***
Деревянная лестница колокольни казалась бесконечной. Уставший Томми старался не смотреть вниз, иначе голова начинала кружиться, мужчина боялся упасть. Спустившись, Анджело пару секунд отдышался. Перед ним была закрытая дверь, за которой слышалась чья-то монотонная речь, по ритму похожая на проповедь. Сначала Томми подумал, может, Сэму удалось устранить свидетеля настолько тихо, что пока никто ничего не заметил. Но одно было странно – похоже, взрыв никаким образом не нарушил идиллию похорон. Полминуты Томас ходил из стороны в сторону, затем приблизился к двери, вслушиваясь в речь. – ...мы помолимся о спасении его души, – донеслось до ушей мафиози. Анджело приоткрыл дверь: на скамьях спокойно сидели люди. Взрыв не вызвал тот переполох, на который надеялся Сальери, а значит, скорее всего, Сэм ещё не убрал свидетеля. Главное, чтобы не убрали самого Сэма. – А сейчас, я думаю, – проговорил священник, – ближайший друг Билли, хотел бы сказать пару слов. Ближайший друг Билли – тот самый полный парень из машины, которого Поли по ошибке принял за мёртвого. Его-то Сэм и должен застрелить. Возможно, мафиози просто где-то затаился. Послышался елейный скорбный тон друга Билли: – Я... хочу отдать дань уважения. Билли, я никогда не говорил, но ты был мне как брат. Бог знает, сколько раз ты выручал меня в передрягах! Выстрел всё не раздавался. Том достал пистолет и немного приоткрыл дверь, чтобы удостовериться, что это именно тот парень, но, как назло, дверь скрипнула, на звук повернулся священник. Святой отец попытался незаметно прогнать Тома: – Что вы здесь дел... Том попятился, но было уже поздно – друг покойного заметил мафиози. Это был тот самый пухлый блондин: левая рука в гипсе, лицо в синяках. Юноша воскликнул: –Стойте! Это ведь он! Тот гад, что убил Билли! Кто-то начал стрелять, к огромному разочарованию Томаса, не Сэм. Люди с криками поспешили наружу. В храме остались только священник, несколько людей Морелло, Джонни (Том, наконец-то, узнал имя негодяя, когда кто-то из дружков парня окликнул его и кинул револьвер) и остатки их с Билли шайки. Надеяться Тому было не на кого. Мужчине совсем не хотелось стрелять в соборе, дом Бога, как-никак. Томми быстро забыл о душевном дискомфорте, когда очередная пуля проделала дыру в скамье, которую он использовал как укрытие, прямо рядом с его головой. Хорошо, что повсюду были колонны и много крепкой мебели.***
Взрыв не заставил гостей выйти из храма, они покинули его позже. Трапани внимательно наблюдал за происходящим: бегущая толпа паникующих чуть не снесла двери, а несколько парней Морелло, наоборот, устремились внутрь, вытащив оружие, остальные бандиты (всего трое) рассредоточились, осматриваясь вокруг. Нужный человек с гипсом так и не показался, поэтому Сэм вышел из укрытия. Стоило ему высунуться, как его тут же заметили, открыли огонь на глазах у оставшихся прохожих (которых осталось немного, потому что хлопок с дымом и сиренами заставили самых любопытных, то есть подавляющее большинство, пойти посмотреть, что произошло), да и у тех при виде кричащей бегущей толпы людей сработало стадное чувство – они спешно скрылись кто куда. Территория возле храма опустела в считанные секунды.***
– Это же храм! Дом Господа! – с первого этажа периодически раздавался голос священника. Он всё ещё пытался вразумить мужчин. Томми устранил всех людей Морелло, практически всю шайку Билли, остался лишь Джонни и пара хулиганов, которые отстреливались от мафиози, держа, кто винтовку, кто пистолет дрожащими от страха руками. – Билли был мудилой, правда, – воскликнул Джонни, – но это?! Ты же просто урод! Где твоя честь?! Несмотря на все свои травмы, блондин резво убегал, прятался, отстреливался, ещё и успевал огрызаться. – Думаешь, мне это нравится? – ответил Том, прячась за одной из многочисленных скамей. Оттуда ему удалось застрелить одного из оставшихся парней. Оставался последний и сам Джонни.***
