проверки не смог заметить их основное воздействие. Удар «Империо» полностью затер следы. -Отлично, - усмехнулся Риддл. Потратив почти полтора года, Тёмный Лорд создал больше десятка миниатюрных артефактов, действующих на разумы. Однако, не на все подряд, а только на обладателей подростковой и детской ауры. Причем, само воздействие не было подчиняющим или искажающим чувства, эмоции, а то и желания. Наоборот! Чтобы не возникло проблем с системой наблюдения замка, Том создал артефакты, усиливающий память, ускоряющие мышление и серьёзно прочищающие критичность. Подобные воздействия на разум входили в число разрешенных для облегчения учебного процесса и освоения материалов студентами. Они маскировали иное, спрятанное под всем этим, более тонкое… даже не внушение, а сомнение. В Альбусе Дамблдоре, его образе и его словах. Более того, артефакты внедряли в подсознание учеников набор установок, вызывающих при сработке ненависть и агрессию к «Великому Светлому» и его союзникам – Аластору Моуди, клану Уизли, МакГоннагал, Флитвику, Снейпу и остальным протеже старика. Причем, при активации этих закладок, любые стопора в разумах людей попросту выключит и вся эта толпа магов возжелает крови главного врага Тома. Кроме этого, помимо основных закладок, имелись и другие, вызывающие тягу к знаниям и повышающие обучаемость студентов. Причем, особенностью этих внедрений в разумы было то, что основной упор делался на жажду добраться до всего запрещенного Министерством и выставляя Дамблдора в качестве опасного и несущего в себе «тьму», развращающего магов. Причем, основной массой относящейся к боевым направлениям магии. Причем, уже и в этих закладках имелось второе дно. Именно там находился ключ к победе Тома. Самая тайная, наиболее глубоко спрятанная часть ментальных воздействий несла в себе программу на уважение и почитание Тёмного Лорда. Только не в лице Лорда Судеб Волдеморда, а Марволо Гонта. Получающийся коктейль из сомнений в Альбусе, желании добраться до именно запретных знаний, и без того должен породить в сердцах и умах подрастающих поколений серьёзнейшие сомнения в правильности политики как самого Дамблдора, так и ныне правящей верхушки Британии. С течением времени эффект приобретет накопительный характер, благодаря чему последующая сработка самых опасных для врагов Тома закладок уже не вызовет у магов подозрений. Ведь, внешне всё будет выглядеть так, словно бы котёл недовольства попросту взорвался. А благодаря тому, что обработанные одаренные будут иметь куда лучшую подготовку, основной упор в которой сделан именно на боевую подготовку… Не трудно догадаться, что лишившись поддержки значительной части населения, которое, к тому же, станет весьма агрессивным и жаждущим крови, Альбус будет вынужден либо начать убивать, чем окончательно закопает себя политически, либо покинуть свои посты и страну. А дальше… На сцену выйдет Марволо Гонт. Уже не юный маг, но и не старик. Ему удастся заполучить через очередные выборы место министра магии, а потом… Сия идея пришла в голову Риддла после того, как один из менталистов поведал ему о разработках маглов, что внедряют с помощью гипноза обывателям целые программы, запускающиеся при определенных условиях и превращающих самых безобидных людей в настоящие машины смерти. После тщательного её обдумывания, Тёмный Лорд решил использовать то, чего больше всего боятся любые обладатели власти. Знания. У Христиан, с библией которых, в силу приютского происхождения, Том очень хорошо знаком, имеет место такой веселый персонаж их мифов – Люцифер. Свет несущий. То есть, несущий знания. Он был изгнан в Ад, по одной из версий, даже не за то, что посчитал себя равным Богу, а за то, что дал людям Свет Знаний. Его аналогом является Прометей из древнегреческого эпоса, что похитил у Гефеста огонь и пронёс его в полом