Из трёх людей Морелло только один нагнал Трапани: Сэм убежал вниз по улице, а затем спрятался в одной из подворотен, где быстро расправился с преследователем. Остальные бандиты были вынуждены скрыться – улицы прочёсывала полиция, приехавшая к «Корлеоне». Естественно, полицейские сразу же устремились за вооружёнными мужчинами, стрелявших посреди улицы.***
Наконец-то, Том попал в Джонни, тот упал на пол, свернувшись калачиком. Священник без тени страха вышел к Томасу. Пожилой худощавый мужчина в рясе был совершенно безоружен. Тем не менее, всё это время он был в храме, безуспешно пытаясь вразумить людей с «пушками», вместо того, чтобы убежать. – Что вы наделали? Убийство в доме Божьем... – начал святой отец. – Они преступники, отец, – ответил Том, – Воры, насильники, убийцы... Священник продолжал говорить. Он действительно наивно полагал, что даже у таких людей был шанс на искупление грехов, считал, Господь принял бы их, попроси они о прощении. – ...они могли спасти чью-то жизнь! – заключил священник. Внезапно сзади возник Джонни. Пока священник читал Тому морали, парень из последних сил поднялся, взял свой револьвер. – Не могли бы, отец! – юноша уже едва шёл, направив оружие на Анджело. Он сверлил Томаса глазами, полными боли и ненависти. – Ах ты мразь, – сказал Джонни, обращаясь к мафиози, – Если хочешь исповедаться, лучше поторопись. – Хватит крови, прошу! – вмешался священник. Юноша опустил пистолет. – Простите отец, – ответил Джонни. На секунду казалось, что он передумал, однако парень снова направил оружие на Анджело, – Можете считать это божественным возмездием. Внезапно раздался выстрел. Джонни упал с простреленной головой. Это был Сэм. Трапани молча приблизился к трупу, сделал второй контрольный выстрел в голову. Священник упал на колени. Он был храбрым человеком, но это слишком. Мужчина начал молиться. – Теперь мы квиты? – спокойно спросил Трапани. На пару секунд Анджело потерял дар речи. – Да. Пока что, – выжал из себя Том. Анджело быстро пришёл в себя, достал деньги из внутреннего кармана, бросил их священнику. – Это компенсация, – сказал Томми. – Мне не нужны грязные деньги, – твёрдо заявил священник. Томми и Сэм подумали, какой смелый человек. – У них вы взяли, – ответил Том, – как по мне, особой разницы нет. Томми добавил, что деньги для компенсации ущерба и за молчание. По мнению Сэма, Томми звучал не слишком убедительно, поэтому он аккуратно приподнял за плечо святого отца, чтобы тот встал с пола, посмотрел ему прямо в глаза. – Копам скажете, что у стрелков был акцент с восточного побережья, – сказал Сэм. Голос мужчины звучал спокойно и угрожающе одновременно (фирменная фишка Трапани). – Откуда-то издалека, ясно? Анджело подыгрывал другу, также неотрывно уставившись на священника, хотя, на самом деле, ледяное спокойствие Сэма несколько нервировало его. Святой отец решил прислушаться к голосу, если не разума, то самосохранения: – Я не буду лгать. Просто ничего не скажу. – Ладно, – ответил Сэм, сделал паузу, а потом добавил тем же ледяным тоном, направив пистолет на священнослужителя, – Мы бы очень не хотели возвращаться. Священник скрылся в одной из дверей. Мафиози поспешили к выходу. Наконец, Томми «прорвало»: – А ты где был, твою мать? Сэм не стал вдаваться в детали, просто сказал, что его выгнали, едва он зашёл в храм. Он пресёк возможные расспросы Томми, полагавшего, что на улице их могут ждать люди Морелло. Трапани понимал, что к храму уже спешит полиция, а это похуже парней из вражеской семьи. К сожалению, полиция уже прибыла к самому входу. Бежать было некуда. Том снова приготовился к перестрелке. За этот день мужчина уже потерял им счёт. Он так устал, что на всякий случай мысленно попрощался с Сарой, как вдруг до него донёсся голос Сэма: – Давай, лезь в катафалк! – Ты издеваешься? – спросил Том. Трапани воскликнул: – У него есть мотор и колёса! – раз, по мнению Томми, он одевался, как на похороны, пусть Анджело увозит его на катафалке, вот так иронична бывает жизнь. Через пару мгновений мимо изумлённых полицейских пронёсся катафалк с двумя мафиози и пустым гробом внутри. – Да, денёк выдался богатым на сюрпризы! – ворчал Том, изо всех сил вдавливая педаль в пол. Катафалк был ужасно неповоротливым, Томми сразу понял, что далеко они на нём вряд ли уедут. – Ты веди, – ответил Сэм, – а то и правда на кладбище уедем! Томми смог оторваться и вырулить на мост Джулиано. Машина набрала приличную скорость, благодаря чему мафиози прорвались через преградивших им дорогу полицейских. На Центральном острове Томас завернул на одну из улиц, где мужчины бросили катафалк и бежали пару кварталов. Затем они просто угнали чей-то автомобиль. – Копы прямо охренели от того, что ты устроил в борделе, – сказала Сэм, когда Томми выехал на дорогу. – Да, там ад творился, – вздохнул Анджело, – но я всё сделал. – Вообще всё? – Да. Вообще всё. Мужчины молчали вплоть до Маленькой Италии. Только, когда стало очевидно, что они в безопасности, Сэм облегчённо воскликнул: – Ух, оторвались! – Слава богу... – прошептал Том. – Постараюсь забыть этот день, как можно скорее, – Томми даже не подозревал, сколько всего имел в виду Сэм, говоря это. Мафиози вернулись в бар.***
– Знаешь, – сказала Сара, – сегодня кто-то взорвал «Корлеоне». – Правда? – Том пытался изобразить удивление. Повисла пауза, продлившаяся где-то полминуты. Девушка не отрывая глаз смотрела на своего избранника: весь взлохмаченный, костюм испачкан, порван в нескольких местах, на плече царапина от пули, лицо в синяках. Весь день в баре судачили об этом «Корлеоне». И кого Анджело пытался обмануть? – Ага, – многозначительно ответила Сара. Больше эту тему девушка не поднимала.***
Да что за жизнь такая? Томми облажался – и его посылают в бордель, а он вынужден подчищать за Анджело на похоронах. Разве это справедливо? Облажался и сам Сальери – взрыв никого не отвлёк. С таким же успехом можно было просто поджечь этот несчастный бордель! Сэм сидел в своём кресле с зажжённой сигаретой, глядя в темноту комнаты. Единственным источником света был торшер. Мужчина выключил бы и его, но тогда наверняка пролил бы дорогой качественный виски мимо стакана, который с периодичностью пополнял, а напиток был на вес золота. Мишель... у Сэма забрали и эту маленькую радость. Стоило ему проявить хоть немного чувств, как он тут же наказан. Да, это всё равно когда-нибудь бы закончилось: Мишель не могла работать в борделе вечно, её бы уволили через время (если бы только она не стала мадам, что маловероятно) или она сама завязала, уехала в другой город в попытке сбежать от прошлого. Может, даже писала бы письма. Было бы это больнее? Сейчас хоть можно свалить на внешние обстоятельства. Вселенскую несправедливость. Дона, в конце-концов. Сэм зажал сигарету в зубах и налил ещё выпить. Перед креслом стоял небольшой журнальный столик, на котором расположилась изысканная хрустальная пепельница, бутылка дорогого виски, купленного ещё до принятия «сухого закона». Трапани вовсе не пытался напиться. Он стал постоянным клиентом Мишель, ещё когда к ней ещё не записывались в очередь, оплачивалось проведённое время. Однажды он уснул (невидальщина для Трапани), девушка тут же нежно потрепала мужчину за плечо и сказала, что с него сдерут дополнительные деньги. Даже когда Мишель «поднялась по карьерной лестнице», став «девочкой», к которой можно попасть по записи, для Сэма делалось исключение. Нередко он приносил ей подарки. Они могли танцевать в номере, прижавшись друг к другу. Пару раз Трапани вытаскивал её повеселиться под предлогом эскорт - услуги. Ему не нужен был никакой эскорт, он просто хотел пообщаться с Мишель. Сделать её и свои будни не такими грустными. Что вообще привело такую миловидную девушку в проститутки? Она могла бы легко выгодно выйти замуж. Мишель не была глупой. Сэм ведь солгал Томми – девушка не блистала умом, но и тупицей не была. С её хорошим характером, прекрасной внешностью, природным очарованием она могла бы легко окрутить какого-нибудь богача и навсегда забыть о проблемах. Хотя, наверное, тогда Сэм не встретил бы её. Иногда мужчина представлял, как закончатся их отношения. Может, она попрощается с ним на вокзале, возьмёт чемодан, сядет в поезд и