тростнике, научив людей сохранять, присыпав золой, создавать огненные палочки, от которых загорается пламя. В наказание, Зевс приказал приковать его к скале в Кавказских Горах. Прикованный Прометей был обречён на непрекращающиеся мучения — вновь и вновь прилетавший орёл выклёвывал его печень, которая у него, бессмертного, снова отрастала. В обоих случаях речь шла о том, что люди получали некое сакральное знание, что делало их сильнее относительно богов, подрывая веру в небожителей. Подобный факт можно было найти во многих религиях мира – как ныне существующих, так и канувших в небытие. Да и современные простецы, чем более образованы, тем менее доверчивы и менее религиозны. Потому основой для создания недовольства властью в целом и Дамблдором в частности были выбраны именно они – запретные знания. Ибо запретный плод всегда сладок, даже если это уксус. К тому же, подбирая комбинацию программ, Риддл исходил из того, чтобы все они ложились на уже имеющиеся факторы недовольства, благодаря чему, с течением времени, произойдет их врастание и растворение в личностях магов. Уже через несколько месяцев после внедрения, по прикидкам Темного Лорда, найти их окажется попросту невозможно. Питер же, посланный в Хогвартс под видом крысы, должен бы установить артефакты в гостиных факультетов, библиотеке, нескольких местах, где, как помнил Том, ещё в его времена студенты собирались для попоек, и даже в спальнях старших курсов. После этого, Петтигрю периодически возвращался в замок, наблюдая за происходящим и, при необходимости, меняя выработанные артефакты на новые. Каким же было удивление Тома, когда там появился в начале некий Квиррелл, якобы одержимый его духом, а затем и весьма характерный дневник-артефакт, напоминающий самый натуральный крестаж. Причем, подслушавший разговоры Поттера и Грейнджер Питер, доложил Лорду о том, что в замке ещё и почти открыто ползает василиск, окаменяя студентов. Обеспокоенный судьбой части своей души, Лорд был вынужден связаться с Малфоем, потребовав предоставить артефакт, когда-то отданный ему на хранение. Что удивительно, Люциус в тот же вечер принёс его, лично явившись к Риддлу. В конечном итоге, Питер попросту стер часть воспоминаний у Грейнджер, а вот с Поттером дело не пошло. По какой-то причине его разум оказался инертен к заклинанию Обливиэйт. Да и закладки, что создавались артефактами, на него ложились не все – полностью реализовалось лишь то, что должно было вызывать недоверие к Альбусу, повышало обучаемость и создавало тягу к знаниям. Выслушав тогда Питера, Риддл попросту махнул рукой на Поттера. Судя по всему, он и без помощи Темного Лорда не слишком любит Дамблдора и точит на директора зуб. В крайнем случае, его всегда можно убить – начиная с прямого столкновения, и заканчивая ядом в еде. На долгосрочные планы Тома он повлиять не в состоянии, а в процессе их реализации окажется один не только против Лорда Судеб и Пожирателей Смерти, но и лояльного Тому, благодаря закладкам, населения. -Что прикажете делать далее, Повелитель? – осторожно спросил Питер, глядя на довольно щурящегося после очередного стакана виски Темного Лорда. -Свяжись с Люциусом, - усмехнулся Том, - Выясни всё ли готово к оправдательному процессу по делу Блэка. -Повелитель? – опешил Питер, - Но, ведь, он никогда не служил Вам и всегда являлся Вашим врагом? Усмехнувшись, Риддл решил разъяснить своему слуге ситуацию: -Во-первых, он жертва наших врагов. Не только мы можем работать с чужими умами… Альбус делал это десятилетиями. Одним из результатов его… творчества, скажем так, стала ситуация, в которой Сириус умудрился разругаться со своей матерью. Как ты знаешь, именно она была тем человеком, что помог мне вернуться в число живых. И я теперь хочу выполнить обещание, что дал ей перед своим возрождением. Кроме того, когда мы вычистим его мозги, вылечим его тело и поможем полноценно обучиться магии… Скажи, помня своего школьного друга, на чьей он будет стороне? Особенно, если предоставить ему все те документы, что дали нам целители и менталисты Вальбурги по поводу меня? Некоторое время Питер сидел молча, что-то обдумывая, а затем хмыкнул: -Для нас он не перестанет быть врагом, но и Дамблдора с большим удовольствием сотрет в порошок. Только, Повелитель, вы заблуждаетесь на счет его обучения, - добавил Петтигрю, - Он никогда не согласится стать вашим учеником. -Посмотрим, Хвост, посмотрим, - усмехнулся Том. * * * В Хогвартс-экспрессе мы с Гермионой ехали лишь в компании Невилла, решившего присоединиться к нам. Мальчик выглядел задумчивым и бросал на нас осторожные взгляды, словно бы не решаясь задать какие-то вопросы, мучающие его. Помогать ему начать беседу ни я, ни Грейнджер не торопились. Гермиона предпочла уделить внимание книге по чарам, а я пытался вдумчиво изучить копию пособия по работе алхимика. Проблемы с изготовлением зелий и алхимических составов стали для меня полнейшей неожиданностью. Учитывая, что в прошлой жизни я в этой области мастером не был, но и полнейшим профаном тоже не являлся, данный факт нервировал. Всё же, имея за спиной опыт самостоятельного изготовления полезных для боевых магов препаратов, мне казалось, что здесь сложностей не возникнет. Увы, но ситуация оказалась плачевной. Как бы я ни бился, но получающиеся составы были далеки от идеала и улучшить их качество у меня не выходило, как я ни старался. Сколько бы раз не отрабатывались рецепты самостоятельно или в аудитории, но результат всегда оставался одинаково отвратительным. Снейп, однажды умудрившийся заявиться ночью в класс, где я как раз заканчивал очередную попытку изготовить кроветворное зелье, даже не стал меня штрафовать или назначать отработки. Преподаватель лишь пролистал толстую тетрадь, где были записаны все моим попытки достигнуть нужного результата, покосился на полученную в результате моих стараний бурду, и, хмыкнув, произнёс: -Можете не стараться, Поттер. Алхимия и зелья – не ваш случай. Тем более, сейчас, когда ваша энергетика ещё не пришла в норму после знакомства с ядом василиска и слезами феникса… После них у вас ещё долго не получится сделать что-то… не ядовитое. -Всё так плохо? – поинтересовался я, с ненавистью глядя в котел, содержимое которого имело вместо ярко алого темно бурый цвет. -Куда хуже, чем вам кажется, - покачал головой Снейп, - Вам и раньше не стоило надеяться на что-то более-менее внятное по данному предмету, а теперь путь в алхимию для вас закрыт… Во всяком случае, в ближайшие годы. В голосе преподавателя не было ни злорадства, ни усмешки – лишь голая констатация факта. Только после этого я оставил попытки освоить предмет алхимика глубже учебного курса. Какой в этом смысл, если даже сугубо учебные составы выходят такими, что их просто уничтожают? Оставалось лишь зубрить теорию, дабы сдать экзамены. Практику мне, в виду травмы энергетики, должны выставить автоматом – удовлетворительно. С одной стороны, данный факт меня печалил просто в силу того, что я понимал – без высоких оценок в дипломе я могу оказаться после Хогвартса попросту без работы, ибо ни одно учебное заведение меня не примет. С другой же стороны, кто сказал, что мне стоит зацикливаться именно на Аврорате и ДМП, куда собирался направиться мой «реципиент»? Обладая знаниями о магии иного мира, я мог бы запатентовать в здешнем Министрестве десятки самых разных заклинаний и ритуалов, создавать на продажу более-менее сносные артефакты, работающие по совершенно иным принципам, нежели местные… Но, именно что «мог бы». Даже для подобных вещей требуется диплом, без которого не получить лицензию на разработку заклинаний, чар, ритуалов и артефактов. Его можно получить двумя