уедет? Или однажды он позвонит в «Корлеоне», где ему скажут, что Мишель здесь больше не работает, а потом кто-нибудь, например, из её коллег, передаст ему конверт с трогательным письмом, в конце которого будет написано «Прощай, твоя Мишель»? Или она пропадет не попрощавшись, а он не станет её искать, потому что все знают, кем она работала и таких девушек не ищут, если они внезапно уезжают? Мишель никогда не рассказывала ему, как и почему стала проституткой. Может, рассказала бы когда-нибудь. Было ли Мишель вообще её настоящим именем? Всё, что Сэм знал – она приехала из какого-то крохотного тоскливого провинциального городка, через который шла железная дорога. А если бы он молчал? Если бы не рассказал про подкрученную машину? Слухи о гоночной машине, рассекавшей по городу в ночь перед гонкой, ходили в рядах зрителей с самого утра. Вечером, когда Сэм подвозил Мишель, она просто поделилась услышанным, после чего мужчина рассказал, как его друг (без имён), мчал в одну мастерскую для «техосмотра», затем обратно на автомобиле Лихтенберга, именно поэтому тот задымился, не успев завестись. Молодые люди посмеялись над историей, которая затем вошла в список «интересной информации» для Морелло вместе со многими другими. Сэм не был единственным, кто болтал лишнее проституткам. Всё рассказанное им было безопасно для семьи, за исключением той истории про гонку. Была ли Мишель «девочкой», которая хуже всех умела хранить тайны? Мужчина думал, как повезло Поли – он не привязывался к шлюхам. У Ломбардо просто были любимые «приятельницы», он болтал им всякое, но либо не слишком важное, либо девочки в «Голубых тропиках» умели молчать. Как иронична бывает жизнь: болтливый Поли не попал в такую ситуацию, а он, проболтавшись всего один раз, попал. Интересно, что теперь будет с Мишель? Найдёт ли она такую же работу в другом городе или завяжет? Вернётся в свой городок? Выйдет замуж? Родит детей? Захочется ли ей вообще иметь дело с мужчинами после всего? Факт, что, скорее всего, Томми сказал Мишель, от кого были деньги, успокаивал Трапани, ведь в таком случае, девушка поняла, что Сэм позаботился о ней, как смог, в данных обстоятельствах. И что она для него действительно что-то значила. Такой небольшой безвозмездный жест доброты. Мужчина подошёл к окну. На улице шёл дождь. Зелёная неоновая вывеска бара-кабаре, напротив которого Сэм снимал квартиру, словно подтрунивала его, так упорно создававшего имидж человека без привязанностей, мук совести, жившего здесь и сейчас. Трапани правда мало мучила совесть за отнятые жизни. Может, война, через которую он прошёл, сделала его невосприимчивым к убийству, может, он просто был так устроен. Но чувства причиняли боль. Сэм привязался к Мишель, в последнее время даже пытался убедить себя, что влюбился в проститутку, с которой никогда не будет вместе, ведь это было лучше, чем... всё время думать о Саре Марино. Интересно, станет ли она однажды Сарой Анджело? Миссис Анджело? Или мужчина просто накручивал себя? Наверняка Поли уже задал Томми миллион вопросов и если бы что-то знал, растрепал бы всем, Сэму, как близкому другу, в первых рядах. Но Ломбардо молчал. Все вокруг молчали. Ещё два года назад все заметили, Томми всегда немного смущался в присутствии Сары. Многие пришли к выводу, что девушка нравилась новенькому, но не более того. Теперь же тёплая дружба мисс Марино и мистера Анджело ни для кого не была секретом. Дружба, которую никто из них не скрывал. Саре вообще много раз приписывали свидания с парнями Сальери, которые в результате оказывались лишь домыслами (или выдаваемым желаемого за действительность). Так девушка «встречалась» с большинством новеньких. Самое интересное, по каким-то неизвестным причинам, Томми не попал в их число. Сэму очень хотелось узнать у Томми подробнее, как всё прошло, успел ли он рассказать, от кого деньги. Узнать, что Мишель на это ответила, но он сам сказал Анджело, что они говорят о ней в последний раз. Трапани нарушил молчание о Мишель только в 1938, и тот раз стал действительно последним.