путями – поступить в учебное заведение уровня академии или сдать в таковом заведении экзамены по протекции одного из здешних обладателей титула мастера в профильном направлении магии. В обоих случаях нужны деньги. Очень большие деньги. И если обучение в той же Оксфордской Академии Чародейства стоимость года равна трём тысячам галлеонов, то в Кембридже цена уже в два раза выше. Если же говорить о сдаче экзаменов на получение диплома по протекции, то в кассу обоих заведений надо заплатить более сорока тысяч всё тех же полновесных золотых монет с изображением дракона. Сколько нужно отсыпать искомых кругляшков мастеру, что решится рискнуть своей репутацией и подаст документы в эти заведения, думать уже не хотелось. Проблема заключается в том, что в сейфе, к которому у меня и доступа-то нет, сейчас находится, если не врет полученная год назад у гоблинов выписка, одиннадцать тысяч галлеонов, десять из которых уйдут на оплату обучения в Хогвартсе, а оставшиеся – на покупки школьных принадлежностей и одежды. Фактически, закончив учебу в вотчине Дамблдора, я окажусь нищим бездомным, если не считать, конечно, того, что для меня сделали Вернон и Петуния. А они поступили достаточно… человечно? Наверное, так. Семья Дурсль открыла два трастовых фонда – на моё имя и на их сына, в каждый из которых они в далеком восемьдесят втором году положили по двадцать тысяч фунтов в качестве старта. Ежемесячно же Вернон и Петуния отчисляют в них по пять сотен фунтов. Фактически, к моменту достижения мною возраста восемнадцати лет, я получу на руки далеко не маленькую сумму, ещё и приумноженную управляющим – трасти. Раньше, до выхода Family Law Reform Act в шестьдесят девятом году, полное совершеннолетие в Британии наступало в двадцать один год и детские трастовые фонды так же действовали до этого возраста. Однако, и тут есть подводные камни. Благодаря помощи Вернона, мне удастся получить школьный аттестат, хоть и приходится тратить крайне много времени и сил на занятия по учебной программе обывателей и сдачу экзаменов. Но, чтобы занять более-менее достойное место в этом обществе, тоже нужен диплом, как минимум, бакалавра. А обучение в местных ВУЗах тоже не дешевое и на него, скорее всего, уйдет всё то, что годами создает открытый когда-то трастовый фонд. Касаемо жилья, ситуация не менее печальная. Дом на Тисовой, в конечном итоге, достанется Дадли. Как результат, мне стоит задуматься о собственном жилье уже сейчас, что весьма проблематично. Ведь, дом Джеймса и Лили, по какой-то причине, Министерство Магии превратило в мемориал, гарантированно лишая меня возможности его восстановить и жить в нём. Недвижимость же в обоих обществах Британии, как оказалось, даже самая простая, стоит невероятно дорого. И это при том, что у магов продаются не дома, а участки земли, на которых новый хозяин волен строить что угодно и как угодно – хоть в высоту, хоть в глубину. Фактически, ситуация сводилась к тому, что и среди простецов, и среди одаренных, я оказывался без крыши над головой и высшего образования. Пытаться связаться с Робертом Поттером, братом Джеймса, у меня желания не было в принципе. Если уж дядюшка, прекрасно зная, что на семью его брата открыл охоту лидер одной из политических группировок, не соизволил помочь, то вывод напрашивается сам собой. Хорошо если меня не прибьют при попытке пообщаться. А то, ведь, могут и очень несчастный совсем случай устроить. Учитывая нравы магов Британии, такой вариант не исключен. Во внутрисемейные разборки родов ни Аврорат, ни ДМП не влезают, дабы не нажить себе проблем. В этих службах магической знати с обширными связями и глубоким кошельком нет и излишне ретивых могут либо «досрочно отправить на почетную пенсию», правда, без выходного пособия, либо «принудительно их исчезнут». Собственно, именно размышления на тему собственного будущего и перспектив как в магическом обществе, так и среди простецов, загоняли меня в едва ли не депрессивное состояние. Найти выход попросту не получалось. Любые законные способы заработка для меня оказывались закрытыми, а незаконные… Стоит ли оно того? Судя по всему, нет. Во всяком случае, я ещё не дошел до того состояния, когда буду готов преступить черту закона и рискнуть своей свободой и душой. Всё дело в том, что даже если я начну попросту грабить простецов, используя магию, то меня могут найти сотрудники одного из отделов Министерства – департамента по контролю и пресечению незаконного применения магии. Тамошние служащие работают качественно и очень оперативно отлавливают любителей пощипать обывателей с помощью заклинаний. Если же в мою дурную голову взбредет начать продавать артефакты собственного производства без министерской лицензии, то уже Аврорат и ДМП крайне быстро выйдут на меня с неприятными вопросами, после чего будет суд и десять лет Азкабана. А сия тюрьма – далеко не курорт даже для некроманта. Её охраняют дементоры, которые, как мне думается, к нежити отношения не имеют в принципе. Не знаю я ни одну разновидность обитателей Царства Мертвых, что способны выпивать души смертных. Не дано это им. Высушить плоть, убить физически, годами паразитировать на человеке или влиять на его судьбу и разум? Да сколько угодно. Но души – удел демонов и богов. Оказаться же в месте, где в роли охраны находятся совершенно неизвестные мне потусторонние существа, от которых и здешние-то маги толком отбиться не в состоянии, весьма болезненный способ самоубийства. Я же не для того проводил в прошлой жизни ритуал принудительной реинкарнации, чтобы, сбежав таким образом из одной тюрьмы, оказаться в другой. Гермиона же, узнав о причинах моей мрачности и задумчивости, всерьез взялась за чары, ибо зелья у неё получались лишь на упертости и заучивании рецептов, но вот принципов их создания и самой природы девочка понять паталогически не могла. Здраво рассудив, что без посторонней помощи решить проблему не получится, она взялась за чары. Мой рассказ о проблемах образования в магическом обществе её, конечно, впечатлил, но не огорчил, лишь заставив сконцентрироваться на том, чем она хочет заниматься после Хогвартса. Нагружать же её вопросом своего будущего в целом я не собирался. Нечего мне опускаться до нытья о будущей бездомности. Вместо этого придется искать выход из ситуации самостоятельно или думать где найти деньги на адвоката, дабы отменить министерское решение о превращении родительского дома в мемориал. «А, ведь, Роберт Поттер вполне может быть причиной произошедшего, - вдруг дошло до меня, - Ну не за чем было чиновникам лишать ребенка единственного жилья. Кем бы они ни были, но отколоть подобное им бы в голову не пришло… Во всяком случае, без собственной выгоды. Тогда было бы понятно – продали домик и землю под ним, а деньги от продажи присвоили каким-то образом. Однако, тут идет речь о совершенно ином. Мемориал… Будто бы кто-то захотел очень тонко поиздеваться надо мной… Вот, Гарри, это руины дома твоей семьи, но сделать с ними ты ничего не можешь. Они не твои. Это памятник. Ты даже продать их не в состоянии или отсудить, ибо памятники попадают под закон о невозможности их продажи или передачи в частные руки. Наслаждайся…» -Гарри, - вырвал меня из потока мрачных мыслей голос Невилла, - Можно задать тебе вопрос? -Ты его уже задал, Нев, - хмыкнул я. Ответом мне стало удивленное лицо Лонгботтома и укоризненный взгляд Гермионы. -Так что ты хочешь спросить? – сжалился я над Невиллом. -Гарри, тут такое дело… В общем, ты знаешь, что Сириуса Блэка, который предал твоих родителей, хотят оправдать? -Предал, говоришь, - фыркнул я, - Ну, это не доказано, поскольку суда над ним не было. Мой крестный в тюрьме находится незаконно, если ты не в курсе. И я ничего с этим не могу поделать… Стоп, что? Оправдать? – дошло до меня. Мой «реципиент», собирая сведения о произошедшем в ночь гибели родителей, смог докопаться и до того факта, что Сириуса Блэка нашли через сутки после трагических событий Хэллоуина, но вот о проведении следствия и суда ни где информации не было. И если о процессах над Пожирателями Смерти, членами разгулявшихся тогда банд, гномами и дворфами, намеревавшимися отнять у гоблинов их банковскую монополию, в прессе освещались более чем подробно, то о крестном речи не шло в принципе. Лишь одна короткая заметка об отправке Сириуса в Азкабан на пожизненное заключение. Ни имени судьи, вынесшего такой приговор, ни следователя, доказавшего его вину, не нашлось. -Да, - кивнул Невилл, - Кто-то нанял целую свору адвокатов и те уже месяц едва ли не штурмуют Визенгамот, ДМП и Аврорат. -Как интересно, - задумчиво пробормотал я, - А почему об этом не пишут в газетах? На «Вестник» и «Пророк» я ещё на первом курсе подписался. Там тишина. -Амбридж, заместитель министра, надавила на редакции и владельцев, - покачал головой мальчик, - Мне бабушка об этом написала… Она… Очень хотела, чтобы я не говорил тебе об этом, но… -Но ты решил поступить иначе, - благодарно кивнул я, пожав мальчику руку, - Спасибо тебе, Невилл. Такие вещи я запоминаю и подобные долги возвращаю. -Это… Хорошо, - несмело улыбнулся Лонгботтом. Невилл вызывал у меня двоякие чувства. Спокойный добродушный мальчик, непонятно за какие прегрешения попавший на Гриффиндор. Учитывая тот факт, что ему не покупали палочку-концентратор, а отдали отцовскую, почти не подходящую ему, у бедолаги имелись серьёзные проблемы на всех предметах, где требуется использовать магию напрямую. Учитывая, что большинство студентов не было в курсе этой ситуации, очень быстро Лонгботтом приобрел репутацию едва ли не сквиба и превратился в одиночку с которым мало кто вообще общался. Одними из немногих, кто хоть как-то поддерживал мальца были Гермиона и мой «реципиент». Никакой травли в отношении Невила на факультете или за его пределами не было. Во-первых, все прекрасно знали, что за своего внука Августа Лонгботтом может устроить веселую жизнь кому угодно. Несмотря на её почтенный возраст, назвать сию даму бабушкой или старухой лично у меня язык не поворачивался. Могущественная магиня, обладающая весьма юной внешностью, благодаря которой несведущие люди вполне могли принять её за старшекурсницу. Магическая же сила этой дамы и вовсе вызывала острое желание забиться в максимально глубокую нору и не высовываться. Причем, если с Дамблдором всё и так было ясно, благо его мощь перебивал замок, то встречи с Августой всегда проходили на перроне платформы девять и три четверти, где ни о какой энергетике Хогвартса речи не шло. Да и остальную родню мальчика со счетов списывать не стоило. Дядюшки и тетушки Невилла являлись не менее умелыми магами, нежели его бабка. Потому, если и существовали в природе желающие проехаться по гордости юного Лонгботтома, то язык они держали за зубами. Во-вторых, в обществе здешних одаренных связываться со сквибами и простецами, даже ради куража или издевательств, было делом настолько позорным, что пойманного на нём, могли потом и отчислить, если он где-то учился, а ежели уже являлся вполне себе совершеннолетним, да ещё и работающим, то и уволить. Конечно, до такой степени Невилла бездарным не считали, но и тремя дорогами обходили. Просто на всякий случай. Что удивительно, но Рональд, на что недалекий мальчик, но тоже предпочитал держаться от нашего попутчика как можно дальше. -Гарри, - вновь прервал наступившую тишину Лонгботтом, - А что ты будешь делать, если Блэка оправдают? Подняв взгляд на Невилла, я задумался над вопросом, а затем пожал плечами: -Не знаю, Нев. Просто не знаю…